Из обвинительного заключения, оглашённого на первом заседании суда по этому делу, следует, что с 18 января 2011 года по 31 декабря 2012-го при строительстве крытой арены с искусственным льдом Ковпак обманным путём похитил из областной казны в общей сложности 161, 85 миллиона рублей. К концу 2012 года работы, выполненные  «Спецстроем-7», оценивались в 550 миллионов рублей, а подрядчик, как показала бухгалтерская проверка, с учётом аванса успел получить 690 миллионов. Следствие уверено, что руководитель подрядной организации заведомо не собирался выполнять в полном объёме условия государственного контракта. В его голове созрел будто бы корыстный план – изъять перечисленные из бюджета деньги и «обратить их в свою пользу и пользу третьих лиц». И вместо того, чтобы рассчитаться с субподрядными организациями, мошенник, по версии стороны обвинения, направил часть средств на расчётные счета возглавляемого родным братом Межрегионального союза строителей. Арбитражный суд Иркутской области в своих определениях признал потом договоры, на оплату которых пошли казённые деньги, «фактически не существующими». Кроме того, немалую сумму (порядка 14 миллионов рублей) Ковпак, не скрываясь, частями перечислил на свой личный счёт, открытый в МДМ-банке, назвав эту процедуру «возвратом беспроцентных займов».    

Но и это ещё не всё. Сторона обвинения считает, что Максим Ковпак, обладая всеми правами единоличного исполнительного органа ООО «Спецстрой-7», организовал оформление подложных документов – актов приёмки выполненных работ и справок о затратах. При этом он якобы прекрасно осознавал, что заверяет недостоверные сведения: работы на 22 миллиона рублей не были выполнены не только фактически, но даже на бумаге, по актам, а деньги из казны ушли.  

«Я остался голым»

На скамью подсудимых попал бывший генеральный директор подрядной организации Максим Ковпак

Предварительное следствие, которое проводилось в региональном управлении СК России, длилось около года. Уголовное дело составило 27 томов. Потерпевшим признано министерство строительства, дорожного хозяйства Иркутской области, заявившее гражданский иск о возмещении похищенных при возведении Ледового дворца миллионов. В обеспечение этого иска на имущество Ковпака наложен арест. Но всё, что удалось найти у обвиняемого, – мотоцикл «Кавасаки» и 48 тысяч рублей на счету ООО. Можно, конечно, предположить, что украденные миллионы он успел хорошенько припрятать, – именно так поступают обычно мошенники. Но есть одна неувязка: в ходе предварительного следствия Максима Ковпака защищал назначенный адвокат, «труды» которого государство оценило в пять с небольшим тысяч рублей. Сам подсудимый пояснил, что у него не оказалось средств, чтобы нанять хорошего защитника на весь процесс. «Я остался голым» – так  дословно он охарактеризовал финансовый результат своей работы на строительстве иркутского Ледового дворца. Но этот разговор состоялся в коридоре суда.        

В зале заседаний, между тем, продолжалось судебное следствие. Практически все из почти трёх десятков свидетелей, заявленных стороной обвинения, уже допрошены, исследованы тома документов, представленных в виде вещественных доказательств. Осталось допросить лишь Павла Таюрского, который до сих пор был занят на своём процессе, и нескольких человек, проживающих в европейской части России. Организовать явку иногородних свидетелей в близлежащие к местам их проживания суды, где установлена система видеоконференцсвязи, оказалось непросто. Прежде всего, из-за постоянных командировок представителей строительного бизнеса.  

Мне довелось побывать в мае на пяти заседаниях Свердловского районного суда по делу Ковпака, но допросы проводились лишь на одном из них. В четверг на прошлой неделе удалось связаться с Люберецким городским судом Московской области, куда явились два свидетеля. Несмотря на то что один из них был заявлен стороной защиты, а другой – стороной обвинения, в их показаниях, на мой взгляд, оказалось много общего. Оба дали понять, что стройка и её финансирование были организованы безобразно. «Всё шло с колёс», – признался Алик Бендалиев, который трудился в «Спецстрое-7» начальником участка и проверял объёмы и качество выполненных работ. Игорь Немировский, приезжавший в Иркутск из Москвы как представитель управляющей компании ЗАО «Межрегиональный союз строителей» (МСС), чтобы организовать снабжение, выразил ту же мысль несколько иным речевым оборотом: «Строили «с коленки». Как выяснилось в ходе судебного разбирательства по делу Павла Таюрского, Ледовый дворец был выставлен на торги с нарушением закона, по устаревшим документам – проект составлялся лет за десять до того дня, когда к работам приступил «Спецстрой-7». Правда, документ, по словам Бендалиева, к 2011 году был скорректирован, на нём даже стоял штамп «в работу». В список «трудностей», с которыми пришлось столкнуться при возведении объекта в Иркутске, Игорь Немировский включил также, кроме устаревшего проекта, необследованные конструкции и смету, которая была «не в порядке, за какой-то там 2000-й, что ли, год».   

«Мы же там губернатора встречали!»

Работы по строительству Ледового дворца к концу 2012 года были выполнены на 80%

Как пояснили свидетели, у строителей зачастую возникали проблемы – то из-за устаревших технологий, то по причине отсутствия на рынке запланированных материалов, которые уже перестали выпускать в России. Но больше всего из-за того, что процессом руководил некий «штаб», созданный при областном правительстве (свидетели называли этот руководящий орган «совещанием»). Как известно, чиновники минстроя и минфина были одержимы идеей сдать объект к 350-летию Иркутской области – дворец должен был стать роскошным подарком к юбилею. Такие публичные обязательства взял на себя тогдашний губернатор Дмитрий Мезенцев. К концу декабря 2011 года на новой ледовой арене намечалось провести показательный матч. И он состоялся. 

