Храм-маяк с Белого озера

Храм Рождества Христова в Крохино был поставлен в 18 веке в Белозёрском районе Вологодской области. Храм-маяк у Белого озера, у истока реки Шексны, оказался единственным древним памятником, что сохранился после затопления Волго-Балта в 1961 году. Из мысли о том, что надо храм этот на острове обязательно сохранить, в 2010 году родилась новая идея – основать фонд, который объединял бы общественные проекты по сохранению и консервации уникальных памятников. Проекты, которые рассказывают людям о том, как жили наши предки, почему каждый полуразрушенный храм – это драгоценность, зачем надо записывать за стариками каждое слово, когда они хотят рассказать о прошлом.

Проект активно поддерживают волонтёры. Если в чём-то не участвуешь лично – в научных экспедициях, уборке старого храма, архивных поисках, работе музея, трудно понять, зачем это. А когда пропускаешь ушедший мир через себя, осознаёшь, почему кому-то очень дорога старенькая деревня, от которой остались только название и любительское фото. Полуразрушенный храм-маяк начали спасать физически, параллельно сотрудники фонда в течение нескольких лет ездили по посёлкам и деревням и записывали воспоминания людей о затоплении. Искали уникальные материалы в архивах. А потом появились виртуальный музей и документальный фильм «Незатопленные истории Белого озера».

В 2020 году фонд «Крохино» должен был открыть в Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева большую выставку под названием «Незатопленные истории». На ней планировалось показать архивные фотографии затопленных деревень, строительства гигантских гидросооружений из музеев центральной, южной, северной, восточной и западной частей России. Проект получил грант президента РФ. Однако коронавирус внёс свои коррективы, и выставка в июне 2020 года открылась в виртуальном виде – на сайте дома культуры «Гайдаровец». Открытие настоящей выставки в музее архитектуры перенесено на 2021 год. В числе тех, кто предоставил свои фотографии и дневниковые записи фонду, – Музей гидроэнергетики в Угличе, Красноярский краевой краеведческий музей, Череповецкое музейное объединение, Братский городской объединённый музей. Всего 21 музей России. Столицу Приангарья представлял Музей истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова.

Щуки на картофельном поле

– Вы знаете, а люди-то почему-то не верили, что их участки и дома затопят, – говорит сотрудник Музея истории города Иркутска Ольга Чернявская. – Их предупредили, сказали: «Огороды не садите». А люди всё равно посадили и потом вспоминали: «А посреди картошки-то щуки плавают». Ольга Чернявская перебирает толстую пачку снимков – мосты, деревни, виды Ангары… В музее сохранились стереоснимки Кругобайкальской железной дороги, мостов, станций. Это материалы так и не открывшегося Музея сибирской фотографии. Часть этих фото и странички дневников отправились в «Крохино» – на проект «Незатопленные истории». «Вот Подорвиха – ушла в воду, Михалёво – тоже там, а Тальцы – те раньше расселять стали. Информации крайне мало по Иркутскому водохранилищу», – говорит Ольга Чернявская.

Братская ГЭС, конечно, была масштабнее, площадь затопления больше. Она получила и мощную команду археологов во главе с Алексеем Окладниковым, и повесть «Прощание с Матёрой» Валентина Распутина, и поэму «Братская ГЭС» Евгения Евтушенко. Затопление Иркутского моря было более скромным, воспоминаниями и чувствами людей особо не интересовались. Это как раз тот случай, когда целый пласт истории ушёл, потому что вовремя не собрали рассказы и воспоминания за исключением воспоминаний жителей крупных поселений – Грудинино, Михалёво, Тальцы. По официальным данным, в зоне затопления Иркутского водохранилища оказалось 138,6 тыс. га земли, чуть более 32 тысяч га – это поля для выращивания урожая, остальное – лес и луга. 200 населённых пунктов так или иначе пострадали: одни ушли под воду целиком, другие переселились выше, какие-то потеряли часть улиц. Под водой оказались участок шоссейной дороги Иркутск – Листвянка и часть КБЖД: Иркутск – Михалёво – Подорвиха – Байкал. Переселено было 3,3 тыс. дворов, 17 тысяч человек.

