Герой о 25 голосах

– Держим, держим звук! Сопрано! Тенора! – главный хормейстер Иркутского музыкального театра Наталья Ладыгина проводит хоровую репетицию. Работа идёт тщательная – и над фразировкой, и над дикцией, и над интонацией. Наталья играет на фортепиано, одновременно управляя своим маленьким коллективом. Но этот маленький коллектив – важный орган большого живого организма. Вниманием зрителя обычно завладевают, конечно, солисты.  Но если представить себе музыкальный спектакль без хора, станет понятно – это практически невозможно. И 25 хористов – очень важная составляющая практически любого спектакля. Не случайно, репетируя «Алые паруса», режиссёр Наталья Печерская сказала: «Хор – это отдельное действующее лицо, важная персона на протяжении всего спектакля». 

В театре всего один выходной – понедельник. Все остальные шесть дней, практически ежедневно, артисты хора заняты в спектаклях. С утра – распевки и репетиции, разучивание нового материала и повтор старого. Перед вечерним спектаклем – ещё одна репетиция, подготовка к выступлению, обязательно нужно «распеть» коллектив. Занятия пением можно сравнить с физкультурой – чтобы поддерживать себя в тонусе, тренироваться нужно ежедневно. 

Сама Наталья Ладыгина работает в театре 21 год, ещё со студенчества. «Не понравишься – уйдёшь», – сказали ей, приняв на стажировку. «Но ни с кем практически этот фокус не проходит, уходят единицы, – смеётся Наталья. – Настолько здесь всё интересно и заразительно». Её история похожа на десятки историй других людей, попавших в театр, – это была любовь наотмашь, на разрыв аорты. Когда без театра больше жизни нет. В театре проходит вся жизнь, ребёнок рос за кулисами, и брак, само собой, тоже случился в театре. 

Муж, Максим Ладыгин, днём работал в полиции следователем, а вечерами пел в хоре театра. И так – много лет. И на гастроли с театром подполковник выезжал в свой законный отпуск. Последние годы со­вмещать две такие разные работы  стало тяжело, и Максим ушёл из хора. Но на юбилей «Юноны» пришёл и спел по старой памяти вторым голосом, подпевая графу Резанову. 

А Наталья прошла путь от артиста хора до главного хормейстера. Своим наставником считает Ульяну Филипповну Чугуевскую, бывшего главного хормейстера ИМТ. Ульяна Чугуевская и по сей день работает в театре, потому что и на пенсию театр так просто не отпускает. «Я строгий хормейстер, а она – душевный», – с улыбкой объясняет Наталья. 

– Что входит в ваши обязанности? 

– Прежде всего – подготовить хоровой музыкальный материал, который звучит в массовых сценах спектакля. Мы учим этот материал сначала отдельно по голосам. Например, Ульяна Филипповна берёт сопрано, я – альтов, она – теноров, я – баритонов. И каждый день по два часа мы репетируем партии. Потом мы сводим голоса: сначала женский хор отдельно, мужской отдельно, затем всех вместе. Сведение необходимо, чтобы хор звучал максимально красиво и гармонично, стройно и чисто. Весь материал должен быть выучен наизусть, мы не оркестр, мы в ноты смотреть не можем. И когда выходим на сцену, обязаны весь материал знать наизусть. 

В отличие от концертмейстера хормейстер не обязан присутствовать на каждом спектакле. Но и со­всем пускать на самотёк постановки нельзя. Бывает, что стираются тонкости, иногда пение нужно «почистить», сделать острее, вдохнуть в него вторую жизнь. Спектакли не должны играться по инерции, «замыливаться». Так что любая постановка, как живое тело со своей энергией, требует постоянного ухода и заботы.

Иногда жизнь спектакля Наталья Ладыгина может наблюдать и изнутри – она выходит в составе хора в спектаклях «Юнона» и «Авось», «Иисус Христос – суперзвезда», «Сильва». 

В «Алых парусах» Наталья Печерская тоже заняла её, потому что требовались высокие блондинки, а их в театре дефицит: «Ну давай, Наталья, по старой памяти!»

