Всё началось в октябре 2015 года, когда Евгения Зотова (фамилия изменена) заключила договор купли-продажи телевизора «Самсунг» и настенной приставки к нему с ООО «М.Видео Менеджмент». Поскольку стоимость покупки была немалая, больше 150 тысяч рублей, она взяла целевой потребительский кредит сроком на 36 месяцев. А это ещё плюс проценты. Таким образом, общая сумма подошла к 188 тысячам рублей.

Но радовалась хорошему телевизионному изображению Евгения недолго. По огромному экрану поползла муть. Говоря языком специалистов, появились засветы на светлом фоне и серо-тёмные ореолы на чёрной картинке. В июне 2016 года она обратилась к продавцу с требованием провести гарантийный ремонт телевизора. В руках мастеров он пробыл пять дней. В акте выполненных работ ООО «Алика-Сервис» было указано, что произведены обновление программного обеспечения и замена панели. Но вскоре телевизор снова вышел из строя! Более того, по заключению того же сервисного центра, был признан «неремонтопригодным».

В феврале 2017 года хозяйке наконец удалось обменять этот неудачный телевизор на новый той же марки, но по меньшей цене – около 132 тысяч рублей. Только вот разницу в стоимости магазин вернуть отказался и предложил «докупить товаром». Евгения была вынуждена приобрести к новому телевизору акустическую систему «саундбар». При этом доплата из собственного кошелька составила больше девяти тысяч рублей.

Говорят, что снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает. Увы, в этой истории – попал. И не только дважды, но и большее количество раз. Обмен тоже оказался неудачным. Как, впрочем, и тот, что последовал за ним. Техника снова вышла из строя: появились пятна на изображении. Хозяйка телевизора незамедлительно обратилась в сервисный центр для устранения неполадок. В акте выполненных работ было указано, что специалисты опять произвели обновление программного обеспечения и замену панели. На дворе уже стоял май 2017 года. Но, как выяснилось совсем скоро, этот ремонт ничего не исправил, и вскоре телевизор вновь оказался на гарантийном обслуживании. «Когда же этому настанет конец?» – спрашивала хозяйка.

В октябре того же года специалисты ООО «Алика-Сервис» подтвердили найденный технический дефект, который заключался в неисправной матрице. После получения этого документа магазин сообщил владелице телевизора, что она имеет полное право вернуть некачественный товар и забрать уплаченные за него деньги. Казалось бы, какой спор? Но магазин не собирался возвращать ей первоначальную стоимость телевизора с процентами, которые она выплатила банку по потребительскому кредиту. И акустическую систему взять назад продавец отказался, поскольку это техническое устройство тоже успело неоднократно побывать в ремонте.

Осталось добиваться справедливости в Свердловском районном суде Иркутска. Истица не захотела быть жертвой в сложившейся ситуации и за все свои мучения нести наказание ещё и рублём. При рассмотрении этого гражданского дела суд руководствовался прежде всего Законом «О защите прав потребителей», который учитывает самые разные ситуации при совершении покупок и предоставлении услуг. В частности, в соответствии с ч. 6 ст. 24 этого закона «в случае возвращения товара ненадлежащего качества, приобретённого за счёт потребительского кредита (займа), продавец обязан возвратить покупателю уплаченную за товар денежную сумму, а также возместить проценты и иные платежи по договору потребительского кредита (займа)».

Суд встал на сторону истицы, посчитав её требования справедливыми. Согласно его решению, с продавца взыскана не только первоначальная стоимость телевизора, но и уплаченные проценты по кредитному договору. А ещё – убытки, понесённые потребителем на приобретение акустической системы, неустойка, компенсация морального вреда и штраф за неисполнение в добровольном порядке законных требований покупателя. На общую сумму свыше 297 тысяч рублей. С таким итогом закончилась эта история, длившаяся три года. Истица её пережила, получив солидную денежную компенсацию за перенесённую нервотрёпку. Но тот, кто испытывал подобное, скорее всего, скажет, что никакими деньгами нельзя измерить ту степень отчаяния, когда кажется, что правды уже не добиться.