«Понял, что хочу писать»

Где сейчас Евгений Рудашевский, неизвестно. В любой точке России, а может, где-то совсем не в России. Мы точно знаем, где он был в самом начале лета – на фестивале «День Ч» в Иркутске. Большую часть жизни Евгений путешествует. Так было с детства, когда он жил в Иркутске. Только тогда он бегал помощником проводника по байкальским тропам, ходил в горные походы с родителями. Окончил школу № 47, поступил на юридический факультет в North Park University в Чикаго. И через полгода бросил его. «Меня всегда пугали люди, слишком уверенные в своих желаниях…» – так начинается его книга «Бессонница», которая посвящена тем временам. Вышла она​ в 2018 году, уже после того, как Рудашевский​ прозвучал с книгами несколько иными. Казалось бы, вот он Рудашевский – повести о животных и природе… Но уже в этих книгах виден был ищущий свою дорогу герой-подросток. По сути, главный герой «Бессонницы» Дэн – отчасти сэлинджеровский человек, который не может понять, кто он и зачем живёт. «Свобода лишь означает, что тебе нечего терять», – эти слова кантри-певца Кристоффера Кристофферсона стали эпиграфом к книге. Рудашевский ставит рядом ещё одно имя – героя «потерянного поколения» Томаса Вулфа.

Сам​ Евгений в интервью говорит так: «Я тогда просто понял, что вся эта учёба – не моё. Вечером понял, днём просто встал и уехал, даже документы не стал забирать. Был уверен, что я вообще не буду получать образование. Я был разочарован в том, как это образование устроено. Тогда и понял, что хочу писать. А для того, чтобы писать, нужно ездить и общаться. И меня потянуло на путешествия». Он отправился на север Соединённых Штатов, в штат Висконсин, в поисках амишей – представителей религиозного ответвления протестантизма. Это, условно говоря, американские старообрядцы с немецкими корнями. Ведут они очень простой и замкнутый образ жизни, занимаются в основном сельским трудом. «Мне хотелось с ними пообщаться, узнать, как они живут, чем живут, и, быть может, чему-то у них научиться, – говорит Евгений Рудашевский. – Когда попал к амишам, начал собирать материал, но тогда ещё не осознавал, что это для будущих книг».​

– То есть вы тогда ещё вообще не думали о писательстве?

​ – Я писал, причём с детства. Самый мой первый рассказ вышел в пятом классе как раз в Иркутске. Я учился в 47-й школе. Это была местная школьная газета, ничего серьёзного. Но с тех пор, с пятого класса, я писал постоянно. Другое дело, что не ставил себе цель где-то публиковаться. Мне просто сам процесс приносил удовольствие. Когда отправился в Висконсин, я не думал, что моё путешествие в конце концов станет книгой, но понимал, что так или иначе я хочу писать.

Его желание совпало с планами издательств. В «Геликон Плюс» в 2013 году вышли путевые заметки Рудашевского о 48-дневном путешествии по Индии «Намаскар: здравствуй и прощай». А​ потом был «КомпасГид». И книги пошли одна за другой: «Солонго. Тайна пропавшей экспедиции», «Здравствуй, брат мой Бзоу!», «Ворон», тетралогия «Город Солнца»…​ Для иркутян, конечно, одной из самых любопытных является книжка «Куда уходит кумуткан». Просто путешествия на каком-то этапе привели Евгения снова в Иркутск. А здесь его ждали нерпы. «К нерпам я попал совершенно случайно, – рассказывает он. – Вернулся в Иркутск, готовился к большому походу на Камчатку, который сорвался в последний момент. И вот я задержался тут. Это было как раз в перерыве между моими университетами: я уже бросил юрфак, но ещё не поступил на журфак в Москве». Рудашевский увидел в газете объявление:​ «Требуется человек, любящий животных». Вообще не зная, куда идёт, Евгений отправился по указанному адресу и попал в нерпинарий. Совсем не собирался работать с нерпами, но проработал два года. «Любой опыт интересен, всё идёт в писательскую работу – от детских впечатлений до впечатлений здесь и сейчас, – говорит он. – Всё новое – это всегда материал, который ты можешь использовать». «Куда уходит кумуткан» – это история про Иркутск, про микрорайон Солнечный, про нерпинарий. Но прежде всего это своя история, а не описание увиденного.

