Состав монгольской делегации остался практически тем же, что и на общественных консультациях в Республике Бурятия, проходивших всю последнюю декаду марта. Изменились разве что цифры, упомянутые в её презентациях: объём комплекса водохранилищ на Орхоне составляет 730 млн кубометров, из которых 580 миллионов приходится на полезную его часть. Хотя в материалах, которые раздавали участникам, сохранилась ошибка – вместо миллионов были по-прежнему указаны тысячи кубов.

В остальном параметры неизменны: плотина высотой 70 м и длиной 300 м, в которой может разместиться небольшая гидроэлектростания. Прежними, согласно материалам, остаются и параметры ГЭС «Шурэн», которую планируют построить непосредственно на Селенге в 125 км от границы с Россией, – мощность 315 МВт, плотина высотой 65 м и длиной 1,2 км, водохранилище объёмом 4,5 млрд кубометров (полезная часть – 3,8 млрд кубов).

Именно она, как уже подсчитали учёные из Иркутского научного центра СО РАН, в наибольшей степени повлияет на внутригодовой сток Селенги, дающей 49,7% воды, которая поступает в Байкал. Какими последствиями для экосистем реки и озера это чревато, пытаются определить в Институте общей и экспериментальной биологии СО РАН, расположенном в Улан-Удэ. Та же цель стоит перед теми, кто будет проводить региональную экологическую оценку (РЭО) с оценкой воздействия на окружающую среду и социальных последствий (ОВОС и СП) Орхонского проекта и Шурэнской ГЭС. Техническое задание для которой и собираются составить по итогам общественных консультаций.

День первый. Мы всегда будем «против»

Незадолго до проведения слушаний, состоявшихся 16 мая,  среди двух с лишним тысяч жителей Слюдянского района был проведён опрос относительно их позиции по монгольским проектам. Все опрошенные высказались против планов соседнего государства. «Мы ознакомили их с документами по строительству ГЭС на Селенге и возведению водохранилища на реке Орхоне, – говорят в местной администрации. – В итоге проект ГЭС отказались поддержать 2393 человека, водохранилища – 2190».

Акцент на социальной важности проектов для 100 тысяч населения Южной Гоби со стороны авторов презентации не возымел нужного эффекта и в процессе общественных слушаний – скептический настрой жителей Приангарья не удалось поколебать ни проектировщикам, ни представителям монгольского правительства. Уверения разработчика команды ГЭС «Шурэн» Ёндонгомбо, что всерьёз обсуждать вопрос строительства объектов будут только через два года – после проведения всех исследований и экспертиз, так и остались неуслышанными. Общественные консультации, по словам монгольской стороны, нужны, чтобы учесть все вопросы и предложения россиян, обеспокоенных последствиями строительства инфраструктурных объектов на Селенге и её притоках. Впрочем, как на самом деле будет решаться этот вопрос, непонятно: по некоторым данным, российская сторона до сих пор не получила от иностранных коллег документы по предварительной оценке воздействия на окружающую среду.

Просчитать перспективы для экосистемы Байкала от появления ГЭС и водохранилища российская сторона взялась сама. Научная работа по оценке возможного воздействия на окружающую среду Байкала, по словам специалистов, ведётся с прошлого года. Уже готовы первые данные –  гидрологических последствий. Среди полученных выводов – влияние монгольских проектов на объём воды в Байкале будет минимальным. «Мы не говорим, что не будет никакого воздействия на Байкал, но если будет, то мы проведём более детальное исследование и приведём цифры, насколько оно будет серьёзным», – отвечая на один из вопросов, в свою очередь, отметил представитель монгольского правительства.

Хотя монгольская делегация в ходе общественных обсуждений в Слюдянке не раз подчёркивала, что окончательное решение по строительству ГЭС и водохранилища не принято, многие скептически относятся к этим заявлениям. В частности, вопросы специалистов вызывает то, что работы по РЭО, а затем ОВОС и СП планируется вести параллельно с подготовкой ТЭО (этим будет заниматься другой консультант), что ставит под вопрос реальность намерений поиска альтернативных вариантов.

