Дом Рассушина был выведен из реестра вновь выявленных памятников приказом Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области от 15 августа 2018 года. Основанием для такого решения стало отрицательное заключение эксперта из Выборга Юлии Куваевой. Иркутская общественность выступила категорически против такого решения. Казалось очевидным, что вполне ещё крепкий дом начала XX века представляет собой историческую и культурную ценность. В Иркутске таких домов остаётся всё меньше. Тем более что никто и не скрывал – на месте деревянного дома планируется построить многоэтажный жилой комплекс.

Война экспертиз

Когда стало известно о появлении экспертизы Куваевой, Иркутское региональное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, возглавляемое Алексеем Чертиловым, направило в областную Службу по охране памятников альтернативную экспертизу, выполненную иркутским экспертом Александром Прокудиным. Тот, напротив, доказывал ценность здания и необходимость его включения в госреестр памятников. Однако госорган эту экспертизу не принял во внимание.

Тогда горожане написали протестное письмо в адрес губернатора, собрав более тысячи подписей. В защиту памятника проводили митинги, устраивали пресс-конференции. Но помог в этом деле только суд. Президент общественной организации по защите памятников «Наследие» Дмитрий Разумов подал в областной суд иск о признании «недействующим со дня издания» приказа региональной Службы по охране объектов культурного наследия об отказе во включении дома Рассушина в Единый госреестр памятников.

К счастью, объект не успели снести. Суд сразу ввёл запрет на любые действия в отношении дома Рассушина на весь период рассмотрения дела. Судебное разбирательство началось 25 октября 2018 года и закончилось лишь 17 апреля 2019 года. Фактически, суд взял на себя функции Службы по охране памятников Иркутской области. Он обеспечил сохранность дома и установил историко-культурную, архитектурную и прочую ценность объекта. Именно этим должен заниматься специальный госорган – Служба по охране объектов культурного наследия. Очевидно, что он со своей работой по каким-то причинам не справляется.

Чтобы закончить наконец «войну экспертиз», 31 января областной суд назначил собственную – комиссионную – экспертизу. Тогда же была утверждена экспертная комиссия, в которую вошли три эксперта. Со стороны истца выступала искусствовед и художник Яна Лисицина. Служба по охране объектов культурного наследия выдвинула искусствоведа из ООО «СибСпецСтройРестраврация» Елену Козлову-Афанасьеву. Сторона ответчика, ООО «Новый берег», – эксперта из Оренбурга Станислава Смирнова. Нужно отметить, дом Рассушина выдержал уже 11 экспертиз. И всего две из них были отрицательными – экспертиза Куваевой и Смирнова, который официально получил за свои услуги 100 тысяч рублей от стороны ответчика.

Кстати, Юлия Куваева, которая делала свою первую экспертизу дистанционно, на этот раз приехала в Иркутск, чтобы присутствовать на судебном заседании. К материалам дела был прикреплён протокол заседания научно-координационного совета Ассоциации экспертов по проведению государственной историко-культурной экспертизы, которое состоялось в Петербурге 19 декабря 2018 года. На нём рассматривалось пять отрицательных экспертиз по иркутским зданиям, которые вынесла Куваева. Дом Рассушина – лишь один из этих объектов.

Питерские эксперты не согласились с выводами Куваевой о том, что рассматриваемый объект относится к рядовой застройке и не заслуживает статуса памятника регионального значения. Остаётся надеяться, что этот процесс отразится на профессиональной репутации государственного эксперта. Ещё раньше на деятельность Юлии Куваевой, которая выполнила не одну и не две отрицательные экспертизы на иркутские памятники, обращали внимание иркутские эксперты.

Дом полон сюрпризов

В данном случае всё закончилось благополучно для памятника, который горожанам удалось отстоять. Решение Службы по охране объектов культурного наследия о выводе дома Рассушина из реестра признано недействительным и утратившим силу. Более того, службе вынесено частное предписание суда о недопустимости подобных нарушений в будущем.

«Я была судебным экспертом по дому Рассушина, участвовала в комплексной судебной экспертизе. Изучила семь томов дела, была на осмотрах дома, сопоставляла и изыскивала факты. Ответила на блок вопросов: обладает ли жилой дом А.А. Рассушина, известного иркутского врача, начала ХХ в. градостроительной, историко-архитектурной, художественной, научной и мемориальной ценностью? Я подходила с нулевой нейтральной отметкой и сделала вывод только после проработки всех данных», – написала на своей странице в «Фейсбуке» Яна Лисицина по итогам судебного заседания.

