В редакцию обратился усольчанин Алексей Кузьмичёв. И далее журналисты газеты общались только с главой семьи. Его супруга Юля настолько угнетена, что отказывается обсуждать с посторонними своё горе. Не таким она себе представляла предстоящее материнство.

Алексей и Юля женаты два года. Можно сказать, что их брак – продолжение служебного романа. Парень и девушка работали в одном ресторане. Алексей – поваром, Юля – официантом. «Я первым обратил на неё внимание, сразу мне понравилась. Когда отдавал блюда для клиентов – старался поговорить о чём-то, кроме работы, пошутить. Она сначала никак не реагировала на мои «заигрывания», потом стала отвечать мне, шутила в ответ. Пригласил на свидание, она согласилась. С этого всё и началось», – охотно делится своей историей любви Алексей.

Молодые расписались, разменяли бабушкину квартиру и переехали жить в Усолье-Сибирское. На работу ездили в Иркутск. Жизнь текла своим ходом. Алексей готовил не только для посетителей ресторана, но и для любимой жены. «Я люблю свою работу. Поэтому и на домашней кухне хозяйничаю с удовольствием. Любимые юлины блюда – мясо по-французски, плов, пирожки. Когда готовит супруга, сейчас я стараюсь ей не делать замечания, раньше, бывало, критиковал. Семейная жизнь учит прощать второй половинке недостатки, терпимее относиться друг к другу», – рассуждает Алексей.

Молодожёны планировали детей. Заветные две полоски теста стали главным подарком на день рождения Алексея. «Юля украсила квартиру воздушными шарами, испекла пирог. Когда она показала мне тест, я очень обрадовался. Был просто восхищён, – вспоминает он недавнее счастье. – Как только улеглись эмоции, мы сразу стали думать, в какой поликлинике будет наблюдаться супруга, что нужно будет купить маленькому. На день рождения друзья подарили мне копилку в виде пантеры. В неё решили откладывать деньги».

Каждый плановый осмотр, обследование было для супругов событием, которое приближало к рождению первенца. График работы пара подстраивала таким образом, чтобы вместе ходить на приёмы. Фотографию плода с первого УЗИ Алексей и Юлия в рамке в виде сердца повесили на стену. После случившегося, разумеется, снимок убрали.

Юля первая почувствовала тревогу. Она заметила, что ребёнок перестал толкаться. Больше не было рвоты и тошноты, которые сопровождали её на протяжении предыдущих месяцев беременности. Да и живот был гораздо меньше, чем у других женщин в положении на тех же сроках. «Юля жаловалась врачу, что у неё не растёт живот. Гинеколог, которая вела её беременность, успокаивала, говорила, что это не страшно, вырастет ещё», – говорит Алексей.

Кузьмичёвы передали в редакцию копии медицинских документов супруги. В дневниках посещений врач аккуратным почерком неделю за неделей записывала, как развивался малыш: «положение продольное», «сердцебиение ритмичное», «предлежание – «головка». Судя по заметкам, беременность протекала без осложнений.

На очередном УЗИ, которое сделали на 32 неделе беременности, вдруг обнаружилось: ребёнок погиб. Развитие плода соответствует 25-26 неделе беременности, сердцебиение отсутствует. Хотя за день до исследования лечащий врач слышала ритмичное сердцебиение ребёнка, свои наблюдения доктор зафиксировала в медицинской карте. За две недели до печального известия Юля проходила плановое УЗИ. Никаких патологий развития выявлено не было.

«На последнем УЗИ в Усолье сказали, что наш ребёнок примерно месяц как умер. Юлю направили на госпитализацию, надо было, чтобы мёртвый плод вышел. Мы не могли поверить. Вызвали такси и в этот же вечер поехали в перинатальный центр в Ангарск. Там подтвердили: ребёнок действительно мёртв. Только в Ангарске определили, что погиб он раньше – семь недель назад. Как нам объяснили, маленькое тельце мумифицировалось, поэтому не было никаких признаков разложения, – рассказывает Алексей. – Мне стоило больших усилий уговорить Юлю лечь в больницу, долго её убеждал, что нужно послушаться врачей. Через три дня всё закончилось. В сердце боль и пустота…»

В заключении ангарские специалисты говорят о гипотрофии плода третьей степени. То есть развитие ребёнка отстаёт на 28 дней и более. Это крайняя степень задержки развития, которая встречается редко. Параметры фетометрии (показатели окружностей, диаметров и длины тела ребёнка) на УЗИ при беременности 32 недели ангарские специалисты оценили на срок 24-25 недель. При вскрытии вес плода за несколько недель до предполагаемых родов составлял 650 граммов при росте 33 сантиметра!

