Большую часть своего детства Юрий Гуртовой провёл в доме дедушки и бабушки в Тайшете. Там пошёл в школу. Времена были послевоенные, тяжёлые. Дедова семья жила на «пятом километре» железной дороги Тайшет – Лена, где вся жизнь была сосредоточена вокруг неё. Это потом появятся Братская ГЭС, Железногорск-Илимский, крупнейший в мире Усть-Кутский речной порт и продолжится БАМ. А в те времена вдоль дороги были расположены лагеря печально известного «Озёрлага», несколько из них – как раз на «пятом километре». С лагерями у Юрия Александровича связано много детских воспоминаний.

Он помнит, например, как однажды над лагерем вдруг эхом прокатилось дружное «Ура-а-а!». Это кричали заключённые, когда до них дошла весть об аресте Берии. Нередко окрестные ребятишки имели возможность пообщаться с самими «зэками», и тогда жизнь побеждала идеологию. Охрана в лагере состояла сплошь из 18-19-летних мальчишек, солдат срочной службы. Эти «горе-охранники» пропускали пацанят – в нарушение уставов и всех приказов – за колючку, куда « политические» заманивали их самодельными игрушками.

– Ничего им не нужно было от нас, просто хотелось по голове погладить, поговорить, – вспоминает Гуртовой. – Мне больше всего запомнилось, как ласково они к нам относились. Это были действительно интеллигентные люди. У меня с тех пор хранится портрет, написанный на какой-то картонке карандашом. Я там в рубашке, которой у меня сроду не было. Наверное, человек вложил в этот рисунок свою тоску по дому, может быть, по сыну, с которым давно расстался. Бабушка сохранила рисунок…

Дед рано начал приучать маленького Юрия к лесу, примерно с четырёх лет. Первый раз дал ему в руки лукошко и велел собирать грибы, «какие понравятся». Ну внук и набрал полное лукошко мухоморов. Но лиха беда начало, уже в четвёртом классе паренёк добыл своего первого соболя и сохранил любовь к охоте на всю жизнь, с чем связано очень много историй. Одну из них узнала вся страна, когда заместитель губернатора Иркутской области заблудился и около трёх суток шёл без сна, воды и пищи, без ножа и спичек по зимней тайге в тридцатиградусный мороз. Что характерно, даже насморк не подхватил, хотя до галлюцинаций дело уже доходило.

Солдатская форма с детства

После четвёртого класса мальчика, который воспитывался стариками, направили в Суворовское училище в Благовещенск. Правда, Юра опоздал на поезд и в итоге попал в Иркутскую школу военно-музыкантских воспитанников. Благо что у него оказался абсолютный слух и хороший голос. Четыре года он добросовестно учился играть на кларнете. Когда в 1961 году Иркутск пышно праздновал своё 300-летие, оркестр музыкантских воспитанников играл на открытии торжества.

Повседневно носили мальчишки обычную солдатскую форму – гимнастёрки, брюки-галифе, шинель да сапоги с портянками. Прохожие оглядывались на ребят, одетых по всей форме, сверстницы-девчонки проявляли любопытство. Особенно когда им специально для торжественных мероприятий пошили новенькие мундиры: светло-песочные, почти белые кители и чёрные брюки с кантом, выдали новые фуражки и блестящие ботинки.

После второго курса парнишки уже в полную силу играли на парадах, а после четвёртого – отправлялись музыкантскими воспитанниками в войсковые части. Служили в военных оркестрах и параллельно заканчивали вечернюю школу. По исполнении 18 лет военное ведомство переводило их на срочную службу. Большинство ребят пополняло военные оркестры Забайкальского военного округа, в том числе и ИВАТУ. После службы кто-то поступал в консерваторию, становился большим музыкантом. Для многих это была путёвка в жизнь, потому что учились в школе в основном сироты.

