Он родился в селе Перовское (ныне Партизанское) Красноярского края в крестьянской семье. Вспоминал: «До 1917 года мечтал быть хорошим хлеборобом… Однако революция перевернула, разбила вдребезги сложившиеся понятия о жизни, о законченности исканий». В первую мировую войну его призывают на военную службу, оттуда он едет делегатом Всесибирского съезда Советов, в декабре того самого 1917 года оказывается среди защитников Белого дома в Иркутске и лишь случайно остаётся жив…

После гражданской войны, за активное участие в которой его награждают Почётной грамотой Реввоенсовета СССР, Петров оканчивает Красноярский институт народного образования и вскоре публикует своё первое литературное произведение – поэму «Партизаны». Тема установления советской власти в Сибири продолжилась в повестях «Кровь на мостовых», «Саяны шумят», «Крутые перевалы». И параллельно с этим он глубоко и проникновенно пишет о современности. В 1931 году в столичном издательстве «Федерация» выходит его роман «Борель», о котором тепло и похвально отзывается Горький: «О социалистическом заводе нужно… ещё взять «Соть» Леонова, «Борель» Петрова…»

Между Петром Поликарповичем и Алексеем Максимовичем возникает переписка. Весной 1933 года Горький пишет ему: «Жалобы и упрёки ваши по адресу Москвы за её равнодушное отношение к сибирской да и вообще областной литературе совершенно правильны. С равнодушием этим следует бороться и необходимо это преодолеть. Вы, сибиряки, должны выступить с этим делом на Всесоюзном съезде литераторов. Приготовьтесь хорошенько».

А вперемежку с повестями и романами на темы новой для страны жизни конца 1920-х – начала 1930-х годов на страницы газет и журналов врываются его очерки и рассказы. Таков очерк «Агрегат № 4» в «Восточно-Сибирской правде» – о рабочих рождающегося в Иркутске завода тяжёлого машиностроения:

«Григорий Петрович присел около пылающего горна, когда к нему подошёл усатый инженер, тот, который докладывал о постройке агрегата и сомневался. От басистого голоса специалиста кверху взвилась пыль. Он протянул руку с кольцом и, мигая сквозь застывшие стёкла пенсне, сказал:

– Ну, кажется, можно авансом поздравить товарищей.

– Выходит, так, – подошедший сбоку Гуденецкий поправил на маленькой голове замученную ушанку. – Теперь мы её прощупали до нутра, только на сверле и молоте езда, как на волах, товарищ инженер. Дайте станки, и мы сократим раз в пять.

– Ого! Хлёстко хватил!

Этот голос из гущи поднял мастера. Он расправил плечи и указал на Черных, возившегося с заклёпами.

– Определённо сократимся. Сибиряки и вот такие ребята определённо решат процесс освоения скорейшей постройки агрегата. Да, если угодно, мы следующий сделаем в три месяца. Вылетит… Ручаюсь!»

Но проходит всего несколько лет, и Петра Петрова, делегата первого съезда писателей СССР, одного из авторитетных представителей сибирской литературы, члена правления Иркутской писательской организации и редколлегии журнала «Будущая Сибирь», арестовывают как врага народа. И «Восточно-Сибирская правда» публикует вот этот пасквиль на него:

«Выходец из кулацкой семьи П. Петров, случайно попавший в партизанский отряд, приобрёл себе некоторую «известность» книжкой о гражданской войне («Саяны шумят»). Но и в этом случае решающее значение имел выбор темы, а не политическая заострённость произведения, не художественные его качества. По всему своему существу писатель Петров был враждебен нашему социалистическому Отечеству… К советскому читателю Петров относился пренебрежительно и высокомерно. В своих «трудах» он клеветал на людей социалистической страны. Его «труды» поражали неграмотностью в вопросах элементарного технического производства, о котором он пишет, и неоднократно вызывали протест читателей. Его книжки засорены блатными, нелитературными словечками и оборотами. Это – явная тенденция подчеркнуть некультурность советского читателя (всё, мол, «слопает»), барское презрение к массам рабочих и колхозников…»

Сохранилось его письмо из тюремной камеры на имя Сталина, написанное 16 марта 1939 года. Вот его начало: «Я арестован 8 апреля 1937 года. Почти два года длится следствие, и конца его я не вижу. Писать Вам лично вынуждает крайняя необходимость и то, что я ещё не утратил веру в справедливость, в Советскую власть. Представьте на минуту положение человека, в течение двух лет не знающего, что с ним будет, ежечасно ожидающего неведомых бедствий, внушающего себе самый ужасный, кошмарный конец. До сего дня я не прочёл в тюрьме ни одной книги, не имею никакого труда, содержусь в камере (бывшей одиночке) без естественного света, в сообществе 6-10 человек, с внутренней парашей, которая зачастую течёт от переполнения…»

Нет, дальше невозможно – да и нет смысла – цитировать это письмо. Полная картина трагических последних лет, месяцев и дней жизни Петра Поликарповича Петрова представлена в только что изданном романе «Бездна» иркутского прозаика Александра Лаптева.

Завершая же рубрику «100 лет – 100 авторов», извещаем читателей, что на днях увидит свет книга под таким же названием, составленная из публикаций лучших журналистов «Восточки» за столетие. А историю «Восточно-Сибирской правды» на газетных страницах продолжит в этом году рубрика «100 лет в событиях и лицах»

«Востсибправдовцы»