«БЦБК второй раз играет главную роль в рождении Байкальска, – философски замечает Сергей Маяренков, руководитель автономной некоммерческой организации «Иркутские кварталы», участвующей в разработке стратегического мастер-плана развития города. – Благодаря строительству комбината возник город. Устранение того экологического следа, который оставило предприятие, даст новую жизнь Байкальску». А составители ежегодных государственных докладов о состоянии и об охране окружающей среды в Иркутской области на протяжении нескольких лет косвенно подтверждают: площадка БЦБК и её окрестности даже после окончательной остановки производства, произошедшей 14 сентября 2013 года, остаётся одной из наиболее опасных территорий для экосистемы Байкала. С одной стороны, с прекращением варки целлюлозы валовый сброс загрязнённых стоков в озеро значительно уменьшился. С другой, в госдокладах из года в год фиксируется интенсивное загрязнение подземных вод в зоне влияния объектов БЦБК. В них, в частности, превышены предельно допустимые концентрации сульфатов, железа и марганца. Высокое содержание загрязнителей обнаруживается в пробах, взятых из скважин на берегу Байкала, тогда как до закрытия БЦБК подземные воды из-под промышленной площадки и полигонов отходов перехватывали с помощью отдельного водозабора.

«Комбината нет, но идут стоки»

Три года назад неутешительный вывод о степени воздействия уже не работающего комбината вновь повторил заведующий лабораторией биогеохимии Лимнологического института СО РАН и научный руководитель ассоциации «Альянс Байкальский» Александр Сутурин. Проблемой БЦБК Александр Николаевич вплотную занимается с конца восьмидесятых – после того, как 15 мая 1987-го Совет министров РСФСР принял постановление «О мерах по обеспечению охраны и рационального использования природных ресурсов бассейна озера Байкал». Среди прочего этот документ предусматривал переход на замкнутый водооборот Селенгинского целлюлозно-картонного комбината и перепрофилирование БЦБК «на мебельно-сборочное производство, не оказывающее вредного воздействия на состояние природной среды». В первой части постановление было выполнено ещё до распада Советского Союза, вторая так и не сбылась.

В таких условиях сотрудники лаборатории биогеохимии уже более 20 лет проводят ежегодные экспедиции. В состав каждой включены специалисты, изучающие все природные среды. Точнее, входили: последняя экспедиция состоялась в прошлом году, после этого у Сутурина забрали тему для исследований и прекратили финансирование выездов. Тем не менее в июле 2021 года учёный вместе с коллегами проехал по берегу Байкала от залива Култук до устья Малой Осиновки. «Конечно, в этот раз обошлись без корабля с водолазами, – рассказывает Александр Николаевич. – Но всё необходимое посмотрели и сфотографировали, материалы уже обработали».

Результаты не слишком обнадёживают: состояние прибрежной части Байкала в зоне влияния БЦБК ухудшается с каждым годом. «Комбината нет, но идут стоки, по составу несоизмеримые с тем, что было при работающем комбинате, – констатирует Сутурин. – Используется тот же глубинный водосброс, но дело в том, что нет прежней очистки. Не работает и сеть скважин, через которые перехватывали подземные стоки и отправляли их на очистные сооружения. И сейчас идёт интенсивный сброс, особенно в дождливые годы: подземные воды захватывают загрязнённый участок и уходят в Байкал». Доказательством может служить участок берега, где расположены негерметичные пруды-отстойники и зона разгрузки подземных отходов БЦБК от Солзанского полигона. При том, что во всём районе комбината учёные постоянно выявляют повышенные концентрации тяжёлых металлов, эта территория является наиболее загрязнённой.

Здесь же, неподалёку от станции Байкальск на Транссибирской железной дороге, между прудами-отстойниками обнаружили впадающий в озеро ручей, который образовался после катастрофического паводка в конце июля 2019 года. За характерный желтовато-бурый цвет воды его назвали Поганый. Пробы из ручья взяли 7 августа 2019 года. При их исследовании обнаружили высокие концентрации кремния и редкоземельных элементов: иттрия, гольмия, эрбия, туллия, иттербия, лютеция, неодима, тербия и диспрозия. По своему составу они оказались близки к надшламовым водам из карт-накопителей, пусть и не идентичны им. Ручей продолжал течь и в 2020 году, и в 2021-м. А помещение заброшенной насосной станции между прудами-отстойниками, которое прошлым летом было заполнено водой, на сей раз оказалось сухим. Единственное объяснение произошедшему – всё ушло в Байкал.

