Первая остановка – в самом посёлке Хужир. Сюда 13 лет назад, в 2005 году, «Иркутскэнерго» провело линию электропередачи, и вслед за током сюда же потёк турпоток. Началось активное туристическое освоение острова, так что сам посёлок увеличился в размерах раза в три-четыре.

Понятно, что в Хужире можно зайти практически в любой двор и обнаружить нарушителя. Кто-то построил у себя за забором нелегальную гостиницу, кто-то разместился прямо на береговой черте – безо всяких отступов от воды. Все поголовно имеют «удобства во дворе», сливают воду на почву и т.д. Такая «инфраструктурная вольница» противоречит законодательству, режиму Центральной экологической зоны озера Байкал, однако людям нужно было как-то выживать после закрытия градообразующего предприятия – Хужирского рыбзавода. Поэтому власть все эти годы закрывала глаза на нелегальный турбизнес. Но в последнее время, когда туристический поток превратился в «девятый вал», сами местные жители стали обращаться с жалобами на незаконное строительство и невиданные до того экологические проблемы – разрушение ландшафтов, загрязнение воды, спирогиру. Возле населённых пунктов люди уже стараются воду не брать – теперь это опасно для здоровья.

Мы отправляемся на улицу Ворошилова – это, можно сказать, фешенебельная окраина Хужира. Здесь размещается так называемая «китайская гостиница» – местные уверяют, что огромное строение принадлежит жителям Поднебесной. Напротив – объект весьма замысловатого статуса: за общим забором здесь находится как минимум два участка. Один – П-образной формы – выделен под «гостиницы, гостевые дома», а центр занимает земля ЛПХ – личного подсобного хозяйства. Но, по большому счёту, очевидно, что всё это – единый объект: туристов селят в домиках, но беседки для отдыха, туалеты, душевые, столовая расположены на земле ЛПХ. Само собой, никакое иное «хозяйство» под носом у отдыхающих хозяева вести и не стали бы.

Мы звоним в дверь, по домофону с нами общается сотрудник турбазы.

– Да, работаем. Да, можно снять домик. Есть экскурсионная программа, – произносит заученные мантры сотрудник ресепшн.

Турбаза работает на широкую ногу, номера можно забронировать через официальный сайт и даже через международный сервис «Booking.com». Всё бы ничего, да смущают манипуляции со статусом земли: земельный налог с ЛПХ многократно ниже, чем с земель гостиниц, баз отдыха и прочих мест размещения. Кроме того, зарегистрировавшись таким необычным способом, бизнесмены обезопасили себя от проверок: на территории турбазы нет туалетов и душевых, так что и проверять нечего. А на территории ЛПХ туристы не живут…

Сейчас процесс освоения территории перекинулся на Сарайскую бухту – стук топоров уже слышен и там. Участки были выделены под индивидуальное жилищное строительство и личные подсобные хозяйства. Но даже ребёнку понятно, что это прикрытие.

Следующая точка в программе – деревня Харанцы. Когда-то это был маленький населённый пункт, жители которого занимались скотоводством. Сейчас назвать Харанцы деревней язык не поворачивается. Населённый пункт растянулся вширь, вышел практически к берегу Байкала, и уже даже кто-то зарезервировал участки в самой бухте, огородив землю забором, уходящим в воду. Захочешь выйти к воде – не сможешь, частная собственность.

В Харанцах мы хотели посмотреть, что за дачное некоммерческое товарищество расположено в 420 метрах от воды на улице Песчаной. Но найти улицу с таким названием, а тем более само дачное товарищество не смогли. На новых строениях нет аншлагов, здесь нет местных жителей, они все по-прежнему в «старых» Харанцах. Заехали в местный магазин: кто-кто, а продавцы должны всё знать.

Спрашиваем у молодой девушки, стоящей за прилавком.

– Нет, я не знаю такой улицы. И ДНТ у нас вроде нет. Зачем оно нам – мы и так живём в своих домах, на свежем воздухе. Наверное, это где-то в районе турбаз – вон в той стороне, – показывает в направлении берега, где из-за высоких заборов видны вторые-третьи этажи строений, даже отдалённо не напоминающих дачи.

В разговор вмешивается подошедшая покупательница.

– Вам что надо, вы кого представляете? – она настроена довольно агрессивно, идёт с напором. – Какое вам дело, что там размещено? Надоели уже со своими проверками!