– Вы говорили, что участвовали в исследовании интеллектуальной деятельности нерп.​

– Это были исследования совместно с биофаком МГУ. Учёные изучали интеллектуальную деятельность дельфинов и хотели сравнить её с аналогичными способностями нерп. Грубо говоря, смотрели, кто из них умнее, кто лучше решает простые логические задачи. Мы проводили опыты, хотя это звучит страшно – «опыты над нерпами», но на самом деле нерпам предлагали решить простые логические задачи. Я участвовал в этих экспериментах как тренер. У меня была возможность постоянно наблюдать их поведение, возиться с ними, лечить, кормить. Всё это происходило в самых разных ситуациях, и мне было проще описать взаимодействие человека и нерпы. Безусловно, интеллект у нерп есть, они решают простейшие логические задачки, поддаются дрессировке.​ Они могут выполнять довольно сложные номера. Думаю, дельфины их ненамного умнее. Работа в нерпинарии, конечно, напрямую не отразилась на моей книге, поскольку «Куда уходит кумуткан» – не научно-популярная книга, а художественная. Но я лучше стал понимать нерп благодаря этому опыту. И это не могло не повлиять на книгу.

«Новая книга – вызов самому себе»

Как написать хорошую книгу, которая не пополнит пункты приёма макулатуры, а будет обсуждаться в Сети? Рудашевский знает. Главное – это история, идея, говорит он. Как только она появилась, можно ехать «в поля». «Ты просто отправляешься в те места, где будут разворачиваться события, особенно когда речь идёт о приключенческих произведениях, – рассказывает он. – Например, события книги «Город Солнца» разворачиваются в джунглях Амазонии, и я, конечно, побывал в этих джунглях. Я понимаю, что история требует какой-то локации, и если я её не видел, то не смогу её описать, как бы мне ни хотелось сделать это за столом дома. Поэтому я отправляюсь на место и там всё прорабатываю». Затем наступает ещё один этап – работа с книгами, архивами. В этот момент Рудашевский добирает то, что не смог собрать на месте. А вот уже после этого он возвращается в свою деревню и несколько месяцев сидит и работает над книгой.

– Я никуда не выезжаю в это время, – говорит писатель. – Принцип у меня такой – я работаю без выходных, в полном погружении. Практически ни с кем не общаюсь, кроме жены. Встаю в 4.30, ложусь в 21.00. Есть, конечно, перерыв на обед. Но погружение полное.

– А если что-то не выходит? Не идёт книжка? 

– Работать. Не важно, как, но работать. На самом деле не бывает такого, что совсем не идёт. Бывают естественные сложности, когда что-то не получается или получается не так. Заставляешь себя всё равно работать и в конечном счёте это перебарываешь. Это как препятствие, с которым ты неизбежно сталкиваешься. Ты можешь за день написать одну страницу, а на другой день – десять страниц. А можешь три часа работать над одним абзацем. И это тоже приносит удовольствие. Ты потом можешь выкинуть этот абзац во время редакции, но это уже не будет иметь значения. Важен процесс, важно просто двигаться безостановочно.

– Как вы распределяете время? Можно зависнуть в джунглях надолго, а потом просто не хватит времени на саму книгу.

– У меня как-то так получается, что график примерно на полтора-два года вперёд расписан. Я очень люблю дедлайны, по образованию я журналист. Мне кажется, единственное, что мне привили на журфаке, – это любовь к дедлайнам. Один из американских писателей-фантастов говорил: «Они не хотели, чтобы я написал хорошо, они хотели, чтобы я написал к среде». Мне формат дедлайнов нравится, это структурирует, по-своему мотивирует, ты должен успеть вовремя сдать текст. Потом зато начинается период поездок, выходит книга, фестивали, презентации, небольшие турне. А потом ты возвращается к себе и пишешь следующую книгу. Мне так нравится жить.

– Почему вы решили заняться именно литературой, а не написанием, например, сценариев для компьютерных игр?

– А я вполне допускаю, что однажды поучаствую в разработке какого-нибудь сценария для компьютерной игры, но видеоформат – это не совсем моё. Меня интересует прежде всего текст. И, конечно, наибольшая свобода в​ работе с текстом – в художественной прозе. Поэтому я на ней и концентрируюсь. Сценарии для меня – это слишком узко, но я​ допускаю, что когда-нибудь в виде эксперимента я попробую что-то сделать и для компьютерных игр. Меня интересуют абсолютно разные формы текста, но я совершенно точно не буду этим заниматься постоянно. В качестве эксперимента я бы посотрудничал с каким-нибудь разработчиком сюжетных компьютерных игр, где возможна работа писателя. Не обязательно это должны быть масштабные проекты типа The Elder Scrolls, но что-то подобное было бы интересно. Я работаю, совершенствуюсь, не останавливаю процесс обучения.​ И надеюсь, что этот процесс продлится всю жизнь. И я никогда не достигну потолка. Каждая новая книга должна быть вызовом самому себе. А вызовы всегда приятно принимать.

