Как выяснилось, 80% финансирования программы за последние три года ушло на зарплаты чиновников и обеспечение их деятельности. Не на исследования учёных, не на разработки инженеров, а на содержание губернатора, его аппарата, прочих чиновников и многочисленных бюрократических структур, созданных ими под прикрытием госпрограммы.

Кому и сколько

Разберём все «чудеса» госпрограммы в отдельности.

Первоначально на инновационную экономику Иркутской области в 2015–2020 годах планировалось потратить 13,1 млрд рублей. Однако потом чья-то смелая рука отредактировала эти цифры, и финансирование резко увеличилось на 10,6 млрд – до 23,7 млрд рублей. Для того, чтобы масштабировать эти суммы, приведём годовой бюджет всей Иркутской области – около 120 млрд рублей.

«Проведён анализ изменения объёма прогнозного ресурсного обеспечения госпрограммы за истекший период её реализации – 2015–2017 годы, который показал существенное его увеличение в 2017 году, более чем на 1,5 миллиарда рублей», – сообщила председатель КСП Ирина Морохоева.

В 2017 году на программу ушло 5,3 млрд рублей, в 2015 году «инновационная экономика» обошлась куда дешевле – в 3,7 млрд.

Более 80% этой суммы, как установила КСП, уходит на обеспечение деятельности органов госвласти области и подведомственных им учреждений. Главная статья «инновационных» расходов – это зарплата чиновников: в 2017 году она составила 1,6 млрд рублей. Вторые по значимости (и по сумме) расходы – на закупку товаров, работ и услуг для обеспечения государственных (муниципальных) нужд – 1,4 млрд рублей. На предоставление субсидий бюджетным, автономным учреждениям и иным некоммерческим организациям – 1,2 млрд рублей.

От большого пирога откусили по кусочку: аппарат губернатора Иркутской области и правительства – около 618 млн рублей, управление делами губернатора и правительства – 573 млн рублей, министерство экономического развития – 2 млрд рублей, министерство имущественных отношений – 676 млн рублей, а также «по мелочи» – от 30 до 300 млн рублей – министерства строительства, дорожного хозяйства, жилищной политики, энергетики и транспорта, Служба архитектуры, Служба государственного строительного надзора и другие.

Спрут «инновационного развития»

Чиновники – это, видимо, главные драйверы инновационного развития Иркутской области. Но, понятно, у них со временем туго, ведь у большинства перечисленных министерств и ведомств есть ещё и свои собственные госпрограммы, с которыми тоже дел невпроворот.

Поэтому себе в помощь они создали специальные организации – центы всевозможной поддержки и развития, в некоторых случаях – просто увеличили численность уже имеющихся структур. И если в 2015 году на них потратили 111 млн рублей, то в 2017 году – уже 250 млн.

КСП установила, что персонал «Центра поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в Иркутской области» с 2015 по 2017 год увеличился с 8 до 22 штатных единиц, соответственно, возросли расходы на зарплату – с 411 тыс. рублей в месяц до 1,1 млн. Чуть-чуть подросла и зарплата руководителя – с 91 до 109 тыс. рублей.

«Центр поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства в Иркутской области» хоть и не добился роста числа малых предприятий, зато дал мощную собственную «крону». У него теперь есть ответвления: «Центр поддержки предпринимателей», «Центр кластерного развития», «Региональный центр инжиниринга», «Центр сертификации, стандартизации и испытаний (коллективного пользования)», «Центр молодёжного инновационного творчества». И у всех – штатная численность, фонд оплаты труда, руководитель с солидной зарплатой. А ещё же есть Фонд микрокредитования Иркутской области, в котором за это время численность персонала выросла с 4 до 19 человек, фонд оплаты труда – с 146,9 тысячи до 1,1 млн рублей в месяц!

