Как всё было

Ноябрьским вечером 2018 года парни весело проводили время – выпивали с друзьями, катались на «Жигулях» по городу. А потом Литвинцев рассказал приятелю, что приглядел в соседнем гаражном кооперативе «Тойоту», которую можно продать и выручить неплохие «бабки». Причём речь заведомо шла не о тайном хищении, а о разбойном нападении. Хозяин иномарки, так уж получилось, проживал в гараже рядом со своей «ласточкой». Другой крыши над головой у него не было. В этом боксе, расположенном в микрорайоне Балахня города Киренска, находилось всё имущество одинокого 47-летнего мужчины. Деньги на подержанную машину и гараж ему дала мать-пенсионерка – сам он такие затраты бы не потянул: работал во вспомогательной школе ночным воспитателем и получал всего 20 тысяч рублей в месяц. Так что гаражный бокс умелец превратил в квартиру – оштукатурил стены, поставил новые ворота, соорудил пол и потолок. У него, говорили соседи, было даже уютно: ковры, кресло с телевизором, дорогой музыкальный центр с колонками. А холодильник, плита, микроволновка, смартфон, купленный в кредит, делали быт вполне сносным.

Литвинцев и Тараторин заранее договорились, как выманить владельца «Тойоты» из гаража. Один попросил его угостить сигаретой, другой приложился бейсбольной битой по голове – да с такой силой, что она переломилась. Потом молодые люди сосредоточенно пинали свою жертву. Когда потерпевший отключился, перенесли его в гараж и там продолжали бить и пинать. Машину завели с трудом, пришлось для этого принести свой аккумулятор. Бросив хозяина, поехали кататься на угнанном авто. Удовольствия, правда, получили мало – «Тойота» была не в лучшем состоянии, по дороге всё время глохла.

Накатавшись, разбойники вернулись на место преступления. На предварительном следствии рассказывали, что забеспокоились: вдруг потерпевший ожил и их выдаст. Решили удостовериться в его смерти. Оказалось, что не зря они беспокоились. Когда зашли в гараж, хозяин уже не валялся на полу бездыханным, а сидел на пуфике. И снова его били и пинали, преимущественно по голове, пока не превратили её в месиво. Судмедэкспертиза позднее насчитала ​ не менее 21 травмирующего воздействия на головной мозг твёрдыми тупыми предметами, какими могли быть бита, кулаки и ноги, обутые в крепкие ботинки. В заключении СМЭ перечисление черепно-мозговых травм, многочисленных кровоизлияний, рвано-ушибленных ран, разрывов заняло несколько страниц.

Но и этого результата разбойникам показалось недостаточно. К «мокрой» работе они подошли очень основательно. Чтобы уж всё было наверняка, облили пол возле тела бензином и подожгли. Поясняли на следствии, что намеревались достичь этим двух целей: огонь должен был уничтожить и самого раненого, который мог выжить и сдать их полиции, и следы преступлений. «Эксперты сделали заключение, что смерть потерпевшего наступила сразу от двух «конкурирующих» причин – ими стали тяжёлые черепно-мозговые травмы и полученные ещё при жизни термические ожоги 3 степени, покрывшие 40 процентов тела. Чтобы удостовериться в прямой причинной связи этих повреждений с наступлением смерти потерпевшего, в ходе предварительного и судебного расследования проводилось несколько экспертиз, в том числе комиссионная», – говорит государственный обвинитель Людмила Инютина. По словам старшего прокурора отдела гособвинителей прокуратуры Иркутской области, у суда не осталось сомнений, что хозяин старенькой «Тойоты» сгорел в мучениях заживо.

А парни, сделав дело, спрятали в арендованный бокс похищенную машину, сожгли документы и выгрузили вещички, прихваченные на месте преступления: музыкальный центр, набор инструментов, микроволновку. Потом ещё раз вернулись в гараж – посмотреть, сгорел уже, наконец, мужик или нет. Убедились в его смерти и спокойно разошлись по домам.