– Среди поселений, попавших под затопление, большинство всё-таки составляли малодворки, заимки, – рассказывает Ольга Чернявская. – Крупные, если говорить о правом береге, две деревни – Тальцы и Большая Речка, остальные всего по 5-6 домов. На левом берегу – Михалёво, Грудинино, станция Подорвиха. Конечно, страшного урона сельскому хозяйству не было нанесено. Основными занятиями в этой местности были рыбалка, заготовка и сплав леса. Пока плотину не поставили, так по Ангаре лес и сплавляли. Интересен один момент. Во всех деревнях, кроме, наверное, Большой Речки, Тальцов, Михалёво и Грудинино, не было родных могил. Они возили покойников хоронить либо в Большую Речку, либо куда-то ещё. Почему так? А потому, что в основном люди здесь жили пришлые, приехавшие сюда кто по своей воле, кто по принуждению на лесозаготовки, на обслуживание и охрану железной дороги.

Две деревни на левом берегу – Грудинино и Михалёво – старинные, и их переселение, конечно, было болезненным. Но зато и память людей о них жива до сих пор. «Моей малой родиной была деревня Грудинино, находящаяся теперь на дне Иркутского водохранилища… Там же покоятся останки и близлежащих деревень, таких как Михалёво, Патроны, Щукино, Ерши, Большая и Малая Разводные. Деревня Ерши была родиной моей бабушки Екатерины Александровны Саловаровой, – рассказывал доктор геолого-минералогических наук, профессор Мефодий Грудинин. – В деревне Грудинино насчитывалось около 50 дворов, основная часть которых была построена переселенцами с Дона (за что их называли чалдонами). А другая часть жителей переехала сюда, по-видимому, из Средней России». Здесь, в Грудинино, 29 марта 1843 года был заложен ростовским купцом первой гильдии Н.Ф. Мясниковым первый ангарский пароход. «Судну было «высочайше утверждено название «Император Николай I». Первое своё самостоятельное плавание он совершил от Грудинино в Иркутск», – пишет в книге «Иркутские повествования» А.К. Чернигов.

«Из Грудинино часть людей перевезли на правый берег, где поставили деревню Новогрудинино, кто-то переселялся в Иркутск, кто-то в Шелехов», – говорит Ольга Чернявская.

Михалёво – старинная деревня на том же левом берегу Ангары, основанная казачьим пятидесятником Анисимом Михалёвым. В 1669 году Анисим Михалёв с отрядом казаков открыл соляные источники на месте нынешнего Усолья-Сибирского. Его брат Гавриил вместе с сыновьями добывал соль в тех местах. А сам Анисим в 1681 году обосновался на левом берегу Ангары, в 20 верстах от Иркутска. Там и появилось Михалёво. В писцовой книге 1686 года, составленной Ф.С. Сверчковым по приказу стольника и воеводы С.А. Собочина, говорится: «Вверх по Ангаре реке – деревня, а в ней пятидесятник казачей Анисим Филипов сын Михалев». Информация об этом приводится по статье коллектива авторов «Михалёвский некрополь» (журнал «Тальцы» от 21 июня 2013 года).

В 19-20 веках при строительстве отрезка Транссиба село получило новую жизнь, на стройку прибыло много переселенцев. Жители Михалёво при затоплении Иркутского водохранилища переселялись  в Иркутск, Шелехов, Большой Луг, Новогрудинино. Старинное кладбище, общее для Михалёво и Грудинино, в средней части южного склона пади Картакой тоже попадало под воду, и жителям разрешалось перезахоранивать близких на новом месте захоронения – Грудининском. Кладбище перенесли выше по склону – на территорию бывшего кирпичного завода, работали на переносе заключённые. С 2005 года в Шелеховском районе было основано Михалёвское землячество, люди отыскали старое кладбище, сделали снимки, описали его, собрали сведения о родных, когда-то живших в Михалёво и Грудинино.

«В некотором смысле я утопленник»

Падь Подорвиха упоминается в официальных известиях иркутской городской Думы ещё в 1895 году вместе с падями Малолетняя, Гробиха, Ланкой, Щелкой и Шалихой. Это было место, где традиционно заготавливался лес. После строительства КБЖД появилась и станция Подорвиха. Она известна тем, что в 1951 году там родился режиссёр Александр Сокуров. «Там, где я родился, – вода, поэтому в некотором смысле я утопленник, – говорил он во время поездки в Иркутск несколько лет назад. – Это сложное чувство, пронзительное. Чувствую, что по-настоящему лишился чего-то важного. Это деревня Подорвиха, здесь я прожил четыре года! Это одна из немногих сказочных страниц в моей жизни, чистая и прозрачная».

