– Если в двух словах – что вам удалось за эти два года? 

– Для меня самый главный результат – снижение жалоб взыскателей, интенсификация работы, открытость и доступность. Правда, при этом растёт число недовольных долж­ников. 

– Так это же хорошо, что уверовавшие в свою безнаказанность должники почувствовали, наконец, дискомфорт.

– Тем более что на фоне увеличения числа жалоб от них обоснованными признаётся ничтожное количество. В условиях современных реалий, на мой взгляд, применение всего комплекса методов исполнения судебных актов, методов жёстких, – это правильная тактика. Ведь и должники стали пользоваться более изощрёнными способами ухода от исполнения своих обязательств. Они активно переписывают, перепрятывают имущество, уводят активы и так далее.

– Наверное, этим и объясняется появление в управлении специализированного отдела розыска?

– За прошедшие три года, если посмотреть, инструментарий розыска очень серьёзно изменился. Кроме имущества должников, на приставов возложена теперь задача устанавливать местонахождение и самих должников, и ответчиков по гражданским делам, и детей. Весь перечень гласных оперативно-розыскных мероприятий, весь инструментарий, прописанный в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности», перешёл к нам. В результате статус розыскников нашей службы стал более серьёзным по объёму полномочий. Но, надо сказать, и объём поставленных перед ними задач теперь тоже более значителен. Ведь судебный пристав-исполнитель не может очень плотно работать с каждым должником, искать каналы, через которые утекают деньги и ценности, – на нём висят три-четыре тысячи производств. А вот пристав по розыску может. На сегодняшний день охват розыскных дел в нашем регионе один из самых высоких в России. За девять месяцев этого года их количество перевалило за три тысячи. Заведено 1949 розыскных дел в отношении граждан, 22 – в отношении организаций, 1118 – о розыске имущества. 

За те же девять месяцев удалось разыскать припрятанного имущества на 41,5 миллиона рублей и установить местонахождение почти двух тысяч должников, ударившихся в бега.

Превалирующее большинство беглецов – жители областного центра, но отдел мы создали межрайонный. Он осуществляет в том числе функции организации розыска по тем производствам, которые находятся в ведении подразделения по исполнению особо важных дел, – сложным по исполнению, наиболее важным в социальном и политическом аспектах, с крупными суммами задолженности. Кстати, это подразделение мы расширили, серьёзно укрепили кадрами, взяли дознавателей с большим опытом из правоохранительных органов. И уже видим отдачу всех этих мер. Дело не только в том, что пошли благодарственные письма и активнее стала пополняться казна России. Больше возбуждено уголовных дел в отношении директоров предприятий, уклоняющихся от исполнения судебных решений. Это важно. Ведь в случае неисполнения судебных решений подрывается вера людей в торжество справедливости.

– И какова же доля неисполненных судебных актов, или, как вы их называете, остатков? Кстати, заняв кресло руководителя регионального управления, вы, помнится, поставили задачу повысить интенсивность работы так, чтобы значительно сократить количество неисполненных производств. Получилось?

– Действительно, так называемые остатки, то есть «бородатые» производства, которые по три, пять, семь, а то и больше лет лежали в отделах без движения, были огромной проблемой для управления. За последнее десятилетие их количество выросло где-то с 300 тысяч до миллиона. И на сегодняшний день мы имеем около 900 тысяч подобных производств. Каждый год шёл прирост остатков, поскольку интенсивность исполнения раньше не превышала 70–80 процентов. Такая ситуация, по сути, результат плохо организованной работы. И службу это не красило. Как взыскателю объяс­нить, почему не исполняется решение суда?  Но в этом году мы впервые вышли на такой темп работы, при котором число оконченных дел превышает количество поступивших решений судов. 

– За счёт каких резервов?

– Расставили акценты, прежде всего. Поставили задачу – максимально расчистить завалы, чтобы появилась возможность работать со свежими должниками, там, где исполнение судебного решения актуально. Порой длительные затратные процедуры розыска проводить просто нецелесообразно, тем более что суммы задолженности небольшие. 

