Александр Сокольников – поэт не губернский.

Территория его признания – русский язык.

Но его творчество – иркутское достояние, и сам Сокольников – местная метафора, а в чём-то и метафизика. Его образы и ассоциации складываются в нерифмованные стихи, и даже стойкие ревнители рифм ощущают, что это большая поэзия.

Александр Гимельштейн

* * *

Как к спасительной соломке

рука тянулась к карандашу –

к копью

в затянувшемся турнире

И белая пустыня

писчего листа

готова разверзнуться

зияющей раной

и взмокнуть кровью

холодный снег

клюющих

снегирей…

* * *

В Японии выпал снег

и все розы

постриглись в монахини

* * *

Снег

это уснувший дождь

Деревья тоже засыпают

когда их засыпает снегом

* * *

О чём же с фонарями

шептался снег

я не решился спросить

Всесильным сыном зимы

мимо нас проходил снеговик

У дочери мёрзли руки

В моей душе

замерзали птицы

* * *

Сокольниковой Наталье

Вы сегодня в белом

Завороженный снег

на тротуарах

истоптан будет

ногами прохожих

Дождь прольётся

стеною

И стена света

не даст мне

шагнуть в ночь

Я в глазах твоих

отражаюсь подсолнухом

у которого

закружилась голова

* * *

Белоснежка

без тебя постель –

одинокое снежное поле

На подушках

белоснежных холмов

не покоится твоя голова

обронённая спелым яблоком

убегающим телом яблони

роняющей спелые яблоки в корзины

сплетённые из утреннего тумана

Я ожидаю тебя

и долгожданно падает

тихий снег

из пустоты оплавленного вечера

Слегка подкруживая

снег повторяет

твои очертания

как вода повторяет

форму кувшина

Протаиваются подснежники

в твоих глазах

И раздуваю потухший костёр

согреть твои руки

дыханием

облетевших одуванчиков

Грудью встретить

нашествие

слякотных дождей

* * *

Выветриваем дыханием

друг друга –

два утёса

не давшие приют

небесным птицам

Прохлада ущелья

между ними

остриём снежинки

по ослепнувшему

стеклу

* * *

У губ твоих

у берега синего моря

оброню перо улетевшей птицы –

тихое слово «Прощай»

На закате ли

на рассвете ли

шагами непроснувшихся ресниц

уйду в другую жизнь

по воде ли

по траве ли

по памяти ли

что как пустыня

напившаяся июльского дождя

радуется каждой капле

зерном обронённой

проплывшим облаком

и растаявшим

снегом

так и не успевшим раскрыть

колючие глаза снежинок

Веретено метели

кружат в руках свечи

Нить продолжительного дня

наматывается на солнечный клубок

Тонкой паутиной

в воздухе

выткана тишина

Облака как зевки

скучающего прохожего

безмятежно

уплывают за горизонт

И мысли мои уплывают

разматывая жизни клубок

Реквием по Гоголю

Виталию Диксону

I

И рек

Вием

Гоголь

Заслушавшись рассказами

про умных собак

поделился страхом

со зрителями

Реквием

испитых зноем рек

Жалюзями истончавшихся дёсен

опустится ночь

И холодеющее тело остынет

укрытое безучастным взглядом

погостного сторожа

ненагостившегося на земле

Под тонкой кожей холста

чуть теплится

румянец последнего заката

II

Червоточина кирпичной кладки

кричит нерождёнными птенцами

И обгоняя запыхавшуюся тройку

(какой же русский

не любит быстрой езды!)

