Торнике Катамадзе, 27 лет. Грузин, вырос в Иркутске, вернулся в Грузию три года назад

– Я родился в Грузии. В раннем детстве отец уехал в Иркутск на заработки, и мы переехали всей семьёй. Здесь я окончил школу и Байкальский госуниверситет. Несколько раз в год я старался выезжать на Байкал и точно 20–30 раз в год бывал в Листвянке. Моё любимое место на Байкале – это Ольхон. А самое любимое время – поздняя зима, когда Байкал замерзает.

Я собирался открыть фотостудию в Иркутске, но не получилось. Тогда я решил: уеду в Грузию на пару месяцев. А через пару месяцев снова подумал: побуду тут ещё немного. В итоге меня настолько затянуло, что в Иркутске я не был с конца 2017-го. Когда я уезжал, в Иркутске была приятная погода, всего лишь –23. Но, уже будучи здесь, стал оглядываться и думать: в Иркутске ещё –25, у нас уже +5. И заметил, насколько здесь всё близко. В Грузии нужен час – и ты в горах. Четыре часа – и ты на море. К тому же здесь есть всё: и снег, и море, и горы.

Я грузин, но вырос в Иркутске, поэтому считаю, что у меня смешанный менталитет. Это хорошо, но иногда бывает сложно. Например, в Грузии у всех проблемы с пунктуальностью. Сталкиваясь с местным менталитетом, понимаешь: либо к этому нужно привыкнуть, либо самому создать своё окружение. Мне проще сделать так, чем подстраиваться под этот размеренный ритм. Мы всё-таки не в Испании, где посреди рабочего дня сиеста. Этот менталитет чувствуется во всём. Когда ты приезжаешь в Грузию, ничего не хочешь делать. Хочешь отдыхать, пить вино, есть хачапури. Но жизнь такая штука – нужно работать.

В Иркутске я работал фотографом на портале «Геометрия», где размещаются фоторепортажи с разных мероприятий. Когда я приехал, попытался создать подобный проект здесь. Ведь это же классно, когда ты приходишь на какое-то мероприятие и знаешь, что у тебя оттуда будут хорошие фотографии. Не нужно держать в голове мысль: «Надо же ещё сделать фото». Но старшее поколение бизнесменов, кому я предлагал эту идею, оказалось тяжёлым на подъём. В Грузии вообще довольно сложно относятся к изменениям. Считается так: если что-то работает стабильно, не нужно ничего менять. А я не понимаю: как так, ну можно же сделать лучше?!

Есть бытовые вещи, которые сильно отличаются. Например, в старых домах лифты работают так же, как таксофоны, – за монетку. В кармане нужно иметь мелочь, 5–10 тетри (2-3 рубля), иначе лифт не поедет. Вроде бы мелочь, но мне это непривычно. Логично же, что можно просто скинуться всем подъездом, собрать какую-то сумму и не париться. Но люди предпочитают делать иначе. Таких моментов много. Например, здесь не принято разуваться дома. А родителей часто называют по именам, а не мамой и папой. Кстати, «мама» по-грузински – это папа. А «дэда» – мама.

Если я скажу, что скучаю по Сибири, я совру. Грузия всё-таки гораздо красивее, хоть и меньше: в Иркутской области эта страна может поместиться несколько раз. Я скучаю не по Сибири, а по сибирякам. Мне, честно говоря, не важно, где быть в Иркутске – хоть на Байкальской, хоть в Ново-Ленино. Мне важна компания моих друзей.

Сибиряки для меня – душевные, открытые и прямые люди. Для меня это плюс, ведь лучше говорить прямо, чем лицемерить. Мне кажется, что иркутяне – самые лучшие люди в России. Мне есть с чем сравнивать, я много поездил по стране.

Любовь Чарелашвили, 63 года. Родилась и выросла в Иркутской области, переехала в Грузию 37 лет назад

– Я сибирячка, родилась не так далеко от Иркутска – в селе Оса. Оттуда родители поехали на работу в Братск, потом переехали в Иркутск, где прошли мои детство и юность. В школьные годы я каждое лето отдыхала на Байкале у родственников, в Большом Голоустном. Помню байкальскую воду: какая она чистая, голубая, как небо в ясную погоду. Купаться, правда, я никогда не решалась – уж очень она холодная. Ещё ходила в походы, там мы пели под гитару у костра, собирали кедровые шишки в тайге. Вкус и запах кедровых орешков я помню до сих пор.