В принципе, в госпрограмму сознательно были внесены изменения, чтобы никто не мог спросить, как коррелируется бурный рост численности сотрудников в этих структурах с ситуацией в предпринимательстве: в качестве критериев исполнения этой подпрограммы взяты не показатели численности предприятий малого и среднего бизнеса, не их налоговая отдача, не число созданных ими рабочих мест, а… исполнение полномочий самими организациями. Если в уставе прописано 69 полномочий – столько и надо выполнить, если 12 – то, стало быть, столько. Что-то из серии «искусства для искусства» – без затрагивания социума.

Территории развития

Изначально планировалось способствовать инновационному развитию (во всяком случае, поддерживаемому государством) на определённых территориях, которые уж точно без него умрут. Это моногорода, причём в первую очередь те, градообразующие предприятия которых почили в бозе. Но, как известно, первоначальный замысел принадлежал другой команде, так что действующим чиновникам пришлось «резать и кроить» программу уже в процессе реализации.

Из всего «территориального», что было изначально, в программе остались Байкальск с умершим и разлагающимся БЦБК и Усолье-Сибирское с обезлюдевшим «Усольехимпромом». Для этих территорий – опять же до прихода команды Левченко – был обеспечен особый статус, предполагающий и федеральное финансирование, и режим наибольшего налогового благоприятствования. Байкальск получил особую экономическую зону туристско-рекреационного типа, Усолье стало «территорией опережающего социально-экономического развития».

Но статусом, похоже, всё и кончилось.

Что правительство Иркутской области понимает под «инновационной деятельностью» в Байкальске? Согласно мероприятиям подпрограммы «Основные направления модернизации экономики моногорода Байкальска и Слюдянского района Иркутской области» на 2015–2017 годы, это осуществление первоочередных мероприятий, в том числе текущего ремонта, по подготовке ТЭЦ Байкальска к осенне-зимнему периоду 2015­-2016 годов, реконструкция системы теплоснабжения – разработка проектно-сметной документации, реализация инфраструктурных проектов, направленных на обеспечение жизнедеятельности, актуализация схем теплоснабжения.

Конечно, текущие ремонты и разработка новых схем теплоснабжения не слишком сильно похожи на «инновационную экономику», тем не менее чиновники отчитались о стопроцентном выполнении в 2015–2017 годах этой части госпрограммы. В КСП недоумевают: как же так, деньги ведь из муниципалитета вернулись в областной бюджет?

«Согласно письменным пояснениям, в 2015 году Байкальскому муниципальному образованию предоставлялась субсидия (24 750 тыс. рублей), которая возвращена в полном объёме в январе 2016 года», – констатируют аудиторы КСП. Более того, документация не разработана до сих пор, так что деньги не выделяются.

По Усолью-Сибирскому тоже есть своя подпрограмма. Она состоит из одного мероприятия – подключения ОАО «Усолье-­Сибирский химфармзавод» к сетям электроснабжения и внешним сетям холодного водоснабжения. Эти работы должны были завершиться в 2017 году. Не сделано ничего, программа продлена на 2018 год.

«Инноваторы и развиватели» могут пойти под суд

Депутаты Законодательного Собрания Иркутской области уже ознакомились с документом. Сказать, что они впечатлены, – значит, не сказать ничего.

Председатель Заксобрания Сергей Брилка обратился к чиновникам областного правительства: «Скажите, пожалуйста, где в оплате труда, закупке товаров для госнужд и субсидий НКО инновационная деятельность на благо Иркутской области? Это ваша деятельность, уважаемые чиновники. Программа, имеющая такое название, не может в себя включать содержание чиновников».

А чуть позже, послушав оправдания чиновников, добавил эмоций:

– Смотрите, вы в программу загнали всё ваше содержание, а инновации и экономика где? Мы куда идём, инноваторы и развиватели? Стыдоба-то какая. Мы сегодня возьмём все вот эти документы КСП и отправим в прокуратуру – по-настоящему – и будем возбуждать уголовные дела – по-настоящему.

Так что теперь зарплаты чиновников и все кормушки будут искать новое убежище. Но, как известно, возможностей у Иркутской области много. Есть же ещё программы развития образования, здравоохранения и многие другие.