Губернатор Иркутской области Сергей Левченко в феврале этого года призвал прекратить разговоры о гибели Байкала, которые ведутся для того, чтобы «привлечь средства на его спасение». По мнению главы региона, они только создают Байкалу неважный имидж и отпугивают туристов. В апреле губернатор ещё раз повторил эту мысль в своём официальном послании Законодательному Собранию Иркутской области. Похоже, региональная исполнительная власть не хочет заморачиваться на крупных проблемах, потому и просит говорить о них поменьше. 

Проснулся привычно рано, но солнце, едва приподнявшись над чуть задымлёнными горами Ольхона, уже прожаривает маломорский берег, подсушивает его после ночной мороси, чтобы загорать  людям приятнее было. Благодаря довольно крутому склону, на котором построена база отдыха,  крылечко у арендуемого нами домика получилось высокое, похожее на просторный балкон. С «балкона» удобно смотреть на Малое море, на острова Малый и Большой Тойники, и на огромный, как материк, гористый Ольхон, вечно утопающий в полупрозрачной дымке далёких и привычных лесных пожаров. 

Рука непроизвольно тянется за фотоаппаратом, чтобы сделать десятый или тридцатый, может быть, уже сотый пейзажный снимок с одной точки и в одном направлении. Знаю точно – он не будет походить на предыдущие. В каждом новом кадре острова, понятно, останутся на месте, но настроение снимка будет другим. Вот и снимаю кадр за кадром, заведомо сожалея при этом, что ни на одной из этих фотографий не будет главного – души Байкала. 

Живой человеческий глаз умеет видеть выборочно только то, что хочет увидеть сознание. А объектив не может быть необъективным. Он показывает всё, что попадает в кадр. На моих снимках, сделанных с высокого крылечка, душу Байкала загородит безобразная автомобильная стоянка турбазы на первом плане, к виду которой я привык и потому перестал её замечать, любуясь пейзажами. А ещё в кадре будет шлагбаум, бесконечные заборы и бешено пылящий тяжёлый квадроцикл с пацаном-наездником и его друзьями-пассажирами. Душу Байкала уже порезали на куски и каждое лето продолжают кромсать беспорядочно «протаптываемые» колёсами автомобильные грунтовые дороги, которыми и без того уже беспорядочно исполосованы прибрежные склоны. Не только здесь, на Малом море и Ольхоне, – по всему побережью, где можно к воде подъехать на автомобиле, душу Байкала активно давит, зарабатывая деньги, недоразвитый туристический бизнес. Тот самый, который не только торопливо уродует прибрежные ландшафты, но и изменяет уникальную водную экосистему. По данным Лимнологического института СО РАН, прибрежные мелководья чистейшего озера планеты теперь уже интенсивно оккупируют нехарактерные для Байкала зелёные нитчатые и столь же нехарактерные да вдобавок ещё и ядовитые сине-зелёные водоросли. 

– И эти водоросли появились в очень больших количествах, – невесело рассказывал в нынешнем апреле участникам заседания рабочей группы Общественного экологического совета при прокуратуре Иркутской области Западно-байкальской межрайонной прокуратуры академик РАН Михаил Грачёв. – Они выделяют вещества, токсичные для человека. И это ставит под угрозу водозаборы глубинные и обычные водозаборы, которые берут воду из Байкала. 

Эта новость меня не удивила. Чему удивляться и каких иных новостей о состоянии Байкала можно ждать, если раньше, ещё где-то в конце 2015 года, сотрудники этого же института, впервые в России использовав электротомографию для исследования побережья в Листвянке (той самой, из которую сегодня хотят превратить в «рай на Байкале»), обнаружили 98 (!) загрязнённых грунтовых потоков, стекающих от посёлка в акваторию Байкала. 

– Во взятых пробах специалисты фиксировали многочисленные показатели химического и микробио­логического, в том числе фекального, загрязнения, – сообщали тогда СМИ о результатах необычных научных исследований. А ещё немного раньше по представлению Западно-Байкальского межрайонного прокурора на противоположном берегу озера Слюдянский районный суд обязал ООО «Стоки» привести в соответствие работу очистных сооружений в Слюдянке. По словам Западно-Байкальского прокурора Алексея Калинина, было установлено, что очистка сточных вод, которые попадают в Байкал, не соответствует проектным показателям по всем(!) контролируемым веществам. 

