В Иркутске Чекановский прожил около 10 лет. Он являлся сотрудником Сибирского отдела Русского географического общества, участвовал в организуемых отделением экспедициях. Тогда СОИРГО объединял в своих рядах прогрессивные круги сибирской интеллигенции, политических ссыльных – учёных. В сибирскую ссылку Чекановский был отправлен, когда ему было около 30 лет, а за плечами – неоконченные университеты, самостоятельные исследования под руководством университетских профессоров по геологии и биологии, первые научные публикации на родине.

На каторгу пешим этапом

С детства Александра Чекановского окружали люди, преданные естествознанию. Его отец Вавжинец (Лаврентий) Чекановский, арендатор небольшого имения, был страстным энтомологом. Близкими друзьями семьи были крупный учёный-ботаник В. Бессер и профессор ботаники Р. Траутфеттер, которые и стали первыми учителями Александра, заронившими любовь к естественным наукам. Благодаря своей матери, которая была немкой по происхождению, Чекановский с детства владел немецким языком так же хорошо, как и польским. Во время обучения в Киевской гимназии (1843–1850) увлекался науками о Земле. С 1850 года учился на медицинском факультете Киевского, а с 1855 года – Дерптского университета. В 1856 году он оставил занятия медициной и начал свою деятельность в минералогическом кабинете университета, где занимался описанием петрографических коллекций, читал лекции по астрономии, углублённо изучал геологию и совершал геологические экскурсии по Эстонии.

В Дерптском университете Чекановский обрёл друзей, близких по духу и по призванию. Впоследствии они тоже станут знаменитостями. Бенидикт Дыбовский прославится изучением фауны Байкала. Фридрих Шмидт – своими исследованиями в палеонтологии, ботанике, геологии. Потом, спустя многие годы, у этой дружбы будет сибирское продолжение. Все они окажутся в Иркутске. Фридрих – как посланец науки, а Бенидикт и Александр – в качестве ссыльных.

Это будет в дальнейшем, а пока из-за недостатка средств он оставил университет и в 1857 году вернулся в Киев. Местом работы для получения средств к существованию выбрал электротехническую фирму «Сименса и Гальске», проводившую телеграфную линию в Индию. Но мечты о далёких путешествиях и открытиях его не оставляли.

События в Польше 1863 года резко изменили планы Чекановского. В 1864 году за участие в Польском мятеже он был лишён дворянских и гражданских прав, приговорён к каторжным работам и сослан в Сибирь. После восстания царский суд дал Чекановскому шесть лет каторги. К своему месту заключения в Забайкалье осуждённый добирался пешим этапом. Ни кандалы, ни зной, ни тучи мошкары – ничто не могло помешать Чекановскому вести научные поиски. На каждом привале он стремился пополнить свои коллекции, а в редкие вечерние минуты отдыха рассматривал собранных насекомых и растения под самодельной лупой, которую отшлифовал из осколка графина.

По дороге, недалеко от Томска, заболел тифом. Болезнь Чекановский победил и снова двинулся по этапу к забайкальской деревне Сивакова на реке Ингоде. Затем у него состоялось знакомство с деревней Дарасун. На основании Высочайшего повеления от 16 апреля 1866 года он был освобождён от работ с обращением на поселение в Иркутской губернии. Осенью 1866 года он был переведён в село Падун на реке Ангаре к северу от Братского острога.

В последнем месте ссылки, Падуне, Чекановского нашёл студенческий друг по Дерпту Фридрих Шмидт, ставший к этому времени академиком. Возвращавшийся из экспедиции в низовья Енисея для отыскания трупа мамонта Шмидт осенью 1866 года добрался до Падуна, где «встретил Чекановского в крестьянской одежде и в мужицкой избе, но бодрого духом и занятого исследованием окружающей местности». С этого времени в судьбе ссыльного наступил поворот благодаря ходатайству Шмидта, подкреплённому авторитетом Академии наук. Следующие два года Чекановский смог посвятить изучению геологического строения долины Ангары. В свободное время он проводил всесторонние исследования природы Восточной Сибири. И занимался тяжёлым крестьянским трудом, добывая средства к существованию.

