Иркутская область просыпается, региональная энергосистема уже проснулась. В Москве, по времени которой живёт ЕЭС России, утро только занимается. «Сегодня у нас вечерний максимальный час потребления шестнадцатый с максимумом потребления 5857 мегаватт, – рапортует старший диспетчер регионального диспетчерского управления энергосистемы Иркутской области Эрнест Мартынчук. – На этот час суммарная генерация – 5718 мегаватт. Резервы по тепловым станциям – 48 мегаватт». Иными словами, ожидается, что с восьми до девяти вечера Приангарье, что абсолютно нормально для сентября, будет проходить пик потребления электрической мощности, дефицит которой будет покрыт за счёт перетоков из других регионов.

«Объектов приличное количество»

Пока в Иркутске десять утра. Позади два часа работы – один из самых напряжённых для дневной смены периодов. Диспетчеры, которые занимают свои места в восемь утра, должны «принять картинку» от предыдущей смены. На то, чтобы выслушать доклад о функционировании энергосистемы, отклонениях от нормальной схемы и произошедших за ночь изменениях, обычно уходит 20–25 минут. Затем следуют рапорты от электростанций, сетевых подстанций напряжением 110–500 кВ и ряда других объектов. В списке под заголовком «Основные» на дисплее телефона старшего диспетчера – сорок пунктов плюс диспетчерские управления энергосистем Забайкальского и Красноярского краёв, Бурятии и Якутии. «Это чуть больше половины, – объясняет Эрнест Петрович. – Есть ещё вторая часть. Плюс железная дорога, ещё целый лист. В общем, объектов приличное количество».

Ничего удивительного в этом нет, если знать масштабы Иркутской энергосистемы. По совокупной мощности гидроэлектростанций, расположенных на территории нашего региона, она первая в стране. По количеству подстанций напряжением 110–500 кВ, за которыми следит Системный оператор ЕЭС России, – второй в Сибири после Красноярского края и Республики Тыва, объединённых в одну энергосистему. В целом по стране Иркутская область по этому показателю десятая. Но третья по объёму потребления электричества.

Кстати, Иркутское РДУ – одно из двух в Сибири, где на смену выходят три диспетчера. С недавних пор такой же порядок действует в Кемеровском управлении, которое объединили с Томским. С другой стороны, только у Иркутского РДУ в диспетчерском управлении находятся линии электропередачи и подстанции напряжением 500 кВ, которыми в других регионах управляет Объединённое диспетчерское управление энергосистемами Сибири. «Честно говоря, даже не знаю, почему так получилось, – наш собеседник несколько мгновений обдумывает вопрос. – Но дело ещё и в том, что на нашей энергосистеме заканчиваются линии на пятьсот киловольт, в Бурятию идут только на двести двадцать. Получается тупик». Правда, ЛЭП от Гусиноозёрской ГРЭС до подстанции «Ключи» под Шелеховом построили в габаритах 500 кВ. Но на открытом распределительном устройстве Гусиноозёрской ГРЭС нет соответствующих шин, так что работает она под напряжением 220 кВ.

Вслед за солнцем

Маршрут линии Мартынчук называет именно так, с востока на запад. Этот порядок принят у диспетчеров, когда речь идёт об электрических сетях. Поэтому доклад о них Эрнест Петрович начинает с сообщения о том, что в зоне ответственности Бурятского РДУ в ремонте находится линия 220 кВ «Районная» – Гусиноозёрская ГРЭС. Западнее в этот день отключена ЛЭП 220 «Ключи» – «Шелехово», ремонтируются ВЛ 500 кВ Усть-Илимская ГЭС – Братская ГЭС и «Камала-1» – «Тайшет № 2». «Других отклонений от нормальной схемы нет, напряжение в контрольных пунктах у нас в норме, соответствует графику», – резюмирует старший диспетчер.

