На представленной здесь групповой фотографии он в центре, слева – Александр Вампилов и Глеб Пакулов, справа – Борис Черных. Снимок сделан в 1965 году в редакции газеты «Советская молодёжь», где тогда работал Борис, а остальные зашли сюда «на огонёк».

Пиница в то лето только появился в Иркутске, сдал вступительные экзамены и стал студентом историко-филологического факультета госуниверситета. Он родился в 1939 году в городке под названием Городня в Черниговской области Украины и, как только окончил среднюю школу, подался за романтикой. Правда, поначалу недалеко: на строительство канала Северский Донец (самый крупный приток Дона) – на Донбасс, о чём потом расскажет в поэме «Брезентоград». С 1959-го по 1963 год служил на атомной подводной лодке Тихоокеанского флота, что тоже можно рассматривать как романтику. После этого был Братск. К его приезду легендарная ГЭС уже выходила на проектную мощность, и ему в качестве слесаря-монтажника нашлась работа на возведении другого индустриального гиганта на Ангаре – Братского лесопромышленного комплекса.

«Девочки, как ласточки на проводе»

Первая публикация Петра в «Советской молодёжи» датирована 12 марта 1964 года. На конкурс, объявленный газетой совместно с обкомом комсомола, на лучший рассказ, очерк, стихотворение, фотоснимок, посвящённые молодёжи, он прислал стишок с таким началом:

Ходит Тома, электросварщица,

Робко кабель за нею тащится.

Он во всём ей помочь старается,

Он за Томою увивается.

По каркасу легко, как дома,

Королевою ходит Тома,

Держит солнце на электроде…

Следующий выход к читателю – 11 июня того же 1964 года. Стихотворение с ещё более распевной интонацией и подписью: «П. Пиница, слесарь-монтажник. Братский ЛПК»:

Путёвочка первичная,

Отличная, привычная,

Тебя храню обычно я

У сердца на груди.

Ты городская, сельская,

Целинная и гэсская,

Значимая и веская,

Веди меня,

Веди!…

Не изменяет он своей манере стихосложения, находясь уже в Иркутске. «Молодёжка», 31 октября 1965 года:

На отчем крылечке –

Крыльце золотом –

Закутала плечики

Тёплым платком

Царевна двора,

Фаворитка двора.

А с нею её приближённых гора:

Царь, царевич,

Король, королевич,

Сапожник, портной…

– А ты кто такой?

– А я не царевич

И не королевич.

А я шоферевич – мой батя шофёр!…

Эдаким стихотворцем-сказочником, только строкой подлинее и опять-таки со сноской «г. Братск», предстаёт тогда же Пиница и в «Восточно-Сибирской правде» – в праздничном номере по случаю годовщины Октябрьской революции:

Как ни холодна зима-красавица,

А гудки восторженно кричат.

И в поклоне краны наклоняются

Перед стайкой нашенских девчат.

Тех девчонок в комсомольском городе

Издали ребята узнают –

Девочки, как ласточки на проводе,

На носилках песенку поют…

Примерно в те же дни поздней осени 1965 года газета «Иркутский университет» сообщала: «Недавно состоялось первое в учебном году заседание общеуниверситетского литературного объединения. Свои стихи читали первокурсник-историк Пётр Пиница, журналисты Владимир Дворак и Иннокентий Брюханов, филолог Людмила Михайлова».

«Для людей садил сады…»

И вот эти стихи начинающего поэта – напевные, ритмичные, образные – были тепло приняты читающей и пишущей публикой Иркутска.

Казалось бы, на тот момент всё у Пиницы складывалось неплохо – первые успехи в поэзии, учёба в вузе, формирующийся круг друзей. И надо же такому случиться, что он явился на объявленный в университете по инициативе студентов-старшекурсников отделения журналистики диспут с повесткой «Время и мы» и выступил на нём. По решению собравшихся с подачи нашего уважаемого преподавателя истории печати Сибири, международных отношений СССР и, кстати, тогда члена парткома университета Леонида Любимова я вёл тот диспут и помню, как Пётр в разгар обсуждения стремительно вскочил со своего места, вышел к кафедре, произнёс буквально одну фразу («У нас две партии: одна – КПСС, другая – народ») и вернулся обратно.

О том, что не о всей правде, которая есть в жизни, можно было тогда писать в газетах, рассказывать на радио и телевидении, о цензуре, о том, что у многих партийных функционеров слова расходились с делом, их привилегиях и так далее, говорили другие участники диспута. Но Петру, будущему историку, такой афористичный выпад в адрес власти простить не могли. Уже на первом экзамене по истории КПСС его «срезали». На пересдаче «срезка» повторилась, и он вынужден был расстаться с университетом. èèè

Нет, его не изгнали с «волчьим билетом», как утверждал через много лет Борис Черных, сам неизмеримо больше пострадавший от преследований за инакомыслие. Во всяком случае, Пинице, как и Геннадию Хороших, ещё одному студенту, ранее учившемуся в нашей группе, никто в дальнейшем, надо быть справедливым, доступ к высшему образованию не закрывал. И они оба этим воспользовались.