– Из 54 моих однокурсников только три человека были не из детдомов, – говорит Юрий Гуртовой. – Крутые были ребята. Могли и чернильницей запустить даже в учителей. Но и воспитатели у нас были соответствующие. Дедовщина тоже была. Одного мальчишку родители даже забрали домой. Он пожаловался как-то учителю, так за это его посадили в тумбочку и сбросили в кучу угля со второго этажа. Но на нашем курсе это всё прекратилось. Мы давали отпор старшим и сами так уже не вели себя. Наверное, время изменилось в стране, лучше стали жить – и нравы стали помягче.
Идти музыкантским воспитанником в армию 15-летнему Юрию Гуртовому не хотелось. Он перевёлся в обычную школу в Иркутске, а потом уехал обратно в Тайшет. Пошёл в школу рабочей молодёжи, работая рабочим-электриком в Горэлектросети.

В мединституте, куда Юрий Гуртовой поступил через год после окончания школы, очень быстро стал склоняться к хирургии. На врачебную практику съездил в Тайшет, где показал себя настолько хорошо, что один из врачей сказал: «Всё, мне можно пойти в отпуск, он за меня побудет». А дело было так. Будущего специалиста прикрепили к палате, в которой лежало около десятка больных с послеоперационными свищами. Практикант читал много специализированной литературы и однажды наткнулся на интересную статью коллег из США как раз о лечении свищей. Если говорить коротко, американцы доказывали, что процесс излечивания можно значительно ускорить при помощи обычного витамина С – аскорбиновой кислоты. Но вводить его необходимо было снаружи в свищевой канал.

Когда студент рассказал об этом практикующим хирургам, те просто махнули рукой: не до того сейчас. Однако дали добро на эксперимент, рассудив, что от аскорбинки ещё никто не умирал. Но легко сказать – ввести аскорбинку. Нужно было витамин стерилизовать, а в Тайшете о таком никто не слышал.
– Я стал думать и вспомнил, что при стерилизации инфракрасным облучением можно получить очень хорошие результаты, – вспоминает Юрий Гуртовой. – В аптеке согласились попробовать. Обработали витамин, затем сделали посев, и всё получилось. Но тут возникла вторая проблема: как уговорить людей пойти на такой эксперимент. Представьте себе, что испытывает человек, когда на открытую рану попадает кислота.

Пришёл я в палату, рассказал мужикам всю суть эксперимента и пообещал через неделю поставить на ноги того, кто согласится. За окном лето, жара неимоверная. Некоторые лежат после операции уже вторую неделю, устали от болезни так, что на всё готовы. В общем, двое согласились. У одного свищ был размером 18, у другого – 12 сантиметров. Орали они от этой аскорбинки с полчаса так, что стёкла звенели. Зато через сутки на перевязке у одного рана сократилась до 12-ти, а у другого – до 8-ми сантиметров. Я даже сам не поверил… Короче, через неделю выписал всю палату.

С такими вдохновляющими результатами Юрий Гуртовой закончил свою лечебную практику после четвёртого курса. Казалось, горы может своротить… И вдруг на пятом курсе у него возникла лекарственная экзема. Мыть руки перед операциями нужно было чуть ли не по часу, причём в разных растворах. Поэтому диагноз стал приговором, с которым уже ничего нельзя было поделать. На профессии хирурга пришлось поставить крест и снова искать себя в чём-то другом.

«Крестник Юрия Гуртового»

Много сил в ту пору было отдано стройотрядовскому движению и общественной работе. Всё началось ещё после первого курса, когда на дверях комитета комсомола появилось большое объявление с призывом вступать в ряды стройтотрядовцев. Ничего особенного в этом объявлении не было, кроме последней строчки. Бойцам обещали выделить места в новом общежитии. Это было здорово, потому что в старом жить было трудно: спали в шапках, верхней одежде и только до тех пор, пока топилась печка. Как только она догорала, нужно было вставать и подбрасывать дрова, иначе в комнате вода замерзала. Тем более что из-за драки, которая случилась в общежитии, некоторых студентов решено было выселить. Все они, ходившие под приговором «на выселение», тут же записались в стройотряд. Среди них оказался и Юрий Гуртовой – хоть он в драке и не участвовал, но вообще умел как-то попасть в самую гущу событий, даже того не желая.

