«Имбирь – тысяча рублей? За килограмм?» – женщина в цветной, видимо, самостоятельно сшитой, маске удивлённо вскидывает взгляд на Исламбека. Он из Кыргызстана, продаёт фрукты в одном из частных киосков на улице Декабрьских Событий. «Тысяча… Границы закрыли. Кризис», – говорит он, смущённо поправляя имбирь. «Золотой он, что ли», – женщина в голубой маске отворачивается и выходит из киоска. «Золотым» имбирь стал в Иркутске не только из-за закрытых границ, но и из-за милого интернет-доктора в очках, фамилию которого мы не называем. Отрывок из его лекции сейчас гуляет по мессенджерам и соцсетям. Доктор стоит за кафедрой и очень авторитетно говорит: «Коронавирус лечится очень легко! С помощью… имбиря. Сейчас вы будете его жевать!» – командует доктор и требует раздать всем в зале по кусочку имбирного корня. 1-2 недели гулял аудиовирус по России, и жевать имбирь стало очень дорого. В Москве стоимость корня достигает 7 тысяч за килограмм. В Иркутске – 1–1,5 полторы тысячи. Килограмм лимонов – 450–500 рублей.

«Вот только сегодня утром упало в «Вотсап», – рассказывает иркутянин Егор. – Исследование какого-то неведомого «Журнала Вирологии», апрель 1991 года, страница 1916. Предлагается побеждать «вирус короны» продуктами, у которых какая-то неведомая щелочная фигня находится «выше уровня pH вируса». Что бы это значило? Не знаю. Но лимон, лайм называют. Мандарины, ананасы… Вот на это всё, как я подозреваю, скоро будут заоблачные цены». Библиотекарь Максим получил в чате сообщение о «еврейском чуде» против коронавируса. Надо смешать соду с лимоном, этот напиток «подщелачивает иммунную систему». Этим настоем, как сказано в сообщении, спасается «народ Израиля».

Взвинченные фейками цены на продукты могут нанести урон разве что вашему кошельку. Но есть другие «вирусы». Евгения, мама дочери-подростка, на прошлой неделе испытала стресс. А началось всё с пиликанья мессенджера. Упало сообщение от коллеги. Это был «быстрый тест на коронавирус». «Я прочитала, что нужно задержать дыхание на 10 секунд, а потом посмотреть, как ты себя чувствуешь, – рассказывает Евгения. – Мне уже с неделю было трудновато дышать, я решила провериться. Продержалась 10 секунд, а потом начались кашель и боль в груди. Я подумала: «Это точно коронавирус!» Коллега посоветовала: «Звони в «скорую»!» У меня паника, если меня кладут в больницу, то куда дочь? Увезут в инфекционку же! Думаю, со мной поедет. Но температуры у меня не было. Я подумала и решила: позвоню сначала в поликлинику. А там говорят: «Приходите. Мы работаем до 19 часов». Побоялась я идти, если честно, а вдруг не коронавирус у меня? А там инфекция… Осталась дома на свой страх и риск. И тут вечером новое сообщение от коллеги: «Ой, извини, это оказался фейк!» Никакого такого теста на коронавирус не существует. А у меня была, как оказалось, обычная невралгия».

У Анны свой бизнес – торгует молоком, маслом, мясом в Иркутске. Сейчас ещё и масками, поскольку товар востребованный. «У кого есть прививка БЦЖ, тому не страшно, говорят, – делится она наблюдениями своих покупателей. – В Китае и в Италии БЦЖ не ставили, потому у них такая заболеваемость. Ещё говорят, что буряты и вообще монгольские народы устойчивы к вирусу. Мои покупатели рассказывают, что в Монголии, например, совсем недавно зарегистрировали первый случай вируса. А они граничат с Китаем, вот как это объяснить? А ещё многие думают, что раз не было массовых тестов, то многие так незаметно и отболели». Анна уверена, что история с коронавирусом выгодна властям: ведь теперь можно все экономические проблемы на вирус легко списать. «У меня покупатели стали меньше брать, – говорит она. – Кто от сырка отказывается, кто от масла. Бабушки пришли без копейки. Была же волна несколько недель назад, они всё в гречку вложили. И нет денег теперь, плачут».

«Мы киргизы, к нам зараза плохо пристаёт, – улыбаются молодые парни на стадионе в районе мечети. На улице пустынно, они играют в волейбол. – Кыргызстан рулит!» Тем не менее все они в плотных масках. Рядом женщина в хиджабе качает ребёнка на качелях. Она сама в маске, ребёнок тоже. «Мало ли что, – говорит она. – На родине тоже вирус».

За последнюю неделю органы полиции выявили 10 фейков, которые гуляют по мессенджерам и чатам жителей Иркутской области. Пугали людей следующими новостями. В Братске якобы был обнаружен иностранный гражданин, заражённый вирусом. Оказалось, нет. В торговых центрах Иркутска вроде бы проходят рейды, во время которых выявляют детей, не сидящих дома, а родителей штрафуют. Никого не штрафовали, рейдов не было. Люди читали в своих телефонах некую «оперативку школы милиции». По квартирам якобы ходит «бригада медиков» в костюмах химзащиты, которая приказывает хозяевам открыть двери. «Дальше слезоточивый газ – и чистят квартиры», – пишут анонимные авторы. В иных версиях фейка фигурирует некий «усыпляющий газ», который заставляет хозяев отрубиться, после чего происходит грабёж. ГУ МВД по Иркутской области заявило, что никаких таких «бригад» нет, жители на грабежи не жаловались, а этот фейк кочует по чатам не только в Иркутской области, но и в других регионах страны. Тем не менее, когда мы писали этот материал, одному из наших коллег снова пришло сообщение об «усыпляющем газе».