Одной из причин разбухающего комплекса экологических проблем пролива Малое море является не контролируемый и не регулируемый властью численный рост туристического бизнеса

Это, обратите внимание, выявлено в крупных населённых пунктах, где очистные сооружения хотя бы формально есть, и которые, как считалось до проверок, якобы что-то как-то чистили. А что же творится тогда на многих десятках или даже сотнях всевозможных туристических баз, баз отдыха и прочих «туристических объектах», густо «рассыпанных» по доступным для автотранспорта берегам Байкала, где очистных сооружений нет и никогда не было?! Где используются вы­гребные ямы, плохо защищённые (а может, и вовсе не защищённые, кто теперь проверять будет) от дренажа их содержимого в прибрежный грунт и дальше в Байкал. 

Об этом на том же заседании рабочей группы Общественного совета в Западно-Байкальской прокуратуре, где академик Михаил Грачёв говорил о байкальском экологическом кризисе, рассказала Марина Григорьева. Она, владея собственной туристической компанией, представляет турбизнес изнутри. Кроме того, Григорьева является председателем комитета по предпринимательству в сфере туристской, курортно-рекреационной, ресторанной и гостиничной деятельности при Торгово-промышленной палате Восточной Сибири. Её профессиональное мнение не только мне, многим участникам заседания, думаю, услышать было интересно вдвойне.  

– Безобразия в туристическом бизнесе хватает, – согласилась Марина Викторовна с предыдущими выступлениями участников рабочей группы. – Его больше, чем должно быть. Но идеального порядка мы не добьёмся ещё многие годы и в силу того, что у нас законодательство несовершенное, и потому, что конт­ролирующие органы не всегда знают, куда смотреть надо. Остаётся уповать только на личную гражданскую, человеческую порядочность собственников турбаз, которые занимаются этим бизнесом. 

Порядочность частного бизнеса, любого, не обязательно туристического, – штука, на мой взгляд, крайне ненадёжная. Я бы уповать на неё не стал. Тем более что в Ольхонском районе, переполненном туристическим бизнесом, по словам Григорь­евой, существует один-единственный легальный полигон, принимающий жидкие бытовые отходы по заоблачным (на взгляд бизнеса) и нерегламентируемым ценам. Возить далеко, платить много. В результате, по мнению Марины Викторовны, «даже если туристический бизнес хотел бы очень-очень вот всё сделать идеально, есть проблемы, которые мы самостоятельно, без помощи власти, решить не сможем». 

На «моей» турбазе внешне всё устроено очень даже цивилизованно. Есть мужской и женский душ. Тёплые туалеты. Местная, локальная канализация, заканчивающаяся бетонированной выгребной ямой. Несколько дней назад, почувствовав вечером характерный запах, увидел за молодыми лиственницами ассенизаторскую машину.  Интересно, куда она увезла отходы нашей жизнедеятельности, на ночь-то глядя? А вчера рано утром наткнулся я на толстый чёрный шланг, из которого на поверхность каменисто-песчаного склона неспешно, в полнапора стекает белёсо-мутноватая вода. Судя по тому, что даже при слабом напоре она не исчезает в песке сразу, а течёт ручейком вниз, к Байкалу, сброс идёт не первый час – песок под шлангом уже напитался водой и лишней влаги в себя не принимает. С интересом пошёл по шлангу вверх – и точно: в квадратный люк выгребной ямы с одной стороны спускается электрический кабель, питающий насос, а с другой стороны выходит шланг. Похоже, что происходит заурядный «сброс на рельеф жидких бытовых отходов». Позвонил в Иркутск, в управление Росприроднадзора, рассказал, отправил по электронке фото­графии шланга, но им всё равно некогда «проверять каждого»: «У нас инспекторов мало, и есть плановые проверки», – сказали мне по телефону.

Практически не сомневаюсь, что если бы губернатор, зная это всё (а первое лицо области не имеет права этого не знать), организовал глубокие проверки действующего туристического бизнеса и добился приостановки деятельности хотя бы нескольких самых недисциплинированных турбаз, сливающих нечистоты из выгребных ям за ближней сопкой, он заслужил бы шквал аплодисментов и от честных бизнесменов, и от населения. Это стало бы началом качественного развития туристического бизнеса на Байкале. Но Сергей Левченко поступил иначе. Он, видимо, обиделся не на тех, кто своей деятельностью спровоцировал экологический кризис на Байкале, а на тех, кто об этом кризисе говорит вслух.

– За рубежом мне часто с сожалением и жалостью говорят, мол, как вы там живёте, у вас же вся вода в Байкале испорчена, где вы её берёте? – цитирует иркутское информагентство слова Сергея Левченко на итоговой пресс-конференции в конце декабря прошлого года. – Нужно понимать, что это – результат целенаправленной работы компаний, которые не хотели бы, чтобы байкальская вода была конкурентна на мировом рынке. А где-то мы и сами этому способствовали, рассказывая о вреде БЦБК, и сейчас продолжаем – что, вот, у нас тут и спирогира, и сине-зелёная водоросль… всё, что можно, выбрасываем в публичное пространство и сами создаём негативный имидж для Байкала. 