«Всё это они проделывали практически на трезвую голову. Во всяком случае, суд сделал вывод, что состояние лёгкого опьянения, в котором находились Литвинцев и Тараторин при совершении преступления, не повлияло на их поступки. Суд не нашёл оснований для признания опьянения отягчающим обстоятельством», – пояснила государственный обвинитель Людмила Инютина.

Убил… чтобы украсть

Прежде чем вынести приговор, суд, конечно, разбирался, что же это за люди такие – Михаил Литвинцев и Владимир Тараторин, совершившие убийство с особой жестокостью ради того, чтобы угнать старую иномарку. Михаилу на момент преступления было всего 22 года, Владимир младше приятеля на год. В соответствии с законом суд даже признал молодой возраст убийц смягчающим наказание обстоятельством.

Но, хотя зрелости подсудимые ещё не достигли, в жизни они повидали немало. Оба росли без родителей: Литвинцева воспитывала старшая сестра, Тараторина, признанного инвалидом с детства, – бабушка с дедушкой. Психолого-психиатрическая экспертиза выявила у молодых людей органическое расстройство личности – нарушение поведения, влечений и выражения эмоций. Подобная дисфункция головного мозга и склонность к асоциальному поведению довольно часто проявляются у отпрысков пьющих родителей. Но такое нарушение не является психическим заболеванием: комиссия признала Литвинцева и Тараторина вменяемыми, способными осознавать характер своих поступков и управлять ими. Да и поведение их в суде, по словам прокурора, не давало повода в этом усомниться.

«Во время судебного следствия оба активно защищались, заявляли ходатайства, задавали вопросы, делали заявления, – рассказывает государственный обвинитель. – На предварительном следствии и в суде молодые люди меняли показания, пытаясь избежать уголовной ответственности или хотя бы уменьшить свою роль в совершении особо тяжких преступлений. Была, например, выдвинута версия об участии в уголовных деяниях третьего собутыльника, которая в ходе судебного следствия не подтвердилась». По всему выходило, что действовали парни вполне сознательно, когда поджигали живого человека, обрекая его на немыслимые страдания.

Ведущим в этой компании явно был Михаил Литвинцев с его немалым криминальным опытом и багажом лет, прожитых в зоне. За решётку молодой человек впервые попал в возрасте 14 лет – за убийство, кражу оружия с боеприпасами и хищение имущества в особо крупном размере (то есть на сумму свыше миллиона рублей). Стоит ли удивляться, что 22-летний парень ради угона старой иномарки, которую можно было продать лишь на запчасти, заживо сжёг человека, если он уже в подростковом возрасте, не задумываясь, застрелил в упор охранника, чтобы проще было обчистить базу сейсморазведочной партии? В приговоре Иркутского областного суда 2012 года так и было записано: убийство с целью облегчить совершение кражи. Подросток и в тот раз пошёл на дело не один, а с приятелем – группой лиц по предварительному сговору, если выражаться юридическим языком. И обстоятельства совершения преступлений были настолько жестокими, что суд приговорил тогда Литвинцева практически к максимальному наказанию, предусмотренному для несовершеннолетних Уголовным кодексом РФ: паренёк получил 9,5 года лишения свободы из 10 возможных.

И вот очередное убийство, и опять с целью облегчить и скрыть хищение – для молодого киренчанина это уже, похоже, привычная модель поведения. Причём на злодейство парень решается вскоре после условно-досрочного освобождения – на воле под контролем уголовно-исполнительной инспекции он продержался всего пять месяцев. За это время не успел даже устроиться на работу. Зато успел снова нарушить уголовный закон: мировой судья судебного участка Киренского района признал его виновным в причинении​ здоровью потерпевшего вреда средней тяжести. Это означает, что жертва Литвинцева получила длительное (на срок более трёх недель) расстройство здоровья либо значительную, стойкую (до 30 процентов) утрату трудоспособности. За такие «подвиги» суд приговорил освободившегося условно-досрочно к одному году лишения свободы, но – опять это слово! – условно, с испытательным сроком 2 года. Фемида, прямо скажем, не скупилась на гуманные акты в отношении юного преступника из Киренска: мало того что ему скостили срок реального отбывания наказания за убийство, но и возвращать на нары за очередное нарушение Уголовного кодекса не сочли нужным, хотя закон это позволял.

