Но если для обозревателя подождать, чтобы понять, особой проблемы не представляет, то для репортёров, для информационных агентств оперативность бывает важнее истины. Некоторые СМИ, в том числе федеральные, сообщили восторженно, будто бы «вокруг Иркутска появился «зелёный щит» общей площадью 190 тысяч гектаров». Вот эта информация, что лесопарковый зелёный пояс якобы уже «появился», абсолютная неправда. Между принятием депутатского постановления и фактическим созданием «зелёного щита» лежит временная дистанция в несколько месяцев – это как минимум. И совсем не обязательно ровная, как беговая дорожка современного стадиона. Очень возможно, что с непредсказуемым количеством совсем «неспортивных» препятствий в виде чьих-то личных, корпоративных, коррупционных интересов, для которых «зелёный щит» может стать помехой. Тем более что Иркутская область «это уже проходила». Не случайно комитет ЗС по законодательству о природопользовании, экологии и сельскому хозяйству подготовку этого вопроса к слушаниям на сессии начал с рассмотрения… Нет, не ходатайства регионального отделения ОНФ о создании «зелёного щита», а представления прокуратуры Иркутской области. В нём в числе прочих претензий говорится, что «…в нарушение указанных требований закона решение о создании лесопаркового зелёного пояса и о его площади либо решение об отказе в его создании в установленный законом срок Законодательным Собранием области не было принято».

Наречие «наконец-то» по поводу принятия постановления в начале этой статьи спользовано не случайно. Дело в том, что в соответствии с установленными законодательством сроками этот документ должны были принять ещё весной. В апреле такая попытка даже предпринималась, но под давлением исполнительной власти была провалена, что и вызвало тогда обращение регионального отделения ОНФ в прокуратуру «для правовой оценки ситуации, сложившейся вокруг создания «зелёного щита». «Восточно-Сибирская правда» рассказывала об этом ещё 15 мая («ВСП» № 21, «Город без «зелёного щита»). Напомню важную, на мой взгляд, деталь. В то время, в соответствии с ходатайством ОНФ, поддержанным общественными слушаниями в Общественной палате Иркутской области, речь шла о лесопарковом зелёном поясе вокруг Иркутска суммарной площадью (запомните, это важно) 320 тысяч гектаров. Такая площадь крайне не устроила то ли региональную исполнительную власть в целом, то ли Виктора Кондрашова, ныне депутата Законодательного Собрания, тогда представлявшего региональное правительство. На рабочих совещаниях по подготовке этого вопроса к слушаниям на апрельской сессии Заксобрания он (как я понял, в интересах застройщиков) предлагал сократить площадь лесопаркового пояса вначале более чем в три раза, до 100 тысяч га, потом хотя бы до 150 тысяч гектаров. Инициаторы создания «зелёного щита» для областного центра, представители региональной группы общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса, с радикальным предложением не согласились. А в итоге благодаря нескольким письмам, инициированным исполнительной властью, вопрос о «зелёном щите» был снят с повестки весенней сессии, но по обращению регионального отделения Общероссийского общественного движения «Народный фронт «За Россию» им занялась прокуратура Иркутской области.

«Проблема ушла как минимум до осени, – заканчивается майская публикация «Восточки». – А к тому времени дорогих пригородных, ещё не распроданных, не растащенных, не обращённых в чью-то частную или корпоративную собственность и чем-нибудь не застроенных земель вокруг Иркутска останется меньше».

«Законодательное Собрание приняло решение создать вокруг Иркутска «зелёный щит» общей площадью 190 тысяч га. Таким образом, созданный лесопарковый пояс стал крупнейшим в стране, – сообщает об итогах недавней сессии нового созыва «Телеинформ» со ссылкой на региональный штаб ОНФ. И для убедительности приводит сравнение: – Его площадь почти в семь раз превышает площадь самого Иркутска и в два раза – площадь Москвы в пределах МКАД».

Здесь чуть-чуть поправлю: пока ещё всё-таки не «созданный», а только планируемый к созданию. И не «стал», а есть вероятность, что станет «крупнейшим в стране». Но это не страшно и не главное. Хороших новостей в сегодняшней жизни явный дефицит, поэтому на эмоциональном уровне некоторое «забегание вперёд паровоза» вполне понятно и объяснимо. Как бы то ни было, а зависшее дело сдвинуто с мёртвой точки. Вот оно – пошло, пошло… Началось реальное движение, и поэтому очень хочется крикнуть: «Ура!» А ещё очень хочется чем-то гордиться. Может быть, ещё и поэтому визуальное сравнение площади ожидаемого «зелёного щита» с «семью Иркутсками» и «двумя Москвами» повторили в своих сообщениях практически все информационные ресурсы, обратившиеся к этой теме. Жаль, что на радостях никто не вспомнил про исходные цифры, подготовленные (и обоснованные) для власти общественностью (читай – народом).

Повторюсь, в изначальном пакете документов, рассмотрение которого на апрельской сессии Законодательного Собрания было сорвано не без участия исполнительной власти, значилось не 190, а 320 тысяч гектаров экологически ценных территорий.