Схожий вывод можно сделать из той части доклада, которая посвящена электрическим станциям. На ТЭЦ «Иркутскэнерго», что закономерно при завершающейся подготовке к предстоящей зиме, ремонтируют несколько турбоагрегатов, на Братской и Усть-Илимской ГЭС в капитальный ремонт выведено по одному гидроагрегату. На Иркутской ГЭС в это же время работают пять генераторов из восьми – на двух идёт текущий ремонт, ещё один находится в вынужденном простое. Максимальная отдача от первой ступени Ангарского каскада в таких условиях составляет 414 МВт, но сейчас находится в пределах 330 МВт – сказывается низкая водность в бассейне Байкала, из-за которой сбросные расходы через агрегаты станции ограничены.

Однако для диспетчеров, замечает наш собеседник, это имеет значение разве что с точки зрения цифр. «Мы на водность повлиять не можем: какая есть, такая и есть, – философски рассуждает Мартынчук. – Работаем в этих условиях. Генерации у нас хватает, [возможностей] тепловых станций достаточно. Водные режимы ГЭС прогнозируемы, их задаёт Енисейское бассейновое водное управление. Исходя из них, планируется генерация по каждой ГЭС, а на её основе – выработка тепловых станций. Особых проблем мы в этой связи не испытываем. Иногда, конечно, возникают такие режимы, когда нам необходима генерация какой-то конкретной гидроэлектростанции. Но в аварийных случаях можно на какое-то время увеличить расход, для этого существует специальная автоматика».

Пятница лучше понедельника

Планирование на основе данных от энергетиков, водников и смежных с ними инстанций – фундамент, на котором держится работа диспетчеров. План на 15 сентября, к примеру, предполагает вывод первого турбогенератора ТЭЦ-11 из холодного резерва, запуск второго генератора Ново-Зиминской ТЭЦ, остановленного для ремонта, включение в сеть пятнадцатого агрегата Братской ГЭС и ввод линии 500 кВ между ней и Усть-Илимской ГЭС в работу после ремонта. Подобное – не редкость для пятницы, когда завершается рабочая неделя. В её начале, в понедельник, технику, как правило, выводят в ремонт. «Поэтому мне нравится пятница: всегда приятнее ввести в работу оборудование и тем самым создать более надёжную схему по энергосистеме», – улыбается Эрнест Петрович.

Однако это же означает, что в последний для обычных людей день рабочей недели на диспетчеров ложится повышенная нагрузка. И затишье, которое даёт нам время для обстоятельного разговора, – исключение из сложившегося правила. «Просто какой-то закон подлости, – усмехается Мартынчук. – Некоторые люди думают, что мы здесь мало работаем – просто сидим и наблюдаем за энергосистемой. Объясняешь им, что это не так, а они приходят и видят, что у нас затишье».

Дел у диспетчеров, впрочем, хватает и в такие минуты кажущегося спокойствия. Дело даже не в регулярных звонках с рапортами от начальников смены станций и их коллег из электрических сетей – поддержание работоспособности энергосистемы требует непрерывного анализа, основанного на сложных расчётах. «Объём знаний очень велик, – Эрнест Петрович указывает на два шкафа за своей спиной. – Сейчас у нас бумажные инструкции убрали, но раньше все полки были ими заполнены. Теперь они в электронном виде, но всё равно постоянно обновляются, так что информацию нужно всё время актуализировать. Многое неизбежно повторяешь – такой объём знаний в голове просто невозможно держать».

Только спокойствие

Лёгкое чувство паники у неподготовленного человека вызывает и количество объектов на огромном световом табло на центральном щите управления, не говоря о количестве постоянно меняющихся параметров в таблицах на каждом из четырёх мониторов, которыми окружено рабочее место диспетчера. Наш собеседник признаётся, что и сам в первый рабочий день в июле 2009 года, ещё будучи дежурным инженером оперативного планирования, испытал удивление от объёма данных, который на него обрушился. Но через некоторое время, как у любого профессионала, пришло умение быстро ориентироваться в сложном информационном потоке, выхватывая из него только то, что в высшей степени необходимо в данный момент.

