– Даже не знаешь, как поздороваться. Раньше я говорил: «Здравствуйте, дорогие иркутяне!» А теперь у нас другое пространство с вами. Это одновременно печально и радостно. Мы же вышли за пределы Иркутска почти поневоле, – говорит писатель, критик, искусствовед Валентин Курбатов, который был постоянным участником фестиваля «Этим летом в Иркутске», а сейчас он в Пскове, и увидеть его можно только по видеосвязи. – Сейчас мы не сможем встретиться, как тогда в театре Охлопкова, когда было легко и естественно: мы видели живые глаза, слышали живые вопросы и тотчас отвечали на каждый из них. Это был диалог, который был ясен, нежен и сердечно важен для каждого из нас. Теперь так живо и искренне у нас не получится, мы только осваиваем этот новый жанр существования в кадре. Но будем надеяться, что нажитый нами предшествующий опыт диалога, любви и слушания друг друга поможет нам перемочь и этот год, выпавший России и миру. Бог даст, мы ещё вернёмся с вами снова в зал Охлопковского театра.

Фестиваль существует с 2007 года, каждый год летом в театре имени Охлопкова проходили встречи с представителями российской интеллигенции – поэтами, писателями, музейными работниками, рассказал программный директор нынешнего фестиваля, заведующий отделом Музея-квартиры Ф.М. Достоевского Государственного российского музея литературы имени В.И. Даля Павел Фокин. «Всё меняется, мы сегодня не можем собраться в любимом зале и, как говорит Валентин Яковлевич Курбатов, душевно обнять друг друга, но попробуем это сделать в этом странном новом онлайн-формате, – сказал Павел Фокин. – Даст бог, он нам что-то принесёт новое, но не отменит и те очные встречи».

Онлайн-фестиваль проходил два дня, его участниками стали около двух десятков экспертов. В этом году он был посвящён памяти Победы в Великой Отечественной войне. «Одному, двум, трём людям такую тему не то что бы не поднять, просто память о войне – это общее дело, – считает Павел Фокин. – Каждый человек причастен к этому событию». Эстафету от театра Охлопкова в этом году приняла библиотека имени Молчанова-Сибирского, именно она стала той площадкой, на которой прошёл онлайн-фестиваль. «Мы постарались продолжить традиции фестиваля, и сегодня в нём участвуют и Иркутский драматический театр имени Охлопкова, который все предыдущие годы был организатором фестиваля, и Иркутский областной краеведческий музей, и музыкальный театр, и многие другие, кто помогал в составлении программы», – сказала директор Иркутской областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского Лариса Сулейманова.

«Меня зацепил этот проект»

Я слушаю трансляцию с телефона на улице. Это здорово, когда ты можешь слышать интересных людей, лучших литературоведов Москвы через пять тысяч километров – в Иркутске… Но всё равно не покидает ощущение театральности и странности происходящего… Моросит дождь, телефон прикрыт медицинской маской – знаком непонятного времени «короны». Рядом бегает сын Сашка. Ему 7 лет, и он занят бумерангами. Он знает, что его дедушка Пётр и бабушка Саша воевали, что у деда Петра был осколок под подбородком. Ему рассказывали, что брат бабушки, тоже Саша, артиллерист, был ранен при форсировании Днепра в октябре 1943 года. И умер от ран в селе Маньки в Черниговской области. Через пять дней после того, как ему исполнилось 20 лет. И знает, что его прабабушка Мария ездила туда и разговаривала с женщиной, у которой на руках умер её сын… Сашка знает, но как это отражается внутри него? Я не знаю, может быть, это сказка или предание о каких-то далёких временах, где вместе с дедом Петром может оказаться и паровая телега из детской книги про машинки… Какой останется война в памяти нынешних детей? Никто не знает.

– Знаете, что меня страшит больше всего? Дети, подростки, молодёжь воспринимают войну очень абстрактно, и очень важно продолжать разговор про неё, – считает Лариса Сулейманова. – Это наша обязанность перед памятью людей, которые столько отдали нам. Это надо делать на всех площадках – в литературе, в театрах, в музеях, в кино, в библиотеках. Поэтому мы в программе фестиваля постарались показать очень разные пласты общественного разговора о войне. Я очень надеюсь, что разговор будет живой. Если даже несколько человек, десяток, сотни вспомнят этих людей, поблагодарят их, будет хорошо.

