История энергетических взаимосвязей между странами насчитывает уже больше столетия: в 1915 году между Данией и Швецией был проложен подводный кабель. Линия протяжённостью 5,4 км соединила Хельсингёр (русскоязычным читателям более известный как Эльсинор, место действия «Гамлета») и Хельсингборг. Объект, работавший под напряжением 25 кВ, стал краеугольным камнем глобальной тенденции. Уже в 1920 году свою межсистемную связь создали Италия, Франция и Швейцария: через территорию нейтральной страны была проложена 700-километровая ЛЭП от Нанси до Милана. После второй мировой к ним присоединились Австрия, Бельгия, Западная Германия, Люксембург и Нидерланды, также ставшие участниками Союза по координации производства и передачи электричества.

Сегодня Европа фактически разделена на четыре электрических сети, соединённые между собой линиями постоянного тока. А Государственная электросетевая корпорация Китая (State Grid Corporation of China, занимает второе место в рейтинге 500 крупнейших компаний мира) предлагает вниманию экспертного сообщества «венец тенденции к объединению энергосистем». Именно так в обосновывающих материалах подаётся концепция под названием «Глобальная энергетическая взаимосвязь». Она предполагает строительство межконтинентальных и трансграничных линий электропередачи сверхвысокого напряжения вкупе с развитием «умных» распределительных сетей и возобновляемой энергетики.

К этому подталкивают растущее потребление энергии, соображения энергетической безопасности («Бесперебойная доступность источников энергии по приемлемой цене», – уточняют авторы концепции) и экологические проблемы, с которыми сталкивается современный мир. Производство первичной энергии, в частности, удвоилось за последние сорок лет, а за столетие и вовсе увеличилось в десять раз. Потребление, в свою очередь, только с 1965-го по 2014 год выросло почти в три с половиной раза – с 5,4 млрд до 18,5 млрд тонн угольного эквивалента. Если перевести это в киловатт-часы, получится 43,96 триллиона и 150,6 триллиона соответственно. При этом с 2006 года центр тяжести потребления сместился на страны, которые не входят в Организацию экономического сотрудничества и развития. «Перемещение традиционных центров спроса на энергоресурсы в Китай, Индию и Южную Азию отражается в глобальных тенденциях», – резюмируют авторы концепции.

Львиную долю спроса на энергию – 81% в 2013 году – покрывает производство за счёт ископаемого топлива, что даёт значительную нагрузку на окружающую среду. «С начала промышленной революции ежегодные выбросы СО2 от сгорания топлива резко возросли почти с нуля до более чем 32 млрд тонн в 2013 году, – сказано в материалах по «Глобальной энергетической взаимосвязи». – Однако с начала 1900-х годов количество выбросов на единицу энергии практически не изменилось. В период с 1990-го по 2013 год стабильная поставка углерода в сочетании с увеличением населения (35%) и ВВП на душу населения (60%) привела к резкому увеличению глобальных выбросов СО2 почти на 60%. Таким образом, глобальная энергетическая система находится на перепутье в борьбе с изменением климата».

«Ближе к потребителю»

Верным направлением, считают в Государственной электросетевой компании Китая, является масштабное строительство генерирующих мощностей на основе возобновляемых источников энергии: ветровых электростанций в Северной Америке и Евразии, солнечных – в Африке и Океании. Электричество от них планируют передавать потребителям, расположенным в тысячах километров от места производства, по ЛЭП сверхвысокого напряжения. К примеру, в Северо-Восточную Азию или Западную Европу от ветропарка, расположенного в Карском море. Подобная идея, указывает руководитель проектов АО «ЕвроСибЭнерго» Владимир Киселёв, в силу крайней дороговизны и сложностей при строительстве может быть реализована в лучшем случае через 30–50 лет. «Мы предлагаем размещать ветровые электростанции ближе к потребителю, – подчёркивает он. – Это может быть достигнуто в кратко- и среднесрочной перспективе».

Площадками для экспорта чистой энергии в Китай, Корею и Японию в этом случае могут выступать регионы российского Дальнего Востока, Забайкальский и Красноярский края, в Европу – Кольский полуостров. Такая возможность, по крайней мере, рассматривается в одном из исследований вариантов полномасштабных поставок электричества из России в Северо-Восточную Азию, которые проходили под эгидой «ЕвроСибЭнерго». В первом из них, проведённом в 2012 году, речь шла о строительстве «ориентированных на экспорт» генерирующих мощностей, объединённых новыми линиями 500 кВ, и передаче 6,9 ГВт по энергомосту на север Китая. В исследовании 2013-2014 годов говорилось уже о совместной работе энергосистем Китая и России с возможностью односторонних поставок до 4 ГВт мощности с Дальнего Востока и 6 ГВт из Восточной Сибири. Наиболее эффективным вариантом, впрочем, были признаны межгосударственные связи с двусторонними перетоками энергии, которые сглаживали бы пики производства и потребления, нивелировали нерегулярный характер выработки солнечных и ветровых электростанций, обеспечивали бы равномерную загрузку мощностей.

