Преодолев несколько лестниц, мы попадаем в рабочий кабинет Николая Бриля, оборудованный в мансарде дома в Лесном – посёлке на окраине Иркутска. Обшитые вагонкой стены, простой деревянный стол, напротив – книжные стеллажи до потолка. Когда всматриваешься в детали интерьера, кажется, что ты сидишь в кают-компании корабля. Или скорее диковинного воздушного судна: на заднем плане отчётливо тикают авиационные часы, не только с поражающей точностью отсчитывающие секунды и минуты, но и позволяющие в случае необходимости засекать время полёта. Такое напоминание о первом профильном образовании и первой работе: после седьмого класса школы Николай Михайлович поступил в Иркутский авиационный техникум, по окончании которого по распределению отправился на Иркутский авиазавод. «Когда учился, хотел перейти на радиотехническое отделение, которое только открылось, – вспоминает он. – Не разрешили. Ну и ладно: закончил самолётостроение, на «отлично» защитился».

За два года после этого Бриль успел поработать и слесарем-сборщиком, и технологом. Занимался он и предполётной подготовкой самолётов на лётно-испытательной станции. Но фотография как увлечение, в будущем ставшее профессией, возникла раньше: ещё в первой половине пятидесятых папа, Михаил Романович, которому можно посвятить отдельную большую статью или книгу, подарил камеру ФЭД-2. Точно такой же – но не тот самый – фотоаппарат сегодня выставлен в Музее истории города. Рядом и в соседних витринах – камеры, на которые руководителю фотослужбы «Восточно-Сибирской» правды довелось снимать сначала как любителю, а затем и как профессионалу: «Смена», «Зоркий», панорамный «Горизонт», разнообразные «Зениты», Praktica MTL3, Nikon F3 с «боевыми» потёртостями и экзотическая Kyocera Samurai X3.0. «Это не коллекция в полном смысле слова: специально их я не собирал, – комментирует Николай Михайлович. – В основном это камеры, с которыми работал. Что-то приносили знакомые».

Через технику к звёздам

Техника и литература как нельзя лучше дополняют фотографии, раскрывая значительную часть натуры нашего собеседника. Точно так же в его кабинете ты обращаешь внимание не только на множество пластиковых ящиков и картонных коробок со старыми снимками и негативами, но и на массивные внешние жёсткие диски с цифровым архивом и разнообразную электронику. Всё же базовое образование у Николая Михайловича техническое. Однако фотография была до него: папа не только подарил камеру, но и отправил сына в тематический кружок при Дворце пионеров, которым руководил Георгий Охлопков. Георгий Семёнович воспитал не одно поколение иркутских фотографов и операторов. Он учил ребят не столько технической стороне дела, сколько умению видеть необычное в обыденном. Наверное, поэтому даже в юношеских фотографиях Николая Бриля, сделанных в родном дворе на улице Чкалова и его окрестностях, находятся детали, которые заставляют вглядеться повнимательнее: поворот головы пацана в картузе по моде пятидесятых, поза парнишки помладше, не замечающего фотографа. На более поздних снимках, сделанных на строительстве той же Усть-Илимской ГЭС, ты, много лет спустя поехавший на станцию с редакционным заданием корреспондент и фотолюбитель, запоминаешь выигрышные ракурсы. А в портретах – умение передать всю силу личности, которому хочется научиться.

Тем удивительнее факт, что в фотожурналистику Николай Михайлович пришёл не прямым путём. Учившийся у Георгия Охлопкова, сам в качестве пионера-инструктора возглавлявший фотокружок для своих сверстников несколько летних сезонов подряд, он сотрудничал с «Советской молодёжью» уже в техникуме и не расставался с камерой на Иркутском авиазаводе. «Завод, конечно, до сих пор в сердце, – улыбается Бриль. – Но, работая там, чувствовал: не моё. И это расписание: к половине восьмого на завод, по гудку на обед, по гудку с обеда, гудок – домой, опять садишься в переполненный автобус и едешь в город. Через какое-то время начало напрягать». Подвернул ногу, взял больничный и после некоторых раздумий написал заявление на увольнение. Отец предложил устроиться в Сибирский научно-исследовательский, конструкторский и проектный институт алюминиевой и электродной промышленности: исследования, диссертации и всё такое прочее нужно было иллюстрировать. «Чисто техническая работа, – замечает Николай Михайлович. – Конечно, там я научился делать срезы, макросъёмку и тому подобное. Но быстро понял, что это совсем не моё, и поэтому уволился».

«Воздух в редакции насыщен творчеством»

Место в штате «Молодёжки» нашлось без проблем. Может, с позиций рациональной современности такой переход покажется самым настоящим дауншифтингом: 70 рублей плюс небольшие гонорары в газете против 300 рублей в месяц на авиазаводе. «Но это свобода, – улыбается Бриль. – Люди, у которых было чему учиться: [фотокорреспондент] Володя Калаянов (к слову, ещё один ученик Охлопкова. – Авт.), Лёня Мончинский, Игорь Альтер, потом пришёл Саша Голованов. И сам воздух в редакции на Киевской, 1, был насыщен творчеством – это же самый центр города, поэтому сюда постоянно приходили и Валентин Распутин, и все наши писатели, поэты и художники». Ещё один плюс – атмосфера здоровой конкуренции, которая заставляла искать новый подход к каждой фотографии, снимать так, как никто из коллег прежде не снимал.

