Большую часть своей жизни – 30 лет из 37 – Леонид Ромин провёл в психиатрических больницах и интернатах. В пять лет он остался сиротой и попал в детский дом. Став подростком, он часто сбегал, после этого его отправляли в психиатрическую больницу. В один из побегов Ромин обнаружил, что в его двухкомнатной квартире в Иркутске, которая осталась от умершей матери, живёт посторонний человек.

В следующий раз он пришёл к себе домой пешком из психиатрической больницы в Сосновом Бору. Дверь ему открыла незнакомая женщина. Она спросила, кто он такой, и велела уходить. Леонид отправился в прокуратуру. Сотрудники надзорного ведомства помогли ему подготовить иск к людям, которые заняли его квартиру. В суде выяснилось, что жильё Ромина им сдавала сотрудница администрации Иркутска Екатерина Острожная, в доверительном управлении которой находилась квартира. Она могла сдавать жильё Ромина, но в этом случае деньги должна была перечислять ему на счёт. Но Леонид ничего не получал. По решению суда арендаторы освободили квартиру.

Ещё одним открытием стало то, что за два месяца до совершеннолетия Ромина, летом 2002 года, администрация Иркутска подала иск в суд и добилась, чтобы его признали недееспособным. Когда Леонид был подростком, ему поставили диагноз «шизофрения», на это опирались чиновники, когда доказывали в суде, что Ромин не сможет жить самостоятельно и ему нужно остаться в интернате. Квартира осталась в управлении сотрудников мэрии. Леонид ничего не знал об этом судебном решении.

Оставить недееспособным

Несмотря на то что по закону недееспособный человек не может жить без опекуна, Ромин поселился в своей квартире. Тогда ему было 19 лет. Он искал человека, который взял бы его под опеку, но не смог найти. Через два года, в апреле 2005-го, этот вопрос решило руководство Октябрьского округа Иркутска. Под опеку Ромина взяла сотрудница агентства недвижимости «Разгуляй» Зульфия Богачкова. Уже в это время она фигурировала в нескольких уголовных делах. Судя по судебным приговорам, Богачкова брала деньги за аренду или продажу квартир, к которым не имела никакого отношения.

Однажды Богачкова пришла в квартиру Ромина, с ней было несколько крепких мужчин. Они посадили Леонида в грузовой фургон и привезли в деревянный барак в Черемхове. Квартира была в аварийном состоянии: потолок обвисал, сантехника была старая, краны текли. Сторожить Леонида приставили парня, но Ромин несколько раз убегал. Его возвращали обратно. Перестали держать Ромина в черемховской квартире в июле 2005 года, когда сделка по продаже жилья в Иркутске была завершена. Бумаги были оформлены так, будто Леонид сам попросил опекуна Богачкову переселить его из Иркутска в более спокойное место. И она помогла ему – продала квартиру в областном центре, взамен купила в Черемхове. На разницу от продажи приобрела мебель и технику.

Спустя год после сделки Богачкову освободили от всех обязанностей опекуна. Ромина, который попрошайничал в Иркутске и жил, где придётся, забрали в интернат. Юрист Олег Писанко, к которому Ромин обратился за помощью, несколько раз подавал заявления в полицию. Обращения в разные инстанции – от губернатора до Генеральной прокуратуры – писал сам Ромин. Ответы были формальными: полицейские и чиновники писали, что Богачкова не совершила никакого преступления, действовала по закону.

Первый материал о Леониде Ромине вышел в газете «Восточно-Сибирская правда» 19 июля 2011 года («Охота за чужим домом»). Всего в нашей газете и других изданиях было больше десятка публикаций о судьбе Леонида. Один из материалов в «Восточке» стал основой запроса в полицию депутата Законодательного Собрания Иркутской области Андрея Швайкина. В итоге следователи возбудили уголовное дело о мошенничестве. Было установлено, что Богачкова присвоила деньги от продажи квартиры Ромина. Несмотря на то что у следователей были прямые доказательства вины Богачковой и чиновников, которые должны были контролировать опекуна, никого не наказали. Правоохранители объяснили это тем, что со времени совершения преступления прошло больше пяти лет, истекли сроки исковой давности. А для чиновников вообще не было предусмотрено наказание за злоупотребление при распоряжении имуществом недееспособных.