Когда официально объявили о том, что в Иркутской области появился первый заражённый коронавирусом человек – 62-летняя жительница Мегета, поднялась новая волна слухов. Оказалось, что кто-то видел «ритуалку», которая подъезжала к дому женщины в посёлке, но «власти нам ничего не говорят». «Мегет – посёлок небольшой, все друг друга знают, говорят, померла 28.03, – писали участники группы «Мой Иркутск» в «Одноклассниках». – А в вечерних новостях сегодня ничего не сказали». Оказалось, женщина жива.

«У слухов и фейков в кризисные периоды две функции, – говорит психолог Олег Кармадонов. – Первая – это распределение страха. Когда мне страшно до жути, я могу попробовать распределить этот страх среди как можно большего количества сограждан, и тогда страх чисто субъективно несколько уменьшается уже за счёт того, что множество других тоже боятся. Значит, я не один, значит, мы вместе, а чувство общности судьбы обычно приносит некоторое облегчение. Вторая функция заключается в следующем. Любое информирование, даже если оно из не вполне проверенных источников, представляет собой ценность («предупреждён – значит, вооружён»), тем более в нашей культуре, ведь мы привыкли считать, что «власть нам что-то недоговаривает» (небезосновательно привыкли, кстати). Поэтому всё должно быть принято во внимание. Или, другими словами, ничто не должно быть упущено. Окажется фейком – ну и ладно. А если окажется правдой – я приготовился». Олег Кармадонов напомнил, что такая реакция связана с особенностями нашего мозга, который миллионы лет развивал способности упреждать опасность. «За функции «бей или беги», которые мы и используем при любой кризисной ситуации, отвечает так называемая рептильная часть мозга, самая древняя, – говорит психолог. – И задача у неё простая – обеспечить наше выживание. Поэтому она при малейшем подозрении на опасность сначала нас пугает и только потом даёт возможность подумать. Интересно, что эволюционно и с точки зрения задач выживания сообщества это оправданная стратегия».

«Причин появления слухов во время кризисов, вероятно, много, и сложно свести их все к какой-то одной – универсальной и единственно верной, – говорит кандидат психологических наук, нарративный практик Маргарита Ушакова. – Мне ближе понимание феномена слухов как части тех историй, которыми мы осмысливаем жизненный опыт. Нам важно, чтобы у всего происходящего (особенно неожиданного и не очень радостного) были понятные нам причины, какие-то варианты развития, прогнозируемые последствия». Когда люди рассказывают о том, что услышали, они размышляют вслух о тех возможностях и угрозах, которые могут случиться, говорит психолог. А размышляя, получают возможность немного отстраниться от самого страшного для себя, ведь слухи, какими бы пугающими они ни были, ещё не воплотились в нашу персональную реальность. «Мы словно репетируем внутренне самые негативные сценарии развития ситуации, – говорит Маргарита Ушакова. – Привыкаем к одним вероятностям, замечаем определённые возможности, ищем свои индивидуальные точки опоры в наступившей зоне турбулентности. И это может быть важным для некоторых людей и ситуаций: прокрутить заранее, проговорить кому-то, осмыслить в разговоре то, что больше всего беспокоит или пугает, приносит ощущение опасности или выбивает почву из-под ног». Какими бы несерьёзными и нелепыми нам ни казались порой слухи, но и с их помощью люди могут возвращать себе ощущение влияния на собственную судьбу, авторство собственной жизни в неспокойные времена, считает психолог.

Однако у власти совсем другие задачи в работе с фейками. Она боится коллективной истерии. Поэтому цель одна: не дать распространиться слухам. Одного транслятора фейковых новостей уже поймали. 20-летняя усольчанка разместила в чате социальной сети «ВКонтакте» сообщение. В нём говорилось, что в Иркутске и в Ангарске коронавирусом заражено больше 35 человек. Разговор, насколько позволяет судить контекст, шёл в профессиональном чате медиков. И девушка разместила рассказ о какой-то коллеге, которая якобы обладала информацией о 35 заболевших. Девушку быстро нашли, она раскаялась в своём поступке, принесла извинения пользователям Интернета. Однако этим дело не закончится. Студентке придётся заплатить штраф. В отношении девушки возбуждено дело об административном правонарушении по части 9 статьи 13.15 КОАП. Это распространение заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверной. Штраф – до 100 тысяч рублей.

Правительство РФ тем временем намерено серьёзно ужесточить наказание за фейки. 31 марта сразу в трёх чтениях Госдума приняла закон, который вводит уголовную ответственность за распространение фейковых сообщений об эпидемиях. За желание создать фейк типа «уже десятки тысяч заболевших» можно получить три года колонии или 1,5 млн рублей штрафа.