Мало кто помнит сейчас правобережную деревню Пашки, которая в газетах довоенного времени упоминается очень часто. Она тоже старинная, образована, согласно сведениям Государственного архива Иркутской области, в 1807 году. На карте Байкала 1806 года в устье реки Королок показан «стан Пашковской», пишет С. Гурулёв в книге «Географические названия Иркутской области». «Иркутские губернские ведомости» 1865 года упоминают «бывшую пашковскую станцию» по Ангаре с пометой: «Имя станции напоминает воеводу Пашкова». В 1879 году в «ИГВ» наряду с листвянским упоминается и «пашковский» этап следования заключённых. В самом начале 19 века в деревне было 19 дворов с населением 76 человек. Молиться люди ходили в тальцинский храм. К 1929 году стало уже 27 дворов и 118 человек. В Пашках в 1938 году находился сельсовет. Сохранились газетные заметки о том, как в 1929 году в Пашках проходили военные учения. Учебные войска шли под покровом ночи «на смычку с рабочими Тальцов»: «В полночь – в деревне Пашки. Пьём чай и двигаемся дальше. Боевая задача – занять Тальцинские высоты…»

Большая Речка частично попала под затопление, и основная часть домов была перенесена на полкилометра севернее, на более возвышенное место. Тогда же в Большую Речку переселились жители Тальцов, участков Черемшанки, Малышкино, Алатая, Хархатая, Стрелки. Эти лесозаготовительные участки Большереченского леспромхоза прекратили свою работу. Интересна судьба церквей, которые были в посёлках. В Листвянке на месте будущего затопления стояла церковь Святителя Николая Чудотворца. Согласно народному преданию, когда-то купец К. Сибиряков чудесным образом спасся от кораблекрушения и обещал поставить церковь в Николах. И поставил часовню. А церковь строить начала уже его вдова в 40-х годах 19 века. Тогда же деревянный храм был перенесён в Листвянку, поскольку в Николах уже стоял храм, посвящённый Николаю Чудотворцу. Эта церковь была перенесена при затоплении выше – в падь Крестовую. А в Николах сначала в 17 веке стояла часовня, в которой молились все, кто отправлялся в опасный путь по Байкалу (Святой Николай – покровитель мореплавателей). В 40-х годах 18 века появился храм. О нём сложено много легенд, в 19 веке, когда он пришёл в запустение, местные жители видели свет в окнах и фигуру молящегося старца внутри. Церковь была вновь отстроена, горела и окончательно была закрыта в 1930-х годах. Во время затопления церковь перенесли на место повыше. Пожар в 1980-х уничтожил её. Остатки перевезены в музей «Тальцы». Что характерно, обе церкви – и в Листвянке, и в Николах – переехали на новое место, но те места, откуда их «сняли», затоплены не были.

«Мы проезжаем по ложу будущего Иркутского моря. Как всё здесь изменилось! Давно ли, казалось, в этих местах – в долине верховьев Ангары – шумели леса, буйно росли кустарники и на каждом шагу попадались следы человеческого жилья, – писал в 1955 году в «Восточке» В. Маккавеев. – Теперь это огромная площадь, вытянувшаяся от города до истока Ангары. Там, где были когда-то сёла, шумела жизнь, – тихо. Как будто огромный утюг прошёлся по оборкам платья и расправил все неровности, шероховатости, все ненужные морщины… Большой Разводной мы не увидели. Две избушки подслеповатыми глазками окон провожали проходящую машину. А ведь совсем недавно здесь стояло около 250 зданий личного и общественного пользования. Щукино, Патроны, Бурдугуз, Бутырки, Пашки, Тальцы, Ерши, Михалёво, Грудинино и много других сёл… Теперь этих населённых пунктов или нет совсем, или о них напоминают 1-2 домика, которые в эти дни также будут перевезены на новое место… Мы в посёлке Большая Речка. Село как бы сделало большой шаг в гору и как в сказке обновилось. Здесь уже свыше 250 домов, из них 120 срублены из нового лесоматериала».

