Фестиваль, проведённый в новом формате, оказался интересным и плодотворным. Правда, гостей была всего горсточка. Зрители на показах были представлены узким кругом привилегированных журналистов, местных критиков-любителей, представителей режиссёрского цеха. Но пусть не унывают завсегдатаи Вампиловского театрального праздника: они всё увидят и оценят в свой срок. Первоначально предполагалось доработать и оставить в репертуаре театра один, самый лучший, набросок постановки. Но живой процесс явил такое богатство фантазии, что устроители фестиваля, руководство Иркутского академического, решили адресовать широкому зрителю пять будущих премьер.

Московский режиссёр, театровед, драматург Николай Берман, участник фестиваля, написал на своей странице в «Фейсбуке»: «Отлабораторили так, что в следующем году возвращаемся все вместе и доделываем все пять спектаклей, включая мой дебют на большой сцене».

С его многообещающего этюда и начнём рассказ об этих удавшихся творческих попытках.​

Портрет эпохи. Ностальгически-футуристический

Тридцатитрёхлетний выпускник Школы-студии МХАТ и Центра Вс. Мейерхольда Николай Берман показал запевку большой пьесы Ольги Мухиной «Олимпия». Это семейная сага на фоне тектонических сдвигов российской истории. Действие начинается в 1975 году, а заканчивается… в 2042-м (!!!). Щемящая ностальгия и футуристические прозрения. Обратная перспектива памяти – и невероятный заплыв «за буйки» обозримого будущего. Сомнений нет, что нам, современникам, важно художественно осмыслить последний великий перелом в судьбе отчизны, а главное – попытаться предугадать, какие плоды он принесёт в дальнейшем.

Свидетели «Актуальной драмы» увидели только увертюру и яркие фрагменты первого акта. Такие узнаваемые для каждого, кто рождён в СССР, и, как свидетельствуют совсем молодые актёры, также понятные поколению Next. Отрывок получился тёплым, красноречивым, пришёлся зрителю, что называется, по сердцу. Тем более что разместился зритель волею режиссёра на сцене, в то время как авансцена была отдана актёрам, а классическое царское убранство охлопковского ярусного зала из своей дивной глубины и высоты также транслировало нам свои молчаливые истины. Иркутяне помнят великолепный спектакль «Гамлет» Геннадия Шапошникова, который игрался в таких же координатах. Теперь их ждёт подобная встреча с «Олимпией» – полотном по объёму очень сложным и ёмким, эпическим и лирическим одновременно.

Вино из одуванчиков – полными ковшами

Вторая работа, показанная в рамках лаборатории, казалось бы, совсем пренебрегла «злобой дня». Комедия Дмитрия Калинина «Кое-что о том самом и не только…» обращается к тематической константе всех времён и народов. Она о детстве. О том, куда оно уходит и уходит ли в самом деле безвозвратно и далеко. О том, как оно вспоминается и отражается в душе уже повзрослевшей, отягощённой общественными ритуалами и табу. Черновик спектакля Андрея Шляпина обрушил на зрителей целый шквал клокочущих эмоций. Зал и дружно смеялся, и ошеломлённо замирал, глядя на то, с какой обезоруживающей правдой возрастные актёры играли детей. Артистам просто удалось каким-то чудом включить в себе «внутреннего ребёнка» и органично, искренне, с максимальной серьёзностью переживать пылкие порывы и глубокие чувства своих персонажей.

Андрей Шляпин добился такого волшебства лишь за​ пять репетиционных дней. Может, секрет в том, что он не чужой на нашем фестивале. Свой путь Андрей начинал в Иркутском театральном училище, а режиссёрские премудрости постигал в РАТИ-ГИТИС. Так или иначе, но получился небывалый театральный феномен – сгусток почти осязаемого счастья. Премьеры «Кое-чего о том самом» иркутские театралы будут ждать с особенным нетерпением. И я не сомневаюсь, что многие будут ходить на этот праздник ребячества неоднократно. Как неоднократно не устают перечитывать «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери.

Фантазия – всё глубже. До подземелья

Три следующих эскиза оправданно избежали традиционного театрального пространства. Если первые две заготовки игрались на основной и камерной сценах, то три оставшиеся заполнили экспериментальные локации: Учебную сцену, Другую сцену и даже… историческое подземелье старинной части театра.

