Даже сейчас, когда не верить в это уже невозможно, поверить в это не получается.

Наташа Мичурина не может находиться в одной строке со словом «погибла». Это не только ужасно, это несуразно, это несправедливо.

Мы проработали вместе пятнадцать счастливых лет. Это было счастье профессионального газетного труда и счастье человеческих отношений. Остро талантливый журналист и редактор, Наташа была генератором идей и умела организовать их воплощение в жизнь, была способна требовать с подчинённых, что не мешало ей с ними дружить, отстаивала свою позицию и принимала мнение коллег, смеялась до слёз и любила людей.

После её отъезда в Хабаровск первый год мы считали, что это командировка. И на двери её кабинета оставалась табличка «Наталья Мичурина, шеф-редактор издательской группы «Восточно-Сибирская правда». Через два года мрачным октябрьским вечером оказалось, что командировка навсегда…

«Востсибправдовцы»

Наталья Мичурина окончила школу № 5 города Саянска и отделение журналистики филфака Иркутского государственного университета. Работала в программе новостей телерадиокомпании «АС Байкал ТВ», выпускающим редактором регионального приложения к газете «Известия», главным редактором информационного агентства «Телеинформ», с 2003 года – редактором отдела экономики и шеф-редактором в газете «Восточно-Сибирская правда». Два года назад уехала в Хабаровск работать в филиал Группы «Полиметалл». Победитель премии «Профи» в номинации «Редактор газеты». Победитель регионального конкурса «Лучший журналист Иркутской области».

О Наталье Мичуриной сегодня вспоминают коллеги

Ирина Леньшина:

– У нас с Наташей дни рождения были рядом. И каждый год мы поздравляли друг друга и троллили за наши неспокойные характеры. Потом обязательно встречались, пока она была в Иркутске. Пусть через месяц, но традиция попить кофе и вручить подарочки существовала многие годы. Мы хохотали как сумасшедшие и обязательно придумывали какие-то новые проекты, которые можно было запустить.

Наташа – настоящий талант и творец в профессии. Ей не было скучно, она не гасла от многих лет редакторства. Когда мы начали делать для «Конкурента» «ВСП» «Истории иркутского бизнеса», её квартира стала нашей временной редакцией по вечерам. После работы мы встречались у Наташи с собранными интервью и писали. Она виртуозно владела словом и очень придирчиво относилась к фактам. А обязанность перепроверить каждую новость в трёх источниках у Наташи была с самого прихода в профессию.

Местные директора и руководители бизнеса боялись её фамилии, потому что Наташа «выгрызала» из них всё, что было нужно. А.В. Гимельштейн долго упрекал нас, что сериал остановился в какой-то момент. Наверное, и правда нужно было продолжать. Это был крутой проект. Но… Наталья была единственным редактором, для которого я писала тексты, уже будучи сама редактором и уйдя из профессии. А как было отказать, если звонит Мичурина и своим неподражаемым: «Ну Ираааа, напиши». И писала.

А ещё помню, как мы в эпоху расцвета иркутской деловой журналистики ходили на собрания акционеров иркутских «гигантов» и после обязательно собирались в кафе – Мичурина, Язовская, Солонина и я. Курили те, кто курил, пили кофе тоннами и обсуждали итоги очередного передела. Наташа обладала феноменальной памятью – миноритарии и мажоритарии, суды и сделки. Если нам нужно было копаться в блокнотах, Мичурина держала все факты в голове. И всегда это был взрыв эмоций и чувств, душа нашей компании, которая задавала стандарт журналистики. Никак не получается сказать сразу всё, что чувствуешь. Но мы же будем помнить и вспоминать?

