Оплачивая потреблённое электричество, что население, что предприятия, что бюджетные организации компенсируют расходы на производство, передачу и сбыт энергии. Такой порядок установили в результате реформы электроэнергетики, в ходе которой отрасль разделили на три эти части. «Путь конкретного электрона до потребителя мы проследить не можем, поэтому в платеже зашиты и магистральные, и распределительные сети, и генерация, – объясняет директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин. – Единственное, что мы точно знаем, – кто оказал услугу по сбыту: сбытовая надбавка выплачивается «Иркутскэнергосбыту». А кто произвёл конкретный электрон, определить невозможно – так считается, так принято. Поэтому по ходу реформы придумали такой инструмент оплат услуг по передаче, как котловой тариф: деньги поступают в одно место и дальше распределяются, исходя из доли сетевых организаций».

Электричество при этом распределяется по магистральным линиям, которые связывают регионы в Единую энергосистему России. Они либо принадлежат, либо находятся в управлении Федеральной сетевой компании, она же ПАО «ФСК ЕЭС». Поэтому в платеже учитывается и тариф на передачу энергии по этим сетям. Согласно действующему приказу Федеральной антимонопольной службы, которая отвечает за тарифообразование взамен упразднённой в 2015 году Федеральной службы по тарифам, для подавляющего большинства регионов он составляет 192,7 тыс. рублей в месяц за мегаватт потребляемой мощности. При этом во втором полугодии 2021 года предусмотрено его повышение почти до 203,3 тыс. рублей за МВт в месяц. Исключение – республики Северного Кавказа, ставки для которых почти в три раза меньше.

Поставил – плати

Плата за услуги ФСК, которую закладывают в котловой тариф на региональном уровне, рассчитывается по простой формуле: тариф умножают на заявленную мощность, прописанную в договорах с территориальными сетевыми организациями и учтённую в сводном прогнозном балансе производства и поставок электрической энергии в рамках Единой энергосистемы России (его составляет и утверждает Федеральная антимопонольная служба). В случае Иркутской области эта мощность до 2017 года составляла 6 МВт. При этом до 2014 года региональная энергосистема, которая в обычных обстоятельствах является избыточной, не принимала электричество из ЕЭС России, а, напротив, поставляла его в соседние регионы. Однако расходы на услуги ФСК всё равно учитывались в котловом тарифе на передачу, потому что по правилам недискриминационного доступа к услугам по передаче электрической энергии Федеральная сетевая компания не может быть потребителем услуг территориальных сетевых организаций. ФАС России в 2017 году рассматривала проект изменений в правилах, который среди прочего касался соответствующего пункта. Он предусматривал возможность взаимного оказания услуг в зависимости от направления перетока энергии. Но Федеральная сетевая компания заблокировала изменение правил.

Тем временем «мягкое» маловодье в водосборном бассейне Байкала в 2014 году сменилось экстремальным. Вследствие этого уменьшилась отдача Ангарского каскада ГЭС, на которые приходится 69,2% установленной мощности всех электростанций Иркутской области, и регион столкнулся с дефицитом энергии. Нехватку электричества в 2015–2018 годах компенсировали за счёт перетока из смежных энергосистем. Одновременно ФАС России повышала величину заявленной мощности в сводном прогнозном балансе. Так, в 2018 году она составила 80 МВт, в 2019-м – уже 154 МВт, а в 2020-м – все 228 МВт. Увеличение происходило, несмотря на то что в 2018 году маловодье закончилось, выработка ГЭС начала расти, и направление перетока изменилось. В 2019 году из энергосистемы Иркутской области в соседние регионы поставили почти 2,1 млрд кВт-ч, а в 2020-м – более 3,7 млрд кВт-ч. В пересчёте на мощность переток в смежные энергосистемы в 2019 году составил 382,7 МВт. Что не помешало ФСК потребовать включить в договор с АО «Иркутская электросетевая компания», который действует с 2007 года, заявленную мощность без учёта перетока из региона. В сводном балансе на 2021 год его точно так же предлагают не учитывать. Получается, Иркутская область должна платить за передачу энергии, которая произведена внутри неё.

Дело принципа

Речь именно о регионе – затраты учитываются в котловом тарифе на передачу, который закладывается в конечную стоимость электроэнергии для потребителей. Так что в итоге платить придётся жителям Приангарья и тем предприятиям, которые здесь работают. Цена достаточно высока: если в сводном балансе на 2022 год учтут 274 МВт, расходы Иркутской электросетевой компании, которая является держателем котлового тарифа, составят 600 млн рублей. Если переток вновь развернётся, они могут достичь 2 млрд рублей.

В то же время предельный уровень роста котловых тарифов, который устанавливает Федеральная антимонопольная служба, недостаточен для того, чтобы покрыть затраты сетевых организаций региона. Существующий дефицит «котла» уже составляет 625 млн рублей. По законодательству эти деньги необходимо в обязательном порядке возместить в последующие периоды тарифного регулирования. Вдобавок в тарифной выручке ИЭСК на 2021 год учтены выплаты на сумму около 170 млн рублей, произведённые в 2019 году. В общей сложности получается 1,3 млрд рублей, которые необходимо учесть в котловом тарифе. То есть он может вырасти на 7,4%.

