Климат Земли меняется, и влияние этой глобальной тенденции ощущает каждый. Площадь льдов Арктики, меняясь в ту или иную сторону каждый год, неуклонно снижается на протяжении почти четырёх десятилетий. В сентябре 1979 года, к примеру, она составляла 7,19 млн квадратных километров, в сентябре 2004 года – 6,04 млн кв. км, а в сентябре 2016 года – 4,72 млн кв. км. Схожая тенденция наблюдается и каждый апрель, когда она, напротив, максимальна в течение года. Такую картину показывает космический мониторинг НАСА, её подтверждают данные российского Арктического и антарктического научно-исследовательского института. Ссылаясь на них, Гидрометцентр России, к примеру, три месяца назад сообщал, что средняя площадь морского льда в регионе за март была на 7,5% ниже средней за период с 1981-го по 2010 год.

«Есть чёткая корреляция между водохозяйственной обстановкой в бассейне Байкала и Арктикой, арктическими льдами, – объясняет ведущий научный сотрудник лаборатории гидроэнергетических и водохозяйственных систем Института систем энергетики СО РАН Николай Абасов, – это факт. Арктика напрямую влияет на наш климат: оттуда заходит холодный воздух, который в последние годы стал теплее». Он удерживает горячий воздух, который в Восточную Сибирь приходит, минуя Среднюю Азию, из Саудовской Аравии. Чем выше температура первого, тем дальше распространяется второй. Как следствие – в Сибири становится жарче и суше».

Нащупали дно

Росгидромет констатирует: средняя температура первого полугодия 2017 года в Сибири и на Дальнем Востоке была самой высокой за всю историю регулярных наблюдений за погодой в России, берущих своё начало в 1891 году. Норму она превышала в каждом месяце. «В Монголии, как и в соседней Сибири, июнь оказался чрезмерно жарким, – отмечают в Росгидромете. – Аномалии среднемесячных температур составили от 2 до 4 градусов. Примерно такие же они и в пограничных районах Китая». Но если осадков на Дальнем Востоке было немногим меньше нормы, то в Иркутской области, Республике Бурятия и Забайкальском крае не выпало и половины положенного. «Самая сильная аномалия осадков была в последней декаде июня, поэтому и сложилась напряжённая водохозяйственная обстановка», – добавляет Абасов.

Начиная с 17 мая Федеральное агентство водных ресурсов ежедневно сообщает о том, что «на территории Республики Бурятия в бассейне озера Байкал и на территории Иркутской области в бассейне реки Ангары водность низкая». С 26 июня в сводках ведомства фигурирует ещё одна строчка: «На реках Селенге и Чикое наблюдается опасное гидрологическое явление – низкая межень». Иными словами, уровень в них опустился ниже навигационных уровней и проектных отметок водозаборов. Речь, напомним, о реке, которая в среднем даёт примерно половину притока в Байкал, и одном из её крупнейших притоков.

Это привело к сокращению объёма воды, поступающей в озеро. Средний приток в Байкал за июнь составил 2500 кубометров в секунду при норме около 4000 кубометров ежесекундно. Примерно таким он оставался и в первой половине июля. Глобальные изменения климата спутали карты синоптикам, занимающимся прогнозированием погоды, и Байкал по части наполнения обманул их ожидания. За полтора с небольшим месяца его уровень поднялся на 17 сантиметров и к 24 июля, по информации Енисейского бассейнового водного управления, достиг 456,2 м в Тихоокеанской системе высот. Это на 8 см выше, чем год назад, когда ощущались последствия экстремально маловодного 2015 года. К слову, 24 июля 2015 года вода в Байкале стояла на отметке 456,24 м ТО.

Замедлитель роста

Опасения внушает не столько уровень воды в озере, сколько темпы его роста. С конца апреля, когда начинаются наполнение водохранилищ и водохозяйственный год, он увеличился на 27 см. Для сравнения: в 2016 году за то же время Байкал набрал 39 см, а в 2015-м – 36 см. Три года назад, когда многолетнее маловодье только начинало усугубляться, уровень за неполные три месяца вырос на 31 см при том, что сбросные расходы Иркутской ГЭС были выше 1300 кубометров в секунду, до которых их сократили ещё в октябре 2014 года. Однако тогда и водность была выше – ситуация резко изменилась только во второй половине лета.

– Раньше тенденция к высокой или низкой водности проявлялась в июне–июле, – отмечает ведущий научный сотрудник лаборатории гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН. – Но есть отдельные годы, их примерно 15% за время наблюдений, когда основной приток определялся в конце июля или начале августа. Делать прогноз в этом случае крайне сложно, потому что инерционность ничего не даёт.

Так было и в прошлом году: основываясь на имеющихся данных, Росгидромет не смог спрогнозировать трёхдневные ливни в Иркутской области и Бурятии, прошедшие в конце первой декады августа. Они дали увеличение притока, благодаря которому уровень Байкала поднялся на 10 см. «По инерционной картине получалось, что жёсткое маловодье продолжится, – говорит Абасов. – Но глобальные модели давали вероятность осадков, на которую стоило сделать поправку».

В настоящее время Росгидромет ограничивается прогнозом аномалий температуры до 26 июля. Согласно ему, на значительной части юга Восточной Сибири сохранятся температуры выше нормы. Исключение – часть Забайкальского края. Зависимость несложная: чем сильнее прогревается воздух, тем ниже вероятность осадков. Если же дожди и ливни всё-таки проходят, жаркая погода нивелирует их влияние на водохозяйственную обстановку.