Пётр, оставшись на какое-то время в Иркутске, продолжал писать стихи. Их хвалили на конференции «Молодость, творчество, современность» в марте 1966 года. Его новую поэтическую подборку принял к публикации альманах «Ангара». А летом с рекомендацией областной писательской организации он поехал в Москву, сдал экзамены и поступил в Литературный институт имени А. Горького.

«А в судьбе моей тревожной ощущение беды»

Более того, хотя Пиница покинул Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство заключило с ним договор и в 1968 году выпустило сборник его стихов. Книжка карманного формата пришла к читателю тиражом 10 тысяч экземпляров в одной кассете со сборниками Анатолия Кобенкова, Евгения Варламова и других молодых поэтов.

Общественным редактором издания выступил Марк Сергеев, а на сборник Петра отозвался печатной рецензией Сергей Иоффе. «Несколько лет назад, когда в газете «Советская молодёжь» впервые появились стихи Пиницы, – писал он, – сразу же стало ясно: заявил о себе человек, обладающий несомненным поэтическим даром. И, что характерно, дарование молодого поэта было напрочь лишено книжности, литературности – стихи П. Пиницы отличали столь редкие для начинающих авторов качества, как, например, глубина мысли, индивидуальность и естественность интонации, безыскусная простота формы».

В книжку вошло 14 стихотворений, многие из которых – «Игра», «Мосты», «Песня», «Колобок» и другие – могли стать её названием, но автор и издательство выбрали «Предчувствие».

Что-то на сердце тревожно –

Бьётся пульс на все лады,

И в судьбе моей дорожной

Ощущение беды.

Может, с мамой что-нибудь

На Украине случилось?

Может, милая влюбилась

И послала мне «забудь»?

Может…

Может…

Всё быть может.

Что-то всё-таки тревожит…

Шёл дорогою неложной,

Для людей садил сады…

А в судьбе моей тревожной

Ощущение беды.

И предчувствие

не обмануло…

Учась в Москве, Пётр продолжал писать стихи – «Останкино», «Вокруг грохотала столица», «Завод», «Некрасивая», «В парке»… Но их оказалось немного, чтобы издать ещё одну книгу. Однажды снялся в кино – в эпизодической роли у Василия Шукшина в фильме «Странные люди». Вот, пожалуй, и все творческие плоды его пребывания в столице.

Окончив Литинститут, он не вернулся в Иркутск, а по семейным обстоятельствам (умер отец, мать осталась одна) отправился на родину. Работал в редакции городнянской районной газеты, в Черниговском областном доме народного творчества, на нефтепромыслах Тюмени.

В те годы в стихах поэта всё больше стали преобладать ноты смятения, тревоги и даже отчаяния.

«Загулял я нынче летом,

И уже в который раз…»

«Бесполезная жизнь проходит,

Усыхает Божий дар…»

«Не спится…

Старею я, что ли,

И хочется с горя запить…»

Многое в его драматической судьбе может объяснить то, что он облучился, когда служил на атомной подводной лодке. Читаем в поэме «Брезентоград»:

Отгорели цветом алым

Худенькие щёчки –

Много мне накуковали

Гейгеровы счётчики.

Лишь изредка прорывалось в стихах Петра то ценное, что было связано с молодостью. Из стихотворения «Юность моя – комсомол»:

Я когда гляжу на составы,

Что сегодня уходят на БАМ, –

Отголоски корчагинской славы,

Я завидую искренне вам…

Он умер на 60-м году жизни после тяжёлой, продолжительной болезни. Похоронен в Городне (между прочим, в Городнянском районе также родился учившийся в середине 1960-х годов, затем защитивший диссертацию и преподававший на юридическом факультете Иркутского госуниверситета впоследствии генеральный прокурор Российской Федерации Алексей Казанник, а в соседнем Менском районе – многолетний сотрудник «Восточно-Сибирской правды» Александр Антоненко). Там, в Городне, возле здания историко-краеведческого музея (город возник в начале XVII века) Петру Ивановичу установлен памятник.

В конце 1990-х годов в Чернигове скромным тиражом в несколько десятков экземпляров были изданы его книги «Брезентоград» и «Колобок». А уже после кончины – в 2012 году – тиражом 500 экземпляров и объёмом в 100 страниц вышел в свет сборник поэтических произведений Пиницы под названием «Ухожу в кленовые метели», в 2016-м – сборник «Магия слова».

В Украине его поэзия отмечена посмертно международной литературной премией имени Н. Гоголя «Триумф» (конкретно – в 2009 году за книги «Предчувствие», «Брезентоград» и «Колобок»), международной литературной премией имени Г. Сковороды «Сад божественных песен» (также 2009 год) и международной литературно-художественной премией имени П. Кулиша (2016 год).