Берт Корк:

– Говорить о Наташе в контексте смерти невозможно. Перед глазами стоит её лицо – кажется, она всегда улыбалась. От неё исходило тепло домашнего уюта – редакция и была для неё домом. Мы проработали вместе почти семь лет. А началось знакомство с забавного разговора. Я узнал, что в Иркутске издательским домом «Восточно-Сибирская правда» запускается проект «Иркутский репортёр». Позвонил Ксюше Докукиной, которая работала в редакции, и спросил, что это за проект. Ксюша ответила: «Мы тут в кино, с нами редактор «Иркутского репортёра» Наташа Мичурина. Пусть она сама тебе объяснит». И первая фраза, которую Наташа мне сказала, звучала так: «Берт, я вас хочу». После короткой паузы добавила: «Я хочу, чтобы вы работали в «Иркутском репортёре». На следующий день я уволился со своей прежней работы, а через два дня уже оформлялся на новом месте…

Нелепая, невозможная смерть – в чужом городе, на пешеходном переходе, под колёсами автобуса. Осознать это только предстоит. Потому что сейчас при словах «Наташа Мичурина» перед глазами стоит её всегда мягко улыбающееся лицо. Она идёт по редакции, заглядывает к своим журналистам в кабинеты и певуче повторяет: «Где заметки? Все сдаём заметки».

Татьяна Постникова:

– Ужасно больно говорить о Наташе «была». Кажется, будто это всё неправда, что выйдет опровержение, и мы снова встретимся. Я, как и многие, запомню её смеющейся, с фразами, которые стали для всех, кто работал с ней, универсальным кодом. За две недели до трагедии Наташа отдыхала на Байкале. Одна из фотографий, что мелькнула у неё в «сторис», особенно меня тронула: край пирса, её ноги – и впереди чистейшая и очень красивая гладь Байкала. Но если тогда эта фотография была просто хорошим снимком, то теперь кажется светлой метафорой.

Ангелина Саломатова:

– Наташа для меня стала проводником в журналистику. Добрая, весёлая, шумная, умная и смешливая… Наташа – образец справедливого и честного человека, которому нет дела до условностей. Человека, который всегда на стороне добра и правды.

Помню, как боялась идти в первый раз в редакцию «Восточки». «Конкурент» для меня был мечтой, мне казалось, там работают небожители. А Наташа, великий и ужасный редактор, на самом деле оказалась доброй и весёлой. Когда я спросила, как её отчество, она засмеялась и сказала: «Просто Наташа».

Как-то раз я ехала в автобусе и случайно услышала разговор студенток, поняла, что они с нашего журфака. «Ой, Мичурину обожаю», – сказала одна из девчонок. Остальные согласились.

Елена Трифонова:

– Прежде чем в помещении появлялась Наташа, появлялись её смех и задорный голос. Кажется, она вообще не выносила тишину. Даже когда она писала свои заметки, у неё в колонке играл джаз или фоном шёл телеканал «Дождь». Когда она два года назад уехала в Хабаровск, на втором этаже редакции разом наступила непривычная тишина. И в этой тишине невозможно было спрятаться от мысли: как же не хватает Мичуриной.

Мне повезло или, может быть, наоборот не повезло, но я сижу сейчас в Наташином кабинете. На стене – её картинка с толстым «Иркутским котом». На книжной полке – её книги и блокноты. За спиной – доска с приколотыми её рукой рисунками, записками и подборкой цитат Джорджа Оруэлла и Регины Бретт. И у последней есть прекрасное: «Всегда выбирай жизнь». Мне кажется, именно так Наташа всегда и поступала.

Две недели назад Наташа приезжала в Иркутск, и мы договорились встретиться на Ольхоне. Мне нужно было по работе быть в Еланцах, а оттуда до Ольхона – рукой подать. Хотелось столько всего рассказать. О новых проектах, о сомнениях и проблемах. Ведь она была человеком, по которому «сверяли часы». Но я проснулась с больным горлом, до Еланцов по работе доехала, а до Наташи – нет. Теперь буду всегда об этом жалеть. В мессенджере осталось её последнее сообщение: «Надеюсь, ещё увидимся. Обнимаю». Я тоже надеюсь, ещё увидимся. Обнимаю.

Юлия Сергеева:

– Наташа Мичурина погибла. Это невозможно представить. Это какая-то нелепость, какой-то автобус, какой-то Хабаровск. Кажется, она позвонит, скажет: «Ха-ха, Сергеева, это ошибка. Там была не я». Ужасно больно и плохо. Я работала с ней в «Телеинформе», потом в «Конкуренте». Помню, как в 2006-м она позвала меня в «Конкурент», мне было страшно, потому что это же была грозная Мичурина, которой никто с первого раза текст не сдавал. И со второго – тоже. Но было ощущение: «Хочу. Именно с ней хочу работать».

