Рецидивист или рецидив? 

Игорь Ковалёв не выглядит как фермер. Он больше похож на библейского страстотерпца – высокий, худой, с тонкими чертами лица и пронзительными серо-голубыми глазами. Очень похож на отца Пантелеймона – лидера раскольников, уединённо проживающих в глухом углу Черемховского района, селе Онот. Мы неприкаянно бродим по двору его усадьбы, заваленной комьями навоза. И коровьими трупами с выеденными дворовыми собаками внутренностями. Если говорить точно, то во дворе валяется всего пара павших животных – остальные кучей лежат в одной из двух стаек. Несколько из них ещё агонизируют – моргают, хрипят, шумно дышат… 

– Когда я уехал – всё было в порядке! – утверждает Игорь Анатольевич. – Морозы стояли под сорок градусов, кормов ещё немного оставалось, я в двенадцать часов выгонял коров пастись, они через четыре часа возвращались. 

Во вторник, второго февраля, на восьмичасовой утренней маршрутке Ковалёв поехал в Иркутск. Разбил окна, сам зашёл внутрь, на КПП, где круглосуточно дежурят специально подготовленные для проверки пропусков сотрудники полиции, и добровольно сдался. 

– Я, говорю, окна вам разбил. Они: «А-а-а!»  – больше жестами и междометиями, чем словами, рассказывает фермер-террорист.

– Они что, даже не заметили?

– А там было так же, как когда я стрелял – высунулся в окно какой-то мужик и спрашивает: «А что случилось?» Я говорю: «Да вот, из обреза стрелял…» – «А-а-а, понятно», – и обратно засунулся.    

Пять лет назад сценарий был тот же – два раза выстрелил и сдался сотрудникам полиции, не оказывая сопротивления.

– Навоз вы везли с собой? 

Зоозащитник Татьяна Антонович: «Вы поймите, что фактически это бесхозные коровы, бродячие животные»

– Да, здесь набрал. – Он пинает кусок мёрзлых коровьих фекалий, щедро рассыпанных по всему двору. – Взял пять кусков, положил в пакет…

Пять кусков – пять окон. Снайперская работа, стопроцентное попадание – «один выстрел – одна цель»…

– Как выбирали окна, в которые кидали?

– Да никак – кидал в те, которые рядом со входом. Я же не знал, в какие кабинеты кидаю. Кабинет губернатора – на третьем этаже, я знал, что не докину. 

– А зачем? 

– Я землю (под покосы. – Авт.), свой земельный пай, не могу получить двадцать лет. Везде обращался – бесполезно. Везде один ответ – всё хорошо. 

– А в 2010 году расстреляли вывеску областной администрации по той же причине? 

– Не в десятом, а в одиннадцатом – тогда были выборы президента и депутатов. (Ковалёв ошибается – расстрел вывески произошёл утром в среду, первого декабря 2010 года. – Авт.). То же самое, по земле, хотел донести до губернатора Мезенцева. Мезенцев после этого выделил на наш район двадцать миллионов рублей, чтобы провести кадастровую оценку и раздел земли между пайщиками. Где эти деньги? 

– Так же – подошли и расстреляли? 

– Ну, подошёл, один раз выстрелил в вывеску, второй раз – в воздух. И потом два года меня никто не трогал.

– Подождите, говорят, вас после этого на полгода отправили в «дурку»?

– Нет, это было через два года. После того как пришёл Ерощенко. Мезенцев был мягкий человек, он всё понял, согласился, что землю трудно получить людям. 

– Последствий для вас после расстрела не было? 

– Через психиатрическую комиссию провели. Но землю не дали…

– Откуда у вас обрез?

– Сотрудник милиции охотничье ружьё продал, обещал зарегистрировать – не зарегистрировал. Пришлось обрез делать… 

В общем, из разговора вырисовывается образ местного фермера – Робин Гуда, который борется с чиновничьим беспределом отчаянными мерами. По его словам, продать излишки скота он не может, так как рынок «завален» бурятским мясом. Сено ему постоянно обещает администрация МО «Гороховское», но так же постоянно обманывает. Что ему оставалось делать? 