18 февраля РИА «ФедералПресс» сообщило, что «губернатор Иркутской области Сергей Левченко призвал прекратить разговоры о гибели озера, которые ведутся для того, чтобы «привлечь средства на его спасение». По мнению главы региона, они только создают Байкалу неважный имидж и отпугивают туристов».

И наконец, в апреле губернатор ещё раз повторил эту мысль в своём официальном послании Законодательному Собранию Иркутской области.

– В последнее время мы часто слышим: Байкал умирает, скоро он совсем обмелеет или его полностью покроет спирогира, – сказал он, обращаясь к депутатам и в их лице ко всему населению области. – Безусловно, часть опасений имеет под собой почву, но некоторые явно на­думанны и распространяются для совершенно определённых целей.

Какие проблемы «явно надуманны» и в чём заключаются «определённые цели», для которых они распространяются, губернатор, к сожалению, не уточнил. Перебрав в голове с десяток разных вариантов вплоть до самых фантастических, я не сумел найти ни одной хотя бы мало-мальски оправданной цели, для достижения которой людям потребовалось бы оклеветать Байкал, принизить его экологическую и духовную ценность. Неужели это действует международный сговор производителей питьевой воды, чтобы уничтожить потенциального конкурента? Или существует тайный всепланетный сговор олигархов от туриндустрии, опасающихся, что все туристы мира ра­зом бросят южные морские пляжи и дружной толпой устремятся в Листвянку, где сибирские мечтатели планируют создать «рай на Байкале»? Может быть, кто-то в такие цели и заговоры поверит, но я своими собственными ушами слышу от учёных и местных жителей и своими собственными глазами вижу, что Байкал серьёзно болен. Клубок проблем нарастает, и учёные не успевают разобраться в причинах. Не всегда понятно даже, что есть причина, а что следствие. Где виновато глобальное потепление, а где местные браконьеры. 

Зато совершенно понятно, что Афталина Азаева, ведущий ихтиолог Иркутской областной общественной организации охотников и рыболовов, сравнивая результаты ежегодных соревнований по подлёдному лову рыбы на Малом море, не подразумевала никаких других целей, кроме единственной – обратить внимание рабочей группы Общественного совета прокуратуры на стремительное сокращение рыбных запасов Байкала. 

– Мы в своё время были инициаторами проведения соревнований по подлёдному лову в рамках «Зимниады», – рассказывает она. – В 2003 году, когда они проводились первый раз, победитель, занявший первое место, поймал за 3 часа 23 кило­грамма. В позапрошлом году, в районе Тойников – Большого и Малого – у нас самый большой вылов был… 497 граммов! 

Будучи ихтиологом, Афталина Азаева не претендует на абсолютную истину, но не исключает, что причиной разбухающего комплекса экологических проблем пусть не всего Байкала, а лишь пролива Малое море является как раз не конт­ролируемый и не регулируемый властью численный рост туристического бизнеса. 

Вертолёт взлетит, а отдыхающие, те, что плавали в это время, из воды выйдут и по пляжу свои вещи собирают, раскиданные ветром от винтов. Приземлится – опять собирают

– Все бухты, где происходит максимальное скопление народа и летом и зимой – их легко пересчитать по пальцам. Необходимо рассчитать с учёными допустимую нагрузку и сделать соответствующий вывод. Сказать, что – да, на акватории Малого моря максимальное количество отдыхающих не должно превышать столько-то человек одновременно. Смотрите, чабреца и багульника здесь уже нет. Ведь это же можно всё рассчитать и не строить базы друг на дружке. Почему же так бездумно относится власть к тому, что растут эти базы как грибы? 

– Бе-е-е, ме-е-е, – оторвали меня от размышления неожиданные звуки. Оглянулся, а по территории базы отдыха, между стандартными домиками, в которых спят «после вчерашнего» никем  не посчитанные туристы, вдоль детской площадки и фантастически дорогого ресторана гуляют… настоящие бараны. Не один-два, а несколько десятков. Целая отара, хоть и не очень крупная. Правильнее сказать, бараны не просто гуляют. Они завтракают. Сщипывают траву на каменисто-песчаном грунте, которую мы, отдыхающие, вытоптать ещё не успели. 