Возможно, результатом такого доверия – в какой-то степени – и стало очередное убийство, совершённое Литвинцевым. На этот раз уже с особой жестокостью.

Детка в клетке

Все, наверное, понимают: колонии хоть и называются исправительными учреждениями, но на самом деле лучше в них за редким исключением сидельцы не становятся. Что касается Михаила Литвинцева, то впервые в следственную тюрьму и воспитательную колонию он попал в несовершеннолетнем возрасте. И тут надо отметить: в местах лишения свободы предпринимается всё же немало усилий для того, чтобы вернуть оступившихся подростков в общество нормальных людей.

Причём занимаются этим не только люди в форме, в добрые намерения которых сегодня, пожалуй, мало кто верит. Но ещё и общественные и правозащитные организации, медики, представители власти. В Ангарской воспитательной колонии, куда областной суд в 2012 году направил несовершеннолетнего убийцу отбывать наказание, профилактика деструктивного поведения и анализ уровня криминальной заражённости подростков проводятся вовсе не формально. Все вновь прибывшие осуждённые проходят здесь в обязательном порядке психодиагностическое обследование, позволяющее выявить признаки дезадаптации личности. На каждого воспитанника составляется при этом индивидуальная программа психологического сопровождения. Для формирования у заблудшего подростка ответственности за совершаемые поступки и устойчивости к влиянию криминальной субкультуры в учреждении предусмотрены вроде бы все возможные меры: профилактический учёт, психокоррекционная работа, психотренинги, воспитательные беседы и т.д.

Вместе с психологами и воспитателями колонии этим занимаются сотрудники Фонда правозащитников «Ювента», ГКУ «Центр профилактики, реабилитации и коррекции», священнослужители, попечительский совет, родительский комитет, общественные организации. На перевоспитание юных преступников расходуются немалые средства. Только в 2021 году в АВК внедрено пять проектов, получивших поддержку Фонда президентских грантов.

Да, некоторые мероприятия по исправлению несовершеннолетних убийц и разбойников могут вызвать лишь скептическую улыбку. Например, в Ангарской воспитательной колонии, как в пионерлагере, есть соревнование на звание «Лучший отряд» и кружки по интересам (в 2021 году их было 17), организовываются поощрительные выезды в театры и на концерты (10 за год), проводятся военно-патриотические игры. А в следственном изоляторе Иркутска подростков пытаются занять конкурсами рисунков, стихов, аппликаций и поделок из пластилина (их проведено 50 в течение 2021 года), турнирами по футболу (78 за год).

Но наряду с подобными стандартными мероприятиями, надежды на которые мало, в колонии внедряются и более значимые проекты. К примеру, «Наставники – не рядом, а вместе». По этой программе наставниками несовершеннолетних злодеев выступают известные в регионе бизнесмены, директора спорткомплексов, руководитель Центра молодёжного творчества, депутат Законодательного Собрания области, помощник депутата Государственной Думы РФ. Эти серьёзные люди опекают своих «подшефных», общаются с ними вне учреждения, знакомят со своей работой. Такие «мероприятия» формально уже не проведёшь, это конкретная помощь в социальной реабилитации и адаптации.

В колонии также работает Школа подготовки осуждённых к освобождению. Здесь их учат жить в условиях, где не будет воспитателей и надзирателей. В 2021 году, например, состоялось 50 занятий, направленных на социальную адаптацию, их проводили правозащитники «Ювенты», сотрудники Центра профилактики наркомании и фонда социального развития «Содействие», специалисты СПИД-центра и ОГКУ «Центр реабилитации наркозависимых», волонтёры Молодёжного кадрового центра. Один из соцпроектов АВК в прошлом году назывался «Мой первый дом». Семеро осуждённых, которых готовили к освобождению, на протяжении нескольких месяцев (от 3 до 10) учились в подготовленной для них квартире простым бытовым вещам: стирать свои носки и гладить рубашки, мыть пол и варить суп. ​

История умалчивает, какую конкретно коррекционную работу проводили в колонии с Михаилом Литвинцевым: брал ли он книжки в библиотеке (а их там более семи тысяч), участвовал ли в спартакиадах (на территории учреждения расположены футбольное и волейбольное поля, хоккейный корт, современный тренажёрный зал), занимался ли в спортивных секциях (если верить отчётам, ими охвачено 100 процентов воспитанников). Всё, что ​ известно: в 2015 году, когда в АВК был бунт, осуждённый Литвинцев принимал активное участие в массовых беспорядках. Воспитательная работа – внушительная по объёму и неформальная по существу – дала в данном случае неутешительный итог. Молодой человек оказался неисправимым.