Базис для профессионального роста уже был – и немалый: начав зарабатывать самостоятельно, Николай Михайлович постоянно выписывал «Советское фото» и другие тематические журналы, в том числе доступные зарубежные, техническую литературу и альбомы с работами мастеров. «Глаз, конечно, напитывается изображениями: листаешь, смотришь снимки, запоминаешь приёмы, – объясняет фотокорреспондент с огромным стажем. – Это не значит, что ты копируешь: в одну реку нельзя войти дважды. Ты снимаешь других людей и другие виды в других условиях. Но определённая картинка складывается».

Магию, за которой во многом кроются знания и практика, в какой-то мере создают гений места и масштаб события: фотокору «Молодёжки» по долгу службы довелось снимать комсомольские стройки в том же Усть-Илимске и, само собой, Байкало-Амурскую магистраль. «Эпоха строительства БАМа – особое время, – говорит Николай Михайлович. – Конечно, обзавёлся там множеством друзей – тот же секретарь комсомольской организации в Звёздном Гриша Верхотурцев, чей снимок есть на выставке. Люди открытые: ты их фотографируешь, а они не кукожатся, не зажимаются. Если работают, то работают, если отдыхают – хохочут от души. Не надо ничего организовывать и никого раскручивать: просто наблюдай и нажимай на кнопку». Сложились и два постоянных рабочих дуэта – с Олегом Харитоновым и Борисом Ротенфельдом. Взаимопонимание между журналистом и фотографом достигло такой степени, что можно было безошибочно предугадать, когда в интервью прозвучит фраза, после которой можно максимально выразительно сфотографировать собеседника.

Работая в «Восточке», Николай Михайлович вовремя подсказанной репликой не раз помогал журналисту окончательно раскрыть ньюсмейкера. Охотно верим: в «Молодёжке» было ровно то же самое. «Фотокор в редакции должен быть со всеми на одной волне, – убеждён коллега. – Он работает с разными журналистами и всегда должен быть коммуникабельным. Иногда даже начинаешь вклиниваться в разговор, чтобы чуточку скорректировать человека и его сфотографировать. Это очень тонкая материя: ты не меняешь ситуацию, а чуть-чуть подправляешь». Речь не о постановке, а о том, чтобы подтолкнуть естественный ход событий в нужное русло, сделать так, чтобы на фотографии реальная сцена выглядела максимально убедительной, а действующее лицо – максимально живым и настоящим. Поэтому Николаю Михайловичу однозначно удаются портреты, способные передать внутренний мир человека во всём его многообразии, будь то печаль и сердечная боль Валентина Распутина, сила слова Евгения Евтушенко или энергия покоя Булата Окуджавы. Поэтому на старых снимках тот же Григорий Верхотурцев – улыбающийся парень в спецовке и потёртой каске – выглядит настоящим человеком труда, а безымянный угольщик, на миг оторвавшийся от работы, – патриархом профессии, горняком с большой буквы. Точно так же в глазах ветеранов, которых Бриль снимал в разные годы, ты можешь прочесть всю их историю.

«Получилась настоящая фотозона»

Выставка вместила малую часть наследия мэтра иркутской фотожурналистики. «Здесь нет моих самых последних работ, – говорит Николай Михайлович. – Всё-таки у выставки было чёткое направление». Иркутск и его жители на ней раскрыты в полной мере. Равно как и главный герой: снимки удачно дополнены высокими растяжками с коллажами, составленными из обложек «Советской молодёжи» и «Восточно-Сибирской правды», витринами с камерами, книгами и журналистскими наградами, а также самой настоящей фотолабораторией в углу. «Начали думать о выставке ещё зимой, поговорили с Николаем Михайловичем и предложили свой план, – рассказывает заместитель директора по связям с общественностью Музея истории г. Иркутска имени А.М. Сибирякова Наталья Гимельштейн. – Мне хотелось, чтобы предъюбилейная выставка была не просто показом лучших репортажных фотографий за разные периоды, а рассказом про интересную жизнь».

Так родилась идея: дополнить стенды растяжками с первыми полосами газет и построить фотолабораторию. За помощью в её реализации обратились к художнику Музея истории города Сергею Бригидину – члену творческого объединения «Красный квадрат». «Картинка в голове нарисовалась сразу: что нужно сделать, чтобы достичь цели, какие материалы использовать, – сообщает живописец. – Причём я хотел сначала что-то нарисовать на выгородке, а Николай Михайлович предложил оставить тёмный цвет и снимки на стену добавить. Получилась настоящая фотозона. В принципе, много придумывать не пришлось, так как у Николая Михайловича сохранилось много предметов из прошлых лет. Мне оставалось только правильно распределить их в зале».

Чтобы поведать об Иркутске глазами Николая Бриля, не забыв историю рассказчика, органично задействовали и часть коридора. Вместить на ограниченной площади как можно больше материала помог коллаж из личных снимков малого формата, удачно дополняющий большие фотографии. «Конечно, есть много уже напечатанного материала, – заключает Николай Михайлович, когда мы выходим из его кабинета. – Думаю, до конца года ещё одну выставку сделаем, если деньги найду. Потому что важно напечатать и показать что-то новое». К тому же остаётся кажущийся необъятным архив негативов, которые фотограф постепенно сканирует и выкладывает в социальных сетях. И множество историй из его жизни, которые только и ждут, что их изложат на бумаге.