Два часа двустороннего общения монгольской делегации с общественностью завершились намёками на неисполнение обязательств и взаимными упрёками:

– Много вопросов, но ни одного внятного ответа, – началось одно из выступлений под звуки аплодисментов. –  Вы все говорите, что хотите услышать наше мнение. А если наше единственное предложение – нельзя строить, что вы будете делать?

– Вот скажите, как ответить на этот вопрос, – развёл руками модератор встречи с монгольской стороны. – У вас ещё 30 суток, чтобы внести свои предложения.

Среди участников встречи в Слюдянке были представители Бурятии, где этап публичных обсуждений уже завершился. «Я хотела посмотреть, учли ли вопросы, которые возникли у нас, – отметила представительница Республики Бурятия, обращаясь к монгольской делегации. – На самом деле, нет, у вас был месяц, чтобы подготовить свой ответ. Мы хотим, чтобы вы показали свои проекты и отметили, какие риски существуют для жителей Бурятии и Иркутской области. А потом рассказали, какие действия готовы предпринять, чтобы их максимально уменьшить или вообще исключить. Но этого нет, и обсуждать действительно нечего, поскольку у нас нет на русском предварительной оценки воздействия».

У кого-то из монгольской делегации кончилось терпение: «Вот некоторые говорят, что мы игнорируем вас. Но мы все сидим и хотим вас послушать. Мы как соседи хотим работать, мы как дружеский народ стараемся и хотим всё хорошо сделать». Готовность обсуждать противоречия выражает не только Монголия, но и Россия. Заместитель руководителя Енисейского бассейнового водного управления – начальник территориального отдела водных ресурсов по Республике Бурятия Валерий Молотов, уполномоченный представитель России по реализации соглашения по охране трансграничных вод, отметил, что за последние три года на межправительственном уровне прошёл целый ряд совещаний по вопросам обмена информацией и обсуждения конкретных вопросов: «Один из результатов этой работы – как раз договорённость о проведении общественных слушаний по техзаданию, – сказал он. – Я могу заверить, что все предложения не только будут замечены монгольской стороной, но и станут предметом совещаний на межправительственном уровне. Ещё три года назад позиции сторон были совсем другие: Монголия как суверенное государство декларировала, что имеет суверенное право распоряжаться ресурсами на своей территории. Но сегодня разговор ведём о том, что затронуты интересы и России, поэтому надо вопросы решать по доброй воле. И важно не навредить – грамотно построить работу по составлению оценки воздействия на окружающую среду».

День второй. «Каждая страна может натворить делов»

«Проведение настоящих общественных консультаций и будущих – это добрая воля двух сторон обмениваться информацией о намечаемой хозяйственной деятельности на перспективу. Если мы так не будем работать, каждая страна может натворить делов», – попытался разрядить накаляющуюся атмосферу заместитель руководителя Енисейского бассейнового водного управления – начальник территориального отдела водных ресурсов по Республике Бурятия Валерий Молотов на третьем часу слушаний, которые начались в посёлке Еланцы Ольхонского района Иркутской области в 14.00 17 мая. Вернее, должны были начаться – старт был объявлен минут на двадцать позже. Виной тому, по всей видимости, стал перенос места проведения – зал в здании районной администрации не смог бы вместить всех желающих, так что собираться пришлось в культурно-досуговом центре «Ольхон».

Монгольская сторона уже привычно изложила параметры обоих проектов, цель их реализации – решение проблемы энергодефицита за счёт строительства Шурэнской ГЭС и водоснабжение населения и промышленных предприятий на юго-востоке – в районе пустыни Гоби – за счёт Орхонского проекта, а также задачи консультаций – при разработке техзадания максимально учесть замечания и пожелания жителей тех регионов, которые затрагивает строительство гидроузлов. «После утверждения технического задания будет объявлен международный тендер, – объяснил Ёндонгомбо. – Я лично считаю, что очень важно привлечь российских специалистов, российских учёных к этим работам. Кроме нынешних консультации будут проводиться ещё два раза: перед предварительным отчётом о нашем исследовании и после всего этого, перед принятием решения о том, что делать с гидроэлектростанцией «Шурэн» в дальнейшем. Очень может быть, что мы примем нулевой вариант, под которым подразумевается, что никакой электростанции не будет, если будет большое воздействие на Байкал и никакими мерами мы не сможем его уменьшить».