«Минимум 396 метров»

При том, что положение в бассейне Байкала третий год оказывается непростым, в крайне сложной ситуации оказалось водохранилище Братской ГЭС. «Особенность последних двадцати с лишним лет заключалась в том, что на Иркутской ГЭС происходило одно, а в её нижнем бьефе наблюдалась совершенно иная картина, – говорит заведующий лабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН Вячеслав Никитин. – Обстановка на Байкале и в водохранилище Братской ГЭС была несимметричной».

Пониженные сбросы Иркутской ГЭС, которая даёт до 60% поступлений воды в Братское море, в некоторой мере компенсировала боковая приточность. Однако летом 2017 года сократилась и она. Так, по данным Енисейского бассейнового водного управления, 24 июля боковая приточность составляла 1100 кубометров в секунду при общем притоке в 2400 кубов ежесекундно. А сбросные расходы Братской ГЭС, обеспечивающей среди прочего навигацию по Нижней Ангаре и Енисею (обеспечивают северный завоз), а также поддержание частоты тока в объединённой энергосистеме Сибири, установлены в объёме 2440 кубометров секунду.

Уровень её водохранилища при этом – 394,98 м в Балтийской системе высот. Критическая отметка в 394,73 м, при переходе через которую возникнет угроза устойчивому функционированию водозаборов по берегам Братского моря, совсем рядом. Так же с навигацией – суда попросту не смогут подойти к установленным здесь причалам. «Если брать весь период работы Братской ГЭС, то средний уровень водохранилища держится в диапазоне 397–401 метра в Балтийской системе высот, – рассказывает Никитин. – Были критичные эпизоды вроде маловодья 1976–1982 годов, но редко он опускался ниже 397 метров, не говоря уже о 395 метрах. Последнюю отметку уровень водохранилища Братской ГЭС с 1996 года достигал лишь дважды – в 1998-м и 2000 году. При этом расходы тогда были другими, как и ситуация на Байкале».

В течение последних трёх лет объём водохранилища Братской ГЭС в значительной мере позволял сглаживать последствия маловодья в бассейне озера для энергетики. Но летом 2017 года сложилась ситуация, при которой его резервов может не хватить для устойчивой работы остальных водопользователей. «К середине июля должны были набрать минимум 396 метров», – подчёркивает Абасов. Так было, в частности, в 2014–2016 годах, причём тогда сбросные расходы Братской ГЭС были ниже притока в её водохранилище. Сейчас они несколько больше. И превышают тот приток, который ожидается с наибольшей степенью вероятности.

Точный уровень сбросных расходов Братской ГЭС, к слову, нигде не определён – в документах Енисейского бассейнового водного управления сказано только, что с 7 июля по 4 августа станция должна работать «в режиме поддержания среднего уровня водохранилища не ниже отметки 394,65 м БС». При этом уровень водохранилища Усть-Илимской ГЭС, стоящей ниже по каскаду, не должен опускаться ниже 294,5 м БС. Равно как и уровень водохранилища следующей ступени – Богучанской ГЭС – не должен выходить за 207,5 м БС. Никитин указывает также на требования обеспечения навигации в ниж­нем бьефе и условия, которые задаёт Системный оператор Единой энергетической системы России (точнее, объединённое диспетчерское управление энергосистемами Сибири). Они особого оптимизма не внушают – сбросные расходы Братской ГЭС вряд ли значительно снизят.

«Сошлись в одной точке»

Выход из ситуации придётся искать межведомственной рабочей группе Енисейского бассейнового водного управления, которая готовит предложения к регулированию режимов работы водохранилищ. Для этого она собирается на досрочное заседание. Решение на нём будет принято на основании действующего прогноза притока на третий квартал 2017 года. Реальная водохозяйственная обстановка, как показал пример трёх прошлых лет, может существенно отличаться от него как в худшую, так и в лучшую сторону.

Повышение притока по сравнению с тем, который есть сейчас, несколько сгладит обстановку. Однако о том, что маловодье в бассейнах Байкала и Ангары заканчивается, говорить нельзя. «По Иркутской ГЭС уже с большой вероятностью можно сказать, что её водохранилище вряд ли наполнится даже наполовину», – предполагает Никитин. То есть до 456,5 м ТО – ровно посередине между отметками, которые правительство России в 2001 году установило в качестве предельно допустимых при осуществлении хозяйственной деятельности на берегах Байкала. Для того, чтобы к началу наполнения весной следующего года вода в озере не опустилась ниже допустимой минимальной отметки (456,0 м ТО), к осени вода в нём должна достигнуть 456,58 м ТО.

Срок действия постановления, в котором федеральное правительство «разрешило» уровню Байкала в случае малой водности опускаться ниже 456 м ТО, истекает 31 декабря 2017 года. Впрочем, зимой 2014-2015 годов подобного документа не было. В случае с Братской ГЭС специально регламентированных ограничений нет и сейчас, зато есть необходимость обеспечить устойчивую работу водозаборов, прилегающих к водохранилищу. «Нас ждёт продолжение маловодья с ухудшением энергетической и водохозяйственной обстановки, – резюмирует Никитин. – Ситуация не просто наложилась на тенденции предшествующих периодов. Все факторы сошлись в точке, при прохождении которой в худшем случае придётся вводить режим чрезвычайной ситуации, как это было в 2014-2015 годах, а в лучшем – сумеем преодолеть её совместными усилиями без значительного ущерба».