«Стыдно, когда ковидно»

«После укола

Не завершилась ещё

Жизнь самурая»

Этому хокку более полугода, но именно сейчас оно стало актуальным. Стихи, пословицы, мемы о вакцинации заполнили Интернет. Прививание этим летом в России – повод для бурных сетевых обсуждений и словотворчества. Люди (те, что участвуют в баталиях, а это далеко не все) разделились на два лагеря – на тех, кто привился, и тех, у кого очень сложные отношения с иголкой. Множатся антипословицы: «Лучше «Спутник» с водою, чем ковид с бедою», «Поздно бежать за вакциной, когда лёгкие в хлам». Причём часто обе воюющие стороны используют одну и ту же базу для создания антипословиц. На форумах провакцинаторов пишут: «За двух непривитых одного привитого дают», а в среде антиваксеров отвечают: «За двух привитых одного непривитого дают».

Однако зона словотворчества – довольно узка. Третья волна сделала людей более серьёзными, вернее, более задавленными проблемами – что делать с болезнью на фоне задыхающейся медицины и равнодушия чиновников. Но и сейчас есть место шутке. Зачастую авторами новых слов и мемов выступают известные СМИ. 7 июля телеканал «Москва 24» запустил рубрику «Вакци-нации», в которой рассказывается, насколько успешно прививается население столицы. Название рубрики, видимо, нацелено вызвать положительные эмоции. «Вакци-нации» восходит к слову «вакцинация», но при этом разделение его на две части рождает новое значение: «Вакцинирование нации», что подчёркивает глобальность проекта. В рубрике рассказывается, как идёт вакцинация в разных уголках планеты. Однако за полторы недели до этого, 26 июня, «Эхо Москвы» объявило: одним из слов недели (такое голосование «Эхо» проводит каждые семь дней) слушатели назвали «вакци-наци». Это слово образовано по аналогии с «граммар-наци». «Так называют людей, которые стыдят и оскорбляют тех, кто по каким-то причинам до сих пор не сделал прививку от ковида, либо убеждённых антипрививочников», – пояснило «Эхо Москвы». Получается, «Вакци-нации» – вовсе не изобретение «Москвы 24», по крайней мере, на публике оно появилось позже. Скорее это попытка исправить ситуацию – слово «вакци-наци» в голосовании «Эха» вышло на второе место после «Развалинграда» (Санкт-Петербурга с его обрушающейся архитектурой). Но стоит отметить, что в поисковиках это слово особенно не гуглится.

Через неделю после «вакци-наци» «Эхо» объявило о новом слове недели – «Qrепостные». Оно складывается из двух слов: QR – код-пропуск, подтверждающий вакцинацию, и «крепостные» – подневольные люди. В кафе и прочие заведения в столицах можно было пройти только по QR-коду, что породило множественные мемы и жалобы. Сразу же появилось производное слово – «бескуарные», то есть те, кто не привился, а значит, не получил заветный код. «Завтра зовём в гости, ведь в последний бескуарный денёк устраиваем полный расколбас!» – зазывало одно из заведений Москвы. Однако словам, видимо, суждена была недолгая жизнь. Мэр Москвы Сергей Собянин к концу второй недели июля освободил общепит столицы от QR-кодов, и оба слова, очевидно, обречены на забвение… До четвёртой волны.

Пориджи и бумеры

По мере того как ситуация с вакцинами и тестами усложняется, появляются всё новые слова и новые смыслы. Нейтральная пара «прививочники/антипрививочники», ироничная «вакцинофилы/вакцинофобы» ушли на второй план, уступив более коротким и эмоциональным словам «проваксер/антиваксер». Слова не новые, заимствованы из английского, но теперь они стали, как никогда, актуальными». Главная их особенность – они выражают отношение к происходящему. Там, где появляются эмоции, слова «сжимаются» и становятся хлёсткими. Когда люди видят противника, на свет являются самые разные его названия. И удачные, и неудачные. Сторонников прививок зовут и «вакцинанистами», и «вакцинорастами», а в одном из обсуждений в сети «ВКонтакте» появилось слово «вакциняка». Причём если тут «вакциняка» обозначает сторонника прививания, то в другом месте той же «вакцинякой» назвали сам раствор для прививания: «Нафига мне бесплатная вакциняка?»