Исследование 2014-2015 годов, которое проводилось совместно со Сколковским институтом науки и технологий, Корейской электроэнергетической корпорацией (Korea Electric Power Corporation, KEPCO) и Институтом систем энергетики имени Л.А. Мелентьева (ИСЭМ) СО РАН, было расширено на всю Северо-Восточную Азию. «Мы определили некоторые системные эффекты от объединения энергосистем, которые могут быть оценены в десятки миллиардов долларов и десятки гигаватт установленной мощности, – отмечает Киселёв. – Отдельные страны не могут их достичь без кооперации между собой». Так, на инвестициях в инфраструктуру можно сэкономить до 50 млрд долларов, а снижение операционных расходов за счёт совместной работы энергосистем оценивается в объём до 17 млрд долларов в год. Благодаря перетокам отпадёт надобность в строительстве до 38 ГВт новых генерирующих мощностей, ненужным станет строительство около 16 ГВт тепловых и гидроаккумулирующих электростанций для компенсации нерегулярности выработки на основе ВИЭ.

«Разные позиции и роли»

Россия в такой модели рассматривается исключительно как поставщик электроэнергии, Южная Корея и Япония – как потребители в чистом виде. Китай и Монголия могут выступать и как производители, и как покупатели. «Сегодня обстановка меняется, – добавляет руководитель проектов «ЕвроСибЭнерго». – Это определяет разные позиции и роли стран Северо-Восточной Азии в возможной кооперации. К примеру, китайская экономика замедляет свой рост, экономика России до сих пор в кризисе, а Корея и Япония нуждаются в электроэнергии для развития. Роль Монголии зависит от реализации проектов новой генерации на её территории, в том числе ВИЭ».

В настоящее время, следует из доклада старшего сотрудника департамента стратегической политики Министерства энергетики Монголии Ерен-Улзии Батмунха, 76,8% спроса на электричество в стране покрывается за счёт сжигания угля на тепловых станциях. Ещё 20% составляет импорт из России и Китая, на долю ветровой генерации приходится 2,2%, гидравлической – 0,85%, дизельной – 0,08%, солнечной – 0,07%. «Монгольская энергосистема состоит из угольных станций, – заключает профессор Института энергетики Монгольского университета науки и технологий Содовын Батхуяг. – Первоочередной задачей [строительства ГЭС] является не только покрытие дефицита электроэнергии, но и создание регулирующих мощностей. После решения внутренних проблем мы сможем подключиться к созданию суперсистем Азиатско-Тихоокеанского региона».

В презентации учёного между тем содержалась фраза о том, что «строительство ГЭС в Монголии (речь о проектах станций на Селенге и её притоках. – «СЭ») на первых порах встречает сопротивление российской стороны по причине негативного влияния на экосистему Байкала». Компромиссом, по его мнению, могло бы стать сооружение гидроаккумулирующей электростанции – такую же альтернативу во время майских слушаний по проектам ГЭС «Шурэн» и водохранилища на Орхоне предлагал независимый эксперт по устойчивому развитию гидроэнергетики Артур Алибеков. Вместе с тем, рассказывает профессор Монгольского университета науки и технологии Баяра Бат-Эрдэнэ, «уже готовы проекты и получены лицензии на строительство более 10 ГВт» генерирующих мощностей. В частности, китайская сторона заявляла о готовности вложить средства в строительство тепловой электростанции мощностью 9,2 ГВт (по другим данным – 4,5 ГВт) на базе угольного месторождения Шивээ-Овоо (проект «Шивээ-энерджи» предусматривает также создание ветропарка на 2,8 ГВт и солнечных станций на 1,2 ГВт) и возведение ТЭЦ на Багануурском месторождении. А в конце августа стало известно о том, что Европейский инвестиционный банк профинансирует создание ветропарка «Сайншанд» в пустыне Гоби, мощность которого составит 54 МВт.

Потребление уходит в рост

Однако ставка на бурые угли не сообразуется с целью, которую ставят перед собой все страны Северо-Восточной Азии, – сдержать глобальное потепление. Последовательно к её достижению идёт Китай, к 2016 году, по данным Международного агентства по возобновляемым источникам энергии, нарастивший установленную мощность ветровых и солнечных электростанций до 148,98 ГВт и 77,8 ГВт соответственно. Поднебесная продолжает вводить всё новые и новые «зелёные» объекты, постепенно сокращая угольную генерацию, но и спрос на электричество в ней растёт всё медленнее. «В последние годы мы стали использовать словосочетание «Новая нормальность», – говорит доктор Шули Вонг из Института инжиниринга и планирования электрических систем. – Это означает, что китайская экономика вступила в новую фазу развития, отличную от прежней модели с высокими темпами экономического роста». Согласно статистике Всемирного банка, в 2016 году ВВП страны вырос на 6,7% по сравнению с предыдущим годом, а в 2015-м – на 6,9%. При том, что с 2002-го по 2011 год его рост никогда не был ниже 9%, а пик 2007 года составил 14,2%.