После школы получила диплом товароведа в торговом техникуме, по распределению меня отправили в Тынду, на стройку БАМа. Там я работала заведующей магазином «Промтовары». Там же познакомилась со своим будущим мужем, грузином. Он родился и вырос в Кутаиси, одном из крупных грузинских городов. Муж был старше меня на 11 лет, но я никогда не чувствовала эту разницу. Он тоже работал в торговле.

Мои родители первое время отговаривали меня выходить за человека другой национальности, а потом согласились. В июле 1977 года состоялась наша русско-грузинская свадьба. Друзья мужа на ней сразили всех гостей кавказскими танцами и песнями. Родители мужа привезли из Грузии много вкусняшек, свекровь приготовила грузинские блюда. Родственники мужа прекрасно владели русским языком.

Я впервые попала в Грузию, когда нашему старшему сыну было 3 года. Тогда мы поехали в отпуск на 3 месяца. Мне очень понравилось. Мы вернулись на БАМ, а родители мужа, каждый год приезжавшие к нам, стали агитировать нас переехать в Грузию. Мои родители, наоборот, хотели, чтоб мы были поближе к Иркутску. Когда родился наш второй сын, мы всё-таки уехали. К новому месту я привыкла быстро. В моём окружении многие говорили по-русски, но я старалась учить и грузинский язык. Дети тоже легко его выучили.

Мы с мужем вместе уже 44 года. Теперь мы – пенсионеры. Радуемся, глядя на внуков – двух девочек и двух мальчиков. Сыновья мечтают побывать в родных краях, последний раз они были там в 1990-м году. А я – в 2010-м. Я очень скучаю по Сибири и собираюсь поехать, как только будет возможность. Когда слышу о Байкале, душа радуется: ведь это моё, родное. Я горжусь этим. Есть песня «Славное море – священный Байкал». Я считаю, что так и есть. Есть в нём что-то сакральное.

Жанна Самхарадзе, 45 лет. Братчанка, переехала в Грузию 17 лет назад

– Я родилась в Братске и с теплотой вспоминаю детство в Сибири, особенно зиму, когда мы катались на лыжах и на санках. Потом моя семья переехала в Полтаву. Там я окончила школу и техникум – получила диплом бухгалтера-экономиста, но никогда не работала по специальности. В 1994 году я снова вернулась в Братск. А в 2001-м переехала в Иркутск. Этот город отличался от нового Братска старинной красотой.

Когда мне было четыре года, мама вышла замуж за грузина, он воспитывал меня и был образцом мужчины. Мы чувствовали себя с ним как за каменной стеной. Поэтому, выходя замуж за грузина, я не сомневалась в правильности своего собственного выбора. Муж вырос в Сванетии, горном регионе Грузии. Через 3 дня после знакомства он уехал в Грузию, и мы стали созваниваться по стационарным телефонам с помощью покупных карт. Звонки стоили очень дорого. Через время он приехал снова, мы встретились, решили пожениться и переехать в Грузию, в Тбилиси. Подруги были против, чтобы я уезжала куда-то, а родители поддержали.

Ещё в детстве я как-то нашла дома самоучитель по грузинскому языку и стала по нему заниматься. В итоге ещё до переезда я умела читать и писать по-грузински. Разговаривать на этом языке было сложно. Правда, это для меня сложно и сейчас – у меня всё ещё неправильное произношение. Переезд в Грузию не пугал меня. В детстве мы с семьёй не раз бывали там, и я знала, насколько тёплые и отзывчивые люди там живут.

Приехав в Тбилиси, я поняла, что здесь всё не так радужно. Был ноябрь 2003 года. Свет и воду давали по графику, повсюду была разруха. Сильно ощущался контраст с благополучным Иркутском. К тому же у людей здесь был совсем другой менталитет: всё делалось очень медленно. Сначала мне было очень трудно, но с годами жизнь наладилась. Мы с мужем построили дом и родили двоих детей: дочери сейчас 13 лет, сыну – 10. Дети свободно говорят на обоих языках, но между собой общаются по-русски.

Карантин мы с детьми провели в Сванетии, на родине мужа. Тогда мы уехали к родственникам на две недели, но из-за пандемии дороги между регионами перекрыли, и мы не смогли вернуться в Тбилиси. Даже если бы дороги открыли и муж приехал бы за нами, поехать все вместе мы бы не смогли: тогда был запрет на передвижение в машине больше чем с двумя пассажирами.

Сейчас я пеку торты на заказ, занимаюсь домом, детьми и садом. Готовлю грузинские блюда: лобио, хачапури, сациви, кубдари. В Сибири я не была с 2009 года и очень скучаю по родным местам.