Странный человек 

За то время, которое фермер провёл в палате психиатрического отделения, его скот кормили добровольцы за собственный счёт

Общественное мнение – штука непредсказуемая, но весьма конъюнктурная. В любой ситуации комментаторы подгоняют решение под тот ответ, который выгоден лично им. Так и в этой ситуации: не успели за Ковалёвым захлопнуться двери психиатрического отделения, как общество разделилось. Чем дальше от Иркутска были комментаторы, тем упорнее звучала мысль, что властям проще посадить бедного фермера в «дурку», чем решить ситуацию с кормами и покосами. Однако чем ближе к Горохову находились люди, чем больше они были вовлечены в решение проблемы, тем чаще они утверждали, что вопрос не во властях и общей ущербной ситуации в области сельского хозяйства, а в конкретной личности этого фермера. Даже не в его способе управления своим личным хозяйством, а именно в личности с точки зрения психологии и даже психиатрии. 

Усадьба Ковалёва стоит наособицу, отдельно, но по её внешнему виду нельзя сказать, что в ней прозябает отшельник, которому достаточно небольшой кельи в землянке. Забор – прочный, ворота – добротные, дом – большой и хорошо скроенный. Утром пятого февраля здесь появились волонтёры, открыли ворота и выпустили из двух стаек оставшихся на ногах коров. Большая часть стада, около тридцати голов, организованным строем привычным путём перешла тракт и затерялась на покрытом снегом болоте. 

Без хозяина двор весь завален кучами навоза, но видно, что строения делали не торопясь и с душой – в глубине двора стоят две стайки, слева – избушка и баня. Впрочем, быстро выясняется, что в большом доме Игорь Ковалёв не живёт – здание пустует. Внутри, в просторных светлых сенях, аккуратно расставлены и разложены какие-то полезные в хозяйстве вещи – от стеклянных банок до мопедов. Видно, что хозяин – рачительный и бережливый. Но вот жилые помещения – это стены без отделки, косяков и дверей. Какой-то деревянный лабиринт. 

Соседи рассказали, что долгое время, пока не были построены стайки, в доме Игорь держал скот. Сам он до сих пор обитает в избушке – тёмной и тесной, мало приспособленной для жизни. Подслеповатые окна, два заваленных тряпьём топчана, стол со стареньким телевизором – вот и всё. Непонятно, где он себе готовит и чем вообще питается. 

Первыми, кого «Иркутский репортёр» спросил о Игоре Ковалёве, были совсем посторонние кумушки из бухгалтерии гороховского совхозрабкоопа Иркутского райпотребсоюза – у них мы узнавали дорогу к усадьбе фермера.

– Что про него у вас говорят? – наивно поинтересовался «Иркутский репортёр».

– Дурачок, – опустив голову в гроссбухи, коротко сказала одна из кумушек, и от дальнейших комментариев бухгалтерия совхозрабкоопа отказалась… 

Деревня Горохово – дурацкая, нелепая. Она состоит из отдельных кварталов, бессмысленно разбросанных по холмистой, будто выгнутой землетрясением местности. Расположена по обеим сторонам дороги и разделена посредине болотистой проплешью. Игорь Ковалёв живёт в квартале справа от тракта, в угловом доме. Соседка Ковалёва, живущая в следующей по улице усадьбе, оказалась более словоохотливой. По её словам, за те полгода, которые она живёт в этом месте – у мамы мужа, – она так и не познакомилась с соседом. Он молчаливый – ни с кем не здоровается, ни с кем не разговаривает, к нему никто не приходит. Общается он только со своей мамой, ветеринаром на пенсии Галиной Петровной. 

– Я ни разу не видела, чтобы к нему кто-то подошёл, что-то спросил или он с кем-то заговорил. Я по первости прохожу мимо с Лёшей, мужем, говорю: «Здрасьте!», а Лёша говорит: «Он никогда никому не отвечает». Он всё время со своими коровами – мы его видим, только когда он выгоняет или загоняет коров. 