Вероятность подобного воздействия вызвала первый же вопрос со стороны общественности. «Во всех ваших проектах написано о критериях оценки негативного влияния на окружающую среду, – взяла слово Почётный гражданин Ольхонского района Галина Хамарханова, ранее возглавлявшая Шара-Тоготское муниципальное образование. – Значит, всё-таки будет негативное влияние?» Руководитель Орхонского проекта Ганзориг, который также руководит инжиниринговой компанией «Престиж», через переводчика стал объяснять, что это ссылка на критерии, утверждённые Всемирным Банком, и что степень воздействия ещё только предстоит оценить, но подобный ответ был сочтён неудовлетворительным. «Всё, что говорили сегодня во время наших презентаций, – это типовая номенклатура Всемирного Банка, – вступился за коллегу Ёндонгомбо. – Никакого другого смысла здесь нет».

Главу Онгурёнского муниципального образования Сергея Хелтухеева интересовало, согласованы ли планы по строительству гидроузлов с ЮНЕСКО, признавшей Байкал объектом Всемирного природного наследия, и есть ли альтернативный вариант энергоснабжения Монголии, который не затрагивал бы Байкал. Например, строительство атомной электростанции.

На последнее предложение Ёндонгомбо отреагировал однозначно: АЭС не будет – как только её проект вынесут на общественные слушания, жители страны выскажутся «против». А участник российско-монгольской рабочей группы по выполнению межправительственного соглашения по охране и использованию трансграничных вод Бадрах добавил, что без технико-экономического обоснования проектов гидроузлов и оценки их воздействия на окружающую среду «в ЮНЕСКО не обращались». Не преминув напомнить, что альтернативы ГЭС в виде ветровых и солнечных электростанций рассматриваются и все варианты «будут сравнивать, что выгодно и экологически безопасно».

Вернуть консультации в русло повестки – обсуждения технического задания на региональную экологическую оценку проектов гидроузлов – попытался председатель иркутского регионального отделения «Партии дела» Сергей Бартель. «У нас предполагается некий диалог инициаторов с общественностью, – напомнил он. – Но мы видим, что представлена масса специальных знаний, и даже я, немножко подготовившись, не могу разобраться и адекватно отреагировать. На мой взгляд, невозможно проводить слушания с такой повесткой».

На этом, впрочем, консультации не закончились. «Монголия – это суверенное государство, – начала свою речь депутат думы Ольхонского района Надежда Шармаева, до того отпускавшая ехидные замечания. – Вы имеете право без всяких вот этих слушаний поставить эту Шурэнскую ГЭС? Имеете. Вы просто из уважения ко всем нам сейчас приехали. Я всё-таки желаю вам, и это не только моё мнение, стройте, процветайте и живите хорошо, братская Монголия!»

Через 50 минут обсуждения её поддержала Туяна Убанова, выступавшая, по собственному выражению, «от своего лица как житель Ольхонского района»: «Стройтесь, процветайте». Что явно противоречило операционной политике Всемирного Банка, требующей консультаций с жителями охватываемых проектом территорий, а также нормами международного права и соглашений, касающихся трансграничных бассейнов. И мнению местных жителей: как сообщил индивидуальный предприниматель Сергей Грудинин, ранее возглавлявший Хужирское муниципальное образование, подавляющее большинство из 1146 жителей Ольхонского района, высказавшихся по Орхонскому проекту, и 1164 человек, оставивших отзывы о проекте ГЭС «Шурэн», выступило против строительства гидроузлов.

День третий. «Изменение стока – неизбежная аксиома»

В отличие от общественных деятелей, многие из которых апеллировали к эмоциям, а кто-то говорил о сакральности Байкала и даже «доказанной японскими учёными памяти воды», в Иркутском научном центре СО РАН старались оперировать объективными категориями. В актовом зале президиума ИНЦ СО РАН (подходящего помещения в прилегающем к Байкалу Иркутском районе не нашлось) они получили возможность выступить массово, не ограничиваясь отдельными докладами. Старший научный сотрудник лаборатории гидрологии и гидрофизики Лимнологического института СО РАН Валерий Синюкович, первым задававший вопрос от их лица, обратил внимание на закравшуюся в материалы консультаций ошибку: объём Орхонского водохранилища занижен в тысячу раз.

