Иркутский гарнизон охватывает всю территорию Приангарья. О том, насколько загружены работой военные следователи, говорит хотя бы тот факт, что ни одного из них нам застать на месте не удалось. Все четверо находились в разъездах – причём командированы были в другие регионы. Майор юстиции Александр Мальцев отправился в Кемеровскую область вслед за военнослужащим, самовольно оставившим часть. Его коллега Владимир Луценко разбирался с компанией из шести человек, которые в драке покалечили потерпевшего и разъехались по разным городам и весям. Подполковник юстиции Ринат Казаков, криминалист с большим опытом, вылетел по уголовному делу в Сочи. «У этих сотрудников стаж работы в органах юстиции более десяти лет, и им по плечу расследование дел любой категории и сложности, – говорит о подчинённых заместитель руководителя ВСО по Иркутскому гарнизону Сергей Богданов. – Самый молодой в коллективе – старший лейтенант Батырбек Семёнов. Но это тот случай, когда молодо – не значит зелено. Сейчас он откомандирован в Екатеринбург для помощи в расследовании особо тяжкого преступления».

В производстве подполковника юстиции Богданова, кстати, тоже находятся уголовные дела, так что об особенностях работы военного следователя ему известно не с чужих слов. «Следователь в погонах, – говорит Сергей Сергеевич, – занимается тем же, что и его коллега на гражданке. На вооружении у сотрудников ВСО передвижная криминалистическая лаборатория на базе автомобиля «Форд Транзит», большой арсенал технических средств, помогающих эффективнее раскрывать преступления».

– Но всего четыре военных следователя на весь регион! Сколько же преступлений совершается в гарнизоне?

– В первом квартале нынешнего года поступило 47 сообщений о преступлениях, в прошлом году за тот же период их было 81. В среднем за месяц каждый следователь оканчивает производство по двум уголовным делам.

– В основном, наверное, это дела о том, как боец бойцу ударил по лицу?

– Неуставные отношения, так называемая дедовщина, раньше были очень распространены в армии. Однако за последние десять лет даже не припомню подобное дело в производстве наших следователей. Структура преступности сильно изменилась. Армия становится более профессиональной, и преступления против военной службы регистрируются теперь реже.

– Как сегодня можете охарактеризовать преступника в погонах?

– Он стал хитрее, грамотнее. Как и на гражданке, в Вооружённых Силах развелось много мошенников. Довольно распространённое в армии явление – использование «мёртвых душ». Схема преступления сама по себе банальна: вписывают в ведомости несуществующих людей, за них получают деньги. Но, чтобы провести следственные действия, нашим сотрудникам приходится, что называется, помотаться. Ведь доход от таких афер стекается, как правило, в Управление военным округом, которое расположено в Екатеринбурге. Много регистрируется корыстных преступлений – хищений ГСМ, вещевого обмундирования. Насильственных преступлений тоже хватает, в том числе групповых. Сейчас в производстве уголовное дело по причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшего в группе по предварительному сговору. Недавно окончено расследование группового изнасилования, там четверо обвиняемых. В суде завершается процесс по педофилу – военнослужащему из Хабаровска, который, находясь в Иркутске в командировке, совершал насильственные действия сексуального характера в отношении малолетних. Иркутский гарнизонный военный суд приговорил к 11 годам колонии строгого режима дезертира, который, самовольно покинув часть, совершил убийство и в течение 20 лет скитался по разным регионам, бомжевал. Кстати, сейчас стало раскрываться значительно больше преступлений прошлых лет.

– Следователи тоже участвуют в розыске?

– Да, сегодня это одно из важных направлений работы. Военные следственные органы взаимодействуют в этих вопросах с полицией, проводят розыскные мероприятия. И если раньше розыскных дел в нашем отделе насчитывалось 15–20, то на сегодняшний день их число сократилось до восьми.

– Кто совершает больше преступлений – солдаты срочной службы или контрактники? Военнослужащие по контракту, наверное, более дисциплинированный народ. Они же сознательно сделали свой выбор – пойти в армию.

– Тем не менее именно контрактникам свойственно совершать преступления против службы, самовольно покидать часть. Проблема в том, что военная служба их зачастую разочаровывает, а вот правильно уволиться, расторгнуть контракт некоторые не считают нужным. Уезжают, бросив рапорт на стол командира, не дожидаясь приказа об исключении из списков личного состава с указанием точной даты. Так и зарабатывают судимость, которая потом мешает реализовать себя в жизни.

– Можете назвать громкие коррупционные дела?

– Должностных преступлений год от года выявляется всё больше. Но в основном это мелкие взятки, поборы, подкуп. Сейчас в суде на рассмотрении находится дело в отношении одного из руководителей ДОСААФ, который за денежные вознаграждения оформлял документы о прохождении курсов вождения автомобиля без фактического обучения. В военкоматах по-прежнему фиксируются факты взяточничества.

– Действительно, преступления в армии мало чем отличаются от тех, что совершаются на гражданке. Почему тогда у военных следователей зарплата выше? Как говорится, если не видно разницы – зачем платить больше?

– А разница есть. Вот вам для примера моя история: за 19 лет я поменял 11 мест службы – от Байкала до Южной Осетии. Сегодня я в Иркутске, а завтра могу оказаться на Кавказе или на Камчатке. Каждый из нас к этому готов: получил приказ – семью в охапку, и к новому месту службы.