На затоплении Иркутского моря, на островах и по берегам, навсегда уходящим под воду, работали археологи во главе с будущим академиком Алексеем Окладниковым. Раскопаны были, например, стоянки первобытных людей у Большой Речки, Патронов, Большой Разводной… Одним из участников экспедиции в 1957 году был Лев Гумилёв. «Летом 1957 года Л.Н. Гумилёв вместе со своим другом Н.А. Козыревым по возвращении из лагеря работал весь сезон в… Иркутской археологической экспедиции Ленинградского отделения Института истории материальной культуры АН СССР… Их участие в экспедиции было главным событием сезона. Их имена произносились с придыханием и многозначительным тоном… Ещё бы, только год назад прозвучало письмо Н.С. Хрущёва XX съезду партии, и вдруг у нас в отряде живой сын Анны Ахматовой и Николая Гумилёва, наших кумиров!» – вспоминала искусствовед, кандидат исторических наук, хранитель Дальневосточного собрания отдела нумизматики Государственного Эрмитажа Нина Ивочкина.

«Ботинки в праздники надевали»

– На сайте «Крохино» будут отдельными блоками продолжать выкладывать всё новые и новые фото из архивов музеев, – говорит Ольга Чернявская. – Они заинтересованы в том, чтобы показать следующую часть наших снимков: железную дорогу, какие-то населённые пункты, воспоминания жителей деревень, дневниковые записи. Мы бы хотели как-то продолжить проект уже у нас, хотелось бы немного больше рассказать об этой истории. Ведь сохранились дневники из экспедиций Иркутского государственного университета. Семён Фёдорович Коваль организовывал в 1970-х годах большие этнографические экспедиции, студенты проехали тогда по всей Иркутской области. Тамара Перцева, Галина Оглезнева заехали в Большую Речку и там записали воспоминания переселенцев, ведь в этом селе сосредоточилось много людей из других затопленных деревень».

Вот, например, воспоминания жительницы Большой Речки Елизаветы Семихватской, которая до затопления жила в Николах, а в детстве – в Лиственичном, где её отец «служил при этапе». «Ссыльных много проходило по этапу…» – говорила бабушка. Она вспоминала, как её мать в Лиственичном «встречала наследника» – Николая II, как её муж отправился в Иркутск, чтобы сражаться со всеми в декабрьских боях. Елизавета Семихватова рассказывала, что когда-то до революции в Николе при церкви жили монахи и монашки. Житель Большой Речки Степан Шульгин прошёл первую мировую, гражданскую войну, а потом более 30 лет работал в Большой Речке, на лесоучастках по Ангаре: «Тут пашню не сеяли, всё больше лесом занимались. В Тальцах завод был, туда дрова возили. Мы жили внизу, а тут лес был, отсюда его трактора возили. Потом пришёл приказ с городу сюда переселяться. Нам лес дали, деньги, чтобы построиться. Так и живём».

Ефросинья Пуговкина родилась в Тальцах, а её родители из Смоленской области приехали в Сибирь по вербовке ещё до революции. Отец её был стекольщиком, сортовым мастером, которого очень ценили. «Сделал он раз графин, а туда медведя посадил с балалайкой. Это как забава такая. И кадила для церкви делал, и другую работу. Он у нас в церковном хоре пел на крылосе (клиросе)», – вспоминала она. «А за покупками в город ездили: на коня – и по тракту, – рассказывала Лидия Трифонова, ещё одна уроженка Тальцов. – Тракт был ровный, красивый. Там за нами Молодые, Патроны, Бурдаковка. Из Патронов, Бурдаковки пешком ходили. И вещи не как нынче носили. Ботинки купят – и так полжизни носились. В основном моржни носили, чирки так у нас называли, а больше босиком ходили. Ботинки в праздники надевали».

– Конечно, люди очень жалели то, что пришлось оставить в своих деревнях, особенно те, у кого было крепкое хозяйство, устоявший быт, – говорит Ольга Чернявская. – Получив деньги, многие переезжали уже не в новые деревни, а пытались уехать в Иркутск, Шелехов. То есть разъезжались кто куда, и той деревни, того мира, который был до этого, конечно, на новом месте не было. Но память всё равно заставляла многих собираться, создавать землячества. Тема эта очень интересная, и можно было бы её и дальше исследовать, пока ещё живы люди. Я хочу найти тех самых грудининцев, михалёвцев и встретиться с ними. Может быть, они поделятся своими воспоминаниями, наверное, остались какие-то фотографии, дневники. Если они прочитают этот материал, прошу их откликнуться.