«Даже в самые трудные годы в театре был полный зал»

– В начале 1990-х  годов я пришла на «Летучую мышь», услышала ваше имя и с тех пор в любом спектакле узнавала ваши характерные интонации и манеру исполнения. У вас были свои зрители и поклонники, были режиссёры, ставившие на вас спектакли. Чем для вас стали эти 20 лет работы в Иркутске? 

– Это был большой и важный для меня отрезок жизни. В Иркутск я попала по приглашению Мирона Лукавецкого, который тогда был главным режиссёром театра. Я работала в Кемеровском театре оперетты, куда он приехал по своим творческим делам. Увидел меня в концерте, я ему, вероятно, понравилась, подошла как актриса. В Иркутске как раз нужна была героиня, актриса моего плана. Так с его лёгкой руки началась моя творческая иркутская история. Это был конец 1980-го, я приехала с пятилетним сыном и ни разу не пожалела о своём решении.  

– Давайте вспомним любимые роли, талантливых режиссёров этого периода. 

– Прежде всего, это Мирон Ярославович Лукавецкий. В то время был пик его режиссёрской зрелости, и мы с ним сделали ряд интересных вещей. Например, «Фиалку Монмартра», это хорошая режиссёрская работа, значимый для нас обоих спектакль. Потом была работа с Юрием Ивановичем Гвоздиковым, тоже интересная личность и талантливый режиссёр. С ним я делала «Марицу», как раз тогда Виктор Жибинов приехал, он был моим партнёром. Потом мы сделали «Мою прекрасную леди», тоже замечательная работа была. Я играла этот спектакль много лет, бессмерт­ный нестареющий материал, высокая классика. Это было моё второе исполнение этой роли, первая премьера спектакля состоялась в Саратове. 

– Каково исполнять роль во второй раз? 

– Каждый раз с чистого лица начинаешь, потому что есть новая сцена и новые партнёры, новая режиссёрская трактовка. Я и «Летучую мышь» играла  в разных театрах и разных постановках. Поэтому с Юрием Ивановичем я сделала совершенно другой спектакль, нежели в Саратове. Потом в Иркутск приехала Наталья Владимировна Печерская, и началась новая веха нашей жизни – из театра музыкальной комедии мы перешли в статус  музыкального театра. Я тогда соприкоснулась с оперой, это такие возможности для голоса, такая школа! Мне посчастливилось спеть в «Кармен», не главную роль, а одну из цыганок, это была сопрановая партия. Очень интересные и сложные вещи мы делали – квинтеты, квартеты, дуэты, это всё нужно было спеть на высшем уровне. Этапным спектаклем стала «Травиата». Вы можете себе представить, что значит для опереточной актрисы спеть эту сложнейшую партию, какие это вокальные возможности. Была «Сильва», «Памела», с которой мы ездили в Свердловск на театральный конкурс. В первой рок-опере «Юнона» и «Авось» мне выпала сложнейшая партия – голос Богоматери. Был спектакль «Чао, мадонна» по пьесе «Филумена Мортерано». Мы с Натальей Владимировной работали до самого моего отъезда, это был интересный и большой творческий этап в моей жизни.

– А иркутская публика вспоминается?

– Для меня эта публика самая любимая, дорогая и тёплая. Всегда был замечательный приём. И даже в самые трудные годы, в 1990-е, – полный зал. В театр зрители приходили нарядные, переобувались, и эта атмосфера праздника до сих пор остаётся во мне. Я через 16 лет приехала в театр и вижу, как сохраняется эта культура в одежде и поведении. Старшее поколение передало традиции, а младшее их подхватило. Это меня порадовало. Как и Иркутск в целом. У меня все эти дни было чувство неописуемого восторга. Иркутск сильно изменился, стал гораздо красивее и чище. Я очень люблю этот город, эту землю и людей, на ней живущих. Когда мы приехали сюда вдвоём с маленьким сыном, нам помогали, как могли. У меня здесь до сих пор много друзей, я все эти дни провела в общении. 

– Друзья по-прежнему называют вас Симой?

– Да, я для них только Сима. Признаться, я с самого детства всегда была Симой. Когда родители записывали меня в метрике, то не знали, как записать, дали имя Софья. Но всегда все всю жизнь называют меня Симой.  

– В театре работают люди, которые когда-то были вашими партнёрами по сцене: Мальцев, Яковлев, Варлашов, Полякова, Хохолков. Как прошла встреча?

– Когда Галина Мельник, художник по свету, моя подруга, близкая и замечательная,  сообщила: «Тебя театр приглашает как почётного гостя», я сначала онемение испытала, а потом восторг. Я встретилась и переобнималась со всеми любимыми актёрами моего времени. А 24 апреля вышла в концерте на сцену, на которой отыграла 20 лет. Мне нужно было сказать несколько приветственных слов зрителям. Пришлось преодолеть страшное волнение, слёзы стояли в горле. И в этих словах я попыталась собрать всю свою любовь и восхищение. Я чувствовала горячий приём, отдачу зала. Я знаю, что многие меня помнят и любят, и мне это очень дорого. Словами эти чувства не передать, слова выходят слишком банальные. 

– Театр – живой организм, он меняется, растёт, он может преображаться или же тускнеть. Каким вы нашли ИМТ? 

