Первый том «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» профессора, доктора филологии Галины Афанасьевой-Медведевой вышел из печати в 2005 году и сразу стал явлением и в культуре, и в науке.

Особенность издания в том, что каждое диалектное слово в нём иллюстрирует оригинальный текст – рассказ, записанный из уст старожилов Байкальской Сибири. Благодаря этой особенности словарь открывает читателю не только диалектную речь сибиряков, но и их понимание мироустройства, особенности быта, уклад жизни.

Например, открываю первый том на слове «аргал». Так в байкальских деревнях называли самца нерпы. И сразу встаёт история, в которой и быт, и отношение к природе как к исцеляющей силе, и пищевая культура сибиряков.

«Вот ты знаешь, Галя, я выросла на нерпе. Без неё не могу. Я же сама с Байкала. Мы всю жизнь ели нерпичий жир, мы на нём всё жарили: картошку жарили, лепёшки, хворост даже вот в этом жире. На зиму заготавливали нерпу. Один раз папка аргала добыл. Оне же больши, аргалы-то. И вот оснимывал. Сначала шкуру снял, расстегнул его, а потом сало. Таза три сала токо с него сняли. И соседям пораздавали, и самим хватило.

И мясо нерпичье мы ели (но у аргалов оно не шибко вкусно). Его отваривают, в воду спускашь его, и минут двадцать оно варится. А больше-то – оно невкусно будет. И мы его с картошкой ели. И жарили.

И вот Коля, брат у меня, он в два с половиной года заболел, и врачи не знали, что с ним. Он у нас похудел. А был такой полненький парнишка, заживной. И мама его и к врачам в Нижнеангарск возила. И сказали, что он у вас не жилец (…). И вот в чану сало кипит, с аргала-то с этого, вот кипит, аж булькает, а мама его вынесла, Колю-то, солнышко такое, она и говорит:

– А чё? <…>. Пусть хоть на солнышке посидит.

Вот он уже, но ни на чё уже не чувствовал. А мы, значит, собрались и на него смотрим: он такой худой, синий, вот такие руки длинные. Страшный такой. Мама-то уж смерть его поджидала. Ну и он увидел это сало в чану и пополз. Он уж ходить-то не мог, а подполз и просит. А я говорю:

– Мама, ты посмотри, он сало просит!

– Дай ему, – говорит, – раз захотел. Я ему кусок сала вытащила из котла, сверху. Остудила ему и дала. Вот знаешь, Галя, он ел, аж вот, вот он ест одно сало, у него вот так вот всё бежит на рубашку. И с чего он, Галя? Вот мы всё время с мамой разговариваем, она гыт: «Может быть, в нём что-то само вот переборолось, а? Может, аргал помог». И он у нас поправился. Такой громина вырос».

Записан этот рассказ от Стрекаловской Анны Гавриловны в селе Макарово Киренского района. Всё это зафиксировано в словаре. А ещё есть аудио- и видеозаписи рассказчиков и огромный фотоархив. Всё это ещё ждёт своего часа и тоже может быть издано.

Галина Витальевна Афанасьева-Медведева родилась в Братске, а детство и отрочество провела в селе Троицк Заларинского района. Оттуда и приехала в Иркутск поступать в пединститут на отделение филологии. Здесь она встретила своего научного руководителя Елену Ивановну Шастину, которая во многом определила будущую судьбу учёного. «Когда мы ездили в экспедиции собирать сказки и легенды, я видела, что огромные пласты материала остаются невостребованными. Мне было ужасно жаль этот «ненужный» материал, всё казалось, что бытовые сюжетные рассказы тоже имеют свою значимость. Постепенно в этих поездках и выкристаллизовалась идея создания словаря говоров», – говорит Галина Афанасьева-Медведева.

Не раз и не два мы бывали в этнографических экспедициях вместе с Галиной Витальевной. Во время самой первой совместной поездки она отвезла меня к одной из любимых своих рассказчиц – Галине Александровне Шеметовой. «Последняя из могикан», как сама Галина Витальевна называла Шеметову. Дар сказительницы та переняла по наследству от своей матери, а мать – от бабушки. Из поколения в поколение рождались в этой семье рассказчики, которые знали и умели пересказывать множество сказок.