Карты разного достоинства

Объём загрязнённой воды, которая поступает в озеро, пока невелик. Однако только в цехе очистных сооружений БЦБК накоплено 209 тысяч кубометров щёлокосодержащей жидкости. Плюс купол подземных вод под промышленной площадкой. И как минимум 729 тыс. кубометров надшламовой воды в картах на обоих полигонах отходов комбината – Бабхинском и Солзанском. Под ними, в свою очередь, находятся минимум 4,9 млн кубометров шлам-лигнина и золошлаковых отходов. По крайней мере, такие данные приводит Федеральный экологический оператор, который является единственным исполнителем работ по ликвидации накопленного загрязнения БЦБК. В научных работах упоминаются 6,2 млн «кубов» шлам-лигнина и 2,8 млн тонн золошлаков.

Основные отходы производства, которые более чем наполовину состоят из лигнинных веществ (одеревеневших стенок растительных клеток), содержат 15–25% активного ила, 5–10% глинозёма и по 5% поликакриламида и целлюлозного волокна, до конца семидесятых складировали в десять карт на Солзанском полигоне. Надо сказать, что ещё в 1973 году на комбинате построили цех по обезвоживанию и сжиганию шлам-лигнина, но технологию удалось наладить далеко не сразу, так что отходы по-прежнему продолжали складировать в накопителях.

Параллельно две карты Бабхинского полигона из трёх использовали и используют под золу ТЭЦ, которая изначально строилась в составе технологического комплекса предприятия, а сегодня снабжает теплом только город. Третья до недавнего времени выполняла функцию городского полигона для коммунального мусора. В карту № 1, расположенную на Солзанском полигоне, складировали строительные отходы. В три накопителя помимо шлам-лигнина сбрасывали золу, ещё один заполняли зольной пульпой. Только четыре карты, наполненные шлам-лигнином, оставили зарастать.

Эффект домино

Все накопители покрыты надшламовой водой – в противном случае верхний пласт лигнина высыхает и становится пожароопасным. В ней содержатся 72 химических элемента. Среди них – свинец, натрий, цинк, медь, железо, никель, кадмий, хром, молибден, стронций, марганец, хлор, сера, калий и фосфор, концентрации которых превышают нормативы, установленные для стоков, сбрасываемых в водные объекты в границах Байкальской природной территории. Уплотнённые слои шлам-лигнина помимо минералов вроде оксида алюминия и диоксида кремния содержат очень токсичный серный ангидрид. «Тяжёлые металлы, сульфаты и прочее влияют на экосистему, но они не так страшны, – комментирует заведующий лабораторией биогеохимии Лимнологического института СО РАН. – Если шлам-лигнин попадёт в Байкал, он не пойдёт на дно, а будет распространяться по всей акватории. Самое страшное, что такое количество органики будет связывать кислород и не даст развиваться планктону». Как следствие, пострадает вся пищевая цепочка.

Одна из особенностей Байкала заключается в том, что вся его толща насыщена кислородом, который, без пафоса, является источником жизни. Если не вдаваться в подробности и сложную научную терминологию, природный механизм выглядит довольно просто. Вода достигает максимального удельного веса при температуре около 4 градусов Цельсия. Поверхностный слой Байкала прогревается до этой отметки весной и остывает осенью. В это время «тяжёлая» вода «выдавливает» на поверхность более «лёгкую». Вся толща в процессе насыщается кислородом. Грубое вмешательство в работу природного механизма вызовет экологическую катастрофу. Подсчитано: при прорыве дамб карт Солзанского полигона в Байкал может мгновенно попасть до 250 тыс. тонн органики – столько же, сколько при штатной работе БЦБК поступило бы в озеро за 700 лет. Это может вызвать массовую гибель гидробионтов.

Есть несколько факторов риска. Первый – переполнение карт с отходами водой в результате сильных дождей. В этом случае работает эффект домино: вода из верхнего накопителя перетекает в нижний. Немного успокаивает разве что наличие преграды: семь карт Солзанского полигона отрезаны от берега Байкала федеральной трассой, жилым посёлком и Транссибом, ещё одна находится в 350 метрах от уреза воды, но отделена от него железной дорогой, две находятся выше автомобильной трассы. Но для селя – второй, куда более серьёзной, угрозы – всё перечисленное вряд ли станет преградой. По риску его схода Слюдянский район находится в тройке наиболее опасных территорий России.