Женщина не унимается, но назвать свою фамилию и организацию, за права которой так яростно выступает, отказывается. Дожидается, пока мы выйдем, фотографирует нашу машину. А через несколько минут в одном из туристических чатов появляется запись с нашим фото: «Туроператоры Хужира, будьте бдительны! Тут приехали очередные проверяющие, сейчас едут к вам!»

Если бы мы действительно были проверяющими, нам бы очень понравился такой гостеприимный настрой.

В Харанцах земля под гостиницы и базы отдыха не выделялась. Однако здесь много турбаз, они размещаются на землях ЛПХ, ДНТ, ИЖС.

Едем дальше – в одно из самых удивительных мест на острове Ольхон, на озере Байкал и, пожалуй, на планете Земля. Урочище Песчаное. Белоснежные песчаные дюны здесь окаймляются хвойным лесом – ходульными деревьями, из-под корней которых ветер веками выметал зыбкую песчаную почву. Вокруг холмы, весной они густо зацветают багульником. И венчает это великолепие Байкал, который здесь из-за песчаного дна имеет потрясающе чистый цвет – то изумрудный, то прозрачно-голубой, то густой синий: смотря что в этот момент показывает «небесная канцелярия».

Когда-то в Песчанке был лагерь, состоявший в системе ГУЛАГ, но в середине прошлого века его ликвидировали, и природа на какое-то время практически взяла своё, размыв массивный пирс, занеся белоснежными песками остовы бараков. Лет десять назад здесь было дикое, заброшенное место, никто не жил.

Однако сейчас на кадастровой карте видны изъятия из границ Прибайкальского национального парка. Эти изъятия (кстати, находящиеся в паре десятков метров от воды) – личные подсобные хозяйства. Подъезжаем к самому дальнему из них. Во дворе никого, но ворота распахнуты. Явно хозяин отъехал ненадолго. Во дворе новый большой двухэтажный дом, внедорожники с рекламой экскурсий. Здесь наверняка размещают туристов: кто же станет для себя во дворе ставить деревянный раздельный сортир с обозначениями «М» и «Ж»?

Дождались хозяина. Спрашиваем, можно ли поселиться.

– Летом приезжайте, сейчас в гостевых комнатах холодно.

– Если не секрет, как вы тут, посреди национального парка, смогли получить землю?

Хозяин изучает нас острым взглядом.

– А у меня тут родители прописаны были.

– Но тут же никто не жил! Я это знаю точно, я здесь бывала много раз!

– Жили – не жили, а прописаны были…

– По соседству есть ещё участки?

– У нас здесь населённый пункт. Как только электричество подведут, все участки застроятся.

Оказывается, мы ещё не знаем масштабы «земельного вопроса» в Песчанке. Ещё не все сведения из похозяйственных книг «высадились на землю», а вот когда высадятся – мало не покажется.

Возникает множество вопросов – что, собственно говоря, происходит на Ольхоне? Почему не был ликвидирован населённый пункт в Песчанке, в котором не было ни одного жителя? Кто зарезервировал его под «будущее развитие»?

И в Песчанке, и в Харанцах, и в Хужире в безветренную погоду сейчас хорошо слышен звон топоров, теперь это главная мелодия Ольхона. Подъезжаем к одной из строек, расположенной рядом с берегом, зовём старшего. Выходит, представляется Михаилом. Спрашиваем, знает ли он о том, что на берегу нельзя строить.

– У нас всё законно, – отвечает.

И, прищурившись, спрашивает:

– А вон на той стройке спросить не хотите? – и добавляет, что там хозяин – один из ближайших людей губернатора Сергея Левченко.

Кстати, именно этому чиновнику поручена в правительстве Иркутской области тема Байкала. Потом Михаил называет ещё несколько мест, где, по его сведениям, размещаются чиновники разного ранга, где земля у них самих или их ближайших родственников. Размах впечатляет.

Становится понятно, почему правительство Иркутской области настаивает на том, чтобы поселения изъять из территории Центральной экологической зоны, снизить до минимума водоохранную зону Байкала. Без этого апартаменты в береговой полосе будут уязвимым проектом.

Пока идёт битва за водоохранную зону Байкала, в которой правительство Иркутской области прикрылось местными жителями, нужно «следить за руками»: наши факиры уже заявили, что хотели бы сами, без участия федерального центра, управлять федеральной целевой программой по охране озера Байкал. Не исключено, что это будет фокус в три действия: первое – завершение своих земельных и строительных проектов, второе – строительство для них за бюджетный счёт очистных сооружений, третье – запрет на работу для конкурентов, поскольку они не будут допущены к очистным.