– Связь с театром все эти годы я не теряю, переписываюсь со многими из наших, по скайпу общаюсь. И с Колей Мальцевым, моим любимым другом, со всеми партнёрами и коллегами. Я работала при Дмитрии Скоробегове, а уезжала уже при Владимире Шагине. Это был замечательный директор и человек, я его очень уважала. А сейчас работает его последователь Татьяна Мезенцева, она театр тоже хорошо держит. Я увидела всех наших актёров, молодую труппу. Так что театр я нашла в добром здравии и хорошей творческой форме. 

Другой мир, полярный нашему 

– Перейдём к израильской странице. Почему вы всё-таки решили уехать и как  прижились на чужой земле?

– Были семейные причины, по которым я приняла такое решение. Это совершенно другой мир, полярный нашему. Ну и любая эмиграция – дело очень трудное. Психологически непросто вжиться и вписаться в чужую страну. Что я там буду делать, я при отъезде никакого понятия не имела. И, как говорит статистика, лишь один из десяти эмигрантов может по-настоящему пробиться в общество, приспособиться, войти в чужую культуру. А израильская культура для нас, европейцев, очень сложная. Там совершенно другой стиль общения: израильтяне общительные, душевные, шумные и непосредственные, они громко говорят и много жестикулируют. Для них нет понятия «воспитание», принятого у нас. Ты едешь в автобусе, и незнакомец может с тобой заговорить на какие-то свои темы, ему интересные и удобные. Своеобразный народ, к которому нужно привыкнуть. 

– Новое совершенно не пугало? 

– Я же лягушка-путешественница, люблю ездить, менять города. Отчасти и этот мотив сподвиг меня на переезд – 20 лет на одном месте, засиделась. Мобильность в моём характере, я не могу долго на одном месте. В Израиле я тоже переезжала из города в город. Жить приходилось в съёмном жилье. Те, у кого есть возможности, берут жильё  в ипотеку. Но я приехала в страну в 54 года, ипотеку взять не могла. Но мне повезло: я сразу познакомилась с пианисткой, с которой мы стали давать концерты. То есть занималась своей работой, только в индивидуальном порядке, вне театра. Были ещё драматические спектакли. Собираются несколько человек на проект, делают спектакль и прокатывают  его по всему Израилю. В Израиле всего три  стационарных театра – «Габима» в Иерусалиме, «Гешер» в Тель-Авиве, где работали Михаил Казаков, Леонид Каневский (они и основали этот русскоязычный театр), и третий – называется «Идишпиль», там играют на идиш. 

– Как у вас с языком?

– Выучила на бытовом уровне. Но чтобы говорить на иврите свободно, нужно родиться в этой стране. Я до сих пор учу язык, хожу на курсы постоянно. Нельзя приехать в страну и не знать язык. 

– Что вы исполняете в Израиле?

– Так как мне приходится сольные концерты петь, нужно всё время обновлять репертуар. Я выучила много неаполитанских песен, русских романсов. Я работаю в основном для русской публики. Мне говорили: «Выучи всё на иврите и будешь петь для широкой публики». Я сказала: «Никогда я это не буду петь на иврите». Конечно, я выучила некоторые вещи на иврите и идиш. Если меня приглашают израильтяне, я пою на иврите, исполняю итальянские арии. Но романсы и оперетту пою только на русском. Особенно они любят «Очи чёрные» и «Дорогой длинною», которые невозможно петь ни на каком другом языке.

– Хорошо, что так сложилось. Потому что приехать в другую страну и мыть полы – это дискомфортно, мягко говоря. 

– Что вы! У нас много актёров, которые приезжают и не могут себя найти. Всё-таки российский стационарный театр – это прекрасная система, когда у тебя есть второй дом, есть зарплата, есть труппа. А там всё сборное, хаотичное. Но мне повезло зарабатывать на жизнь не мытьём полов. 

– Чем-то удивила вас страна?

– Ничего особо не удивляло. Я поездила по стране, посмотрела, она очень красивая, омывается тремя морями  – Средиземным, Мёртвым и Красным. Иерусалим, конечно, прекрасен, белый город, серых зданий нет, потому что строили из белого камня. Иерусалим – это старые восточные кварталы, улочки, лавочки. 

– В бытовом плане живётся проще?

– Израиль – дорогая страна. Но недавно я получила социальное жильё и могу уже не переезжать из квартиры в квартиру. Достоинство государства Израиль в том, что оно строит дома для пенсионеров, русскоязычных эмигрантов. Это социальная программа, которая поддерживает людей в возрасте, которые больше не могут платить за съёмные квартиры. Сейчас я живу в высотном современном доме в центре страны, в часе езды от Тель-Авива. Удобно во все стороны двигаться, всё близко. Что касается уровня пенсионных пособий, то это небольшие суммы. И чтобы добиться среднего уровня жизни, люди работают с утра до ночи. Всё очень непросто, как и везде.

– А как переживаются террористические настроения?

– Философски. Я приехала в 2000 году, когда начались взрывы в автобусах. Конечно, горе от потерь переживается остро. Но люди живут сегодняшним днём. И я привыкла жить точно так же. Все веселятся, кафе полны народу, израильтяне очень любят проводить время в кафе, хорошо поесть, а еда здесь очень вкусная. Это всё неистребимый израильский оптимизм. 

– Вы 16 лет живёте в эмиграции, но Россия остаётся вашей родиной. Сейчас мы переживаем очередные сложные времена испытаний. Как это оценивается со стороны, каким видится будущее России?

– Я не сомневаюсь в будущем России, о чём вы говорите? Эта страна всегда была сильной и всегда такой будет. Никто и никогда её не сломит. Вся история об этом говорит: кто на Россию нападал, всегда получал сдачу по полной. Здесь народ очень крутой, он не даст никому себя сломать.