Условия жизни были тяжёлые. Бенедикт Дыбовский, учёный и друг юности Чекановского, в своей книге «О Сибири и Камчатке» оставил описание этого периода жизни: «Здесь в окно его убогой землянки часто стучалась голодная смерть… Живя в немыслимо тяжёлых условиях в окружении людей, способных на враждебные выступления против них, ссыльные построили землянку без окон, жили они при свете лучин или костра (из дров, принесённых издалека на собственных плечах), часто голодали».

Малая золотая медаль

По рекомендации Шмидта Академия наук приобрела разнообразные коллекции Чекановского, собранные на Ангаре, среди которых была впервые открытая им здесь силурийская фауна.​ Активная деятельность Шмидта в Петербурге привела к официальному освобождению Чекановского от каторжных работ. «Осенью 1868 года по ходатайству Академии наук А.Л. Чекановский получил разрешение переехать в Иркутск и как «отличный геолог был с 1869 года приглашён Сибирским отделом для обширного и обстоятельного геологического исследования Иркутской губернии», – так писал П.П. Семёнов (вице-председатель Русского географического общества) в подробной истории полувековой деятельности общества.

Правда, до этого, в ноябре 1868 года, Чекановский успел побывать в с. Лиственичное на Байкале (у истока Ангары). А позже, с 1869 года, А.Л. Чекановский действительно приступил к планомерным исследованиям в южной части губернии и представил в феврале того года в отдел географического общества программу исследований «Несколько слов о ближайших задачах научного геологического исследования Иркутской губернии». Согласно дневниковым записям Чекановского и воспоминаниям его современников: «В​ Иркутске он поистине с юношеским увлечением принялся изучать материалы, собранные в музее Сибирского отдела географического общества. Одновременно составил проект дальнейших исследований Иркутской губернии, в первую очередь геологических. Проект одобрили, Чекановского утвердили исполнителем, и летом 1869 года он смог приступить к изучению южной части губернии и Забайкалья». Непосредственное и активное участие в его судьбе проявил в тот период​ председатель Сибирского отдела Русского географического общества Б.К. Кукель, которому Чекановский был обязан и первыми средствами, «необходимыми для начала серьёзных геологических исследований».

В Иркутске Чекановский был, разумеется, под неусыпным надзором полиции. В 1869 году он жил в доме Верхозина на Блиновской улице (ныне ул. Партизанская, 26).

Весь 1869 год он совершает поездки по южной части Иркутской губернии и Прибайкалью. Публикация предварительных итогов в конце года получила высокую оценку. В 1870 году за работы по изучению геологического строения Иркутской губернии был награждён​ Малой золотой медалью географического общества. А через пять лет на Международном географическом конгрессе в Париже его «Географическая карта Иркутской губернии» получает высшую награду – Золотую медаль первого класса. Также он был избран в члены Парижского географического общества. èèè

По хронологии с 1869-го по 1871 год Чекановский проводит следующие исследования. В 1869 году он осмотрел берег Байкала от Ангарского истока до р. Голоустной, поднялся на Хамар-Дабан, изучил большую площадь в Прибайкалье между р. Иретью (приток Белой) и Байкалом, охватив при этом хребты Онотский и Приморский. Зиму после этого прожил в Иркутске. В следующее лето побывал в горах у юго-западной оконечности Байкала. Зиму 1870-1871 годов Чекановский провёл в Култуке на Байкале, приводя в порядок сделанные наблюдения и собранные коллекции и, кроме того, изучая доступные литературные источники. Он составил подробный обзор развития сведений по геологии Прибайкалья. Живя в Култуке, Чекановский уделял время изучению наносов в его окрестностях. В начале весны 1871 года он уехал в Иркутск. Летом 1871 года Чекановский вторично посетил район Ангарских порогов, а осенью ездил по Тункинской долине к горе Мунку-Сардык и к озеру Косогол. В 1872 году он проехал из Култука по Кяхтинской дороге через горы до старой станции Снежная в Хамар-Дабане и вернулся к Байкалу по р. Лангатую, продолжал изучать Тункинскую долину. Этим и закончились путешествия Чекановского в Прибайкалье.

