Что мы слышим, когда говорят о детях и книгах? «Дети не читают». Но на самом деле не все дети и не всех возрастов. Печаль, называемая «я ему все на свете книги подсовываю, а ему не интересно», случается обычно, когда ребёнок перешёл в 4-5 класс. И далее идёт постепенное снижение интереса к чтению. Малыши-дошкольники с удовольствием бегут с книжкой, чтобы им почитали. В начальной школе дети читают сами, но потом начинается провал. В возрасте 10–12 лет что-то происходит, «мы теряем пациента». 3 июня в ходе дискуссии на фестивале «День Ч», состоявшейся в школе «Точка будущего», учителя, библиотекари высказали несколько гипотез, почему так происходит. Примерно в 10–12 лет взрослые перестают поддерживать детское чтение, выбирать книги, радоваться, когда ребёнок читает. Считается, что «миссия выполнена», ведь читать надо только с дошколятами и младшими школьникам.

Читаем и плачем

Теперь взрослые не обсуждают книги с детьми. И сама семья не показывает пример: ребёнок чаще видит взрослого у компьютера или в телефоне, чем с книгой. Тут же своей железной пятой помогает школа. Педагоги, ограниченные программой, предлагают детям сложные, скучные тексты (учебный план надо выполнять). Всю «началку» интересные кусочки текстов ребята разбирали вместе на уроке, обсуждали, а в 5 классе на них вдруг сваливается непонятный многостраничный «Дубровский». Бедного Дубровского галопом проходят за 5 уроков, читать эту «тяжесть» надо самостоятельно дома, где над тобой с плёткой стоит родитель. Педагоги и родители совместными усилиями превращают чтение из увлекательного занятия в наказание. Плюс гаджеты, как ни крути, веселее и прикольнее книг. И книга всегда будет проигрывать, когда ребёнок принимает решение: посмотреть ли яркий, смешной видос или извлечь яркое и смешное из чтения. Чтение труднее.

Часто детей не хвалят за чтение, а наказывают им, а без этого теряется мотивация читать, говорили участники дискуссии. «Школьная программа по литературе – это издевательство. Давайте все озвучим, что школьную литературную программу нужно реформировать, мягко говоря», – звучало на круглом столе от библиотекарей и школьных учителей, а вовсе не от родителей. Попробуйте сегодня взять «Тараса Бульбу» и мотивировать ребёнка это прочитать, чтобы он не заснул на первой странице. «Программа русской классической литературы составлена так, что заставляет постоянно страдать. Мы читаем Достоевского и плачем, читаем Некрасова – и плачем. Если читаем Радищева – плачем. Читать нужно, страдать нужно, заставлять чувствовать – нужно, но эти произведения нужно перемешивать с другими, которые вызывают интерес у современного ребёнка», – считает педагог, участник дискуссии. И даже классика может быть представлена разными книгами. Например, учителя говорят, что в 11 классе практически никто не читает «Петра I» Толстого, зато достаточно заменить его на «Гиперболоид инженера Гарина», как книгу читает весь класс, дети готовы обсуждать и делиться впечатлениями.

Оказывается, дети таки читают, и довольно много, но практически всё – за пределами школьной программы. «Лисья гора», «Лето в пионерском лагере» – это книги, которые сейчас спрашивают подростки, их рекомендуют лидеры мнений, блогеры, «ТикТок». Это книги о любви, которые всегда будут интересны людям этого возраста. Их интересуют книги о психологии, человеческих взаимоотношениях, но классика в этом смысле всегда остаётся «в пролёте», хотя те же самые психологические конфликты она описывает лучше. Парадокс. А в это время мамы приходят в библиотеки и говорят: «Дайте бумажную книгу, мне так удобнее следить, как он будет читать». Вламываются в начале лета в библиотеку и набирают горы книг, чтобы следить за ребёнком все три месяца, как он читает и что он читает. А ребёнок после этого «причинения добра» выскакивает из комнаты, пиная дверь, со словами: «Ненавижу!» И кто выйдет после этого лета чтения? Точно не человек, который любит книгу.

Библиотеки вне картины мира

Ольга, тьютор «Точки будущего», считает, что не только библиотеки сейчас сталкиваются с тем, что книгу теперь нужно «втюхать» юному читателю, но и родители не могут с книгой в руках конкурировать с гаджетами. Надо признать, что те люди, которые стали сейчас родителями, далеко не всегда читают сами. Большинство способны прочесть какой-то лонгрид на телефоне. И все дети находятся в среде, где взрослые именно этим способом получают информацию – через телефон. Людмила Ковалёва из Усть-Кута работает с разными детьми и родителями уже 30 лет и сейчас сталкивается с проблемой: у части семей вообще нет никакой домашней библиотеки. «Когда я приношу книги современных авторов, у детей возникает вопрос: «А вы что, их покупаете? Они же дорогие!» Дети берут у меня книги, читают, используют в итоговых сочинениях. Но как научить родителей читать? Это проблема. Библиотеки в доме нет».

У современных учителей уже возникают кейсы, когда на уроке дети с учителем построчно разбирают «Евгения Онегина», а потом звонят родители с благодарностью: «Спасибо вам, а то ведь мы-то «Онегина» не читали, сейчас слушаем аудиозапись сами, чтобы с детьми обсудить». То есть детей заинтересовал учитель, а дети – родителей, которые никогда не брали в руки это произведение Пушкина. С домашними же библиотеками ситуация часто упирается в деньги. В Иркутске, например, средний ценник на хорошую бумажную детскую книгу – около 800 рублей, и, конечно, не каждый родитель способен тратиться на это регулярно. Выход один – современная библиотека, где есть доступная детская литература. Однако для современного подростка часто бывает шоком сама информация о том, что где-то есть место, где можно просто взять книгу, прочитать и вернуть. Они про это место элементарно не помнят, библиотеки вне картины их мира.

– Библиотека не существует отдельно от мира, она должна хорошо выглядеть. Книжечки должны быть выложены, как красивые вещи, красивые овощи, красивые духи, на 30% личиком должны стоять книги, причём новые, чтобы хотелось схватить побольше, не важно, буду я читать их или нет, – убеждена сотрудница библиотеки имени В.В. Маяковского в Санкт-Петербурге. – Мне часто не хватает такого просто маркетингового хода в разных библиотеках. В том числе и в Петербурге. Эта виктимность библиотек, в частности детских, печалит. Мы такие особенные, мы «не для всех кино», печальненькие для печальненьких. Мне кажется, ощущение собственной виктимности и ущербности сопоставимо с недостаточным финансированием. Мой тезис: надо пользоваться маркетинговыми ходами и ощущать свою классность. Почему люди сами не хотят быть классными, в частности библиотекари? Вот это вопрос. Мы пытаемся это сломить.

Библиотека должна стать в детском мире не местом «для старичков и старушек», а очень модной и интересной локацией, где приятно проводить время. Примером могут служить иркутская «Молчановка» или областная юношеская библиотека имени Уткина, которые уже стали местом для проведения интересных тусовок. Здесь речь о виктимности библиотеки уже не идёт.