Распевки зависят от жанра 

Были времена, когда желающих устроиться работать в хор насчитывались единицы. Сейчас таких людей вал. Но попасть в хор театра не так-то просто, отбор очень строгий. Хор преимущественно молодой и очень сильный. И ответственный. 

А работы много – крайне редко в спектакле бывает два-три хоровых номера. Режиссёры, сотрудничающие с Иркутским музтеатром, любят массовые спектакли. Вспомним сцену «Сибирь» из «Юноны» или прокажённых в «Христе». Насыщенность хоровыми партиями – одна из характерных примет иркутских спектаклей. И бывший главреж Наталья Печерская, и нынешний художественный руководитель театра Анна Фекета, и режиссёр Ирина Мякишева любят работать с хором и занимать его. 

Как и любое живое искусство, театр сейчас претерпевает некоторые изменения. Например, оперетту сейчас мало ставят. Хотя именно оперетта вокально полезна и для солистов, и для хористов, в первую очередь для сохранения голоса и удержания его в форме. В оперетте и опере солисты и хористы поют более круглым звуком, про который ещё говорят «академический». Например, звук «А»  приближается к «О», а  звук «И» –  крытый, красивый, облагороженный. У самого популярного сегодня жанра – мюзикла – другая специфика звукоизвлечения. Мюзикл – это более прямой звук, открытый, где-то на улыбке. Именно от жанра зависят и распевки: в мюзиклах упор на дикцию, для оперетт берутся более широкие, напевные и распевные упражнения. 

Рок-оперу поют больше в академической манере, но при этом работают с динамикой:

– Где-то надо петь тише, а где-то громче. Помню, как на репетициях «Юноны» в 1996-м нужно было приспосабливаться к микрофонам, это же были первые микрофонные спектакли. А тогда ещё были шнуровые микрофоны, которые часто запутывались. И на каждой рок-опере с каждой стороны штук по 10 микрофонов лежало. Потом ручные микрофоны появились, беспроводные. А сейчас хор в основном работает на головных микрофонах, которые крепятся к одежде и надеваются на уши. Спектакль может быть и немикрофонным, но он подзвучен подвесными микрофонами, которые звук разносят. 

Сейчас  в основном в нашем репертуаре микрофонные спектакли. Зритель стал другим за счёт повсеместно повышенного шумового уровня, так что микрофоны необходимы. 

Выбиться в солисты 

Какой солдат не мечтает стать генералом? Какой хорист не мечтает стать солистом? 

Одна из легенд Иркутского музтеатра – это Владимир Яковлев, который, приехав из глухого северного посёлка, прошёл путь от рабочего сцены до народного артиста РФ. 

Но таких высот, конечно, добиваются единицы. Им и фортуна способствует, и режиссёры внимательные попадаются, и безусловный яркий талант не даёт пропасть.

Хотя и по сей день хор театра регулярно «поставляет» солистов.

– У нас из хора вышла Людмила Борисова, голос Богоматери в «Юноне». Очень ответственный человек: она училась в Улан-Удэ и, если у нас была в ней необходимость, приезжала на спектакли. Света Щерботкина, Гейрат Шабанов, отучившись в театральном училище, из хора тоже вышли в состав солистов. Но многие наши хористы выходят в небольших ролях, режиссёры их задействуют. Сейчас у нас основательный мужской хор, парни все отличные. У них в гримёрке штанги, тренажёры, они качаются в сводное время. 

Да и женский состав я только похвалить могу: коллектив подобрался трудолюбивый, ответственный, все увлечены театром и все хотят себя творчески проявить. Творческие люди всегда непростые, у каждого свой характер, привычки, настроение. Сложность в том, чтобы всё это собрать и настроить на рабочую атмосферу. Мы люди эмоциональные, подвижные в плане настроения. И когда есть результат, то довольны все. И именно конечный результат – спектакль, отдача от зрителя – это самое главное. 

Ну а легенду о сырых яйцах, якобы помогающих сохранности голоса, в хоре музтеатра развенчали. Яйца – это уже прошлый век. А вот тёплое молоко с мёдом своей актуальности не теряет. 

