Мастерская напротив дома Кузнеца – небольшая по площади, но много места украшения и прочие ювелирные изделия и не требуют. Да и инструменты для тонкой работы – штихеля, кульба, шпирак – как из мультфильма про трудолюбивых гномов. Долгое время ювелирная мастерская Андрея Рафикова располагалась в иркутском Доме быта. И до сих пор он, как и многие другие иркутяне, считает закрытие Дома быта потерей для города. Иркутск остался без места, где можно было получить все бытовые услуги в полном комплекте. Кстати, профессиональная история будущего ювелира начиналась тоже в центре города.

– Я поступил в «Рембыттехнику» на учебно-производственный комбинат. Специальность называлась «мастер по ремонту сложной бытовой техники». Нас учили всему: мы точили коньки, чинили электробритвы, фены и зонты, ремонтировали холодильники, стиральные машины и телевизоры. Гарантировалось трудоустройство. Но, когда было распределение, я подвернул ногу и несколько дней провалялся дома. Все «блатные» места расхватали, меня поставили заведовать музыкальной мастерской по ремонту фортепиано и баянов близ планетария. Мне тогда было 18 лет, я сидел на окладе в 104 рубля и мечтал о чём-то большем. И у меня с детства были склонности к рисованию, была и мечта учиться в реставрационном училище. Как-то я приезжаю сдавать отчёт и вижу на столе у бухгалтера бумагу – Ярославская межобластная школа редких профессий выделяет три места на Иркутскую область, в том числе и по специальности «ювелир-гравёр». И почему-то место ювелира отдали парню чуть ли не с улицы. Я понял, что это мой шанс, моя судьба. «Девчонки, делайте, что хотите, но я должен поехать учиться в Ярославль. Я пошёл за шампанским и конфетами, а вы решайте вопрос». Тогда шампанское хоть и стоило 5.30, дефицитом было. Но чтобы я да не раздобыл шампанского?

Потеснить левого парня с улицы было серьёзной, но не единственной задачей. Нужно было ещё перевестись в ювелирный цех и именно от цеха поехать учиться. Тогда, как вспоминает Рафиков, ювелиркой занималась только «Рембыттехника». Чтобы запаять цепочку, люди стояли в очереди по полтора месяца.

– Я, как наивный юноша, прихожу и заявляю: «Я такой-то, хочу у вас работать». Но начальник ювелирного цеха, несгибаемый человек, меня, конечно, не взял. Пришлось побегать за ним, как отец Фёдор за инженером Брунсом в «12 стульях». И я его так достал, что он с тяжёлым вздохом дал согласие: «Надолго уезжаешь учиться? На год? Давай! Чтобы год я тебя здесь не видел». Так в 1979 году я очутился в Ярославле. Школа была очень интересная, учились люди со всего Союза – от Камчатки до Калининграда. Изучали материаловедение, композицию, спецтехнологии, я узнал, что такое металл, пайка, штихеля. Преподаватели были сильные, например Светлана Викторовна Шурова, окончившая знаменитую Кухому – Красносельское училище художественной обработки металлов. Кухома считается колыбелью ювелирного дела в России.

Вернувшись в Иркутск, Андрей Рафиков какое-то время работал в часовой мастерской. Но настала перестройка, появились новые возможности. С 1987 года, как и многие другие, начал работать на себя, прошёл кооперативы, видеосалоны, товарно-сырьевую биржу. В это лихое время произошло важное событие, которое спустя много лет позволило не сломаться и вернуло в профессию.

В Доме творчества «Актёр» в Мисхоре, где Андрей Рафиков неоднократно отдыхал, он познакомился со многими советскими актёрами и подружился с актрисой, народной артисткой РСФСР Екатериной Васильевой и её сыном Митей Рощиным. Васильева уговорила Андрея креститься, бережно подвела его к этому шагу. Произошло это во время путча в 1993 году. На Краснопресненской набережной расстреливали Белый дом, а в храме на Маросейке 33-летний мужчина проходил через таинство крещения.

Как вспоминает сегодня Рафиков, целым делом оказалось приобретение белой рубахи без вышивки и рисунков. Купить таковую удалось лишь в военторге, и это была милицейская рубаха. В милицейской и окрестили.

Общение с крёстной матерью Андрей продолжает по сей день. Они видятся и в Москве, и тогда, когда Екатерина Васильева бывает в Иркутске с гастролями. Как признаётся ювелир, он очень благодарен крёстной матери за это обращение к вере. Потому что, когда Андрей Рафиков в 1998 году попал в аварию и на некоторое время выбыл из жизни, потерял и семью, и бизнес, именно вера помогла не сломаться. И вновь выйти на хорошую дорогу.

Перстень по картинке

Память рук обычно очень хваткая, цепкая, поэтому возвращение в ювелирное дело случилось без проблем и быстро. Пришлось получить новые умения, потому что со временем в ювелирке появились и новые тенденции.

– Раньше практически не было дутых изделий, сегодня их достаточно в продаже и обиходе. А они в ремонте сложны. Цепочка сама по себе тонкая, а если она ещё и пустая внутри, ремонтировать, паять её непросто. Уменьшить, растянуть, отремонтировать застёжки – задачи вроде одни и те же, а подходить к ним порой нужно с разных ракурсов.

Я научился ремонтировать и бижутерию. Сегодня женщины носят много бижутерии, и это не дешёвая пластмасса, это обычно красивые и добротные изделия. Жена Татьяна, мой партнёр и коллега, овладела искусством чинить бусы. Я освоил заточку ножей и ножниц, ремонт пряжек на сапогах. Ювелирка ювелиркой, а от повседневных бытовых изделий никуда не деться. Иногда приносят на починку нетривиальные вещи – например, стриптизёрские металлические стринги из цепочек. Иногда ветераны отдают починить свои медали (это мы делаем бесплатно). Кому-то нужна гравировка, памятные надписи. Многие в городе делают их лазером, но такие буквы не получаются объёмными. Я гравирую вручную на бор-машине, это совсем другой эффект. Кому-то нужно сделать серьги к кольцу и наоборот, чтобы получился комплект. Клиенты приносят картинки, наброски, и мы делаем то, что им хочется. Недавно материализовали интересный крупный перстень-печатку, который существовал только в воображении клиента и на бумаге.

Клиенты, кстати, бывают очень разными. В том числе и те, что небрежно бросают на стол изделия с бриллиантами на 200 тысяч рублей. Недавно перед ювелиром Рафиковым была поставлена интересная творческая задача. Мужчина принёс очень дорогой телефон, стоимостью свыше 300 тысяч. Потерялась кнопка из белого золота, на которой были выгравированы мелкие циферки и буковки. Работа была тонкая – буквы и цифры прорезали лазером, нужно было подобрать клей, чтобы кнопка не пожелтела.

Надфиль, штихель, кусачки, шлифовальные и алмазные круги, кульба, шпирак – главные инструменты ювелира. А вот у инструмента, что позволяет освободить палец от тесного кольца, никакого специального, особого названия не имеется. Но инструмент этот очень важен, и ни у кого в городе такого больше нет.