Слово «ковидло», появившееся в 2020 году, означало вирус, который представал в виде «чудища обло, озорно…». А вот уже «ковидло» – это такое лакомство: «Как называется варенье без вкуса и запаха? – Ковидло». Людям предлагалось покушать пирожки «с ковидлом». В 2021 году вместе со слухами о принудительном прививании «ковидло» обрело «брата» – на свет появилось «вакцидло». На одном из форумов Рунета, где тусят зумеры, появилась такая фраза: «Пойдут миллионные штрафы ипшникам по проверкам, палками погонят тебя сами на вакцидло…» Вакцидло соседствует с недавно рождённым словом «поридж» (с англ. porridge – «каша», обычно овсянка). Так с подачи форумов «Двача» стали называть зумеров, которые безумно следуют трендам. Бабушкину овсянку есть не станут, а если назвать её «овсяный поридж» – радостно кинутся. Слово «поридж» вышло за пределы «Двача» и стало негативным обозначением вообще всех молодых. «Беглов долбанулся и устроил «Алые паруса» для пориджей прямо во время очередного рекорда ковидлы», – недавний комментарий на «Дваче». «Пориджам корона ничего не делает, а стариков и средних выкашивает», – делятся мыслью сами зумеры на другом форуме, не желая поэтому колоть «вакцидло» зря. Это перекликается с явлением, которое известно в английском языке, но в русском ярко не выражено. Коронавирус называют boomer-doomer, boomer-remover, boomkiller. То есть «убийца бумеров», «стиратель бумеров». Это довольно грубый намёк на то, что вирус особенно опасен для «бумеров» – старшего поколения. Эти слова, перешедшие из английского в венгерский, были зафиксированы в статье Янурика Сабольча «Неологизмы коронавирусной эпохи в русском и венгерском языках…».

А вот слово «вакциник» известно достаточно давно. В 2010 году оно было в числе номинантов конкурса «Слово года» Михаила Эпштейна. И тогда расшифровывалось вот так: вакциник – это врач-вирусолог. Сейчас же «вакциник» в соцсетях – это человек, который откровенно высказывает скепсис по поводу прививания.

Я не антипри, я подождука

В медицинских сообществах принято слово «антипри». Это сокращение от слова «антипрививочник» – по аналогии с английским antivax. «Антипри» было известно до пандемии коронавируса. Например, в «Живом журнале» встречается запись 2017 года: «Вон пару лет назад кучу детей… такие антипри корью в «Диснейленде» назаражали». В 2018 году на популярном среди мам сайте «Бэби.ру» была выставлена статья, защищающая антипрививочников, озаглавлена она была «Антипри», то есть автор принимал это слово как самоназвание противников вакцинации. Сайт «Яплакал» в 2019 году выставил серию мемов под названием «Анти-антипри», «Знамя антипри и антиваков» – так называлась в 2019 году статья педиатра Надежды Емельяновой. Телеканал НТВ в 2019 году выставил сюжет с такими словами: «Но никто не ожидал, что в современном мире будет так много людей, которые глютена или пальмового масла боятся больше, чем оспы, чумы или той же кори. И что движение «Антипри» разрастётся до таких размеров». В эпоху коронавируса «антипри» может обрести второе рождение. Например, на «Яндекс.Дзен» неделю назад появилась статья с заголовком «Почему убеждённый антипри сделал прививку».

Однако сообщество противников вакцинации сейчас стало неоднородным. Есть люди, которые готовы прививаться, но против укола именно от коронавируса. Они настойчиво просят не смешивать их с антипри. Нравятся им более «благородные» самоназвания, например «вакциноскептик». А вот своих противников они называют «вакциноверующими» и «вакцинопоклонниками».

При этом новые слова уже уходят в мемы. Красноярец Антон Шутов на прошлой неделе создал талисман вакцинации – Прививаку. За основу был взят маскот Чемпионата мира по футболу 2018 года – волк Забивака. В плечи Прививаки летят четыре укола, символизирующие четыре российские вакцины, а ногой он пинает не мяч, а коронавирус. На футболке у Прививаки надпись – «5G ROUTER». По словам автора – это самоирония, присущая россиянам. «У Прививаки есть ещё друг – противник вакцинации Умирака. Он не хотел прививаться, считал, что вакцина недостаточно изучена, заболел, пролежал на ИВЛ две недели и умер. На картинке его нет, но он может присутствовать на рекламных материалах в качестве покаявшегося духа», – говорит автор мема. В Иркутске к Прививаке и Умираке прибавили ещё одного персонажа – Подождуку. Подождука символизирует всех, кто до сих пор не определился, ставить прививку или нет. А вот тех, кто уповает на особенные свойства «КовиВака», начали называть «Свидетелями Чумакова». Впрочем, всех нас, попавших в пандемию, предлагают называть «Секта Свидетелей Ковида».

Новая волна и игры властей со статистикой породили феномен «ковид-официалов» и «ковид-нелегалов». Ковид-официалы – это те, кто сумел сдать тест и потому попал в статистику. Болел ковидом легально. Очень многие лечились дома из-за коллапса в больницах, потому они, имея все симптомы коронавируса, в статистику не попали и называются «ковид-нелегалы».