Катастрофические сели здесь сходят с периодичностью 40–50 лет. «Почему столько? – задаёт Сутурин риторический вопрос и тут же на него отвечает: – Деревья должны вырасти. Они растут прямо в реке, поток их вырывает вместе с корневой системой. А что надо для такого мощного потока? Три дня ливневых дождей».

Катастрофический сель сошёл в Слюдянском районе в 1934 году, до того как был построен Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат. Второй произошёл в июле 1971 года. Тогда за десять дней в Байкальске выпало 450 мм осадков при том, что годовая норма составляет 750 мм. Пик дождей пришёлся на 25-26 июля. За эти два дня в Байкальске выпало 258,9 мм осадков. Селевой поток, сошедший в результате, разрушил часть железнодорожного полотна и автомобильной трассы, идущих через город. Он же прошёл через девять из десяти карт Солзанского полигона БЦБК, которые тогда ещё не были заполнены отходами производства. По руслу Малой Осиновки он прорвался в один из водоотстойников комбината. Прорыва в накопители для промышленных стоков удалось избежать только благодаря вовремя предпринятым экстренным мерам.

Ситуация вполне могла повториться два года назад. По информации Института земной коры СО РАН, приведённой в государственном докладе о состоянии и об охране окружающей среды в Иркутской области в 2019 году, в районе метеостанции Хамар-Дабан, расположенной выше Байкальска, с 25 по 29 июля выпало 449 мм осадков. Из них 209 мм – 28 июля. Это привело к возникновению селевого паводка – потока, который содержит недостаточное количество камней и другого обломочного материала, чтобы считаться полноценным селем. Он снёс мост через Солзан, который изначально был построен как технологический, но использовался для связи микрорайона Гагарина с другими частями города, и прорвал трубы водоснабжения и канализации, вместе с тепломагистралью от ТЭЦ БЦБК переброшенные через реку чуть ниже по течению. Поток также разрушил три пешеходных мостика и в той или иной степени повредил мосты, идущие по федеральной трассе.

Защититься, испытать, очистить

Переход через Солзан восстановили, он практически готов к открытию. Аварийно-восстановительные работы на мосту через Харлахту планируют завершить к 30 августа 2022 года. Но произошедшее два года назад доказывает необходимость полноценной противоселевой защиты: дамбы в двух километрах выше города, плотин на Харлахте и Красном Ключе, железобетонных каналов для пропуска потоков вдоль Большой и Малой Осиновок, укрепления берегов всех рек и ручьёв. Инженерная защита минимизирует риски при ликвидации накопленного загрязнения БЦБК и станет подспорьем в развитии Байкальска, которое предполагает стратегический мастер-план для города.

Для выбора наилучшей технологии утилизации отходов целлюлозно-бумажного комбината, уверен учёный, всё же необходимо провести открытый конкурс, в том числе с иностранным участием. Это предусматривают президентские поручения, данные в сентябре 2019 года. Те предложения, которые прошли бы отбор, необходимо подвергнуть масштабным опытно-промышленным испытаниям. Конечная цель – доказать, что они действительно работают в реальных условиях на больших объёмах шлам-лигнина. Пока Федеральный экологический оператор испытывает потенциальные технологии в кубометровых контейнерах. Всего их шесть, они сводятся к превращению шлам-лигнина в почвогрунт или его компостированию.

В то же время экспертизу Сибирского отделения Российской академии наук (договор с ним Федеральный экологический оператор заключил в феврале и расторг в мае 2021 года) прошли 48 технологий. Отбросили четыре из них, связанные с высокотемпературным сжиганием отходов. «Все остальные технологии при соответствующих доработках, дополнительных материалах могли бы быть рассмотрены на следующем этапе», – подчёркивает директор Иркутского филиала СО РАН и Института динамики систем и теории управления имени В.М. Матросова Игорь Бычков. Сроки утилизации шлам-лигнина с их использованием, согласно поданным предложениям, – от двух до семи лет, затраты – от 2 млрд рублей до 11,9 млрд рублей. Стоимость работ по контракту с Федеральным экологическим оператором будет установлена только после разработки проекта, который, согласно постановлению Правительства России, должен быть готов к 31 мая 2022 года. Но по информации, которой располагает Сутурин, срок уже сдвигают к концу следующего года. В этом случае изменится и дата завершения работ по ликвидации накопленного загрязнения БЦБК. Пока это 31 мая 2024 года.