Самое забавное, что даже соседи не все знают о бурных событиях, происходящих за недалёким забором: «Я хожу в магазин, тёть Лена говорит – вот, он где-то что-то сделал, его куда-то увезли. Я смотрю – коров нет, видимо, внутри усадьбы…»

Несколько дворовых собак, запертых со скотиной в усадьбе,
всю неделю питались павшими коровами

Оказалось, Игорь Анатольевич всегда отличался замкнутостью и нелюдимостью. Ещё один сосед, Виктор Буланов, знает его много лет. В 1974 году он был призван в армию – Ковалёвы в Горохове ещё не жили. В 1976-м уволился в запас – Галина Ковалёва с сыном, учащимся старших классов, уже переехала в деревню. Отца Игоря никто не знал. Галина Петровна работала в совхозе ветеринаром. Игорь, отслужив, некоторое время проработал в милиции в Иркутске, но вскоре перешёл в совхоз на незаметную должность завскладом запчастей. 

– Ничего плохого я про него не скажу, но ни друзей, ни девушки у него никогда не было. На работу, с работы домой – и всё. Ни в клуб, ни куда-то ещё он не ходил, – вспоминает Виктор Николаевич. 

Всю жизнь Игорь прожил с матерью. В конце 1990-х он уволился из совхоза, построил на улице Ключевой дом и занялся своим хозяйством. Занялся странно – ни свиней, ни кур он никогда не держал. Взял из совхоза бычка и нескольких коров. Сначала он их колол – Виктор Николаевич лично помогал увозить мясо на продажу в Александровское. Потом что-то произошло: Игорь Ковалёв перестал забивать коров на мясо, и, по сути, те шестьдесят голов, которые были у него к началу этого года, – это бесхозно расплодившееся за последнее десятилетие стадо.

– Перед тем как ехать в Иркутск стрелять по вывеске областной администрации, он подъехал к моему дому на мотоцикле (я депутат нашей поселковой Думы) и стал орать – вот, ты, такой-сякой, ворюга. Я посмотрел на него – он был совсем не в себе. Я не стал разговаривать, ушёл в дом. И с тех пор мы с ним не общались, – со вздохом заканчивает воспоминания Виктор Буланов. 

Диалога не получилось 

Впервые о трагедии гороховских коров общественность – как полагается по последним временам, через социальные сети – услышала от совершенно постороннего, но неслучайного человека. Общественный активист, доброволец-зоозащитник, владелица частного собачьего приюта Татьяна Антонович, узнав от знакомых о ситуации в Горохове сразу после того, как фермера поместили в специализированное учреждение, прозвонила администрацию, участкового, ветеринарную службу, привлекла добровольцев и всю неделю ездила в деревню с журналисткой «АС Байкал ТВ» Анастасией Байдраковой и ещё несколькими волонтёрами – таскали в кастрюлях воду из ближайшей полыньи, покупали за свой счёт сено у местных… 

Также деятельное участие в спасении стада принимали активисты из Всесоюзной организации «Союз добровольцев России». Один из активистов, Фёдор Садовников, рассказал, что о ситуации он узнал от знакомых зоозащитников, приехал в Горохово с Татьяной Антонович. К тому времени пало уже семь коров, их грызли оголодавшие дворовые собаки, утверждает Фёдор вопреки словам Ковалёва, что на момент его отъезда всё было в порядке.  

В пятницу, пятого февраля, ситуация должна была как-то разрешиться – утром из больницы выписали Ковалёва. До Горохова его согласились подвезти добровольцы, которые ехали туда кормить стадо. Но диалога не получилось – прямо посреди дороги, где-то перед Усть-Балеем, раздражённый настойчивыми расспросами, как он намерен спасать своё стадо от полного вымирания, Ковалёв вышел из машины и в сильнейшем раздражении пошёл в Горохово пешком по обочине.

– Я как психолог могу сказать, что человек совершенно неадекватный. Он всё время говорит, что власть несправедливо разделила землю – непонятно, не то ему мало, не то место не нравится. Мы его спросили: «А как быть с коровами?» Он ответил: «А мне нет дела до коров! Пусть они дохнут, а администрация в этом разбирается!» – рассказал Фёдор.