– Поверхность водохранилища небольшая, но есть особенность географии местности, из-за этого поверхность его зеркала не такая уж большая, – ответил Ганзориг, вновь прибегнув к услугам переводчика.

– Профессор Синюкович уточняет, что речь идёт не о площади, а об объёме, – уточнил научный руководитель ИНЦ СО РАН Игорь Бычков, избранный председателем консультаций.

– Потому что площадь небольшая, поэтому объём небольшой, – последовал ответ.

– В этих материалах приведена цифра 730 тысяч кубометров воды, примерно такого же объёма тело плотины, – отметил Валерий Синюкович. –  Это нереально. Второй момент – 580 тысяч кубометров полезного объёма будут сработаны меньше чем за день. Поделите их на 86400 секунд в сутках и вы увидите, что при расходе 7 кубических метров в секунду весь полезный объём будет сработан за сутки.

– Да, вы правы, там говорится про 730 миллионов кубических метров, – согласился Ганзориг.

При этом выяснилось, что речь всё-таки идёт об одном «многофункциональном» водохранилище, а не о комплексе водохранилищ на Орхоне. Директора Восточно-Сибирского института медико-экологических исследований Виктора Рукавишникова в материалах смутило другое: в перечне специалистов, которые должны будут выполнять региональную экологическую оценку, нет эпидемиолога. «Мы прекрасно знаем, что сопредельная с нами сторона является опасной из-за природно-очаговых инфекций, – пояснил он. – Как будет меняться ситуация, ведь мы по собственным гидроэлектростанциям знаем, что у нас расширится ареал этих заболеваний?» Глава монгольской делегации ответил, что «предусмотрено включить в состав соответствующего специалиста».

Его коллеги по большей части говорили о том, что все замечания будут учтены, упирали на небольшой объём планируемых водохранилищ и, соответственно, «мизерное» влияние на экосистемы Байкала и Селенги. «Внутригодовое изменение стока вследствие строительства любых гидротехнических сооружений – это неизбежная аксиома, – не согласилась старший научный сотрудник лаборатории гидроэнергетических и водохозяйственных систем Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева (ИСЭМ) СО РАН Тамара Бережных. – Сами величины, конечно, могут уточняться».

По оценкам ИСЭМ СО РАН, после строительства Шурэнской станции сток Селенги на границе с Россией может уменьшиться в мае и июне в два раза и пять раз соответственно, а с ноября по март – увеличиться в три-пять раз. В дельте реки, в монгольской части которой формируется 37,5% стока, влияние будет не столь значительным: снижение на 15–30% летом и увеличение в два-три раза зимой. Но и это, подчеркнул независимый эксперт по устойчивому развитию гидроэнергетики Артур Алибеков, окажет необратимое воздействие на экосистемы реки и озера.

У сейсмологов нашёлся иной аргумент против строительства гидроузлов. На территории, где планируют построить Орхонскую плотину, ГЭС «Шурэн» и гидроэлектростанцию «Эгийн-гол» (её проект на слушаниях не обсуждали, но экологическая оценка по требованиям Всемирного Банка должна быть проведена с его учётом), крайне высоки риски сильных землетрясений, магнитуда которых превышает 8,0 по шкале Рихтера. «Эти данные не были учтены при изначальном выборе мест для строительства будущих электростанций», – сообщил заведующий лабораторией современной геодинамики Института земной коры СО РАН Владимир Саньков. То есть в ходе изысканий шестидесятых-семидесятых годов прошлого века, которые легли в основу монгольских планов.

Современную карту сейсмического районирования Монголо-Байкальского региона учёные составили в 2015 году. К подземным толчкам следует добавить эрозию почвы и процесс опустынивания, который строительство гидроузлов не замедлит, а только ускорит. «Может быть, стоит посмотреть на тот район более пристально, более профессионально выбирать места для таких сооружений?» – резюмировал Саньков.