Татьяна Морозова, 35 лет. Родилась в Сибири, не была на малой родине 12 лет

– По национальности я бурятка. В 2007-м окончила математический факультет в Улан-Удэ и переехала в Москву. Там работала помощником бухгалтера в винно-водочной компании, менеджером по TV-контенту на Центральном телеграфе, а в 2016-м запустила собственный бренд одежды. Только во время жизни в Москве я основательно познакомилась с Байкалом: привезла в Сибирь друзей из Москвы на экскурсию. Тогда мы объехали часть Байкала – от Листвянки до Курумкана – и пожили несколько дней на Ольхоне.

Во время жизни в Москве я просыпалась в пять утра, много работала и путешествовала – посетила 19 стран, одной из которых по случайности стала Грузия. Тогда в Тбилиси у меня была просто трёхчасовая пересадка с одного рейса на другой, и я решила поехать прогуляться по городу. Мне он так понравился, что я подумала, что хочу сюда приехать ещё раз. И очень удивилась, когда, вернувшись на работу, получила предложение съездить в Тбилиси в командировку. После этого я стала часто ездить в Грузию.

В 2019 году взломали мой онлайн-магазин, и у меня началась депрессия от усталости. Я решила поехать в Грузию. Оказавшись тут в начале апреля, решила остаться насовсем. В Грузии я наладила новое производство одежды, стала отправлять вещи в Россию. Сразу столкнулась с первыми сложностями: было тяжело мотивировать людей на работу. Они привыкли жить размеренно, не спеша, получать удовольствие от жизни, а мне, особенно после Москвы, хотелось работать на износ. Я злилась, пока не осознала: это не они ко мне приехали, а я к ним. Значит, мне надо учиться жить с этой особенностью. Начав работать в московском темпе, я несколько раз получила шуточное замечание: «В Грузии раньше 11 планировать что-то неприлично». И мой график подстроился под эту среду.

Удивляли и радовали бытовые моменты: за первую зиму я включила отопление только 6 раз, поэтому счёт за коммунальные услуги был примерно на 700 рублей. В Москве я платила 8000. Сначала я удивлялась, когда в кафе от соседнего стола кто-то мог прислать бутылку вина. В такой ситуации я привыкла шарахаться и искать подвох: что они захотят взамен? Со временем привыкла: ничего не хотят кроме того, чтобы ты выпила это вино с благодарностью.

Ещё я удивлялась, когда чужие люди, которые видели меня впервые, включались в мой вопрос так, будто мы были семьёй. Я и сейчас продолжаю удивляться, что здесь можно забыть в такси телефон и быть спокойной – таксист тебе его вернёт. Или, например, забыть закрыть машину, оставив в ней ключи, а вернувшись, обнаружить, что всё осталось на месте. Водительское удостоверение здесь можно получить, не имея гражданства и без всяких проблем: просто оплатить пошлину, в наших деньгах это около 1200 рублей, и сдать экзамен. Свою фирму можно открыть за 10 минут в одном окне, а вести бухгалтерию будет проще, чем в России, даже без знания языка.

Последний раз в Сибири я была в 2009 году. Я очень скучаю по родине, но понимаю, что для меня это уже другой мир, в котором я не смогу жить. За 12 лет я отвыкла от сибирских зим и думаю, что такие морозы мне будет очень сложно пережить.

Недавно я заметила, что Грузия чем-то похожа на наши места: тоже горы и леса, рядом есть море, а у нас – Байкал. Даже горные серпантины похожи – у нас такие же от Иркутска до Улан-Удэ.

Мария Михайлова, 36 лет. Ангарчанка, которая живёт в Грузии

– Я русская-прерусская, родилась в Ангарске, а в 10 классе поступила в Иркутское художественное училище. Потом окончила факультет сервиса и рекламы ИГУ по направлению «Туризм, гостиницы и рестораны». Устроилась работать в гостиницу «Империя», где у нас поставили стойку с книжками – на продажу для туристов. Книги были в основном о Байкале. На сменах я читала эти книги. Помню, что среди них был путеводитель Волкова. Потом эта книга стала настольной для меня. Мне стало стыдно, что я живу на Байкале, но ничего не знаю о нём.

Однажды в гостиницу зашёл директор компании «Байкальские приключения», мы познакомились, и я с горящими глазами попросила взять меня в их команду. Тогда он спросил меня: «А ты Байкал-то знаешь?» Я честно ответила: «Нет. Но посмотрите, сколько тут книг. По ночам я буду читать и скоро всё узнаю про Байкал».

Так и произошло. Меня взяли в команду «Байкальских приключений», поэтому теперь про Байкал я знаю почти всё. Там я работала организатором, писала и считала туры, потом стала гидом, потом – руководителем отдела организации туров.