– Главное – бережно к голосу относиться и правильно его использовать. Бывает, что на репетициях мы много раз повторяем одно и то же, бывает, что человек форсирует, на крике поёт – есть риск сорвать голос. Или стереть: тембр голоса может стираться от неправильного использования. Поэтому хорошо знать свой голосовой аппарат и свой голос – задача и солистов, и хористов. Попеть-то на сцене каждому ещё очень хочется.

Хор в лицах

Виталий Зайцев:

– Ещё в школе я занимался в самодеятельности, играл в КВН, пел в хоре. После окончания музыкально-педагогического колледжа в 2009 году пришёл в музыкальный театр. И постепенно, постепенно втягивался в жизнь театра. Первая небольшая роль у меня появилась уже через полгода в спектакле «Бонни и Клайд», где я играл журналиста. И это было очень страшно. Потом были другие постановки, была классика, например «Летучая мышь». В новогодних сказках режиссёр Ирина Мякишева почти всегда меня занимает. На самом деле работать в хоре не так просто, как может показаться. Хоровые массовые сцены подразумевают умение работать в команде. Петь либо двигаться нужно синхронно, в унисон, чтобы строй был максимально гармоничным. Работы много, мы ведь заняты почти во всех спектаклях. Я приезжаю в театр в 9 утра и уезжаю в 10  вечера.  Параллельно реквизитором работаю – пока сцену приберёшь, пока сам разгримируешься и переоденешься… Но в театре я нашёл себя. То самое состояние, когда ты просыпаешься и идёшь на работу с удовольствием. Я был сборщиком мебели, охранником, слесарем в котельной, работал в цирке. Но только театр стал родным. 

Василий Степанов:

– Я приехал работать в Иркутский музтеатр в 2014 году из Кемеровской области, где 10 лет отработал в местном театре. Моя родина – шахтёрский край, зрителей там не так много, в театрах спектакли идут без аншлагов. И жанр оперетты не очень развит. Поэтому я был удивлён, когда увидел, как в Иркутске люди приходят, например, на «Белую акацию», которая идёт уже несколько сезонов. 

Я работал продавцом, экспедитором, но из театра не мог уйти, не отпустил он меня. По приезду в Иркутске мне интереснее всего было работать в рок-операх с их невероятной энергетикой. А если взять последний мюзикл – «Алые паруса», то и он вызывает невероятные эмоции. 

Софья Сучкова:

– Три года назад я пришла из театрального училища, нам предложили набраться опыта в  хоре. Коллектив дружный, слаженный, девочки своеобразные, но каждая – чудо.  Мне было 19 лет, в первый раз вышла в составе хора в «Юноне», девочки меня водили за ручку и показывали, где встать. Также меня сразу заняли в «Подлинной истории поручика Ржевского», причём я работала и на роли, и в хоре. Мозги у меня были совершенно набекрень. В то же самое время мы учили репертуарные спектакли, альтовую партию в моём случае. Дальше была большущая работа в «12 стульях». И тогда я убедилась, что наш хор состоит из уникальных людей, которые могут и петь, и танцевать, и играть. Сейчас я полностью свободна и в массе, и в сольной работе и уже сама новичков за ручку водить могу. 

Ирина Джумок:

– Я работаю в театре 14-й сезон, до этого у меня был большой опыт пения в камерном хоре и в церковном хоре. Ульяна Филипповна Чугуевская пригласила в театр со словами:  «У тебя должно получиться!» И у меня получилось! Некоторые режиссёры специально для меня какую-нибудь роль да придумают. И если бы у меня спросили: «Хочешь перейти в актёрский цех?», я бы отказалась. Потому что наш хор занят во всех спектаклях, и я почти каждый день работаю. А это великолепный тренаж, мы всё время находимся в вокальном тонусе. Некоторые слова и реплики в «Сорочинской ярмарке» я придумывала сама. А в «Проделках Ханумы» есть такой персонаж – Сулико Махнадзе, про неё весь спектакль ведут речь, выдают замуж. И все зрители ждут, когда она наконец появится. И вот в конце спектакля Сулико появляется на сцене! И актёры всегда мне потом выговаривают: «Ну вот! Мы весь спектакль работали, а ты вышла и все аплодисменты собрала».