Первые три месяца я помнила плохо, потому что мои тексты Наташа нещадно переписывала, переделывала и резала по живому. И я пребывала в каком-то состоянии: «Ладно, ещё месяц, и убегу отсюда». Но через три месяца наступили драйв и ощущение настоящей работы. Чего мы только не творили в «Конкуренте».

Я могла до 20 часов вечера, когда текст уже ушёл на вёрстку, вызванивать, например, политика Александра Хинштейна. И дозванивалась, и его комментарий вставал уже в вёрстку.

Катя Арбузова звонила за комментарием на Лондонскую фондовую биржу. Мы брали интервью у режиссёра Вячеслава Кокорина, позвонив наобум – прямо на вахту в нижегородский театр. И Кокорин рассказывал нам всё, что мы хотели услышать. Ксюша Докукина писала в соцсети в личку Билли Новику, и тот давал интервью. Я написала письмо Борису Стругацкому, и в «Конкуренте» появилось интервью с ним. Это был настоящий непередаваемый журналистский кайф.

Выход за границы провинциальности, причём весёлый, радостный и лёгкий. И генератором всего этого была Наташа Мичурина. С ней было очень непросто, и много раз я хлопала дверями и думала: «Завтра меня тут не будет». Но проходил день, и хотелось обнять Наташу и всё это забыть. И Наташины слова: «Незнайка, выпей валерьянки!» – звучат в моей голове всякий раз и сейчас, когда эмоции захлёстывают.

Было и ещё что-то, что не касалось работы. Мой сын Сашка первые годы спал в маленькой кроватке, которую от всей редакции купила Мичурина и привезла мне домой. Дома сидит «газетный мишка», которого мне подарила Наташа. Однажды мы были с ней в магазине и уже вышли, когда вдруг она сказала: «Ой, я что-то там забыла». Вернулась… и принесла мне кружку с птицами. «Мне хочется тебе её подарить просто так», – сказала она. В этом вся Мичурина, наша Наташа. Нет никакого Хабаровска, нет автобуса. Наташа с нами.

Елена Постнова:

– Яркая, кипучая, искренняя, с бешеной энергетикой – такой она запомнилась при первой встрече. В 2012 году именно Наташа поверила в меня и предложила вакансию корреспондента в газете «Сибирский энергетик».

«Друг Аркадий, не говори красиво!» – Наташа никогда не правила тексты молча, комментируя каждую неточность. И большой репортаж, и небольшая заметка – Наташа скрупулёзно вычитывала всё. Наш пятый курс был первым в её преподавании на журфаке ИГУ. Студенты не понимали, как вести себя на парах. Наташа задавала неудобные вопросы, заставляла думать и сомневаться. А ещё говорила на равных. И каждый раз доказывала: невозможного нет. Собраться в 30-градусный мороз ночью в редакции, чтобы позвонить Владимиру Познеру? А почему бы и нет!

Евгения Скареднева:

– Есть люди, которые приходят в твою жизнь вместе с каким-то событием. А есть люди, которые, кажется, были всегда. Их, как правило, не так много. Наташа из них.

Мы работали в разных редакциях, но встречались на мероприятиях. У нас была общая тема: мы говорили об университете и студентах, поскольку обе преподавали на родной кафедре журналистики. И я всегда по-доброму завидовала тем ребятам, которым повезло учиться у неё, потому что Наташа приходила к ним на пары прямо из редакции, тащила их в гости в самые разные СМИ, в общем – показывала профессию, какая она есть.

Однажды нам всё же довелось поработать вместе в газете «Сибирский энергетик». Официально мы с Наташей именовались «главный редактор» и «редакционный директор» (я отвечала за взаимодействие с нашим учредителем, а она руководила группой журналистов «Восточки»). Но я нисколько не льщу себе: дирижёром – если представить себе редакцию как оркестр – была именно она, Наташа.

Она приезжала в гости совсем недавно, но в этот раз мы не встретились – и теперь это навсегда, и это невозможно уместить в голове, и я прячусь за словами-формулами, выражающими скорбь, будто за шатким забором, как, наверное, и все, кто её знал.