Мои любимые места – Север Байкала. Бухта Ая, Хакусы, Хамар-Дабан и Мамай. Другими словами, труднодоступные места без толп туристов, либо популярные места, но не в сезон.

Любить Иркутск, как ни странно, я стала тогда, когда переехала в Москву. В это время я поняла, насколько в Иркутске мне было комфортно. Из Москвы Иркутск показался милым, уютным и душевным. Местом, где можно, просто проходя мимо офиса, где работает твой друг, не заморачиваясь, вытащить его на чашку кофе. Можно встретиться с друзьями, не договариваясь с ними об этом за месяц. Первое время, когда я жила в Москве, я по привычке планировала по пять дел на день, а в результате из-за московских расстояний и пробок, ещё не заканчивая первое дело, опаздывала на четвёртое. В Москве было одиноко. Однажды вечером я захотела встретиться с одной из немногих своих знакомых, она ответила: «Сегодня? Нет, ты что! Я могу с тобой кофе попить через две недели во вторник». Именно в тот момент я поняла: Москва – не мой город.

Стала думать, что делать дальше. Помню, как шла по улице и задала себе вопрос: «Маша, а чем бы ты хотела заниматься?» Ответ пришёл изнутри: «Хочу кататься на сноуборде». Поэтому я решила переехать в Сочи. Я была уверена, что обязательно найду себе работу.

Примерно в это же время я встретилась с подругами, которые только что вернулись из Грузии. Они рассказывали, как им там понравилось и какая это замечательная страна. Я вообще о Грузии не думала. Я собиралась в Сочи, но была смелой и отчаянной, поэтому собрала чемодан и буквально за пару дней нашла работу в Гудаури – это самый известный грузинский горнолыжный курорт.

Тот сезон для меня был полным восторгом. Я приходила вечером с работы замёрзшая, уставшая. Иногда я так упахивалась, что не могла даже сходить поесть. При этом я засыпала с мыслью: «Скорее бы снова утро, чтобы снова одеться и выйти на гору». Я тогда сказала себе: «Ты что, совсем психопатка?» Потом поделилась мыслями с коллегами, девчонками, которые работают не первый год. Они сказали: «Это нормально, мы каждый день засыпаем с такой же мыслью». На лето я уехала на Байкал, чтобы сезон отработать гидом. Потом вернулась в Грузию и начала работать с туристами. Это было лучшее время.

Когда я только приехала, меня настораживала открытость местных жителей. Через время я стала сама такой же.

Несколько лет я вела такой кочевой образ жизни, ездила по Грузии. А осенью позапрошлого года познакомилась с молодым человеком на улице, хотя всегда была уверена, что так никогда не познакомлюсь. Сначала что-то внутри меня сказало: «Ой, нет, только не грузин». Когда он подошёл, я думала: «Ну, началось, сейчас номер попросит». А сама почему-то дала ему номер телефона. И почему-то взяла трубку. Так и закрутилось.

Когда начался карантин, мы стали вести более осёдлый образ жизни. Я сидела дома, начала осваивать новые профессии. И новую роль – в январе этого года у нас родилась дочка. Теперь я классическая молодая мама – дом, ребёнок, прогулки.

Сейчас я стала сильно скучать по Сибири. Особенно по тому активному образу жизни. Моя мама переехала в Саратов, и мне немножко горестно оттого, что, даже если я буду в России, не факт, что поеду в Иркутск. Обидно, что это теперь не мой дом. То есть приехать в Иркутск я смогу теперь только в гости.

Сменив место жительства на вкусную страну, я смогла увидеть другую жизнь. Мне часто говорят: «Ты такая счастливая, катаешься в горах всю зиму». Или: «Ой, это же мечта – ездить по Грузии, пить вино на виноградниках». А для меня это обыкновенная жизнь.

То же самое и с Сибирью. И в Грузии, и в Москве многие люди мне говорили: «О, ты с Байкала! Боже, какое счастье! Как мы мечтаем там побывать!» Живя на Байкале, я никогда и не думала, что кто-то может завидовать тому, что я живу в этом месте.

Я люблю и Байкал, и Грузию, наверное, в равной степени. А вообще, я понимаю, что не место красит человека и даже не человек место. По-моему, не стоит надрываться, чтобы жить там, где модно или красиво, если душа при этом не спокойна. Место может быть любым: хоть глухая деревня, хоть центр мегаполиса. Можно сколько угодно переезжать, но от себя не уехать. Главное – уметь жить в моменте, быть здесь и сейчас, чувствовать гармонию с собой.