Эти цифры хоть и прикидочные, но взяты всё-таки не с потолка. Чтобы их получить, активистами ОНФ и приглашёнными профессионалами-экспертами, в том числе и специалистами из нескольких министерств регионального правительства, были перелопачены кучи кадастровых и других документов, связанных с землёй и с тем, что на ней расположено. Делались вертолётные облёты, чтобы воочию, визуально увидеть земли, которые могут войти в состав «зелёного щита». Изначально предполагалось, что лесопарковый пояс вокруг Иркутска может быть шириной примерно 40–50 километров, но после изучения вопроса и сотен консультаций со специалистами инициаторы создания «щита» пришли к выводу, что средняя ширина «экологического пояса» должна быть около 30 километров. Впрочем, слово «пояс» для защитной зоны, обеспечивающей экологический комфорт в городах, не вполне подходит. Нина Абаринова, заместитель министра природных ресурсов и экологии региона, сравнила будущий «зелёный щит» со снежинкой. Это, на мой взгляд, много точнее. Дело в том, что в его состав не могут быть включены земли, уже находящиеся в чьей-либо частной или корпоративной собственности. В него не включаются участки земли, ранее зарезервированные под какое-то строительство. И земли, на которых расположены капитальные строения, предприятия, кооперативы, садоводства, фермерские хозяйства и многое-многое другое, не могут быть включены в «зелёный щит». Вот и получается, что лесопарковый зелёный пояс не сплошной. Он ажурный, как снежинка, в центре которой находится город. После исключения всех таких участков, по расчётам инициаторов создания «щита», как раз и должно было остаться 320 тысяч гектаров. Но осталось 190. Куда остальные подевались?

Сергея Апановича, координатора региональной группы общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса в Иркутской области, который находится в бесконечных разъездах, рано утром удалось поймать по телефону в одном из московских аэропортов. В его голосе, в отличие от сообщений в СМИ, я восторга не услышал. Показалось даже, что уловил некоторую неловкость.

– Да, остановились на 190 тысячах гектаров, – устало подтверждает он известную информацию. – Взвесили ещё раз, проанализировали, в том числе и на заседании правительства…

В общей площади, представленной в прошлом году на слушания в Общественную палату, по словам Сергея Ивановича, оказалось много замусоренных земель, несанкционированных свалок. Экологическая эффективность таких участков – ниже некуда, поэтому включать их в «зелёный щит» без предварительной рекультивации и санации просто нельзя.

– А ещё очень много кадастровых пересечений, наложений друг на друга спорных участков, – рассказывает Сергей Иванович. – Выявилось множество месторождений, прежде всего нерудных стройматериалов, которые ещё не разрабатываются, но зарезервированы под дальнейшую разработку. Такие участки по закону не могут включаться в площадь лесопаркового зелёного пояса. Путаница с муниципальными землями вызвана отсутствием или низким качеством генпланов их развития. Ну и лесная амнистия своё дело тоже сделала.

Согласились представители ОНФ и с исключением из планируемой площади «щита» места под возможное строительство аэропорта. Де юре такого места ещё не существует. Но какие-то федеральные деньги на исследования уже потрачены. Земли находятся в стадии согласования. Следуя закону, эти площади, поскольку они не зарезервированы официально, сегодня можно включать в состав «зелёного щита». Но потом вывести их обратно, если это место окажется действительно лучшим вариантом для размещения современного аэропорта, окажется как минимум очень проблематично.

– Но мы же понимаем, что новый аэропорт Иркутску всё равно нужен, – говорит Апанович. – Поэтому не стали настаивать.

Проще и эффективнее всего экспертам ОНФ работалось в этом вопросе с министерством лесного комплекса. «Нам сотрудничать с ОНФ оказалось, наверное, проще, чем другим структурам, – подтвердил позже Сергей Шеверда, министр лесного комплекса Иркутской области. – Прилегающие к городу леса, которые могут быть включены в «зелёный щит», и так являются защитными. Это зелёная зона. Режим у этих территорий практически один и тот же. Мы поддержали идею создания «зелёного щита» сразу, потому что никаких дополнительных регламентированных обязанностей, дополнительных сложностей он нам не несёт. Как росли леса, так и будут расти. Может быть, со временем они станут даже более ухоженными благодаря рекреационному обустройству. Статус лесопаркового зелёного пояса только укрепит их защиту. Поэтому мы не упирались, не сопротивлялись включению их в площадь «зелёного щита».

В разговоре с министром меня удивило одно чрезмерно точное совпадение. Площадь пригородных лесных земель, которые могут быть включены в состав «зелёного щита», по словам Сергея Шеверды, составляет… 192 тысячи гектаров. А «щит», как указано в законе, подразумевает в своём составе не только леса, но и степные участки, луга, поймы рек, ручьёв, озёрно-болотные комплексы и даже акватории любых водных объектов, которые можно отнести к экологически эффективным.

– Что же получается? Депутаты решили ограничить «зелёный щит» одними только пригородными лесами, защитный статус которых и без того предельно высок? – спрашиваю министра.

– Не знаю, – отвечает он. – Я ответственен за лесные земли. Остальное комментировать не могу.

– Я тоже ничего не могу сказать, потому что границы лесопаркового зелёного пояса не определены, – отвечает на тот же вопрос Сергей Апанович. – Региональному правительству закон даёт на это шесть месяцев. Вот через полгода посмотрим, что получится: действительно щит – или его видимость, чтобы общественность отвязалась. Понятно, что это будет «снежинка», но пока известна только общая площадь. Я считаю самым важным сохранить вокруг города оставшиеся леса и возродить их там, где они правдами или неправдами были вырублены. А дальше будем строить работу на основании накопленного опыта.