Стоянка каменного века

​В 1871 году Чекановский, будучи в Иркутске, принимает непосредственное и активное участие в открытии археологической стоянки, датированной палеолитом, на территории города. Выпало это событие на вторую половину сентября. Снега ещё не было. Но ночью мороз подмораживал лужи и серебрил инеем пожухлую траву. С наступлением морозов активнее пошли работы на рытье котлована под будущее здание военного госпиталя. Но неожиданно появилось​ препятствие: из-под​ свежеотваленной с большим​ трудом глыбы​ земли​ вдруг​ показалась​ кость. Приглашённые научные работники А.Л. Чекановский и И.Д. Черский осмотрели котлован и пришли к выводу, что открыта стоянка каменного века, вошедшая позднее в науку под названием «Военный госпиталь». На следующий день в газете появилось сообщение: «При​ постройке​ военного​ госпиталя близ​ кирпичных​ сараев​ Косовича​ и​ Молькова вырыто несколько каменных стрел, глиняных изделий, изделий из мамонтовых бивней,​ пробуравленные клыки оленя и неотделанные кости некоторых животных. Находка эта относится​ к каменному периоду». Лучшего знатока геологии долины Ангары, чем Чекановский, было не найти, и находки из котлована военного госпиталя не могли не заинтересовать его. По предложению Чекановского отдел географического общества выделяет небольшую сумму денег для производства работ непосредственно на месте находок.

Черский был знаком с Чекановским ещё с периода начальной сибирской ссылки и считал его со своим другом и учителем. Вместе Чекановский и Черский вели и археологические раскопки в предместье Марата г. Иркутска – на самой первой в азиатской части России палеолитической стоянке первобытного человека. Несколько дней они провели в котловане военного госпиталя. Пошёл четвёртый день раскопок, который наконец дал результаты. На глубине полутора метров от поверхности в изобилии стали встречаться расколотые кости животных, раздробленные булыжники​ и​ мелкие,​ сколотые​ с​ них​ кусочки​ кремня.​ У​ Черского​ и​ Чекановского​ совсем​ не ​было опыта​ выделения среди всей груды камней тех, которые обработал человек. Но их терпение было вознаграждено находками нескольких превосходных правильной формы пластин с острыми краями, обработанными мелкими сколами. Эти пластины могли убедить даже людей малосведущих, что​ они изготовлены человеком. Самыми​ поразительными​ оказались ​многочисленные​ и​ разнообразные​ по​ форме​ изделия​ из бивней​ мамонта. Бивни обрабатывали те же люди, которые охотились на ​мамонта, носорога, первобытного быка. Это открытие буквально потрясло всех членов географического общества.

В начале лета 1872 года Чекановский составляет инструкцию по добыче россыпного золота. В 1872 году совет географического общества утверждает план двухгодичной экспедиции. Чекановский был назначен руководителем.​ В 1873 г. он возглавил продлившуюся 3 месяца экспедицию по исследованию Нижней Тунгуски. Основные работы экспедиции Чекановского начались в конце мая 1873 года южнее Киренска на реке Нижней Тунгуске, когда тяжело гружённый экспедиционным имуществом баркас мог пойти вниз по течению.

«Буквально разбегались глаза!»

По воспоминаниям его коллег: «Продвижение шло медленно, и нетерпеливый Чекановский на лёгкой лодке с одним гребцом часто уходил вперёд, осматривая и зарисовывая в путевом дневнике встречающиеся на пути интересные обнажения горных пород. У него буквально разбегались глаза! Оказалось, что бассейн Нижней Тунгуски необычайно богат выходами тех самых красноцветных пород, об изучении которых мечтал учёный. В конце сентября прибыли в Туруханск – место впадения Нижней Тунгуски в Енисей. Не все помощники Чекановского выдержали огромное напряжение экспедиции. Сама дорога и чрезвычайное обилие поступающего материала, который надо было непрерывно, без отдыха обрабатывать и осмысливать, стали трудным испытанием. Натуралист Ксенжопольский и топограф Нахвальных тяжело заболели. Поместив их в туруханскую больницу, Чекановский с остальными своими спутниками – местными жителями-проводниками – поднялся вверх по Енисею, а затем уже санным путём в начале ноября вернулся в Иркутск». В процессе исследований были собраны коллекции горных пород и палеонтологических находок, впервые составлена инструментальная топографическая карта реки Нижней Тунгуски. Результаты геологических исследований Чекановского по Нижней Тунгуске нашли подтверждение через 100 лет, когда в бассейне реки были проведены обширные геолого-съёмочные работы и активные поиски алмазов.