Симпл-димпл и сатурация

Новое слово может только единожды появиться в каком-то узком «пузыре» и исчезнуть, а может пройти по соцсетям и даже использоваться в живом разговорном языке. Но весьма вероятно, что оно просто останется сетевой забавой и люди его не подхватят, не будут оворить друг другу: «Привет, ваксер!» – «Салют, подождука!» Судьба многих неологизмов – стать историзмами или осесть в узких словарях новой лексики. Какие-то «коронные» слова уже стали неактуальными, потому что реалии, связанные с ними, ушли с первой волной. Например, в отсутствие повторного локдауна на территории России исчезают из активного общения и слова, которые описывали жизнь взаперти. Кроме того, сейчас неологизмы труднее входят в речь. Новизна ситуации исчезла, появилось много людей, которые потеряли близких из-за ковида. «Коронаслова» почти суеверно стараются изгнать из жизни и языка. И как-то пытаются радоваться.

Посмотрим, какие слова за последний месяц набирали в поисковике «Яндекс» жители области. По данным «Яндекс. Подбор слов», выросла частота поиска по фразе «вызвать скорую». За 30 дней разных запросов со словом «скорая» было 5,8 тысячи, 2,8 тысячи из них в Иркутске. А вот слово «коронавирус» жители Иркутской области забивали в поисковики 25,1 тысячи раз. Для сравнения: слово «погода» – более 81 тысячи раз. Игрушкой «симпл-димпл» интересовались в Иркутске 3,6 тысячи раз. 495 запросов по слову «Баста», 293 – по фамилии «Мамонов». Это два последних концерта в Иркутске перед объявлением запрета на гастроли.

По слову «вакцина», как ни странно, метрики «Яндекса» показывают некоторое снижение интереса пользователей по сравнению с общероссийским трендом. Возможно, поисковики иркутянам больше не нужны, чтобы определиться с выбором. «КовиВак» искали более 500 человек, примерно столько же – «Спутник», «Пфайзер» – 96. Вместе с тем более полутора тысяч жителей Иркутской области набрали за этот месяц слово «сатурация», 3,2 тысячи – азитромицин, 1,6 тысячи – «Ксарелто», 822 – «Ремантадин», 207 – «Римантадин» (рост именно по запросам противовирусного в 2 раза). Всё это – лекарства, применяемые при лечении от ковида. Люди ищут конкретное лечение. А зачастую и самолечение – в два раза в Иркутске выросли запросы по слову «имбирь», хотя и не превысили число 175. За месяц в рост пошла «чесночная вода» – радует, что только 69 запросов по области.

Люди мало интересуются баталиями «ваксеров» и «антиваксеров». По слову «антипрививочник» запросы ниже среднего по России, ещё ниже пока не прижившееся слово «антиваксер». Всего 30 запросов исключительно на это слово, около 70 – в связке с другими словами. Судя по всему, московские мемы – типа «Qrепостных» – иркутян тоже почти не интересуют: всего 8 запросов в Иркутске за месяц вместе с «хвостами» из других слов и фраз. Зато те, кто пережил ковид или пока счастливо его избежал, в этом месяце чаще стали искать слова «курорт», «турбаза». В абсолютных цифрах отпуском в Иркутске интересовались примерно столько же, сколько словом «вакцина»: 391 и 385 запросов соответственно.

Выживут не все

Живая речь и общение на интернет-форумах – немного разные вещи. Возникающие неологизмы живут бурной жизнью в сетевых баталиях, но сколько их попадает в живой язык? Единицы, сошлись во мнении эксперты «Восточки». Кандидат философских наук, директор АНО «ЦНСИО» Михаил Рожанский говорит, что в его кругу люди ответственно относятся к случившемуся, но пытаются работать и жить дальше. У самого Михаила Рожанского довольно узкий набор слов, связанных с пандемией: «маска», «вакцинировался», «коронавирус». «Даже популярный «локдаун» не употребляю, по-старомодному «карантин», – говорит Михаил Рожанский. – Мне кажется, что после пандемии останутся в лексиконе только «ковид» и «пандемия». До прошлого года его мало кто знал, не помню, было ли оно у меня даже в пассивном запасе». Что касается популярных ныне слов «ваксеры», «антиваксеры», то, по мнению Михаила Рожанского, у них тоже есть шансы остаться. Но вот где – вопрос. «Я вижу их только в сетях, в живом общении не слышал ни разу, – сказал социолог. – Вероятно, останутся в лексиконе, но за пределами пандемии тема вакцинации (сторонники/противники) обсуждается крайне редко – считанные случаи на моей памяти. Вероятно, иначе в сообществах ЗОЖ, религиозных группах, но я мало их касаюсь в повседневности. Если слышал до сих пор обсуждения о прививках, то о конкретных ситуациях, а не о принципиальных позициях».