Тот факт, что в актах приёмки работ на некоторых «отметках» значились более дорогие материалы (к примеру, потолки армстронг вместо грильято), Алик Бендалиев объяснял спонтанными решениями «совещания». При этом бывший начальник участка уверял, что изменения вносились в журнал авторского надзора. Однако свидетель обвинения возмутился, когда ему сообщили о заключении эксперта, где утверждается, что в некоторых местах к окончанию строительства на стенах и полу не была уложена плитка. «Как не было плитки?! – воскликнул Бендалиев. – Конечно, она была! Мы же там губернатора встречали!» 

Свидетель Немировский, контролировавший снабжение стройки, упомянул также, что на складе лежали «остатки» – неиспользованные материалы, которые были нужны для проведения работ в дальнейшем. «Материалы иногда скапливались из-за изменения запланированных работ, – признал он. – Проблема состояла и в том, что сметная стоимость заложенных в проекте материалов была неизвестна». Подсудимый Ковпак привёл пример с лампами, за которые заплатили 2,5 миллиона рублей. К показательному матчу их не успевали доставить, поэтому пришлось купить и установить другие приборы освещения, а эти так и остались лежать на складе. Вменялись ли эти миллионы Ковпаку как «похищенные путём обмана», на этом заседании суда не уточнялось. Но вопросы о финансировании объекта стороны свидетелям задавали. Алик Бендалиев категорично заявил, что «в деньги не влезал», это его не касалось. Однако Немировский пояснил: средства на закупку материалов шли через бухгалтерию ЗАО «МСС», и управляющая компания оплачивала расходы ООО «Спецстрой-7» в соответствии со своими графиками и финансовыми возможностями. Вскоре ЗАО обанкротилось.

Каждому свидетелю пришлось ответить на главный вопрос, содержащийся в обвинении: «Было ли у Ковпака намерение достроить Ледовый дворец?» Ответ был однозначный: «Разумеется». Алик Бендалиев при этом уточнил: «Работы были выполнены на 80%. Оставался мизер, чтобы достроить объект и выйти победителями. Надо было только завершить пусконаладочные, технические работы». 

– Почему должны были выйти победителями, война, что ли, была? С кем? – задал вопрос  подсудимый. 

– Ну, просто выйти победителями, то есть достроить, – сказал свидетель. 

На самом деле вопрос был, наверное, риторическим: когда «штаб» выдаёт «команды», которые надо немедленно выполнять, невзирая на расхождения с проектом и сметой, это не очень похоже на обычную мирную стройку. На вопрос судьи о том, всегда ли замена материалов велась с ведома заказчика, Бендалиев заявил уверенно: «Конечно, Ковпак не принимал такие решения самостоятельно. Представители заказчика – не дураки, они всё знали и видели».  

Присутствие обязательно

Ожидая в коридоре, когда выйдет на связь Люберецкий суд, мы немного побеседовали с подсудимым и его адвокатом Ольгой Добежиной. Если я правильно поняла, «возврат беспроцентных займов» они объясняют тем, что Ковпак продал квартиру и вкладывал в строительство иркутского Ледового дворца личные деньги. Кстати, на одном из майских заседаний суд удовлетворил ходатайство защиты о движении денежных средств подрядчика и его руководителя через МДМ-банк. 

Следующее заседание состоится 23 мая. Возможно, будет допрошен москвич, бывший представитель УК «Межрегиональный союз строителей» Николай Чубыкин, которому принадлежала идея попросить аванс на закупку материалов, поскольку у «Спецстроя» не хватало для этого собственных средств. На той же неделе суд собирается выслушать пояснения эксперта ООО «Фама Про» Романа Усатого. Именно он проводил судебную строительно-техническую экспертизу объекта, оставшегося недостроенным, и выявил указанную в обвинительном заключении разницу между выполненными и оплаченными из бюджета работами. 

Максим Ковпак просил суд позволить ему не присутствовать на запланированных допросах: он должен  в эти дни находиться в Чите на заседании апелляционной инстанции, в которой обжаловал определения Арбитражного суда Иркутской области. Те самые акты, где договоры, на оплату которых пошли предназначенные для Ледового дворца казённые деньги, были  названы «фактически не существующими». Оказалось, что арбитражный суд заочно принимал решения, которые потом стали доказательствами вины Ковпака в мошенничестве. Ответчик на этих заседаниях не присутствовал: повестки посылались ему на ошибочный адрес. Кстати, из-за путаницы с адресом Максим Ковпак попадал и в федеральный розыск, так что расследование уголовного дела даже при­останавливалось.     

Но гособвинитель, старший помощник прокурора Свердловского района Иркутска Элла Артёменко, выступила против отсутствия подсудимого на предстоящих заседаниях. Главным образом потому, что Ковпак не признаёт свою вину в мошенничестве даже частично и не согласен с выводами эксперта. Судья Дмитрий Лысенко в результате отклонил ходатайство, напомнив подсудимому, что если он не явится на заседание и заранее не предупредит об уважительной причине своего отсутствия, ему может быть изменена мера пресечения. Важность присутствия на допросе Романа Усатого судья объяснил тем, что у Ковпака много замечаний к заключению экспертизы и важно, чтобы подсудимый сам задал свидетелю свои вопросы и услышал на них ответы.