В феврале 1874 года отправился во вторую, Оленёкскую, экспедицию, которая длилась год. Это была более сложная экспедиция – в северную часть междуречья Енисея и Лены, чтобы пройти по всему течению реки Оленёк до её впадения в море Лаптевых. Главный итог – открытие на Нижней Тунгуске и к северу от неё, до реки Оленёк, обширной зоны траппов, а также определение возраста мезозойских отложений севера Сибири. И опять воспоминания глазами современников: «Поскольку передвигались санным путём и не надо было следовать многочисленным изгибам реки, экспедиция, при первой возможности спрямляя маршрут, уже к середине марта, отойдя от Нижней Тунгуски, направилась на север – к реке Оленёк. На обратном пути тоже непрерывно вели научные наблюдения, которые, однако, ещё больше затруднялись «великой стужей и глубокими снегами…» Шли на реку Лену, оттуда на Верхоянск, куда прибыли в ноябре и несколько дней потратили на изучение триасовых отложений вблизи города». В начале декабря экспедиция добралась до Якутска. В январе 1875 года была уже в Иркутске, где в апреле был освобождён из-под надзора полиции с возвращением всех прав дворянства и имущества.

В мае 1875 года началась третья и последняя сибирская экспедиция – Лено-Оленёкская, продолжавшаяся более 7 месяцев. Если две первые финансировало географическое общество, то третья осуществлялась на деньги друзей и знакомых. Александр Лаврентьевич продал свои наиболее ценные личные вещи, взял в долг и, собрав 1700 рублей серебром, снарядил на эти деньги дополнительную Оленёкскую экспедицию. «15 мая 1875 года во дворе Иркутского почтового ведомства долго загружалась казённая бричка – кроме мешков с почтой в неё старательно укладывались научные инструменты, оружие, одежда и продовольствие. К вечеру рессоры брички уже скрипели от натуги… Только за полночь она выкатилась из города и медленно поползла по Ленскому тракту. Чекановский сидел на груде тюков, одетый в бурку, с надвинутым на лоб капюшоном. За тысячи вёрст – на крайний север Сибири – отправлялась очередная, третья по счёту, экспедиция Чекановского», – описывали отъезд современники.

Организовывая свою третью сибирскую экспедицию, Чекановский намеревался идти по берегу Лены до самого устья и, если удастся, зайти в устье реки Оленёк со стороны моря. Однако короткое лето сорвало планы экспедиции. Чекановский с баржи провёл исследование берегов Лены от Якутска до Булуна. Вначале путь пролегал по глубокому и широкому заливу реки Аякит, а далее по скалистой и горной области, лежащей между Леной и рекой Оленёк. От Келимяра Чекановский проследил течение Оленёка до устья. 26 августа с вершины горы Каранчат они увидели океан. 18 сентября экспедиция уже была в Булуне. Благополучно перебрались через замёрзшую Лену и на оленях доехали до Верхоянска, откуда через горы и тундру 20 декабря 1875 года вышли к Иркутску».

Спутник Чекановского по этой экспедиции Э. Венгловский писал в своих воспоминаниях: «На почтовых лодках, часто перегружая всё снаряжение, от станции к станции (так всё же было дешевле, чем всякий раз самим нанимать лодки) добрались до Киренска. Оттуда регулярных почтовых оказий уже не было, и пришлось купить большую лодку – десятерик. На ней и двинулись вниз по Лене. Река всё более стала походить на море. Левый берег низкий, покрыт лесом, правого совсем не видно, зато далеко на востоке синеют Верхоянские горы. Погода не баловала: чем дальше на север, тем крепче встречный ветер, поднимаемые им волны поминутно заливали лодку, отчего после каждого дня напряжённой работы – топографической съёмки, сбора коллекций минералов, растений и животных – экспедиция вынуждена была приставать к берегу: вымокшие и обессилевшие люди нуждались хотя бы в коротком отдыхе. Чекановский, озябший и уставший не менее других, нервничал: каждую остановку у берега на время большее, чем это было необходимо для сбора коллекций, расценивал как чрезвычайное происшествие. Сам он вставал ещё до рассвета и принимался за работу».

