– Это ругаться в семье горихвосток хорошо умеют и он, и она, а поёт только он, только горихвостка-самец, – засмеялся орнитолог Игорь Фефелов, когда я высказал романтичное предположение, что семья горихвосток поёт дуэтом. Из научной литературы я уже знал, что главными солистами в среде певчих птиц северного полушария являются преимущественно самцы, но вечерние концерты горихвостки на дачном участке были настолько сложны, продолжительны и разнообразны, что поверить в единственного исполнителя было довольно трудно. Потому и рисовалась в воображении идиллическая картина, как мама с папой поют дуэтом у гнезда на веточке, а детишки-птенцы восхищённо слушают и даже есть не просят, так сильно захватила их виртуозная родительская песня.

– Песня у птиц, скорее всего, функциональная штука, – объясняет Игорь Фефелов. – Птичья песня и выражает интерес к противоположному полу, и обозначает территорию, информирует окружающих, что она занята. Но возможны и какие-то другие функции. Иногда – оригинальные. Например, некоторые птицы в состоянии сильного беспокойства тоже вдруг начинают петь. Песня при этом не такая, как обычно, не брачная. Но песня, а не тревожные крики. Однозначно объяснить это трудно. То ли они пытаются переключить собственное сознание для успокоения нервов, то ли «рассказывают» окружающему живому миру о возникшей опасности, то ли преследуют какие-то иные прагматические цели, о которых мы не догадываемся.

Самцы горихвосток, как и многих других певчих птиц, учатся петь всю жизнь. Чем птица старше, тем многозвучнее её песня, больше в ней импровизаций. И тем виртуознее исполнение.

– У горихвосток есть свои элементы песни, характерные для вида в целом, по которым её можно опознать, – говорит Игорь Фефелов. – И есть другая часть – индивидуальная.

– Индивидуальная?! То есть характерная не для всех горихвосток, а для одного конкретного исполнителя? Я правильно вас понял?

– Правильно. В индивидуальной части они могут имитировать других птиц и некоторые природные звуки. Один раз самец споёт вот так, другой – вот этак. Импровизирует. Чтобы по голосу определить вид, иногда приходится долго ждать, пока птичка не скажет, как же её зовут, исполнив свою стандартную видовую часть песни.

Бывает, что трудно определить, кто именно поёт. Есть виды, которые хорошо известны как имитаторы. У них большая часть песни состоит из звуков других птиц. Соловей-красношейка, варакушка к ним относятся. У горихвосток тоже имитационная часть бывает хорошо выражена. Там может быть много разных голосов. У сибирской горихвостки – тем более. У неё песня более разнообразная, чем у обыкновенной. Обыкновенная начинает всегда одинаково. А сибирская импровизирует больше, и приходится разбираться, кто же всё-таки поёт.

Наш дачный участок считает своим как раз сибирский «горихвост». Судя по богатству его звуковой палитры, уже немолодой, опытный импровизатор. Визуально мы с ним знакомы несколько лет, но к близкому контакту, как поползни или большие синицы, к примеру, он явно не расположен. При моём появлении не паникует и даже не особенно тревожится, но панибратства не терпит. Личную дистанцию держит жёстко. На расстояние качественного фотоснимка не подпускает. У меня есть и его прошлогодние снимки, и позапрошлогодние, но – издалека. А нынче в один из июньских вечеров я увидел его сидящим на куче срезанных мною веток и печально глядящим на заходящее солнце. Фотоаппарат в руках. Далеко, но подойти не решился. Улетит. Кадр, второй… И без того ярко-оранжевая грудь моего «горихвоста», подсвеченная бьющими в упор лучами коснувшегося земли солнца, приобрела и вовсе фантастический, неестественный оттенок. Ещё несколько кадров. Встаю с колена, чтобы теперь попытаться подойти ближе. «Горихвост» равнодушно переводит взгляд на меня и нехотя, как мне показалось, улетает. Как-то даже чуть-чуть неловко стало. Ощущение – будто я его прогнал. Вернётся ли? Вдруг обиделся? Нет, следующим вечером горихвостка-самец вновь сидел на том же сучке. Я больше не стал приставать к нему с фотоаппаратом.

В прошлом году как раз в эту пору у гнездящейся на участке пары горихвосток появились слётки: подросшие, но ещё не поумневшие птенцы покинули гнездо, доставив родителям много новых хлопот и волнений. А нынче пока тишина. Нет птенцов, и даже горихвостка-самочка уж несколько дней на глаза не попадается. «Ну так и реальное лето нынче наступило гораздо позже, чем в прошлом году», – отогнал я от себя тревожное предчувствие.

Не надеясь на качество сделанного издалека кадра «горихвоста», любующегося закатом, я не торопился рассматривать снимки и лишь недавно, перебрасывая их из фотоаппарата в компьютер, вдруг увидел, что самец стоит… на одной ноге.

Есть среди птиц любители стоять на одной ноге: утки, цапли… Но я никогда не видел на одной ноге представителей птичьей мелкоты. «Не видел или не обращал внимания?» – лихорадочно прокручиваю в голове мысленно кадры. Нет, даже представить не могу воробья или синицу на одной ноге. Курица – да. Поползень и горихвостка – никак. Листаю в компьютере папку со снимками горихвосток. Вот ещё мой мастер песенных импровизаций. Снято за неделю примерно до его любования закатом. Сидит на соседском заборе и… тоже на одной ноге. Таких совпадений не бывает. «Значит, он инвалид», – делаю вывод. Ищу прошлогодние снимки. Там всё в порядке. Вот он на крыше кормит птенца-слётка. Обе ноги на месте… И стало понятно, почему нынче я не вижу птенцов-слётков. Почему перестала попадаться на глаза горихвостка-самочка. Почему пару недель назад мой «горихвост» так внезапно прекратил свои концерты. Я понял, что произошла трагедия, виновником которой могла быть кошка. Их слишком много в нашем садоводстве.

Читал, что горихвостки очень надёжные родители. Поэтому в их гнёзда особенно любят подбрасывать свои яйца кукушки. Маленькие пичуги при этом умудряются выкормить не только здоровенного «приёмыша», но и собственных птенцов. А горихвостки-самцы не только умеют виртуозно петь, но и отличаются чрезвычайной отвагой при защите своих семей. Если с нападающим невозможно справиться из-за разницы в размерах, горихвостка-папа, отвлекая внимание врага на себя, способен подавить даже инстинкт самосохранения. Тешу себя надеждой, что, пожертвовав собственной ногой, мой солист-импровизатор сумел спасти семью. Что горихвостка-мама в это время успела увести птенцов в безопасное место. Очень хочется думать так. Быть уверенным в благополучном исходе мешают только очевидное одиночество «горихвоста» и его молчание в последних лучах заходящего солнца.