Учебную сцену (она же Четвёртая) выпускник Луганского института культуры и искусств Александр Баркар превратил в баскетбольную площадку. Здесь квартет актёров разыграл ​ «пластическую истерику» на вечный сюжет о любовном четырёхугольнике. Да-да, к «13 правилам баскетбола, сформулированным Джеймсом Нейсмитом», как озаглавлена пьеса белорусского автора Дмитрия Богославского, всё это имеет весьма косвенное отношение. А вот к адюльтеру, ставшему в наши дни чем-то не просто детабуированным, а даже само собой разумеющимся, – самое прямое. Дело молодое, житейское. Но как оно деформирует души и калечит судьбы людей. Может быть, самое время задуматься? Пока чистота отношений и благородство чувств не стали атавизмом.

Двадцатисемилетний выпускник ГИТИСа Евгений Закиров, самый молодой участник режиссёрского ристалища, воспитанник Сергея Женовача, поставил на Другой сцене, в нашем «чёрном» охлопковском подвале, фрагмент весьма популярной нынче драмы Флориана Зеллера «Папа». Сам французский драматург в прошлом году создал на своём материале фильм «Отец» с Энтони Хопкинсом в главной роли. Хопкинсу, конечно, не впервой исследовать тему нестандартных психических состояний, но лично мне киноверсия показалось утомительной. Чего никак не скажу о лихой и будоражащей зарисовке, показанной на Вампиловском фестивале. Яркие, смелые, даже хулиганские постановочные приёмы, благодаря которым перед нами развернулась сюрреалистическая картина расщеплённого сознания, были встречены живой зрительской реакцией. Тут были такие выкрутасы, как удвоение персонажей, превращение глюков в ускользающую явь, птичьи «комментарии» к человеческому бреду и даже выход из физического тела героя. Вы спросите, как? Не спрашивайте – приходите на будущую премьеру.

Чтобы представить нам воплощение фантазии немецкой писательницы Дэа Лоэр «Синяя борода – надежда женщин», выпускник РАТИ-ГИТИС Виктор Стрельченко заставил публику пройти узкими, тёмными коридорами в нехоженое чрево дореволюционной постройки. Мы с осторожностью ступали впотьмах вдоль мерцающих неоновых полосок, косились на горящие канделябры в боковых нишах – ни дать ни взять пленники в подполье душегуба. Наконец, перед нами открылась удивительная площадка с кирпичной кладкой, залитая неярким холодным светом. «Задник» импровизированной орхестры украшали подсвеченные снизу овальные арки, границу «авансцены» обозначали квадратные бетонные колонны. В этих стихийных декорациях и вершилось интригующее иносказание про женоубийцу, которому легче было «замочить» свою пассию, чем утопить себя в экзальтированной любовной горячке. Зарисовка, цепко поймавшая внимание зрителя, во многом решена как пародия на модные выверты театральных авангардистов. Легко диагностируются претензии на хоррор, нуар и психоделику. Всё причудливо, таинственно, пронизано магнетизмом и… очень смешно.​

Охлопковским виртуозам – виват!

Бесспорно, режиссёрская лаборатория стала прорывом для театра, для труппы. Экстрим, который с честью выдержали актёры, этот суперблиц, который они с таким блеском выиграли, ещё раз подтвердили их дарования и подвижническую любовь к профессии. Эксперимент увенчался потрясающими актёрскими работами, раскрыл в каждом из участников авантюры новые, неожиданные грани таланта. Николай Берман в своём аккаунте восклицает: «Это огромная радость – встретить таких воодушевлённых и дружных, вдохновенных актёров, которые открыты всему новому,(…) действительно готовы на всё, которые действительно всем театром живут, как одна огромная семья, и с лёгкостью и любовью тебя в эту семью принимают, как своего». О каждом из наших мастеров сцены, о сверкающих творческих находках, о горящих глазах и сумасшедшем биении сердец, о полётах над сценой (в прямом и переносном смыслах) можно писать поэмы. Только зачем? «Тихая революция», как назвала лабораторию театровед Ольга Сенаторова, очень скоро хлынет в народ. Тайная алхимия «охлопковцев» всех нас щедро наградит волшебными дарами.