Достояние науки

В​ феврале 1875 года два крупнейших русских географа – почётный академик П.П. Семёнов-Тян-Шанский и вице-председатель географического общества Ф.П. Литке послали прошение шефу жандармов о «Высочайшем помиловании сосланного в Сибирь по политическим делам кандидата естественных наук Чекановского ввиду услуг, оказанных им науке». Научные заслуги А.Л. Чекановского уже тогда были очевидны. Ходатайства о его помиловании становились всё настойчивее. В начале 1876 года было получено разрешение на проживание его в столице и столичных губерниях. После 12-летней ссылки в марте 1876 года Чекановский выехал в Петербург. Он был прикомандирован к Минералогическому музею Академии наук. В Петербург привёз редкие коллекции. Это 10​ 000 экземпляров горных пород и окаменелостей, 18​ 000 представителей растительного мира и 20​ 000 различных насекомых, а также богатая коллекция ископаемых остатков, определяющих историю формирования Земли.

За лето 1876 года он обработал значительное количество образцов и успел подготовить несколько карт Нижней Тунгуски и Лены. Написал краткий отчёт географическому обществу с обзором результатов трёх экспедиций. Летом побывал в Швеции для ознакомления с геологической коллекцией, собранной на Шпицбергене. Понимая огромное значение сибирских экспедиций, Ф. Шмидт выдвинул 43-летнего учёного на соискание высшей награды географического общества – Константиновской медали.​ Заслуженной медали он не дождался. План новых маршрутных исследований на ближайшие годы не нашёл поддержки у некоторых академиков. Обострение старой болезни, одиночество, денежный долг в четыреста рублей вогнали его в депрессию. Как описывал его состояние Ф. Шмидт, «он подвергся приступам меланхолии, стал нелюдим…» В один из приходов​ Ф. Шмидта «он застал его (Чекановского) лежащим на постели, он уже не говорил, сознался, что болен, но от медицинской помощи отказался, по приходу медиков оказалось, что он отравился…» Чекановский погиб в расцвете сил – в возрасте 43 лет – 18 (30)​ октября 1876 года.

Результаты исследований А.Л. Чекановского были огромны, ​ советский учёный-географ В.В. Ламакин в статье «Забытые открытия» писал: «Подумать только: уже сто лет назад было написано о молодой тектонике Прибайкалья, были открыты так называемые сквозные долины и подмечены интересные черты строения сибирской платформы. До сих пор они не стали достоянием науки. Но о них забыли. И почти через 100 лет геологи открывали уже открытое, даже не подозревая о подвиге своего предшественника».

Имя Чекановского носят географические объекты: пик Чекановского в Хамар-Дабане, гряда возвышенностей в междуречье Оленёка и Лены, впервые открытая и описанная Александром Лаврентьевичем, которая получила наименование кряж Чекановского. С 1960-х ​ посёлок недалеко от Братска переименован в Чекановский, его имя носит также жилой район Центрального округа г. Братска. В Ольхонском районе Иркутской области​ есть пещера Чекановского, она находится между сёлами Баяндай и Косая Степь. Её более 150 лет назад открыл польский исследователь Сибири, но лишь в 2018 году о ней узнала общественность. Двое молодых краеведов просматривали старинные карты учёного и нашли отметку об этой пещере. В 2022 году пещера получила статус регионального памятника природы.

В память о Чекановском, истинном служителе науки, иркутяне ещё в позапрошлом веке начертали его имя на фронтоне Иркутского краеведческого музея. А благодаря уникальному фотофонду –​ богатому наследию ВСОИРГО – в музейных архивах имеются и фотографии геолога и исследователя Байкала и Сибири Чекановского.