Сибирь, рассказывающая сказки, была открыта для филологической науки в 1915 году Марком Азадовским. Сказки Сибири ему рассказывала прабабушка Галины Шеметовой – Наталья Осиповна Винокурова. До приезда Азадовского, командированного сюда Академией наук, считалось, что сибиряк к поэзии и устному творчеству не склонен, сказок не знает, песен не поёт. И вообще – дикий человек. От Натальи Осиповны Винокуровой учёный записал целый сборник сказок, издал его и произвёл перелом в представлениях о Сибири.

Сибирь в силу своей оторванности от «большой земли» сохранила культурные пласты устного народного творчества, давно утраченные в Центральной России. Остатки этого богатства сохранялись в глухих селениях до последнего времени. Чем глуше и отдалённее деревня – тем лучше для этнографа, тем больше шансов найти там старожилов.

Галина Витальевна объездила всю Сибирь вдоль и поперёк в поисках таких вот рассказчиков, как Галина Шеметова. Больше тридцати лет продолжался сбор материала для словаря. В активе исследователя – более двух тысяч сибирских деревень и посёлков.

Несколько дней мы провели с Галиной Витальевной в Караме Казачинско-Ленского района. Добираться туда и сейчас нелегко. До Магистрального мы ехали на маршрутке в лютый мороз –под сорок градусов. Микроавтобусы не рискуют ездить по одному, выходят в ночь «караваном», по пути перемигиваясь фарами. Если одна машина сломается, пассажиров подхватит другая. Остаться в такой мороз на улице опасно для здоровья, а пожалуй, и для жизни. От посёлка Магистрального нанимали машину, которая забросила нас уже в сам Карам по зимнику. А по самому посёлку ездили на санях, в которые был запряжён смирный конь. Автомобилей в посёлке мало, а коней всё ещё используют как тягловую силу.

Только десять лет назад в деревню проложили грунтовку. Сотовой связи нет до сих пор. Позвонить оттуда можно только по таксофону, который стоит в администрации. Сама администрация запомнилась ещё тем, что на почётном месте там стоит икона Богородицы почти в человеческий рост. Говорят, её каким-то чудом спасли из разрушенной церкви. Долгие годы она скиталась по дворам, одно время об неё даже вытирали ноги, используя как половик. Теперь под иконой расписывают новобрачных. А про разрушенную церковь рассказывают легенды. В общем, уникальное для этнографа место, в котором до сих пор сохраняется традиционная вербальная культура.

Но даже в глухих уголках цивилизация наступает стремительно, вымывая особенности языка. Целые пласты слов исчезают вместе с понятиями и явлениями, которые они обозначали. Как теперь горожанин поймёт, что значит слово «акрючить»? А это значит «ловить необъезженных лошадей при помощи специального приспособления – акрюка». Исчезло явление – и забылось слово.

Но есть беды похуже. В Киренском районе мы были в деревне Макарово, где познакомились с той самой Анной Стрекаловской, которая рассказывала про аргала и его целебный жир. Напротив Макарово, через реку Лену, стоит деревня Балашово. По большому счёту, от деревни осталась одна памятная табличка, которая повествует, что её «основал «Гераська Андреев, сын Балаша» в 1699 году». В 2014 году оставалось семь жилых домов. Уходит деревня, умирают старожилы, и вместе с ними уходит культура, которую отчаянно фиксирует Афанасьева-Медведева. Когда вышло наше первое интервью с Галиной Витальевной, мы озаглавили его «Сибирская Атлантида». Будущему лауреату Госпремии образ понравился.

Чем больше проходит времени, тем ценнее становятся записанные рассказы старожилов. «К сожалению, выявлять и сохранять вербальные памятники, этот золотой запас страны, работающий на её безопасность, на духовно-нравственное оздоровление нашего общества, – единственное, что нам осталось, – констатирует Галина Афанасьева-Медведева. – Если такая культура сохранится в деревнях ещё лет десять, это хорошо. Надо успеть собрать её. Скоро она превратится, как говорят учёные, в memori material – мёртвый материал».

На сегодняшний день материала собрано огромное количество. Издан двадцать один том словаря – а планируется пятьдесят. Галина Витальевна возглавляет сегодня Центр русского языка, фольклора и этнографии, у него несколько лет назад появился свой автомобиль. Роскошь, о которой Афанасьева-Медведева мечтала много лет. До этого времени она ездила по деревням на перекладных, на маршрутках, лодках и даже на лыжах. Но это, наверное, совсем отдельная история. Мы расскажем о ней, когда новоиспечённый лауреат Государственной премии России вернётся в регион – и мы напишем с ней новое большое интервью.