Аварийный барак в Черемхове, в который опекун переселила Ромина, снесли. По требованию областных депутатов администрация Черемхова предоставила Леониду квартиру в новостройке взамен снесённой. Это произошло через десять лет после того, как у Ромина отобрали его квартиру в Иркутске. Но поселиться в Черемхове он не мог – Леонид оставался недееспособным и должен был жить вместе с опекуном. А желающих взять под опеку взрослого мужчину с диагнозом не было.

В 2019 году главный врач психиатрической больницы в Сосновом Бору, где находился Ромин, Александр Савин подал заявление в суд, попросил признать Леонида дееспособным. Психиатры признавали, что пациенту не требуются наблюдение специалистов и лечение. Но выписать его не могли – требовался опекун. Выйти из системы интернатов и психбольниц оказалось намного сложнее, чем туда попасть. Суд отказал главврачу Савину и принял решение оставить Ромина недееспособным.

Простые радости

Примерно в это время Леонида в больнице навестил иркутянин Дмитрий Дошин. Они были знакомы с Роминым с тех пор, когда тот после интерната жил в Иркутске. В 2020-м Дмитрий забрал Леонида из лечебницы. На оформление документов потребовалось полгода. Ромин – не первый подопечный Дошина. Двенадцать лет назад он забрал к себе из детского дома двоюродного брата. Сейчас парень вырос, живёт отдельно.

Дошин помог Ромину обставить пустую квартиру в Черемхове, купить технику. Но Леонида тянуло на родину, он хотел вернуться в Иркутск. К тому же коммунальные платежи за квартиру площадью 75 «квадратов» обходились в семь тысяч рублей. Это большая часть его пенсии. Леонид рассчитывал переехать в более компактное жильё. Он добился от опеки разрешения продать жильё в Черемхове и купить в Иркутске. В итоге у него получилось переехать в двухкомнатную квартиру в областном центре.

Леонид – очень активный жилец. Зимой в квартирах его дома было холодно, соседи с верхних этажей жаловались, что крыша недостаточно утеплена, с потолка дует. Судя по всему, застройщик домов в пади Долгой, где поселился Леонид, недостаточно тщательно утеплил крышу. Теперь люди мёрзнут в своих квартирах. Ромин написал обращения к губернатору и мэру, попросил обратить внимание на проблему.

Чтобы не жить на одну пенсию, Леонид устроился работать дворником в торговые павильоны в нескольких остановках от дома. Платят немного – 300 рублей за одну уборку. Но для Ромина важны не только деньги, но и сам факт того, что он не сидит без дела, работает. Для него важно и то, что он может ходить в собственной одежде, а не в той, что выдали в интернате или больнице. За полтора года жизни «на свободе» Ромин привыкает к простым радостям: самому решать, что есть на ужин или на обед, во сколько ложиться и вставать, пойти в гости или остаться дома. То, чего большинство из нас даже не замечают, для Леонида – достижения, которых пришлось добиваться годами.

Теперь он мечтает стать окончательно свободным человеком – вернуть себе дееспособность. Леонид хорошо относится к своему опекуну Дмитрию Дошину, благодарен ему. Но всё же хочет самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Жизнью и финансами. Сейчас пенсию Ромина получает Дошин и сам покупает подопечному продукты и вещи. Леонид считает, что он может сам позаботиться о себе. Дмитрий с ним согласен.

«Я уверен, что Леонид сможет жить один. Был уверен в нём, когда забирал из больницы, и сейчас я по-прежнему уверен в нём», – говорит Дмитрий Дошин.