На фестивале собрались те люди, которые создали к 75-летию Победы уникальный книжный проект – пятитомник «Библиотека Победы». Книги готовило Российское историческое общество, вышли они в издательстве «Эксмо» – в серии «Президентская историческая библиотека». «У нас не просто презентация, а именно творческая встреча, – сказал Павел Фокин, выступивший редактором-составителем тома «Проза». – Потому что для каждого из нас эта работа не была профессиональной, это была часть нашей души».

– Когда я впервые услышал, что планируется издание серии книг, посвящённых юбилею Победы, я, честно говоря, этому не обрадовался, – сказал директор Государственной публичной исторической библиотеки России, президент Российской библиотечной ассоциации, научный руководитель проекта Михаил Афанасьев. – Я очень давно директор исторической библиотеки и должен сказать, что каждые пять лет я бываю членом жюри разных конкурсов на лучшее издание, посвящённое юбилею Победы. И за это время появилось ощущение, что событий, описанных в этих книгах, больше, чем произошедших за четыре года войны. Книги, пересказывающие одни и те же сюжеты, книги, переиздаваемые много раз. Когда на конкурсе нужно оценить книгу Юрия Бондарева, изданную на газетной бумаге, и книгу, изданную на мелованной, смыслы теряются. Мне кажется, этот процесс перестал обладать неким рациональным зерном. Но этот проект зацепил меня одной важной деталью. Речь шла не вообще о лучших литературных произведениях о войне, а о произведениях, написанных в годы войны. И тут во мне проснулся социолог.

Я понял, что, обратившись к произведениям, написанным в годы войны, у нас появляется шанс понять гораздо больше о том, что думали и чувствовали люди того времени, нежели прочитав тысячи томов аналитических работ по этому поводу. И это ещё накладывается на то моё ощущение, что война перестала быть временем, современным нам. У молодого поколения отношение к войне такое: это ощущение какого-то другого мира. И погрузить их в этот мир – задачка чрезвычайно интересная.

– Это человеческое, антропологическое, личное измерение необыкновенно важно, – считает директор Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля, научный руководитель проекта Дмитрий Бак. – И оно есть и у меня. Я сын военного медика, врача. Папа мой, к сожалению, уже покойный. Я был пятым ребёнком из шести. Он не воевал, в 1945-м ему было 17 лет, он был призван, но в военных действиях не участвовал. Вся семья жила в Нижнем Новгороде. Папе в 1941 году было 13 лет, и они с мальчишками по ночам, несмотря на запреты, ходили смотреть на берег реки, что там творилось. Начались бомбардировки. И папа рассказывал, что в одну из ночей он увидел лицо немецкого лётчика. Лётчик пикировал на мост, очень низко пролетал над берегом реки… Это удивительное впечатление, я на минутку понял, что если бы этот лётчик открыл огонь, то не было бы меня, например. Это очень острое чувство. Лицо человека, который мог тебя убить, но почему-то не выстрелил, запало мне в душу после рассказа отца навсегда. Воевали в моей семье дедушка и старший брат отца, мой дядя. Оба погибли. С дядей Димой (Давидом) связана такая история. Кадровый военный, он погиб в 1943 году при переправе через Десну. Через 39 лет после его гибели младший брат отца направился на поиски его могилы. Дядя заблудился в лесу, не найдя никакой могилы, ночевал у лесника и наутро обнаружил фотографию партбилета своего брата в красном углу у иконы. И тогда лесник ему сказал, что в лесу есть одинокая могила. Сейчас она уже укрупнена… Мы туда стали ездить и обрели родню. Две женщины ухаживали за могилой погибшего воина с 1943 года по этот год. И через смерть дяди, которого я никогда не видел, мы обрели родню, женщин, которые ухаживали за могилой. Личное измерение войны по-прежнему острое, сколько людей ушли из жизни раньше, чем положено, сколько не сумели родить детей. Задача нашей «Библиотеки Победы» – обострить это чувство, оживить его…