– Что для вас вызов?

– Вызов – это использовать новые формы, вызов – включать в книгу сложные стилистические наработки, выйти на новый уровень проработки самого текста. Здесь очень много разного. Это и жанровые особенности. Например, новая книжка, над которой я сейчас работаю, выйдет в начале следующего года. Главный герой, от имени которого идёт повествование, – девочка-девятиклассница. Для меня, как для мужчины и не девятиклассника, это ещё один вызов. Попробовать увидеть мир глазами девятиклассницы, чтобы текст передавал её чувства. И чтобы было видно, что это не мужчина, прикинувшийся девятиклассницей, а действительно девушка, которая так видит окружающий мир. По работе у меня постоянно идёт общение со школьниками. У меня очень много встреч с людьми совершенно разных возрастов, много поездок – от Калининграда до Камчатки, от Астрахани до Иркутска. Во время таких фестивальных, гастрольных поездок, представления книг это десятки, если не сотни, школ – от крохотных городков до очень больших городов. Там я вижу совершенно разных современных детей и могу с ними пообщаться.

«Прислушивайтесь к ритму истории»

– Я совершенно не задумываюсь о том, кто мой читатель, – говорит Евгений Рудашевский. – Это определяют издательство, критики и магазины. Я просто пишу историю. А комфортнее мне писать историю, где главный герой – подросток. Это накладывает определённые рамки. Ты не слишком углубляешься в чрезмерную рефлексию. Не погружаешься в мрачные глубины человеческой психики. В конечном счёте главное – это сама история, а не персонажи, как ни странно. А у неё нет возраста. Я вообще не разделяю подростковую и взрослую литературу, хорошую книгу будет читать и 12-летний, и 92-летний человек. Просто каждый из них увидит в этой книге что-то своё.

– Как мне кажется, подростковая литература – она в основном приключенческая…

– Если вы посмотрите на те книги, которые сейчас выпускают российские издательства для подростков, то приключенческой литературы довольно мало. Взгляните в целом на корпус отечественной и переводной литературы – вы увидите большую часть приключенческой, но гораздо больше будет книг совсем не о приключениях. Это книги о семейных переживаниях, школьных проблемах. «Самокат», «Розовый жираф», «Белая ворона» и другие – это крупные современные издательства, которые делают ставку на современный корпус психологической прозы для подростков. Меня интересуют разные тексты. Но да, в основном я пишу про приключения. Но это не значит, что в моих книгах сплошная развлекаловка. Это такой ярлык – «приключенческая книга». Но это совсем не означает, что там будут перестрелки и погони. Будет и психология, и многое другое. У меня есть свой читатель. С этими людьми мы много лет заочно – а иногда и очно – общаемся. Есть люди, которым принципиально не нравятся мои книги, и они выходят с гневными отзывами: «Как такую чушь можно было написать?» Но это нормально. Если бы я натыкался на гневные отзывы по каждой моей книге от какого-то постоянного рецензента, я бы даже порадовался. Если появляются хейтеры – значит, внимание к книгам есть, и это хороший признак. А если есть внимание, то книгу увидят и те, кому она понравится.

– А как написать книгу о том месте, где вы побывали, но при этом не завалить читателя ненужными подробностями своего путешествия, интересными только автору?

– Не надо забывать о том, что вы прежде всего пишете историю. Не становитесь заложником своих домашних наработок. Как советовал писатель Рой Питер Кларк журналистам, а этот совет вполне подходит и писателям: «Убивайте любимых». У вас могут быть замечательные детали для текста, на то, чтобы раздобыть их, вы потратили неделю, две. Но если вы посмотрите объективно, со стороны, то увидите – они мешают повествованию. Если они тормозят движение истории, надо безжалостно их убирать. В книге важна сама история. Книга, в которой её нет, не состоится. В конечном счёте, с чего бы все ни началось – с эмоции, персонажа, идеи, важна история.