В тот год иркутский студенческий десант направился на строительство железной дороги для Богучанской ГЭС. Остановились в посёлке Бирюсинск, на границе с Красноярским краем. Работали много, строили и укрепляли для рельсов насыпь.

Работали по десять-двенадцать часов. Но молодость всегда берёт своё, и после работы всё равно хватало сил на песни под гитару, на задушевные разговоры у костра, которые затягивались за полночь.

В Бирюсинске жили люди суровых нравов. Судимые были практически в каждом дворе. Стройотрядовцам поставили задачу «нести им свет культуры и знаний». Благо что любое творчество народ принимал хорошо, не будучи избалованным более профессиональными артистами. Даже радио и телевидения в посёлке не было. Поэтому бывший музыкантский воспитанник Гуртовой и многие другие способные ребята выглядели в местном ДК артистами-виртуозами. Но влияние культуры быстро не проявляется. Поэтому в посёлке частенько случались драки, в том числе и пьяные.

– Я возглавил комсомольский оперативный отряд по охране общественного порядка, – рассказывает Юрий Гуртовой. – Вечерами мы ходили по улицам, прислушивались, где бушует очередной скандал, где пьяный глава семейства кулаками машет. Дебошира забирали из дома и оставляли на всю ночь в специальной каморке, где он до утра успевал протрезветь. А утром мы его машинкой обстригали наголо. Если уж говорить откровенно, чистейшим самоуправством занимались, конечно.

Тогда в стройотряд приезжал корреспондент «Восточки» Владимир Ходий, написал очерк про «оперативников», который вышел потом под заголовком «Крестник Юрия Гуртового». Сейчас, пожалуй, трудно себе представить такое воспитательное движение. Но в ту пору никому не приходило в голову жаловаться на комсомольские методы. Особенно жёны «лысых бирюсинцев» были довольны. Через месяц в посёлке наступил идеальный порядок. Но трудно сказать, сколько времени он продержался после отъезда студентов.

Кончилось лето, но студенческое движение продолжало расти и крепнуть. В сентябре в Москве был объявлен первый Всесоюзный Слёт студентов. Гуртового включили в число 15 делегатов от Иркутской области. Песню о войне, которую студент Юра Гуртовой с успехом исполнял летом на концертах стройотрядовцев, записали на радиостанции «Юность» и потом даже крутили в эфире. Парень из Тайшета не мог о таком и мечтать, реальность вдруг оказалась даже лучше мечты.

Неудивительно, что, когда в Иркутске при обкоме комсомола был организован областной штаб студенческих отрядов, в него вошёл и Гуртовой. Избрали Юрия и членом городского и областного комитетов комсомола. Распрощавшись с мечтой о хирургии, Юрий Гуртовой увлёкся философией. Это стало ещё одним направлением для приложения сил – параллельно с комсомольской работой и стройторядовским движением. В институте работал философский кружок и была очень сильная кафедра философии. После института остался преподавателем на кафедре философии в родном вузе.

Неожиданное предложение…

Когда жизнь вошла в свою колею и будущее вроде бы начало принимать определённые очертания, молодого преподавателя вызвал на приём второй секретарь райкома партии. Переступив порог кабинета, Юрий увидел за столом ещё одного гостя. От него и получил неожиданное предложение перейти на службу в органы государственной безопасности.

– А я уже собирался в аспирантуру в Ленинград, получил направление от нашей кафедры, вступительные экзамены сдавал, – вспоминает Юрий Гуртовой. – Но тут на меня насели, тоже пообещали отправить учиться в Ленинград. К тому же казалось, что разведка, контрразведка – это так романтично, служат там одни герои. В общем, я согласился.