Многое, конечно, решает техника – многочисленные световые и звуковые уведомления, возникающие при нештатных ситуациях, но только от человека зависит их интерпретация и способность спрогнозировать дальнейшее развитие событий и принять верное решение. Поэтому работу диспетчера недаром признают одной из высших ступеней мастерства в иерархии энергетиков. Для того, чтобы ею заниматься, мало одних только обширных знаний по специальности «Электрические станции, сети и системы» и опыта работы на объектах инфраструктуры (наш герой, к слову, в отличие от многих своих коллег пришёл в Иркутское РДУ из Байкальского представительства завода «Электрощит Самара», в котором отвечал за техническое сопровождение поставляемого оборудования). Требуется и обучение непосредственно в региональном диспетчерском управлении, которое занимает около года. Значительная часть претендентов не выдерживает этот этап, многие отсеиваются ещё во время собеседований. Но в настоящее время подготовку на должность диспетчера проходит один человек, а в скором времени к нему присоединится ещё один.

Бывали и такие случаи, когда на учёбу с последующим трудоустройством брали новоиспечённых выпускников технических университетов. Очевидно, сумели разглядеть в них одно из главных для диспетчера качеств – устойчивость к стрессам. Общаясь с Эрнестом Петровичем и наблюдая за его коллегами – диспетчерами Иваном Михайловым и Романом Лемзяковым, обращаешь внимание на то, каким ровным голосом они принимают рапорты и передают информацию в ОДУ Сибири. И веришь, что и в аварийной ситуации тон их разговора не изменится. «Пожалуй, это психофизиологическая особенность, которую никак не натренируешь, – замечает Мартынчук. – С ней можно только родиться».

Когда нет сил на отдых

В этот момент, пользуясь затишьем, мы заглядываем в бытовые помещения, расположенные рядом с центральным щитом управления. По дороге к двери взгляд невольно падает на электронный тонометр, стоящий на столе поверх бумажной схемы энергосистемы Иркутской области. «Нет, ежедневно мы медосмотр не проходим, – перехватывает его старший диспетчер. – Но есть регулярная медкомиссия – очередная должна быть в сентябре. Тем не менее каждый сам для себя может проверить давление». А ещё каждый предпочитает иметь под рукой бумажную схему региональной энергосистемы – пусть на компьютерный монитор можно вывести больший объём информации, по наглядности современная техника всё-таки проигрывает традиционному носителю информации. Правда, и здесь характерный для энергетиков консерватизм отступает: если раньше на бумаге отмечали параметры и состояние отдельных объектов, то сейчас эти данные отображаются на экранах.

Царство высоких технологий заканчивается, когда за нами практически бесшумно закрывается дверь на магнитном замке. Раздевалка для диспетчеров – ряд серых металлических шкафчиков, на которых красуются таблички с именами их владельцев. Рядом туалет с душевой кабиной. В следующей комнате располагается кухня. Плита с вытяжкой, чайник и холодильник создают впечатление домашнего уюта. Но его всё-таки нарушает рабочий разговор по мобильному, который ведёт вышедший на обед дежурный инженер оперативного планирования Константин Буртушкин. Видимо, такова одна из причин, по которым те, кто находится на смене, стараются затратить на приём пищи как можно меньше времени.

А комната отдыха, находящаяся дальше, не востребована в силу других мотивов – после двенадцатичасовой смены желание оказаться дома пересиливает усталость. Что вполне объясняется графиком, по которому работают диспетчеры: через день после дневной смены следует ночная, за ней день отдыха, потом смены повторяются и наступают три выходных. Зимой, когда никто не уходит в отпуск, выходные могут длиться пять дней. Летом работа требует большего напряжения и по другой причине – значительная часть генерирующего и сетевого оборудования выведена в ремонт, что ослабляет схему работы энергосистемы.