Читатель открывает книгу, чтобы прочитать историю, а не набор красивых, сочных деталей. Важно его по этой истории провести, соблюсти ритм и стилистическое единство. Да, некоторые истории требуют как раз детальной проработки. Например, если вы откроете книжку Дмитрия Данилова, где он описывает Москву, то там множество деталей. И в этой книге они абсолютно естественная вещь. Это помогает раскрыть историю. А если в приключенческой книге человек убегает от преследователей, но останавливается, чтобы рассмотреть красивую стену на 5 страниц – конечно, это не дело. Просто прислушивайтесь к ритму собственной истории.

– Лет пять назад в интервью вы сказали, что чувствуете себя больше сибиряком, когда покидаете Сибирь. Изменилось ли это?

– Это осталось. Я острее чувствую себя сибиряком, когда нахожусь не в Сибири. Когда ты приезжаешь в Иркутск, об этом не задумываешься. Но прежде всего я чувствую себя гражданином мира. Мне интересно со всеми людьми, в самых разных странах. Я не могу сказать, что есть место, где я бы хотел жить всегда, до старости и там помереть. Таких привязанностей у меня нет. Мне хорошо на нашей планете. Но, когда я приезжаю в Сибирь, это всегда особенная радость. Я очень доволен, что в последние годы именно здесь проводится много книжных фестивалей, конечно, за исключением пандемийных лет. Я был в Красноярске четыре или пять раз, третий раз – в Иркутске. И в других городах – от Норильска до Ачинска, Канска. Приглашают на фестивали люди из малых городов, организовывают поездки, и я всегда с большим удовольствием прилетаю. Тут главное, радостное – это общение с читателями. И в Иркутске так же. Я тут всё знаю, мне всё знакомо, потому общение – это самое главное.

– Вы говорили, что в каждой книге у вас есть какой-то герой-иркутянин. А что-то про Иркутск вы ещё планируете написать?

– Да, у меня кто-нибудь из Иркутска всегда в книгах всплывает. Это вымышленные персонажи, но они соотносятся с какими-то иркутскими местами, которые мне близки. У одного моего героя бабушка была из Иркутска, у другого – друзья. Да, вероятно, я когда-нибудь вернусь к Иркутску, если появится интересная история. Понимаете, историю невозможно придумать. То есть нельзя приехать в город и сказать себе: «Я хочу написать про вот этот город. Сейчас посижу и историю придумаю». Она должна сама появиться. Она конструируется из кусочков реальных образов, из того, что ты придумал, почувствовал. Рождение истории – это такая лампочка. Ты шёл, шёл, и вот она загорелась. Сошлись вместе разные цепочки твоих размышлений, наблюдений. История тебя нашла. А дальше ты начинаешь её прорабатывать.

Вот, например, над книгой «Истукан» работа шла два года. Но формально я к этой книге готовился года четыре. Лет шесть назад мне пришла в голову идея, но я тогда был занят другими книгами и параллельно думал, дополнял, совершенствовал эту историю. «Истукан» – это история об одном из самых загадочных островов Филиппинского архипелага, куда попадают самые разные герои. И есть у меня такая семья Самоедовых из Иркутска. В начале события книги происходят в Иркутске, откуда Самоедовы отправляются на Филиппины. Главная сюжетная завязка, детали которой я не могу озвучить, очень тесно связана с Иркутском, с «Домом быта». У меня это увязалось с иркутской оптикой, магазинчиком, где продают очки. И связка с оптикой прошла через всю книгу. На Филиппинах я был сам, собирал материал. Если вот та самая лампочка загорится, я с радостью вернусь к теме Иркутска.

– Не хотелось вам поменять судьбу снова и заняться чем-то другим?

– Писательство – это то, чем я живу, это моя жизнь. Я не представляю себе день, когда я проснусь и пойму, что это мне надоело. Я, наоборот, боюсь, что я не смогу всего узнать, освоить, постичь. Всего, что мне интересно и о чём бы хотелось узнать. Времени очень мало. Жена у меня смеётся, потому что я жалуюсь: «Скорее бы утро, почему надо спать ложиться?» А мне хочется ещё поработать, столько всего ещё хочется сделать. А сил уже​ нет, и нужно всё-таки спать. Да, бывают сомнения: «Какое у тебя право выходить к читателю, давать ему какую-то историю? У тебя же всё не получается». Периоды отчаяния, сомнений и терзаний неизбежны. Но даже на самом дне самого горького отчаяния никогда у меня не возникало мысли отказаться от своего дела.