Понятно ведь, что попытки взыс­кать долг по оплате услуг ЖКХ в бамовском доме, который лет десять как снесён, не увенчаются успехом. В результате такой внутренней реорганизации нынче удалось окончить на 200 с лишним тысяч производств больше, чем в прошлом году. За этой цифрой стоит очень большой по объёму пласт работы, огромное число рейдов и других мероприятий, значительное количество привлечённых дополнительных сил и ресурсов. Вплоть до того, что работники аппарата управления – бухгалтеры, кадровики – все ходят по адресам, разносят повестки. Цель ведь была поставлена для всего управления – выйти на хороший темп работы. Перелом наступил: работаем теперь с положительным сальдо, исполняем больше, чем возбуждаем производств. 

Если уж говорить о задействованных резервах, которые непременно скажутся на результатах, за эти два года сделано, на мой взгляд, достаточно много. Прежде всего, в управлении проведено реформирование. Мы пошли двумя путями. С одной стороны – централизации, с другой – узкой специализации. Решение продиктовано тем, что по России, в том числе и в нашем регионе, проводилось сокращение штатной численности. Мы объединили между собой 18 отделов. Это дало возможность вместо урезанных недееспособных отделов получить мощные подразделения на два-три района. Кроме того, в прошлом году создан первый специализированный отдел – по взысканию алимент­ных платежей в Иркутске и Иркутском районе. На все эти перемены ушёл год, он выдался довольно тяжёлым. Нынче мы сделали ещё один шаг по пути специализации – появился отдел по взысканию административных штрафов, прежде всего штрафов ГИБДД, на базе города Иркутска и Иркутского района. 

– Почему именно штрафам уделяется такое повышенное внимание – их слишком много или их труднее взыскивать?  

– Во-первых, действительно, в общем количестве исполнительных производств на долю штрафов, наложенных за административные правонарушения, приходится 39 процентов. Кроме того, новый отдел даже идеологически не такой, как все остальные. Объясню почему. Штрафы ГИБДД – это небольшие суммы, как правило, 500 рублей, реже тысяча. Закон в таких случаях запрещает работать с имуществом должника, проводить его аресты, приставам нет смысла ходить для этого по домам. По сути, законодатель подталкивает нас к тому, чтобы мы вообще исключали личный контакт с должником, работая с источниками дохода, зарплатой, пенсией, банковскими счетами. Сотрудники нового отдела, таким образом, специализируются на так называемом электронном исполнении. Пристав здесь не только процессуальное лицо, но ещё и оператор ЭВМ, электронщик. У него параллельно в работе находится несколько десятков тысяч производств, при этом он может в день оканчивать их сотни, направляя массовые запросы и подписывая массовые постановления. Конечно, если долж­ник накопит 10–20 штрафов на круглую сумму, с ним уже работают в личном контакте, окутывают, если можно так выразиться, вниманием и заботой. Так что не вся работа проходит в тиши кабинета. Кроме того, для удобства граждан пришлось оборудовать внушительную зону приёма в отделе на улице Киевской, 24, областного центра. На приём к приставам люди пошли толпами – оплатить долги по штрафам, уточнить информацию, снять запреты и ограничения. 

Такая практика уже существовала в нескольких регионах страны. В Москве и Московской области, например, где количество штрафов явно зашкаливающее. Наш отдел заработал в августе, сейчас он только набирает обороты, но результаты сентября-октября подтверждают – решение было правильным. Мы уже видим, что идёт значительный прирост оконченных исполнительных производств. И всё благодаря специализации и внедрению современных технологий.

– Вы начинали работу в должности руководителя управления как раз с внедрения электронного документооборота. Эта работа завершена?

– Уверенно могу сказать, что наше управление на сегодняшний день более продвинутое в этом плане по сравнению с государственными, муниципальными органами Иркутской области. Мы практически ушли от обмена документами на бумажных носителях. В этом году наконец подключили и подразделения МВД к системе электронного документооборота. Все штрафы к нам приходят теперь в электронном виде. Забыли про бумагу при общении с судебными приставами-исполнителями налоговые органы, Пенсионный фонд и т.д. Мы вовлекли в этот процесс большинство банков, обслуживающих физических и юридических лиц, а также все регистрирующие органы вплоть до ЗАГСа. У судебного пристава-исполнителя сейчас имеется доступ к информационным базам практически всех наших контрагентов. 