Как следствие, меньшими темпами растёт и потребление электроэнергии. В 2016 году его объём увеличился на 5% и составил 5,92 трлн кВт-ч. Прибавка 2015 года была ещё скромнее – 1%. В России, для сравнения, в 2015 году электропотребление сократилось на 0,4% (до 1,036 трлн кВт-ч), а в 2016-м увеличилось на 1,7% (до 1,054 трлн кВт-ч). На этом фоне валовый внутренний продукт, по данным Федеральной службы государственной статистики, в позапрошлом году уменьшился на 2,8%, в прошлом – на 0,2%. Тем не менее в Министерстве экономического развития РФ прогнозируют рост ВВП в дальнейшем, так что авторы действующей редакции схемы и программы развития Единой энергетической системы России исходят из того, что к 2023 году потребление электричества в ней вырастет на 7,2%. В проекте Энергетической стратегии до 2035 года и вовсе сказано о том, что за два десятка лет спрос на электроэнергию в стране возрастёт на 35,6% и достигнет 1,44 трлн кВт-ч.

В Институте экономических исследований Северо-Восточной Азии прогнозируют, что электропотребление в Китае к 2050 году достигнет 12 трлн кВт-ч. Схожая тенденция будет наблюдаться и в других странах региона, несмотря на сокращение спроса на первичную энергию в целом. Федерация электроэнергетических компаний Японии в прошлогоднем обзоре исходит из того, что в их стране в 2030 году потребление может составить 980,8 млрд кВт-ч против 927 млрд кВт-ч в 2016 году. О растущем спросе в своём докладе говорит и Чон Хо Рим из Корейской электроэнергетической корпорации (Korea Electric Power Corporation, KEPCO). По данным, которые приводит Андрей Чуркин из Центра энергетических систем Сколтеха, в 2029 году он может достичь 656,88 млрд кВт-ч вместо 512 млрд кВт-ч в 2016 году.

Если учесть основное условие Парижского соглашения по климату – ограничить глобальное потепление в XXI веке двумя, а в идеале полутора градусами Цельсия – и необходимость сокращения выбросов парниковых газов для его достижения, страны Северо-Восточной Азии стремятся покрыть рост нагрузок за счёт возобновляемой энергетики. А для того, чтобы компенсировать неравномерный характер выработки, потребуются традиционные генерирующие мощности, электричество от которых можно передавать из одной национальной энергосистемы в другую. Эксперты из «ЕвроСибЭнерго» и научных институтов, в частности, в последнем исследовании предлагают поставлять излишки энергии из Восточной Сибири. Или, как вариант на случай значительного спроса, построить новые ГЭС на сибирских реках, например, Витимский каскад ГЭС, суммарная мощность станций которого оценивается приблизительно в 5,5 ГВт.

Придать связям силу

Тем временем в марте 2016 года ПАО «Россети», японская Softbank Group, China State Grid Corporation и KEPCO подписали меморандум о продвижении идеи объединения энергосистем Северо-Восточной Азии. И готовят технико-экономическое обоснование проекта передачи до 2 ГВт «лишней» на материке мощности в Японию. В его пользу говорит география: расстояние от мыса Соя, самой северной точки Хоккайдо, до Сахалина составляет всего 43 км. Против – разобщённая политика: например, действующее японское законодательство не разрешает прокладывать кабельные линии под водой. В Японии также законодательно запрещён импорт электроэнергии из-за границы. Против импорта также выступают крупнейшие энергетические компании Японии.

Помимо гармонизации национальных законов для объединения национальных энергосистем необходимо проделать огромную физическую работу. «По большому счёту, особых энергетических связей в Северо-Восточной Азии нет, – констатирует ведущий научный сотрудник Корейского электротехнологического университета Дже-Ёнг Юн. – Исключение составляют разве что слабые связи по линиям 220 киловольт между Сибирью и европейской частью России, Сибирью и Монголией, ЛЭП 110/220/500 киловольт с Дальнего Востока на северо-восток Китая и сети между севером и северо-востоком КНР». Проект «Азиатское суперкольцо», однако, требует создания энергомостов между Россией, Китаем, Японией и Южной Кореей (через КНДР), а также соединения энергосистем Корейского полуострова с Японией и Китаем. К ним следует добавить инфраструктуру в Монголии. В материалах, которые несколько лет назад опубликовал секретариат Энергетической хартии, расходы на создание сетей оцениваются в 56,7 млрд долларов. Потенциальный экономический эффект, как показало исследование «ЕвроСибЭнерго», Сколтеха, ИСЭМ СО РАН и KEPCO, существенно превышает эту сумму.