Нежданный и явно не санкционированный собственником и дирекцией базы визит баранов через забор даже чуть повысил настроение. Отары овец, в отличие от «объектов частного туристического бизнеса» и неопределённо большого числа отдыхающих, являют собой вполне естественный элемент ланд­шафтов Ольхона и берегов Малого моря. Они паслись здесь столетиями и пусть не очень щедро, но всё-таки пополняли бюджеты разного уровня благодаря производству высококачественной шерсти и недорогого мяса, экологически уникально чистого. 

Но слово «производство» из моды вышло. Теперь модно торговать ресурсами. Их произвела природа, а бизнесу осталось только добыть да продать. Желательно за границу. Там покупатели щедрее. А ещё проще даже и не добывать – продать на месте. Под самовывоз. Для солидности такую торговлю принято называть привлечением иностранных инвестиций.  Вот и Байкал… Это наши учёные считают его уникальной экологической системой. Это мировое сообщество включило Байкал в список участков всемирного культурного и природного наследия. Это мы, местные жители, считаем Байкал священным озером-морем. А для власти и бизнеса, включая наш туристический, с домиками-ульями и выгребными ямами, священны, пожалуй, только фраза «иностранные инвестиции» и деньги. Байкал для них только ресурс, которым можно и нужно торговать. Тем более что нынче ещё и случай удобный подвернулся. Китайская делегация, посетившая Иркутск в середине нынешнего мая во главе с ответственным секретарём отделения Китайской туристической ассоциации господином Вэй Сяоань, определила Байкал как суперресурс и выразила намерение привозить ежегодно на Байкал по одному миллиону китайских туристов и инвестировать в проекты, связанные с экологическим туризмом, от 500 миллионов до одного миллиарда юаней. Перед такими деньгами трудно устоять. 

– Мы готовы к сотрудничеству и рассмотрим все предложенные проекты, детально их проработаем, – цитирует ответ Сергея Левченко гостям из Поднебесной пресс-служба губернатора. – Если будет необходимо, обратимся за помощью к правительству России, которое оказывает всестороннюю поддержку во всём, что касается развития нашего региона. 

Ну а что, может, и правда так будет лучше? 

– Каждый из нас, наверное, хотя бы один раз был за рубежом, – рассказывала на рабочей группе Марина Григорьева. – Хоть в Европе, хоть в Азии. Где-нибудь кто-нибудь хоть раз видел, чтобы перед отелем хоть на одном пляже мира стояли машины колёсами в воду? С палатками, с самоорганизованными туалетами? Мы говорим, что надо проверить септики у турбаз. Да. Нужно. А, простите, за два летних месяца с половиной те стоки, которые поступают от палаточного туалета, кто-то где-то учитывает? 

Вспомнил эти слова, когда в кадре моего фотоаппарата был джип, заехавший по пояс в воду, и «крутой мужик», стаскивающий гидроцикл с телеги. Здесь, на пляже, дно твёрдое, поэтому гидроциклы постоянно спускают на воду именно здесь. Купающиеся давно к такому привыкли, и в этом конкретном месте в воду никто не лезет. Малыш один несмышлёный зашёл аж по самую грудь, обрадовавшись твёрдому дну. Так мама, увидев это, с перепугу очень громко на него закричала: «Вылазь немедленно! Тебя там машина задавит!» А ещё на этом пляже часто «отдыхает» вертолёт. Он всех желающих за 10 тысяч рублей сколько-то минут над Байкалом катает. Вертолёт взлетит, а отдыхающие, те, что плавали в это время, из воды выйдут и по пляжу свои вещи собирают, ветром от винтов раскиданные. Приземлится – опять собирают. Но скоро научились. На взлёте и посадке либо телом, либо камнями свои платья-майки-шляпы придавят – и нет проблемы.

Может, и правда китайских инвесторов позвать, пусть всё сделают как положено. Ну, чтобы как за границей! Хотя с другой стороны… Слышал я в каком-то старом кино «умную» фразу: «Кто девушку ужинает, тот её и танцует». Вот и опасаюсь – не протанцевать бы нам озеро. За миллиард юаней нам сильно добрыми быть придётся. 

Если бы губернатор организовал глубокие проверки действующего туристического бизнеса и добился приостановки деятельности хотя бы нескольких самых недисциплинированных турбаз, сливающих нечистоты из выгребных ям за ближней сопкой, он заслужил бы шквал аплодисментов и от честных бизнесменов, и от населения. Это стало бы началом качественного развития туристического бизнеса на Байкале. Но Сергей Левченко поступил иначе. Он, видимо, обиделся не на тех, кто своей деятельностью спровоцировал экологический кризис на Байкале, а на тех, кто об этом кризисе говорит вслух.