– Я, как и большинство здесь присутствующих, принадлежу к поколению, которое войну не знало, – сказала заместитель директора по научной работе Института мировой литературы имени А.М. Горького РАН, редактор-составитель тома «Публицистика» Дарья Московская. – Она пришла к нам с учебниками истории, с художественными произведениями, с поэзией, песнями, фильмами. Война видится в этой перспективе как великий эпос о героях, как песня, плач, гимн, надежда, но это далеко. Есть другое знание – эмоциональное, семейное, глубоко личное. У меня оно тоже есть. Я запомнила с детства 9 Мая: была тишина в доме, это тихий день у нас, как Страстная пятница… Папа едет на могилу отца – Сергея Андреевича Московского, майора, который пошёл на войну добровольно, хотя он был уже в возрасте. Прошёл гражданскую войну и оказался в котле окружения под Вязьмой, вывел партизан из окружения, получил орден Боевого Красного знамени. И моя внучка рассказывает теперь на уроках истории об этом событии. Можайск, где мы живём, – он рядом, он, по сути, нас спасал…

«Это было для меня неким знаком»

По мнению Дарьи Московской, артефакты войны, архивы – это «порталы», через которые сокращаются время и пространство, есть возможность почувствовать то, что давно ушло. «Мой папа был фронтовиком, воевали все – как по линии мамы, так и по линии папы. Мужчины все были призывного возраста, но ни один не погиб, погиб только муж одной из моих тётушек, – говорит проректор по научной и творческой работе Литературного института имени М. Горького, редактор-составитель тома «Поэзия» Сергей Дмитриенко. – Фронтовики были не очень-то говорливы, и только в 1970-е годы начали рассказывать о войне и отец, и дядья, и, конечно, наши мастера-фронтовики из Литинститута, где я учился. Из этих рассказов вырастал такой реальный, но неописуемый образ войны. И была, конечно, литература. Всё это создавало образ войны, который я считаю правдивым. На мой взгляд, самое главное достояние литературы народов СССР тех лет – это фронтовая поэзия. Я более 15 лет составляю антологии фронтовой поэзии и очень рад, что мне оказали честь и пригласили в этот проект. Он силён тем, что в нём мы могли дать возможность себе и нашим читателям увидеть, как читали литературу войны те люди, которые эту войну переживали. Вот была реальная война – и вот война литературная. Тот том поэзии, который я составил, – это мой маленький вклад в память обо всех погибших, обо всех, кто воевал и кто трудился в тылу».

«Двухлетнее участие в этом проекте стало для меня чередой очень важных открытий,– сказала декан факультета филологии НИУ ВШЭ, редактор-составитель тома «Драматургия» Елена Пенская. – Тема войны не теряет остроты, живёт в нас, в нашей памяти. И это тоже личная история, история моей семьи. Есть погибшие. Мамин брат ушёл на фронт, когда ему исполнилось 22 года, погиб в 1943 году. Совсем недавно мы нашли захоронение подо Ржевом. Совсем молодой, он только женился. Лев Рудник, второй брат, был художественным руководителем Большого драматического театра имени Горького, принял пост у Бориса Бабочкина незадолго до войны, в 1940 году, и руководил этим театром всю войну – до 1946 года. Для меня участие в этом проекте и предложение составить том «Драматургия» были неким знаком, что можно подключить живые воспоминания и материалы, которые хранятся у нас в семье. Лев Рудник в военные годы очень много сделал и для театра, и для репертуара. Он отправился с театром в эвакуацию в Киров, где о нём до сих пор вспоминают очень тепло…» Елена Пенская вспомнила и театральную легенду о подаренном маршалом Леонидом Говоровым главному режиссёру и театру автомобиле «Опель». А когда самой Елене было девять лет, к ним в квартиру в Москве зашёл дядя вместе с Марком Бернесом. Бернес за домашним столом спел песню «Журавли», а потом, как пояснили взрослые, отправился на запись этой песни в студию. Это была последняя из его записей. «Это какое-то совершенно пронзительное воспоминание, и сейчас мы разбираем документы семейного архива, – сказала Елена Пенская. – Готовимся передать в Большой драматический театр, где собирается военная история театра». Слова Юрия Визбора «Помни войну…» стали для Елены Пенской ключом, который позволил в работе пробиться сквозь то, что уже написано о войне, о театре и драматургии военных лет, «сквозь кордон юбилейных дат». Это позволило услышать живые голоса, услышать живое в искусстве, в театре военных лет. «Это была прекрасная идея – сосредоточиться на тех текстах, которые были рождены войной», – считает Елена Пенская.