Егор Щербаков:

– Кажется, тот звонок с неизвестного номера прозвучал 20 ноября 2009 года. «Егор? Это Наталья Мичурина, «Конкурент». Мы с Нового года запускаем новый проект. Тебя порекомендовали». Так начались восемь лет сотрудничества.

Нельзя сказать, что они были простыми и гладкими. Хватало и переписанных статей, и вёрстки номеров до позднего вечера. Были и ссоры, и обиды. Однако всё это легко и быстро забывалось на фоне шутливых бесед, едких профессиональных прибауток и комментариев, дружеских посиделок по разным поводам и без, «тимбилдинга» за городом на выходных.

Пальцы, стучащие по клавиатуре, сопротивляются и не дают писать в прошедшем времени. Потому что не было никакой нелепой трагедии, которая вызывает у тебя глухую ярость. Были восемь, почти девять, лет сотрудничества, выходившего за пределы работы и занимавшего важную часть жизни. И есть Наташа, которую ты помнишь и ценишь со всеми достоинствами и недостатками, делающими человека настоящим.

Дмитрий Еловский:

– Мы с Наташей работали в «Конкуренте». Я занимался политикой, она (кроме того, что была редактором) – экономикой. Соответственно, я не очень хорошо понимал иркутскую экономику, она – иркутскую политику. Политика – это область, где много интриг, предательства и грязи. А Наташа всегда на них реагировала остро. Она вскидывала руки в совершенно неповторимом жесте и говорила: «Ну как же так, так же нельзя! Вот уроды!» Мне важно было слышать эту реакцию. Реакцию человека с обострённым чувством справедливости, честного и искреннего. Это позволяло не утонуть и не потерять ориентиры, понятия добра и зла.

Наташа была моим камертоном. Думаю, для многих она была таким камертоном. Она позволяла нам не потерять чувство правильного в этом мире. Такие люди – большая редкость. Особенно большая удача, когда они работают в медиа. Смерть такого человека – страшная потеря для профессионального сообщества. Да и для общества в целом. Пусть оно не понимает, насколько они сильно влияют на происходящее вокруг. Только теряя такого человека, ты по-настоящему понимаешь, насколько важную роль он играл в твоей жизни. Я очень надеюсь, что имя Натальи Мичуриной останется в памяти не только её друзей, но и профессионального сообщества.

Ольга Мутовина:

– Меня, как и многих, в «Восточку» привела Наташа. Она никогда не занималась назиданиями, не учила, «как надо». Но как-то само собой получалось, что Наташа подталкивала к переменам. Однажды в редакционном чате она повесила пост руководителя одного из лучших медиа страны о том, что портал ищет авторов в регионах. Приз – стажировка в Москве. Наташа сохранила пост, и это простое её действие спровоцировало целую цепь событий в моей жизни.

Я написала и отправила материал. И с него началась цепь событий, в результате которой мы с Леной Трифоновой придумали и запустили проект «Люди Байкала». В последнее время мы нечасто общались с Наташей. В один из последних её дней рождения я вспомнила про тот пост и стала благодарить. Получилось неуклюже: я висела у Наташи на шее и говорила, как благодарна ей. И таких людей, кому Наташа помогла прямо или косвенно, кто говорил ей «спасибо», очень много. У неё был особый взгляд. Она видела ситуацию целиком. Сама «выпрыгивала» за рамки обыденности и тащила за собой коллег.

Елена Коркина:

– Уже несколько лет для меня не звучал в день вёрстки твой призыв: «Сдавайте заметки». А сегодня вдруг снова звучит. И это, как обычно, с тобой. Ты – всегда побуждение к действию. Собственно, ты и есть действие и умение заразить им, научить, вдохновить. Короче говоря, ты про то, как «сделать вместе классно».

Мне жаль, что эта заметка не может быть классной, соответствовать тем критериям качества, которые были для тебя само собой разумеющимися. С этим ничего нельзя поделать, потому что это вроде бы текст в формате последнего слова о тебе. А слов и мыслей будет ещё много. И потом – как сказать, не размахивая руками, не гогоча вместе с тобой, не поглаживая велюровость блокнота и не вынюхивая в кофе запах сахарной ваты?