– Что это даёт?

– Сами судите. В течение суток с момента возбуждения исполнительного производства у каждого пристава появляется исчерпывающая информация в отношении должника. Начиная от того, где он родился и с кем живёт, и заканчивая сведениями о том, какие счета, транспортные средства, недвижимость имеет. Это очень удобно. Контрагенты предоставляют достоверные и полные сведения по всем вопросам, что влияет, прежде всего, на оперативность принятия решения. Кроме того, подобная система позволяет приставу-исполнителю уходить от ненужных личных контактов с должником – ведь эти встречи, как известно, несут много негатива для обеих сторон. Удаётся зачастую избежать таких архаичных и малоэффективных мер, как арест имущества должника с последующей реализацией. Конечно, если другим способом решение суда исполнить невозможно – нет у человека ни пенсии, ни зарплаты, ни банковских счетов – может, надо идти и арестовывать его утюги и чайники. Но теперь даже эта процедура изменилась, мы научились проводить её без конфликта с должником. Ему предоставили право самостоятельной реализации малоценных, стоимостью до 30 тысяч рублей, вещей. И этим правом люди активно пользуются. За девять месяцев нынешнего года должники сами продали арестованной у них бытовой техники и прочего добра на сумму более семи миллионов рублей, эти деньги они принесли приставам-исполнителям. Нереализованное имущество в общей сложности на 15,3 миллиона рублей забрали взыскатели в счёт погашения задолженности. 

– Ещё пару лет назад самой тяжёлой категорией должников вы называли алиментщиков. Сдвигается ли эта проблема с мёртвой точки? 

– Не скажу, что всё в этом плане хорошо, но тенденция к улучшению ситуации явно просматривается. Впервые начало снижаться количество должников по алиментам, а до этого каждый год шёл прирост. Даже на фоне экономического кризиса, массового сокращения на производстве мы смогли добиться хорошей динамики – распавшихся семей, которые не могут без вмешательства приставов разрешить свои проблемы, стало меньше. Безусловно, очень большая заслуга в этом сотрудников созданного год назад отдела по алиментам. Хотя, сколько с коллегами из других регионов разговариваю, многие не считают эффективными подобные специализированные подраз­деления. Но в таком случае наш отдел – исключение из правил. Его сотрудники любят свою работу и понимают, какое социальное благо они несут обществу, защищая права детей. Этот отдел стал опорным, на его базе мы теперь собираем всех приставов области, которые занимаются принудительным взысканием алиментов. Их тоже сотрудники отдела зажигают темпом. 

Безусловно, очень серьёзный вклад в решение проблемы вносят и розыскники. Не все же родители-уклонисты сидят дома и ждут, когда к ним придут приставы описывать имущество. Многие скрываются, начиная от люков подвалов и заканчивая отъездом за границу. 30 процентов в общем количестве розыскных дел касается именно родителей, не желающих содержать собственных детей. В нынешнем году удалось установить местонахождение порядка 1300 скрывающихся от приставов алиментщиков, что составляет 70 процентов от всех пойманных беглецов с долгами. 

– Разобраться с алиментщиками помогли, наверное, ещё изменения закона – введение ограничения на управление транспорт­ными средствами, например. 

– Несомненно, полномочий у судебных приставов-исполнителей за это время добавилось. Но ведь не менее важно пользоваться ими с умом. Сотрудники алиментного отдела ещё до изменения в законодательстве всем должникам отправили «письма счастья» – предупредили о  грядущих неприятностях. И даже не дожидаясь вступления в силу закона, малосознательные родители уже шли платить сотни тысяч рублей задолженности. Оказалось, что любовь к своей машинке-ласточке у многих сильнее, чем привязанность к родному ребёнку и родительский долг. Вынесено уже 1700 постановлений о временном – до погашения задолженности по алимент­ным платежам – ограничении в праве управления транспортными средствами. Это позволило взыскать свыше трёх миллионов рублей.   

С июля действует ещё одна новация в законодательстве, которая касается алиментщиков. В КоАП РФ введена статья, предусматривающая административное наказание за уклонение от содержания детей. За три месяца по ней возбуждено 278 дел. Тех, на кого эта мера не действует, привлекают уже к уголовной ответственности вплоть до реального лишения свободы. 