Но какой бы ни была накопленная за смену усталость, иногда она не мешает диспетчерам провести несколько десятков минут в стоящем тут массажном кресле. Не глядя при этом стоящий рядом телевизор. «Не знаю даже, включается он или нет, – комментирует Мартынчук. – В зале тоже есть телевизор, и он должен быть включён: не то чтобы это было прописано, но нельзя исключать возникновение какой-то экстренной ситуации, мы используем его как средство массового информирования». Но комната отдыха на всякий случай защищена по полной программе – если возникнет пожар, диспетчеры могут укрыться в ней за специальной массивной дверью, а отсутствие дыма обеспечит приточная вентиляция. Да и безопасность всего здания Иркутского РДУ обеспечена на высшем уровне. «У нас тут современная противопожарная сигнализация, включается оповещение, двери на магнитных замках, разблокируются автоматически, включается вентиляция, – добавляет Эрнест Петрович. – Разве что пожарная машина без участия человека не приезжает, но сигнал в пожарную часть отправляет автоматика».

«Исходя из реальной схемы»

В том, что автоматика пока не способна заменить человека, мы убеждаемся по возвращении на центральный щит управления. Звонки на него поступают с интервалом в несколько секунд. На один из них отвечает диспетчер Роман Лемзяков: «Семь ноль три, на подстанции 500 киловольт «Иркутская» отключили Т-4 и 8 шинопровод в резерв, принято». То есть в три минуты восьмого по Москве, или в полдень и три минуты по местному времени, на объекте вывели из работы один из трансформаторов и соответствующий шинопровод.

Не успевает закончиться один рапорт, как поступает сообщение старшему диспетчеру: «Копылов. В семь ноль пять на Ново-Зиминской ТЭЦ турбогенератор номер два включён в сеть из ремонта». Тут же дежурный инженер оперативного планирования Константин Буртушкин отчитывается в ОДУ Сибири: «Отправил уведомление для актуализации: на Ново-Зиминской ТЭЦ ТГ-2 включили в работу из ремонта. Планировали с восьми до девяти, на час раньше включили».

Голоса говорящих прерывает неоднократное звуковое сообщение: «Напряжение выше верхней границы диапазона». Что означает: на подстанции 500/220/110/10 «Тулун» по стороне 110 кВ напряжение достигло верхней границы заданного диапазона 118–126 кВ. «В общем-то, всё бы ничего: держи его в этих границах, – через плечо бросает Эрнест Петрович. – Но у нас ремонтная схема – выведена линия 110 киловольт Замзор – Тайшет, и железнодорожники жалуются на низкий уровень напряжения, поэтому «Тулун» приходится держать близко к максимальной границе. Не всегда удаётся ограничиваться заданным диапазоном – его приходится корректировать, исходя из реальной схемы».

Проанализировав текущее состояние схемно-режимной ситуации, старший диспетчер принимает решение об отключении в резерв одного из двух находящихся в работе источников реактивной мощности БСК-2 (БСК – батарея статических конденсаторов) на подстанции 500/220/110/10 «Тулун» и отдаёт соответствующую команду дежурному на подстанции. После отключения БСК-2 в резерв уровень напряжения отрегулирован в соответствии с заданным диапазоном.

Но негласное правило пятницы – вводов больше, чем выводов – продолжает работать: к включению готовится линия 500 кВ между Усть-Илимской и Братской гидроэлектростанциями. В Братске в резерв из текущего ремонта вводят необходимый для её пуска выключатель, через несколько минут из Усть-Илимска сообщают о переводе в резерв из вынужденного простоя реактора на распределительном устройстве. Соответствующие заявки, необходимые по регламенту, закрываются одна за другой. Ввод высоковольтной линии со всем сопутствующим оборудованием занимает несколько часов. Диспетчеры деловито выполняют требуемые процедуры, сопровождая их регламентированными фразами. Непосредственно переключения по вводу в работу ВЛ 500 кВ Усть-Илимская ГЭС – Братская ГЭС (ВЛ-571) начинаются в 11.04 по московскому времени, и после выполнения всех операций по программе переключений, когда в Иркутске уже 18.12, отремонтированную линию электропередачи ставят под нагрузку. Ночной смене передают энергосистему, в которой на одно слабое звено меньше.