Не можно говорить о тебе и с тобой без этого, как не годится для тебя прошедшее время. Не потому, что в этом чувство боли и несправедливости. Просто в тебе категорий прошлого не было. Только настоящее – живое, любопытное, твоя самодостаточная полнота жизни, которой не требуется подтверждения, внешних регалий, признания и прочей подпитки. Подпитываешь ты. О тебе нельзя помнить, а сказать можно только действием, и это очень просто – делать классные вещи круто, чтобы они были интересны и помогали другим. И делали мир более понятным, интересным и справедливым.

Елена Лисовская:

– Я знала Наташу лет 18 – с тех пор, как студенткой пришла в журналистику. Сначала в информационном агентстве «Телеинформ», потом в «Конкуренте», таком же драйвовом, интересном и ни на кого не похожем, как она. Наташе удалось создать издание, которое копировало её. Там многие прошли «золотую школу иркутской журналистики», которая позволила получить работу в федеральных изданиях.

«Ребзя, заметки сдаём! Сдаём заметки!» – чем ближе время сдачи номера, тем чаще мы слышали это.

«Лучшее – враг хорошего!» – говорила она, когда мы слишком тянули со сдачей текста, постоянно его переписывая и улучшая.

«Кружев там развесь!» – то есть сделай текст более понятным и пригодным для чтения.

Мы были не просто коллегами, но и друзьями. Я не верю в то, что произошедшее вообще возможно. Для меня Наташа всё так же живёт в Хабаровске, куда она так рвалась, ходит на работу и говорит кому-то с улыбкой: «Ребзя, сдаём заметки!»

Мария Никульшеева:

– Впервые я встретила Наташу на пресс-конференции. Она сразу произвела на меня неизгладимое впечатление: задавала совершенно чёткие вопросы спикерам. Тогда я не знала, что судьба меня сведёт с ней, она станет моим редактором и сыграет одну из ключевых ролей в моей жизни.

В 2011 году я начала работать в проекте «Восточки», и это было счастливое время. Сейчас выпускники Наташиной школы повсюду, работают в ведущих изданиях страны. Наташа учила максимально точно и правдиво описывать ситуацию понятным языком. Давала возможность совершать свои открытия. Кто бы мог подумать, что те самые мишки из её коллекции, которых Наташа подарила моим дочкам, останутся в моей семье последним сувениром в память о ней.

Алёна Махнёва:

– Всё это не укладывается в голове. И верные слова про Наташу никак не подбираются, потому что прошедшее время – не про неё. Не знаю другого человека, с кем бы так рифмовались жизнь и настоящее – вот это «дойти до самой сути»: в работе, в дружбе, в радости, в стремлении сделать мир вокруг лучше, помочь всем, кому можно и нельзя, восстановить справедливость. Не пройти мимо.

Наташа – это огромное отважное сердце, чуткость и невероятная душевная щедрость. Человек с точнейшим внутренним компасом правды. Учитель и Друг. Невозможно поверить и смириться с этой тишиной.

Анна Павлова:

– Когда Наташа общалась с людьми, она погружалась в человека на сто процентов. Ей всегда были интересны собеседник на интервью и коллеги по работе. Особенно это было заметно по «Сибику», по нашему небольшому коллективу, где она была редактором. Планёрки три раза в неделю, вёрстка газеты допоздна, «созвоны» с журналистами, когда они не в редакции. Когда так плотно общаешься, знаешь человека хорошо: и бытовые мелочи (кот Беня заболел, яичницу с утра пожарила…), и особенности характера, и мимику. Мы заранее знали, по какому поводу она удивится, сделает большие глаза и с какими-то детскими нотами в голосе скажет: «Что, правда?» Если отправляли хороший текст (ну, чувствовали – удался!) ей на вычитку, то предвкушали: у редактора Мичуриной поднимется настроение.

Она очень любила хорошие тексты от журналистов, радовалась, как за свои. Причём даже не обязательно хвалила их, но была довольна и на вёрстке пела-мурлыкала: «..На танцующих утят быть похожими хотят…» Если было совсем весело-задорно на душе, хохотала так громко, что слышно было этажом ниже. Только заходишь в «Восточку» и уже знаешь: Мичурина на работе. Знали, когда будет сердита. Всегда – много эмоций, много энергии, на всех бы хватило. Когда в человеке так много жизни, как может случиться, что его уже нет в живых? Может, это всё-таки неправда.