Напрямую это не затронет население – конечную стоимость киловатт-часа для него, которая включает и сетевую составляющую, полностью регулирует государство. Максимальный рост тарифа при этом ограничен «запрограммированным» уровнем инфляции – 4%. Однако юридические лица оплачивают электроэнергию по рыночной цене. При этом в её стоимости для малых и средних предприятий, подключённых к сетям низкого напряжения, сетевая составляющая достигает 41–45%. «Бюджетные организации тоже пострадают, – добавляет Пикин. – Крупный бизнес в другой реальности живёт – он на высоком напряжении, но он несёт бремя перекрёстного субсидирования. Так что в наибольшей степени рост скажется на тех, кто между населением и крупняком, – на бюджетниках, малом и среднем бизнесе». Возросшие расходы на электроэнергию они заложат в стоимость товаров и услуг, так что увеличение котлового тарифа на передачу опосредованно ощутят все жители региона.

Рост выглядит неизбежным. «В соответствии с принципами тарифообразования все экономически обоснованные затраты должны учитываться, – подчёркивает директор Фонда энергетического развития. – Если есть дополнительные расходы, в том числе на услуги ФСК, которые обоснованы, их необходимо покрыть выручкой или доходом. Поскольку Иркутская электросетевая компания предоставляет только два вида услуг – передачу и технологическое присоединение, а выручка одна, тут без вариантов: чтобы компенсировать издержки, необходимо поднять тариф». Как правило, его не повышают сверх официально прогнозируемого уровня инфляции. Однако есть исключение: рост может быть выше, если это согласуют региональная Служба по тарифам и ФАС России. Есть и другой вариант – уменьшить другие статьи расходов. Например, инвестиции в строительство новых сетей и повышение надёжности существующих, что ударит по потребителям не с финансовой, а с технической стороны. «Другие статьи тоже экономически обоснованы, – отмечает Пикин. – Но необходимость уложиться в уровень инфляции теоретически может привести к торговле между регулятором и сетевой компанией».

Арбитражный аргумент

Положение ИЭСК в этой ситуации могут осложнить судебные решения в пользу Федеральной сетевой компании. К примеру, 23 сентября 2020 года Арбитражный суд удовлетворил иск ФСК о взыскании с Иркутской электросетевой компании почти 242,6 млн рублей за услуги по передаче энергии по единой национальной электрической сети. Соответствующие инстанции отклонили апелляцию и кассацию на это решение. Тот же Арбитражный суд Москвы 29 сентября 2020 года встал на сторону Федеральной сетевой компании и в деле о взыскании с ИЭСК ещё 148,1 млн рублей. Девятый арбитражный апелляционный суд оставил это решение в силе, жалобу на него сейчас рассматривает Арбитражный суд Московского округа. В марте 2021 года первая инстанция приняла такие же решения по искам на 155,9 млн рублей и 149,5 млн рублей, на оба Иркутская электросетевая компания подала апелляции. Сейчас арбитраж рассматривает ещё одно заявление ФСК ЕЭС. Сумма исковых требований по нему – почти 157,4 млн рублей.

«Чем хороши судебные решения для любых естественных монополий: когда вы приходите к регулятору и показываете их, он с вами не поспорит, – рассуждает директор Фонда энергетической политики. – Расходы по ним обязательно должны включаться в тариф. Поэтому регулируемые организации, как правило, решают свои споры через суды». Практика показывает, что те в основном встают на сторону ФСК. Исключение – спор предприятия с Башкирской сетевой компанией. В 2017–2019 годах ФСК подала шесть исков к ней, требуя взыскать деньги за услуги по передаче энергии по Единой энергосистеме России. Арбитражный суд Республики Башкортостан не удовлетворил шесть исков ФСК на общую сумму 13,46 млрд рублей. В последнем случае речь шла о 809,2 млн рублей за услуги по передаче электричества по Единой энергосистеме России, оказанные с 1 января по 31 мая 2019 года, и 68,8 млн рублей неустойки. Арбитраж, который принял решение по этому иску 10 декабря 2019 года, сослался на то, что плату нужно было рассчитывать, исходя из заявленной мощности в сводном прогнозном балансе, тогда как Федеральная сетевая компания пыталась пересчитать её, умножив объём отпуска электричества на количество часов работы оборудования и дней в расчётном периоде. Апелляции на это не последовало.

Иркутская электросетевая компания, в свою очередь, оспаривает сводный прогнозный баланс производства и поставок электроэнергии на 2021 год. Соответствующий иск к Федеральной антимонопольной службе Арбитражный суд Москвы принял к рассмотрению 26 февраля. Предварительное заседание по нему назначено на 7 мая. ИЭСК при этом заявила ходатайство о проведении независимой экспертизы, к которой привлекут Высшую школу экономики.