Сразу после зачисления в органы госбезопасности Юрий в самом деле отправился на учёбу в город на Неве. Почти год изучал юриспруденцию и ещё с десяток спецдисциплин, первой из них действительно была разведка, второй – контрразведка. Вернувшись в Иркутск оперуполномоченным, сразу получил назначение – курировать ИГУ. В состав университета входили три научно-исследовательских института, два из которых занимались совсекретной тематикой, и работа их охранялась особенно тщательно.

Тогда ректором ИГУ был видный учёный, профессор-физик Николай Фомич Лосев, и он поначалу никак не хотел идти на контакт с новым «куратором». Пять раз Гуртовой записывался на приём, добросовестно просиживал в приёмной по часу и уходил несолоно хлебавши. «Нужно действовать иначе», – решил он наконец. И Гуртовой по молодости лет и неопытности поступил далеко не оригинально (потом, по его словам, долгое время ощущал неловкость перед ректором) – пожаловался своему начальству. На следующий день, едва вернувшись из обкома, Лосев вызвал молодого человека к себе в кабинет. Очевидно, начальство уже позвонило в отдел науки и учебных заведений областного комитета КПСС.

– Ну зачем сразу так-то, – расстраивался ректор. – Пришли бы, поговорили…

– Так я пять раз к вам приходил, хотел показать, попросить, чтобы вы сами приняли меры, – развёл руками Гуртовой. – Не удалось к вам попасть, вот и пришлось начальству напрямую докладывать, вы уж меня извините.

С тех пор проблем в общении уже не было, все вопросы можно было обсудить и решить очень быстро.

Когда Юрий Гуртовой поступил на службу в органы, в стране были вновь восстановлены «пятые отделы», отвечавшие за идеологию. Андропов, который стал председателем КГБ, взял курс прежде всего на профилактику. Пора репрессий закончилась, хотя ещё во времена Хрущёва за политический анекдот вполне можно было получить реальный срок.

В какой-то период времени Гуртовому выпало работать и с так называемой творческой интеллигенцией.

– Я много у них почерпнул. Интересные, самобытные, с ясным умом были люди, – вспоминает Юрий Александрович. – Шастин, Машкин, Гурулёв, Марк Сергеев – с каждым доводилось общаться. А были они, конечно, как и все талантливые, способные люди, непростыми в общении. Если ты им не понравишься, не заинтересуешь, они на тебя и глядеть не станут. Приходилось и за столом сиживать, и за жизнь разговаривать. Когда я попал в эту среду, там диссидентом считался писатель Самсонов. А перед его смертью мы стали просто хорошими друзьями. Никаким он диссидентом не был, просто возмущался тем же, чем все возмущались. Только делал это открыто. Все же видели, что творится… Жизнь – штука сложная, в ней много, к сожалению, и неправды бывает. Но всегда есть выбор, и я в любых обстоятельствах старался выбирать меньшее зло.

– Можно сказать, что вы дружили с писателями?

– Дружили, пожалуй. У меня огромное количество книг с автографами авторов, в том числе Валентина Распутина, Марка Сергеева, Ростислава Филиппова. Когда мне исполнялось 60 лет, я работал заместителем начальника департамента безопасности «Рособоронэкспорта» в Москве. На юбилей решил пригласить всех друзей, коллег. Пригласил и Валентина Григорьевича Распутина. Такой тост он произнёс, что ко мне потом друзья подходили, говорили, что это был самый лучший подарок из всех.

… Иногда случались и курьёзы во время службы. Например, уже после распада СССР пришлось Юрию Александровичу даже извиняться за прошлое перед нелегальным руководителем секты иеговистов. Кстати, в советские времена этот деятель руководил всеми сектантами страны, находясь в глубоком подполье. Работали они на уровне спецслужб, обладали своей разведкой и контрразведкой. Бывали реальные случаи, когда в пломбах зубов курьеры провозили в СССР микроплёнки. Здесь их увеличивали на специальном оборудовании, а затем печатали агитационные брошюры в нелегальных типографиях. Управление и обеспечение их деятельности велось из США. Органы боролись с иеговистами в основном оттого, что те вели антиправительственную пропаганду, призывали своих адептов жёстко сопротивляться советскому строю, не ходить на выборы, не служить в армии и так далее.