– Какие ещё перемены готовит законодатель, известно?

– Вот чем наша служба хороша – она развивается очень динамично. Каждый год судебных приставов наделяют всё новыми и новыми полномочиями. И впереди нас ждут масштабные перемены. С 1 января службе собираются передать функцию по контролю за деятельностью коллекторских организаций. 

– В нашем регионе эта проблема стоит остро? 

– Может быть, не настолько, как в некоторых других регионах – детей не сжигают, стариков не избивают. Но злоупотребления есть, мы отслеживаем их через соцсети, СМИ. 

– Какую тогда проблему вы считаете на сегодняшний день самой важной и что могут сделать приставы для её решения? 

– В этом году серьёзно встала проблема пьяных ДТП. По вине тех, кто садится за руль в нетрезвом состоянии, погибают люди в расцвете сил, травмируются дети. С такой ситуацией нельзя мириться. И мы собираемся сделать всё возможное, чтобы переломить её.  

– А что вы можете сделать?

– Многое. Если ГИБДД области за сутки порой 100–150 пьяных за рулём ловит, мы констатируем другой факт. Этих нарушителей лишают водительских прав, на них налагают штрафы – а они и деньги порой не платят, и за руль как ни в чём ни бывало садятся. С этой категорией штрафников мы должны работать очень плотно. В поле зрения приставов попали уже более девяти тысяч неадекватных водителей, которые ещё и ответственность не желают нести. Совместно с сотрудниками ГИБДД мы проводим масштабные мероприятия, вместе ходим по адресам водителей-должников, вылавливаем их в местах массового пребывания, на трассе. На мой взгляд, это очень важно – заставить нарушителя прочувствовать наказание. Это важнее, чем пополнить бюджет за счёт штрафов. 

– Надеетесь перевоспитать алкоголиков?

– Если нарушитель не заплатил штраф, а мы ему это спускаем, он чувствует безнаказанность и может снова сесть пьяным за руль. Ладно, если его успеют задержать, пока беда не случилась. А если он совершит ДТП, собьёт ребёнка? Как тогда оценивать бездействие – и полиции, и судебных приставов? Поэтому мы наметили очень большой перечень мер в отношении тех, кто не платит штрафы ГИБДД. Выносим запреты на выезд за пределы страны, на перерегистрацию транспортных средств, которые находятся в собственности. А если это не помогает – идём на арест машин. Будем изымать их, чтобы даже соблазна не было сесть за руль. Просто ждать, когда пройдёт срок, на который суд  лишил пьяницу водительских прав, – это не наш метод. Ведь на дорогах погибает больше, чем сложило голову в локальных конфликтах. 

Считаю, надо разработать региональную программу по борьбе с пьянством за рулём. Мы, к сожалению, бьёмся с последствиями проблемы, а с причинами и условиями её возникновения никто не разбирается. Необходима серьёзная профилактика дорожного травматизма, со школьной скамьи надо прививать уважение к закону, желание жить в трезвости. Может, всё это банально звучит, но мы будем использовать все возможности, какие имеем, чтобы кардинально изменить ситуацию. Привлекли наш Общественный совет при управлении – в плане на этот год большинство мероприятий связано именно с профилактикой пьянства и недисциплинированности на дорогах. Научно-практическую конференцию собираемся провести, привлечём к этой проблеме студентов. 

– Всё это смахивает на борьбу с ветряными мельницами. 

– Но мы всё равно будем делать всё возможное, чтобы остановить эти «мельницы». И не стоит, думаю, недооценивать потенциал коллектива, который я возглавляю. Полномочия службы расширяются, а специалисты в управлении работают отличные. В последнее время, кстати, значительно сократилась текучесть кадров, в наши ряды вливаются профессионалы, готовые достойно переносить трудности, связанные с исполнением служебных обязанностей. Сегодня, в день профессионального праздника, я хочу искренне поблагодарить коллег за нелёгкий труд и верность долгу, за настойчивость и честность, которые они проявляют, защищая права граждан и интересы государства. Желаю успехов на служебном поприще и семейного благополучия.