Яна Лисицина отметила, что дом Рассушина – удивительный иркутский памятник, который находится в хорошем состоянии. Он предназначался для проживания одной семьи с прислугой, причём совмещал функцию жилого помещения с функциями, связанными с врачебной практикой хозяина дома. Доктор Аркадий Рассушин принимал больных именно в этом доме. Поскольку его братом был знаменитый архитектор Рассушин, можно предполагать, что именно он проектировал дом № 32 на бульваре Гагарина.

– У строения есть архитектурные особенности, – говорит Яна Лисицина. – Дом полон сюрпризов. Например, я увидела интересные вещи – хорошо продуманную систему встроенных шкафов. Но нельзя не сказать о другом. Хозяин дома, врач Аркадий Рассушин, очень важный для нашего города человек. В «Восточно-Сибирской правде» за 1935 год в материале «Сорок лет врачебной деятельности А.А. Рассушина» отмечается, что «нет в Иркутске ни одной матери, которая хотя бы понаслышке не знала имени этого прекрасного врача». Сам доктор шутил, что за 12 лет работы в Базановском воспитательном приюте «приобрёл двенадцать тысяч внуков». Получается, современный Иркутск полон потомков тех, кого принимал, лечил, спасал доктор Рассушин.

Служба по охране застройщиков

В деле по дому Рассушина набралось материала на семь томов. Никогда ещё судьба памятника не вызывала в Иркутске такой широкий общественный резонанс. Он связан прежде всего с тем, что долгие годы регион утрачивает памятники с молчаливого согласия властей. Эксперты говорят о том, что с 2001 года Иркутск утратил 30% деревянных сооружений, которые находились в списке выявленных объектов. Сегодня их уже не существует, потому что выводятся они исключительно с целью уничтожения. В государственный реестр за тот же срок введено всего 5-6 объектов.

Снятие мешающих застройщикам памятников с госохраны по заказной экспертизе было практически поставлено в городе на поток. Скончавшийся осенью 2018-го Марк Меерович, заслуженный архитектор России, последние месяцы жизни посвятил ожесточённой борьбе за то, чтобы эта самая служба начала в конце концов охранять интересы памятников, а не застройщиков. В том числе и в «Восточно-Сибирской правде» Марк Григорьевич публиковал обращения к губернатору и в прокуратуру, в которых прямо обвинял госорган в уничтожении памятников в интересах собственников и инвесторов.

Алгоритм вырисовывался простой. Собственник выкупает историческое здание с участком земли, привлекательным для современной застройки. Само здание доводят до аварийного состояния, затем привлекают иногородних экспертов, которые делают заключение о том, что дом не представляет никакой ценности. Документ поступает в службу, которая принимает решение об исключении его из реестра объектов, охраняемых законом. После этого дом спокойно сносят.

Законодательство в этой сфере далеко не идеально, чем и пользуются недобросовестные собственники домов-памятников. Конечно, служба может усомниться в качестве отрицательной экспертизы и назначить свою собственную. Но ведь может и не назначать. При этом самому госоргану тяжело бывает разобраться, какая экспертиза является добросовестной, а какая – не очень.

«Как орган, работающий на территории всего округа, мы видим, что повсеместно снижается профессионализм кадров, работающих в системе охраны памятников, – отметила заместитель руководителя Управления Минкультуры России по СФО, начальник Иркутского территориального отделения Елена Ташак. – В этой ситуации очень высока роль экспертных заключений, которые дают профессионалы. Если профессионал ангажирован, что очень сложно доказать, то непрофессионалам бороться с этим очень сложно. Они читают экспертное заключение и не видят, на что там можно опереться. Поэтому я считаю, что институт экспертно-охранной экспертизы нужно срочно менять».

Открытые выступления, в том числе и Марка Мееровича, привели к тому, что службу за последнее время дважды проверяли надзорные органы. В итоге прежний начальник Евгений Корниенко уволился «по собственному желанию». Новый руководитель Андрей Фоменко, недавно избавившийся от приставки и.о., не без гордости говорит, что за последнее время ни один дом не был снят с охраны.

В Иркутске осталось не так много деревянных памятников, которые имеют статус выявленных объектов. Остаётся надеяться, что решение суда по дому Рассушина создаст прецедент, благодаря которому будет спасён ещё не один деревянный дом, что власти всё-таки начнут прислушиваться к голосу общественности – да и сама общественность почувствует, что «уже не будет, как в 1990-х», и горожане могут влиять на судьбу своего города.