– Но не они, конечно, стали причиной падения государства, – говорит Гуртовой. – Жизнь показала нашу самую большую ошибку – мы упустили из виду технократию. Мы знали, чем дышат интеллигенция, руководители оборонных предприятий. Но директора заводов и фабрик, производящих продукцию народного потребления, оставались предоставленными сами себе. Им была не интересна политика, их преступные замыслы ограничивались коррупцией и воровством. Поэтому ими занималась только милиция. А в итоге в этой среде распространилась страшная коррупция, которая превратилась в настоящую раковую опухоль. Потом именно технократия стала слабым звеном, с которого началась контрреволюция. Об этом ещё не пишут, не говорят, но это так.

«Вертолёт зацепил за сосну лыжей»

Юрий Гуртовой уходил в отставку в 1997 году по выслуге лет с должности первого заместителя начальника управления ФСБ по Иркутской области. За время службы он отвечал за такие направления, как борьба с терроризмом, экономическая безопасность региона, борьба с коррупцией и организованной преступностью. Пока служил, в советское время неоднократно избирался депутатом Кировского райсовета и городского совета народных депутатов.

В 1997 году Борис Говорин выиграл губернаторские выборы и позвал в свою команду Гуртового, который тоже был причастен к этой победе. В круг обязанностей Юрия Александровича, как его заместителя, входили выработка стратегии социально-экономического развития региона и информационно-аналитическое обеспечение деятельности администрации Иркутской области.

Проблемы, которые нужно было решать, актуальны и сегодня.

– Было совершенно очевидно, что нужно наводить порядок в лесной сфере, а для этого надо победить воровство, остановить экспорт леса в Китай, – говорит Гуртовой. – Казалось, что проще всего это сделать при помощи информационных технологий, которые не в полную силу использовались на железной дороге. Ещё в советское время на ВСЖД был построен огромный электронно-вычислительный центр, который мог отследить перемещение любого вагона на огромной территории.

Только за счёт леса Иркутская область могла до краёв наполнить свой бюджет. Вторая тема, которая тоже актуальна и сегодня, – газификация региона и разработка Ковыктинского месторождения. Третьим направлением стал Сухой Лог. Уже были разведаны запасы более тысячи тонн. У государства не хватало денег на его освоение, и регион вышел с предложением привлечь иностранный капитал, а для этого объявить открытый тендер.

– Интерес к проекту был колоссальный, – вспоминает Гуртовой. – Я как раз занимался этой темой. Самые крупные золотодобывающие компании готовы были участвовать. Можно было разработать очень выгодные для государства схемы. Но тут уж слишком многое зависело от федеральной власти.

Наконец, четвёртым направлением стала энергетика, а точнее – создание единой энергокомпании путём объединения «Иркутскэнерго» и «Востсибугля» с государственным контрольным пакетом акций. Позже так и произошло, только акции оказались в частных руках.

– Примерно так мы видели ситуацию и представляли её руководству региона, – говорит Юрий Гуртовой. – Ну а что касается реализации, тут у каждой власти свои секреты. Нужно было действовать быстро, ведь как коршуны налетали резвые ребята, из рук рвали всё, что плохо лежит в государстве. Наши действия уже очень многих не устраивали, вызывали огромное сопротивление. И в итоге дело закончилось моей отставкой.

Несомненной заслугой Юрия Гуртового в тот период стало создание отлично работающей системы информационно-аналитического обеспечения деятельности исполнительных органов власти, и это сразу положительно сказалось на развитии экономики. Кстати, именно Юрий Гуртовой был одним из идейных вдохновителей и инициаторов проведения в Иркутске Байкальского экономического форума. Проекта, который так громко начинался и так тихо закончился.

В начале 2000-х Юрий Гуртовой уехал в Москву, где около года работал заместителем директора «Росатомстроя», затем начальником департамента безопасности «Рособоронэкспорта». И всё-таки он вернулся в Иркутскую область. На этот раз в правительство Игоря Есиповского, назначенного губернатором Приангарья. Занимался взаимодействием исполнительной власти и правоохранительных органов, войсковых подразделений, структурами МЧС, спецслужбами и другими вопросами.

