Гимн березе

Людмила ЛИСТОВА,
журналист

"Неужели
это я стою здесь, в этом зале? Мои
картины… Неужели ко мне, из-за меня,
"по мою душу" пришли все эти
люди? Надо же, корреспонденты
набежали… А березки-то "не
тянут", нет, — панно, декоративное
панно, далековато до настоящего
полотна. Плоскость, батенька мой, не
прописаны оттенки снега. Сколько
их, тонов белого?.."

Председатель
Иркутской областной ассоциации
мастеров народного творчества и
ремесел "Оникс" — седовласая, с
добрыми лучистыми глазами Галина
Березина — открывала в своем зале
на Киевской, 1, очередную выставку.
"Березовые тайны" Петра
Ковалева покорили первых зрителей:
"картины словно светятся",
"в них теплота,
проникновенность",
"мастерские работы"… Тайны —
они и есть тайны. Казалось, сам лес с
его красками, хвойным воздухом,
безмерной небесной глубиной пришел
в гости к людям, по-хозяйски
уверенно вступил под своды старого
зала, повидавшего уже множество
замечательных произведений.

— У нас в
Приангарье немало берестянщиков, —
говорит Березина. — Школа
пластинчатой мозаики знаменитого
Евгения Ушакова, изящные сюжетные
композиции Екатерины Гульдиной,
солнечные фантазии Татьяны
Дуняшенко… Петр Андреевич нашел в
бересте свое. Он интересно работает
в нетрадиционной смешанной
технике, богатой цветовой гамме.
Учит видеть прекрасное и молодых.
Студенты из его техникума с
удовольствием помогали оформить
выставку.

Для
художника всегда очень важно
мнение, признание коллег. Свои
пожелания, замечания, в том числе и
критические, высказал председатель
творческого объединения
"Бабр" Юрий Стовба, а художник
Венедикт Бычков сказал так:

— Это успех. Я
столько видел работ на бересте! Это
же — необычно.

Добрые слова
сослуживцев Ковалева, скромный
рассказ самого "именинника",
приветствия, вопросы, споры.
Выставка открылась.

В центре
экспозиции — большая живописная
работа "Январь". Песнью, гимном
березе можно назвать ее. Веселые,
ослепительные под солнцем
белоствольные деревья. О, родной
наш "ситцевый" край! Прямо в
сердце глядит роща: свет, снег,
чистота. Я слушала, как художники,
что называется, ловили на полотне
блох — "перспектива",
"полутона",
"освещенность" — и думала: да
неужто они еще есть, лучезарный
снег, березник, отдохновение души?
Когда, скоро ли подобные картины
станут фантастическими? Или не
случится такого? Может, не случится,
коли есть еще влюбленные в природу
люди, а их восторженные
произведения излучают добро.

— Петр
Андреевич, почему-то многие думают,
что берестянщики добывают кору с
живых деревьев…

— Что вы! Мы
используем упавшие деревья и таким
образом как бы даем им вторую жизнь.

— Иркутяне
уже знают вас как живописца, бывали
на первой выставке, теперь вот —
другая ипостась…

— Береста для
меня — новое направление, я
обратился к ней год назад. Сначала
приглядывался, по коре ведь
работают многие, вижу: мне там, на их
дорогах, делать нечего. Попробовал
работать по-своему. Например, на
обратной стороне бересты…

И верно,
неожиданные образы, ассоциации
рождают картины Ковалева. Вот
декоративное полотно "Ночь".
Удивительное сочетание цветов,
представляется колыхающееся
живописное болотце с ряской,
узорчатая шкура змеи или притихшая,
но вот-вот "задышит",
зеленовато-бурая лава. На другой
картине — "Зимний день".
Смотришь: заснеженный ельник, а там,
вдали, в морозном тумане и куржаке —
спящий лес. А ближе-то, ближе
подойдешь: цельный кусок березовой
коры. Поистине мастерство
художника еще в том, чтобы увидеть и
показать людям творения самой
искусницы-природы.

"Неужели
это я, тот мальчишка из глухой
брянской деревеньки Палужская
Рудня? Наш дом на косогоре, сад, луга
до горизонта… Тот мальчишка, что
тайком убегал в огород, падал в
траву и часами глядел на облака?
Мазал старшей сестре тетрадки,
изводил карандаши, чернила,
протаивал лбом заверзшие окна. Там,
на воле, в снежных алмазах и
цветущих мотыльковых лугах жила
она, непостижимая, недостижимая,
вечно манящая — Красота…"

Обойдя уже
всю выставку, отметив и
декоративную сказочность многих
полотен, и холодное совершенство
зимних пейзажей с изумрудными
соснами, радужными переливами инея,
и жаркие краски синеокой осени,
наконец замирая перед одной
работой. Стройная рыжая
лиственница, темные ели, будто
былинные богатыри, на переднем
плане — полыхающий фиолетово-бурый,
пестрый, как павлинье оперенье,
куст. И главное — небо, то особенно
благословенное небо в предзакатные
минуты, когда розовое, желтое,
опаловое смешиваются, перетекают
друг в друга, не даваясь, ускользая,
восхищая. И вот он, этот цвет, — на
полотне, на атласной коже коры.
Разве не чудо?

Оглядев
большие, всматриваешься в
маленькие картины. И каждая — как
самоцветный камень. Есть
простенькие агаты, но, жемчужины
тоже. Виды Байкала, небольшие ветки,
цветы, поляны.

— Петр
Андреевич, если бы вы вдруг
получили наследство, ну, миллиардов
двадцать?..

— Устроил бы
настоящую мастерскую, дома —
необходимый комфорт, купил бы
машину, чтобы ездить на этюды, за
корой. А то тащишь все на себе…

— Скажите,
что больше всего движет вашей
работой — сам процесс творчества,
желание создать вещь или..?

— Прежде
всего восторг перед красотой! Ее
неуловимость, изменчивость. Каждый
художник стремится остановить
прекрасное мгновение. Сибирская
природа по сравнению с богатейшими
оттенками цвета в западной России
резче, я бы сказал даже — грубее,
более декоративная. Но в тайге
чувствуется необычная игра
пространства. И когда я начинаю
работать, меня захватывает уже само
творчество, увлекаюсь, тороплюсь.
Не имея специального
художественного образования, всю
жизнь учился у хороших мастеров,
постиг разные техники, которые
помогают изобретать,
фантазировать. Вот и в
лесотехническом техникуме, где
проработал около восемнадцати лет,
стремлюсь научить ребят не просто
заборы красить, а видеть, сотворять
прекрасное.

Снова стою
перед работами Петра Андреевича.
Кряжистые, "убеленные
сединами" ели, иней — весь из
разноцветных нитей. Где же, как это
происходит — естественные краски
коры переходят в пастель, древесную
пыль, пигмент? Тут полотно
"сделано" мастихином, а там его
невесомо коснулась кисть. С корою —
строже, ее приходится смирять
ножом, шурупами, скальпелем. Вторая
жизнь просто не дается.

77 работ за
два месяца… Много или мало? У
каждого — своя мера.

"Неужели
это мне стукнуло шестьдесят?
Вранье! Время подводить итоги?
Пусть кто-то подводит. Летом, не
торопясь, похожу по лесу, наберу
коры. А береста сама подскажет,
поведет за собой…"