Война «от и до»

Война – это ещё и огромный пласт того, что ушло навсегда, и мы сейчас находим какие-то малые части огромной жизни. По крохам. Историки возвращают нам имена писателей-фронтовиков, которые не прозвучали так, как люди были этого достойны, ни в советское время, ни после. Иркутский областной краеведческий музей представил на фестивале собственную экспозицию, посвящённую писателям-фронтовикам. Причём это были как уже довольно известные имена, так и рассказы о тех, кто прошёл войну и написал о ней ярко и правдиво, но имена их почти позабыты. Один из них – Иннокентий Черемных, о нём рассказал старший научный сотрудник Иркутского областного краеведческого музея Артём Ермаков. Черемных попал под призыв конца 1941 года и оказался на фронте к марту 1942 года, к исходу битвы под Москвой.

«Он прошёл практически все крупнейшие операции, которые нам известны из учебников: окончание битвы под Москвой, был под Сталинградом от начала и до конца, на Курской дуге, участвовал в форсировании Днепра, в операциях в Южной Украине, Румынии, Южной Германии, – рассказывает Артём Ермаков. – Несколько раз был ранен, и ранен тяжело, носил в себе осколки. Это человек, проза которого строится на знании деталей и реальностей войны во всей её сложности. Это был реальный фронтовик, не корреспондент, который съездил на тяжёлый участок фронта на короткий срок. Черемных практически всю войну на своих плечах вынес, причём в передовых частях».

После войны Иннокентий Черемных вернулся в Сибирь, работал на стройке Братской ГЭС. Он начал писать довольно поздно, уже за 40 лет, когда стал понимать, что войну изображают часто не такой, какой она была: много лакировки, выдумки, за этими рассказами не проступали лица живых людей. Черемных начал переписываться с однополчанами, родственниками погибших, записывал свои воспоминания и публиковал в братских строительных многотиражках 1960-х. За что получал партийные нарекания, а иркутская писательская организация, судя по воспоминаниям, не сразу его приняла. Были претензии к тому, что он, не владея литературными навыками, берётся за такую крупную форму, как роман. А к 1970-м годам его газетные публикации действительно сложились в полноценный роман. Он писал и переписывал его до конца своей жизни. И всё же, несмотря на двойную цензуру – официально-партийную и коллег по писательскому цеху, он сумел пробиться и издать в 1972 году книгу «Разведчики», а потом в 1980-х появились два издания книги «Однополчане» и книги «После войны», «Лихолетье». Уже после его признали, и был братский трёхтомник, его именем после кончины назвали центральную библиотеку Братска. Но о нём не осталось воспоминаний, строчек в литературных энциклопедиях региона или журналах.

«Практически каждый субъект России имеет известного писателя-фронтовика, а Иркутская область, у которой есть Иннокентий Черемных, забыла о нём. А ведь он не только прошёл войну, но и без литературного редактирования сумел это всё описать, отрефлексировать. Война, увиденная такими глазами, как правило, встречается у нас в необработанных записях ветеранов. А тут человек нашёл в себе силы сам обобщить этот опыт», – говорит Артём Ермаков.

…Недавно под Смоленском поисковики обнаружили останки Михаила Иннокентьевича Инешина 1919 года рождения, который когда-то жил в деревне Мартыново Катангского района. Его имя стало известно благодаря расшифрованной записке из медальона. Журналист Анна Павлова опубликовала сообщение об этом в соцсети. И родные нашлись. Они помнили о нём, но этот медальон нашёлся через 75 лет после Великой Отечественной, и это, безусловно, настоящее чудо.