Профессор Сергей Язев, директор астрономической обсерватории ИГУ, вообще не видит в явлении чего-то интересного для себя. «Мне пришла на ум только «побочка», – говорит он в ответ на просьбу вспомнить «коронавирусные» слова, которые его впечатлили. – Словотворчество – штука неизбежная, новые сущности, которые нужно как-то называть, приобретают обозначения. Других принципиально новых слов не вижу. Когда просто профтермины входят в жизнь, это всё-таки не словотворчество».

– Пожалуй, у меня на слуху только два новых слова – «ковидло» и «антиваксеры», – говорит заведующий кафедрой журналистики и медиаменеджмента – профессор ИГУ Александр Гимельштейн. – Первое я не использую, но вижу в нём некий фольклорный оттенок: страшидло, кстати, на чешском – привидение. Впрочем, падло на чешском – весло. А слово «антиваксеры» удачно легло на язык и заменило антипрививочников. При том, что правильно – антивакцинаторы, но это тоже длинно и несколько вне коннотаций. А лексема «антиваксеры» проявляет негативную эмоциональную окраску и, на мой взгляд, имеет все шансы сохраниться в русском языке в том дивном новом (старом) постпандемийном мире, в который мы все так хотим поскорее попасть.

Профессиональные лингвисты считают, что пока рано говорить о том, какие слова этой непростой эпохи останутся с нами, а какие исчезнут. Этого действительно никто не знает.

«Для меня самым популярным в речи является слово «ковид» – я его пишу именно в нашей интерпретации, а не COVID-19, как принято в медицине, – говорит историк, автор «Прогулок по старому Иркутску» Алексей Петров. – И не использую слово «ковидло», хотя часто слышу его от других. Мне как-то оно не нравится, режет ухо. А вот «локдаун» раньше было редким словом. Теперь, мне кажется, оно вышло из режима разговора о ковиде. Сейчас «локдаун» используют как приличный синоним к слову «писец». Вокруг часто слышу слово «корона», но у меня всё-таки корона имеет то значение, которое имело всегда. Корона – это Сергей Зверев, Филипп Киркоров. А коронавирус – это не корона, а ковид. А ещё я узнал словечко «зум», но в 2020 году его было больше, сейчас как-то уже поутихло или просто обтесалось. В топ-5 я включу ещё слово «самоизоляция», оно какое-то не от мира сего – в век-то коммуникации. И оно мне мало знакомо по сути, но много – по работе. Я сам не любитель самоизоляции».

«Судьба неологизмов в каком бы то ни было языке очень непростая. Например, неологизмы детей могут прожить один день, а неологизмы некоторых писателей могут сохраняться веками, но никогда не употребляться в живой речи», – говорит старший преподаватель кафедры русского языка и общего языкознания ИФИЯМ ИГУ Ульяна Чекмез. Через несколько лет самые популярные неологизмы вряд ли забудутся, убеждена она. «Во всяком случае, в пассивном запасе ныне живущих носителей русского языка они могут остаться и на всю жизнь, – считает лингвист. – Если говорить о том, какие из них «выживут», то, конечно, останутся слова, предназначенные для номинации самого вируса, так как появились они, чтобы служить наименованием нового явления. Сравните с бывшими неологизмами из компьютерной сферы, называющими общедоступное программное обеспечение и тому подобное. О других же сложно сказать что-либо однозначное. Например, слова «антиваксер» и «антипрививочник» сейчас, как мне кажется, являются абсолютными синонимами, но что будет с ними дальше – точно сказать невозможно. Может остаться одно из них, могут остаться оба, но одно обретёт, например, стилистическую окраску, может вообще появиться третье, которое встанет с ними в один синонимический ряд, и из-за это изменится лексическое значение каждого из них. Да и слову «коронавирус» никто не мешает спустя много лет стать историзмом».

Словотворчество продолжается. Ещё в 2020 году появились шутливые заговоры, где в строчку предлагается поставить свой населённый пункт. Например: «Чтобы отогнать инфекцию, повторяйте за нами: «Коронавирус Иркутск не перекоронавирусит, не перевыкоронавирусит». «Эту страну не откоронавирусить», – такие фразы уже фиксировали и продолжают находить филологи. А меж тем война проваксеров и антиваксеров уже вошла в анекдоты. Вот один пример такого творчества: «Прививочники, антипрививочники, не ссорьтесь. У нашего правительства есть надёжное, эффективное и, главное, проверенное средство борьбы с коронавирусом – выборы. Подождите сентября, и можно будет толпой без QR-кодов и масок идти голосовать. И все будут полностью здоровы. А некоторые ещё и из мёртвых восстанут, чтобы подпись поставить».