мы Родину вспоминаем

когда мы уже жители неба

Наши головы яблоками Вселенной

плывут по реке сновидений

Истончаются валуны

И счастлив тот

кто в омуте не затеряется

кого уносит благостная вода

Влажных поцелуев пелерина

укроет лицо уехавшей незнакомки

И долго будет сверкать

серебряной монетой

в глазах закрытых

из-под вспорхнувшегося платья

ножка в ажурном чулке

III

Наши виденья застынут

решётками Зимнего сада

Если смотреть

сквозь решётки Зимнего сада

то кажется

что снег идёт гуще

Только бы кто-нибудь

поудачливей

царственным жестом

тройку остановил на бегу

на мгновенье стреножив

а оказалось

на века…

IV

Но и тогда мы

словно преданные собаки

вглядываемся в глаза прохожих

чтобы они унесли с собою

нашей жизни отголоски

и скорбь по убиенным песням

в меховом переплёте душки

тёплым облаком

на женских руках

На оазисной аллее

потесним миражи

Из патоки родниковой воды

слепим несусветную жизнь

И всё рассказавший о себе

безумие меняет на покой –

сжигает чёртов мост

между прошлым и будущим

Даже над пропастью

прекрасно горят

дощечки страниц

И заживо похороненный

отрёкшимся Богом

бьёт ногою о крышку гроба

словно в пустой барабан

Если бы Бог был на свете

он бы царственным жестом

тройку остановил на бегу

Земле земное воздайте

И даже в сжатом кулаке

из клюва птицы

не сочится кровь

Из чёрной тучи

закат проистекает

печальной песней

засыпающих сторожей

Зрачок начинает круженье

в круговерти осенних листьев –

лиц сохранившихся

до следующей весны

Человечества

V

И цугом бегущие мысли

незабудками на подушках

отпочивавших

и отчаявшихся

людей

Иркутск, 4 октября 2014

* * *

Алой лентой

в пышные косы метели

дым выплывающий из трубы

Тускнеет небо

как потухающий костёр

Не прожигают остывающие звёзды

облаков свинцовый панцирь

Снежной пудрой засыпает

летом проторённые тропинки

Так женщины

искусные в макияже

морщины прячут на лице

Деревья

охладевшие ветвями

как слепые бредут в метели

не зная

кто из них поводырь

* * *

В замерзающем окне

пальцем указательным

вытаиваю

глазок

чтобы себя

воочию увидеть

и затеряться многоточием

в скопище снежинок

в скорогрезящем снегопаде

* * *

Можно увидеть

белую женщину

когда разглядываешь снежинку

в Сонме метели

И видишь ты

как она поправляет

сноп спелых волос

Зеркала ей предостаточно

чтобы понять себя

Да будет собор

себя отразивший в воде

разрушен

Застынет воск

гадалкиным предначертаньем

Не на тебя

и не на белую лошадку

поставлен крест —

водоворот семейной жизни

Без тебя

закрутит гадательное блюдце

и серый котёнок

на исходе сознанья

лижет белое молоко

В добрый путь

тебе говорят

когда на млечном пути

заклубится пыль

Да как на блюде

каша размазня

а вертела унизаны

перепелами

Что мне до семейной жизни

когда одинокому

даётся право

поговорить с самим собой

Что мне до единицы и нуля

Они десяткой

впрессованы

в миллиарды

живущих и умирающих

и не ведающих

кого на этом свете

больше

Мой прапрадед

засеку рубил

во славу Верхнеленья

медведей будил в берлоге

заостренным колом осиновым

И женщина меня не увидит

во сне

если сон тюрьма

И мы не летаем

не потому

что небо занято

ангелами

и пока не падающими

самолетами

а по причине нелетной погоды

Когда снежинки сцепившись

хрупкими хрустальными ручонками

с звёздами

летают с неба на землю

и в обратный лёт

Я бы в медвежатники

пошёл

я знаю меня научат

вскрывать сверхсекретные ящики

Но в Верхнеленье

не воровали

и даже не крали

Держали завозни

и души открытыми

Да и можно ли мздоимствовать

когда песни

увешаны золотыми слитками

и глаза полны любви

к ближним

и даже к муравьям

Проплывающие карбаза

грабили далеко за селом

И храмы возводили

И сирых кормили

И на царя молились

Не пойду в медвежатники

В дивертисменте отмычек

не найти заветный ключик

от той калитки

в дом

где счастье

спелыми яблоками

гулко падает

в осеннем облетевшем саду

5 марта 2002, Верхнеленье

* * *

Всю ночь ветка

Замёрзшей лапкой

Стучалась в окно

Морозное

В морозное утро

в морозных

голубых сугробах неба

птицы крыльями

осыпают лёгкий воздух

Птицы

с прилежностью землекопов

роют тоннели

от рассвета к закату

И в конце тоннеля

избывной мечтой

желал увидеть

твоё осиянное лицо

но слепящий

белый свет

мои смежает веки…

Зябкой рябью морской воды

гусиной кожей пупырышков

покрыты руки

без рукавиц

сохнущих на печи

Зябнут руки

и нахохлившимися воробьями

прячутся в карманах пальто

Дыханье отстранено

полушёпотом звёзд

на стекле случайного попутчика

автобуса

замерзает кружевными узорами

И этой филигранной красотой

не поделиться

На двоих не так уж много счастья

и половинкой яблока

не насытиться

Всё равно кому-нибудь из нас

достанется ночь

А день расклюют

растрёпанные воробьи

на секунду отлетевшие

от тёплых катышей конского навоза

Прилежные голуби разгонят воробьёв

и своё возьмут

По карку растеребят вороны

то ли день

то ли ночь

несовместимых половинок

«яблока

пахнущего морозом»

Как писать стихи

о снеге

Французы учат:

если падает снег

и с вами женщина

отдайте перо уставшей птице

Пусть снег небесный

падает на вас

как в хрустальную вазу

падает солнечный свет

Будьте бездной

куда небо бросает снег

словно крошки белого хлеба

Пусть снег затопчут

прохожие

Не прикасайтесь к нему руками

Не пишите о снеге ничего

даже если снег холоден

как лоб покойника

с которого

взгляды скатываются

взъерошенные сани

Если вам захочется

белой вороной

оставить иероглифы следов

не ждите

не летайте по снегу

Когда растает снег

не пишите о весенних ручьях

выбежавших из глаз горы –

это могут быть и слёзы

Не вспоминайте о снеге

никогда –

ни сейчас

ни потом

И это поможет вам

стать поэтом.

 

* Фердинанд Четвёртый – одна

из бредовых галлюцинаций героя («Записки сумасшедшего» Н.В. Гоголь)