Если внимательно изучить медицинские документы Юлии, вопросы возникают даже у человека, далёкого от здравоохранения. Например, врач фиксирует в дневнике, но никак не акцентирует внимание на том, что в последние недели наблюдения пациентка перестала прибавлять в весе и размерах. Так, вес пациентки полмесяца держался на отметке 73 килограмма. Окружность живота и вовсе уменьшилась за две недели, предшествующие известию о трагедии, – со 101 сантиметра до 95. Хотя, как отмечают специалисты, по мере роста плода вес и размеры женщины должны увеличиваться равномерно и постоянно.

«Я потом ходил разбираться к лечащему врачу, спрашивал у этой женщины, почему она записывала, что развитие ребёнка нормальное, что слышит сердцебиение, когда ребёнок уже погиб! По её вине моя жена почти два месяца носила в себе мёртвое тело! Врач стояла на своём: слышала сердцебиение – и всё. Я кричал, требовал от неё ответа… В конце концов она крикнула мне: «И что теперь, убивать меня будете?!» – Алексей не скрывает, что не сдерживался в разговоре с врачом.

Юлия и Алексей подали заявление в полицию. Как нам сообщили в ГУ МВД по Иркутской области, по заявлению идёт проверка, медицинские документы направлены на экспертизу. По её результатам будет решаться вопрос о возбуждении уголовного дела.

Теперь о перспективах развития ситуации. Врач не может быть привлечён по статье Уголовного кодекса «Халатность», так как не является должностным лицом. Возможная статья для привлечения к уголовной ответственности – «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Лёгкий вред здоровью и вред средней тяжести не подпадают под уголовные деяния. Они могут быть рассмотрены лишь в ходе гражданского производства.

Существуют чёткие критерии определения тяжести вреда здоровью. Они закреплены в постановлении правительства РФ. Среди них утрата органов и их функций, утрата трудоспособности на треть и более, прерывание беременности и другие квалифицирующие признаки. Юля – молодая, здоровая женщина. Слава богу, она не утратила никакие органы и функции, не лишилась трудоспособности. Она перенесла глубокие моральные страдания, могла пострадать физически от осложнений, связанных с разложением мёртвого тельца. Сейчас Юля дома, ей предстоит длительное восстановление. Но вред, причинённый ей, не может быть квалифицирован как тяжёлый.

О ребёнке в данном случае речь и вовсе не идёт. С точки зрения российского права ребёнок до момента прекращения анатомической связи с организмом матери считается плодом без самостоятельного правового статуса. А раз нет человека, то и ответственность за его гибель не предусматривается. По нашим законам маленький человечек никак не защищён юридически, кроме как через оценку здоровья матери.

Нельзя сказать, что Кузьмичёвы «жаждут крови», требуют лишить свободы врача, следившего за беременностью. Они хотят рассказать о своём горе. Призвать врачей внимательно относиться к здоровью своих пациентов. У медиков, конечно, найдутся свои аргументы – большая загруженность, маленькие зарплаты. В конце концов, каждый человек может ошибиться. Но ни в какой другой профессии ошибки не обходятся настолько дорого. Возможно, ребёнок в семье Кузьмичёвых мог погибнуть от причин, не зависящих от медицины. Однако врач обязан был вовремя диагностировать смерть.

«Мы хотим, чтобы этого врача уволили, запретили заниматься медициной. Пусть работает дворником, сторожем. Чтобы никакая семья не наткнулась больше на такого доктора. Чтобы никто не терпел страдания, которые пережила моя супруга», – просит Алексей.