– Некоторое время мы работали с Игорем Эдуардовичем в «Рособоронэкспорте», неплохо друг друга знали, – рассказывает Гуртовой. – Я возглавлял департамент безопасности в этой структуре, менять работу не собирался, когда вдруг раздался звонок от Есиповского. Просит срочно встретиться. «Я только что от президента, – говорит. – Буду исполнять обязанности губернатора Иркутской области». Понятно, что ему хотелось иметь на новом поприще своих людей, и он первым делом вспомнил обо мне. Но у меня на руках уже был билет на самолёт, я на следующий день улетал в одну чрезвычайно интересную командировку в Малайзию. Я отказался. Ну потом он меня всё-таки уговорил, и я вернулся в Иркутск. Вы знаете, какой трагедией всё закончилось.

– Тогда было очень много слухов, чего только не рассказывали о гибели иркутского губернатора. Где тут ложь и где правда?

– Вечером 9 мая, уже после торжественных мероприятий, у губернатора был приём ветеранов, – вспоминает Юрий Александрович. – Игорь Эдуардович тогда ушёл пораньше, попросил меня остаться за хозяина. Потом я узнал, что они полетели на вертолёте на заимку. В вертолёте было четыре человека: губернатор, его помощник, охранник и пилот. Да, они полетели на весеннюю охоту на медведя. Это, кстати, разрешённый вид добычи зверя. Охотились на «засидках» – способ очень схожий с охотой на солонцах, только приманкой здесь служит тухлятина, заваренная в железной бочке с дырками. Бочку привязывают к дереву, напротив которого и устраивается засада.

На месте всё уже было приготовлено.

Но не заладилось с самого начала. Планировали заночевать на заимке, а на следующий день вернуться. Просидели в засаде до темноты, зверь так и не вышел. Настроение пропало, решили возвращаться домой. Беда в том, что лётчик был не местный, успел только раз машину облетать, сделать круг над Байкалом. Во время полёта в темноте не заметил сосну, которая росла на самой верхней точке сопки и возвышалась над другими деревьями. Вертолёт зацепил за неё «лыжей» и потерял равновесие… А медведь пришёл на следующий день, говорят, на редкость большой был.
Из правительства Дмитрия Мезенцева Юрий Александрович ушёл, когда ему исполнилось 65 лет, но какое-то время ещё оставался советником губернатора.

Сергей Левченко после инаугурации тоже однажды вызвал его на доверительный разговор.

– Я патриот области и готов работать с любым губернатором, – говорит Юрий Гуртовой. – После прихода губернатора-коммуниста нужно было прежде всего консолидировать общество. Поэтому я ему посоветовал поговорить с каждым руководителем,которого он намеревался оставить на службе, и попросить об одной вещи: если у вас есть «политический флаг», оставьте его в приёмной. Переступив порог этого кабинета, нужно просто работать на благо региона и страны. Но прислушиваться к чужим советам или не прислушиваться, каждый решает для себя сам.

Трое суток в тайге, трое суток без сна

Просто невозможно не рассказать о том случае, когда Юрий Гуртовой заблудился и трое суток шёл по тайге в тридцатиградусный мороз. Тогда о заместителе иркутского губернатора написали, кажется, все газеты и телеканалы страны. Но для опытного охотника это приключение вовсе не стало главным в жизни.

– У меня вышел рассказ в журнале «Охотничье хозяйство» (под моей фамилией, раньше я публиковался под псевдонимом Уваров), – рассказывает Гуртовой. – Я описал свою охоту на том зимовье, где позже открыли Ковыктинское месторождение. Мы туда залетели на вертолёте, а потом выходили трое суток по профилям-просекам, пробитым геологами в тайге. С нами был хороший проводник, опытный охотник, который знал эти места. На вторые сутки погода испортилась, и он «пропустил» зимовье. Пришлось «сентушить», то есть ночевать в лесу в минус 50 градусов. К счастью, мы узнали о том, что стоял такой мороз уже позже, когда добрались до следующего зимовья. А поначалу только удивлялись, что зверь на скаку мёрзнет, и это почти не метафора. Вечером наши собаки загнали на дерево соболя, а утром он упал с него замороженный. После той ночёвки я подумал, что мне уже ничто не страшно.