Прогнозы – осторожные и не очень

Сейчас Михаилу Литвинцеву 24 года, больше 10 из них он провёл за решёткой либо за колючей проволокой. На этот раз Иркутский областной суд признал парня и его приятеля виновными в совершении по предварительному сговору убийства с особой жестокостью, разбойного нападения с применением предмета, используемого в качестве оружия (им стала бита), и в умышленном повреждении чужого имущества путём поджога (на ремонт гаражного бокса, по оценке экспертов, понадобится 77, 5 тыс. рублей).​ ​

«Два преступления относятся к категории особо тяжких, одно является преступлением средней тяжести», – поясняет государственный обвинитель. По словам Людмилы Инютиной, подсудимые признали вину частично. В судебных заседаниях они уверяли, что не хотели никого убивать. «Однако суд критически оценил эти показания, посчитав их способом защиты, желанием избежать или существенно снизить степень уголовной ответственности, – говорит прокурор. – Сторона обвинения предоставила неопровержимые доказательства того, что действия подсудимых были направлены именно на причинение смерти потерпевшему с особой жестокостью. Ни страдания заживо горевшего человека, ни возможность распространения огня на соседние гаражи и угроза жизни и здоровью людей, которые могли там находиться, – ничто не остановило подсудимых. Их вина подтверждается прежде всего выводами многочисленных экспертиз: пожарно-технической, химической, судебно-медицинской, товароведческой, экспертизой вещдоков. Выводы экспертов согласуются с протоколами следственных действий, другими документами, показаниями допрошенных, в том числе самих подсудимых на начальной стадии предварительного расследования».

Итог судебного следствия – обвинительный приговор. Не самый суровый: судом учтено множество смягчающих обстоятельств – молодой возраст, частичное признание вины, раскаяние, выразившееся в том, что оба принесли извинения матери убитого, а в начале расследования помогали в розыске похищенного имущества. На этот раз при назначении наказания за очередные особо тяжкие преступления Литвинцеву были отменены наконец-то условно-досрочное освобождение и условное осуждение, а не отбытые им два с половиной года лишения свободы присоединены к новому сроку. Правда, частично, как диктует закон, так что окончательный срок увеличился всего на год. По выходу из колонии строгого режима молодой рецидивист, как и его приятель-первоход, будет ещё на один год, согласно приговору суда, ограничен в свободе: ему придётся отмечаться в уголовно-исполнительной инспекции, по ночам сидеть дома и не менять без разрешения место работы. Ну, конечно, в том случае, если он после освобождения пожелает устроиться на работу, а не продолжит «зарабатывать» разбоями и кражами, совершая попутно для облегчения хищений убийства.

При провозглашении приговора было озвучено мнение суда о том, что «достижение цели исправления возможно при назначении реального лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима». Что ж, Фемида не теряет оптимизма. Михаил Литвинцев выйдет на волю в возрасте 37 лет – как говорится, вся жизнь впереди. А ведь возможно ещё и условно-досрочное освобождение (в случае совершения особо тяжких преступлений подавать ходатайство можно, отсидев две трети назначенного срока). Теоретически Литвинцева могут выпустить по УДО уже через шесть лет, поскольку время, проведённое под стражей, засчитывается в срок отбывания наказания. Конечно, если осуждённый будет и на этот раз хорошо себя вести и администрация лагеря сочтёт, что он раскаялся и доказал хорошим поведением своё исправление, как это было после первого убийства. ​

К вопросу о раскаянии: приговор осуждённый обжаловал – продолжает настаивать, что к убийству с особой жестокостью не причастен.