А в Кочергате я поплатился за свою беспечность. На зимовье приехал раньше остальных и решил пройтись, проверить тропу. Снег в тайге выпадает большой, в декабре ходить уже невозможно, проваливаешься по пояс. Поэтому мы накатываем «Бураном» тропу, замыкаем её в кольцо и по ней ходим. Я знал, что ребята уже накатали след, и был спокоен. Вышел налегке, взял с собой ружьё и пять патронов – от волков отстреливаться.

Дело испортили браконьеры. Они проехали по накатанной колее, но не свернули обратно к зимовью, а ушли через распадок в тайгу. Старый буранный след замело. Вот по этому ложному следу и пошёл Юрий Александрович. Пока понял, что идёт не туда, погода испортилась, пошёл снег, и стало темнеть. Уже ночью он вышел на сопку, где лежала шкура изюбря. Добыв зверя, охотники пошли «отпятным» – то есть вернулись по своему же следу. Когда рассвело и Юрий Гуртовой увидел, какую гору перевалил ночью, своим глазам не поверил. О том, чтобы вернуться тем же путём, нечего было и думать. Оставалось одно – выбрать какое то направление и двигаться вперёд, строго его придерживаясь.

Между тем приехавшие друзья сообщили о пропаже в МЧС, и началась настоящая спасательная операция. Когда спасатели поняли, что охотник не блудит, а идёт прямо на северо-восток, примерно вычислили траекторию и отправились ему наперерез. Лишь немного промахнулись, до машины пришлось идти ещё часа три.

– Я почувствовал, что дымком запахло, – вспоминает охотник сегодня. – Пошёл на дым, смотрю – спасатели выскакивают. Говорят: «Вы тут никого не видели?» «Три дня иду, никого не встречал», – отвечаю. Ну тут они поняли, что меня ищут. Выпил я у них весь чай из термосов, потому что пить хотел страшно, снегом ведь не напьёшься. Пока ходил, самым трудным было не позволять себе спать и постоянно двигаться. Знал, если усну – замёрзну. К концу всё-таки начал остывать, галлюцинации появились: увижу машину, иду к ней, а она пропадает. В Иркутске сразу поехали в больницу. Оказалось, что температура тела опустилась ниже 35 градусов. Ну потом всё восстановилось и, в общем, обошлось без последствий.

Сейчас Юрий Гуртовой занимается не только охотой. По-прежнему ведёт общественную работу. Например, возглавляет региональную организацию Союза ветеранов госбезопасности России по Иркутской области. Является членом президиума Областного совета ветеранов. А ещё много лет занимается литературным творчеством, пишет рассказы и повести.

Во время нашего разговора он несколько раз тепло отозвался о своей семье. Жена его, Галина Прохоровна, – доцент медицинского университета, Заслуженный врач Российской Федерации. Знакомы они с первого курса. Дочь Татьяна – тоже кандидат медицинских наук, живёт и работает в Москве. Внук Александр – студент.

18 февраля Юрий Гуртовой отмечает свой 70-летний юбилей, и это хороший повод не только вспомнить охотничьи байки, которых он знает огромное количество, но и лишний раз перечислить заслуги человека, который много сделал для Иркутской области, в том числе и для её экономической безопасности. Ведь недаром он награждён 25 правительственными и ведомственными наградами, в том числе медалями «За отличие в воинской службе» первой степени, «За безупречную службу» первой, второй и третьей степеней, «За службу в контрразведке» и другими. И если не все свои служебные истории он может рассказать, а тем более положить на бумагу, это ведь не значит, что их не было.