Суть конфликта участники описали следующим образом. За прошедшее время на сообщения в социальных сетях стали реагировать люди, которые предлагали либо купить часть коров, либо взять их к себе в хозяйство на передержку – подкормить. Этот вариант волонтёры и предложили фермеру – часть коров продать, на эти деньги купить корма. Он отказался без объяснения причин, но приходя во всё большее раздражение. 

– За те три дня, которые приезжаю сюда, я попыталась собрать полную картину. Он не любит животных. Они у него заложники борьбы с администрацией. Он их не продаёт, не забивает на мясо, не меняет на корма, – уверена Татьяна Алексеевна. – В прошлом году было снега поменьше – стадо выжило. В этом году – сами видите…

Сейчас выход из этой ситуации зоозащитники и волонтёры видят только в одном – забрать коров у нерадивого фермера. Для этого не нужно даже прилагать особых усилий – коровы не вакцинированы, не зарегистрированы, на это стадо у Ковалёва нет оформленного паспорта, где указывается численность животных и перечисление по кличкам и отличительным признакам. То есть, проще говоря, Ковалёв не сможет никому доказать свои права на владение этим стадом.

– Вы поймите, фактически это бесхозные коровы, бродячие животные, – с горькой иронией говорит Татьяна Антонович. – Что касается самого Ковалёва, то в его действиях прямо просматриваются все признаки  статьи 245 УК – жестокое обращение с животными. 

Коров надо разбирать и раздавать по домам, уверены зоозащитники. Сейчас в лаборатории ветеринарной службы проводятся анализы – в пятницу у умерших животных были забраны пробы биологических жидкостей, чтобы составить заключение, что они здоровые и умерли только от голода. А волонтёры составляют списки обратившихся к ним людей, согласных взять голодающих коров.

«Он не фермер!»  

Сосед Ковалёва, Виктор Буланов, знает фермера много лет и утверждает, что он всегда был нелюдимым и замкнутым человеком – ни друзей, ни девушки

Какой бы странный он ни был, но Ковалёв до сих пор мог управляться со своим стадом. Казалось бы, поселковой администрации нужно просто удовлетворить его законные требования – выделить ему полагающуюся под покосы землю, и конфликт будет исчерпан. И коровы сыты, и… коровы же целы. Нет, твёрдо убеждена заместитель главы МО «Гороховское» Светлана Заец, проблема не в этом. А ещё точнее – этой проблемы, с землёй, вообще не существует, кроме как в голове у фермера Ковалёва.

– Во-первых, он не фермер, – начинает Светлана Александровна длинный перечень претензий к Ковалёву. – Он не оформлял никакое фермерство, у него просто личное подсобное хозяйство. Неизвестно, сколько у него коров – он не допускает к себе никого: ни представителей администрации, ни ветврачей. Он не регистрирует свой скот. Он не идёт ни на какой контакт. И сена у нас он никогда не просил. 

Как утверждают в администрации, и у Ковалёва, и у его матери, как и у всех членов совхоза «Родники», есть собственные земельные паи – по 12,8 га. Нужно их оформить в собственность – и спокойно косить. Да, чего там, можно косить и не оформляя – кто запретит?! Но Ковалёва не устраивает поле в Верхнем Кете (это одна из деревень Гороховского МО). Кроме того, у Ковалёвых есть ещё один гектар земли у озера, но они и там не косят ничего.

– Он принципиально не заготавливает корма! – утверждает Светлана Заец. – Он корма до сих пор покупал. Раньше, когда был совхоз, он их воровал. А во вторник скот закрыл в стайках и уехал громить областную администрацию. Мы в среду взяли мать, Галину Петровну, выпустили всех на двор – пусть хоть немного ходят. На тот момент там было павших всего две головы скота. Коровы палки от голода грызли! 

Несколько лет Валентина Викторовна, глава поселковой администрации, распоряжалась привозить сено бесплатно – животных-то жалко! Но халява не может длиться вечно, и в этом году бесплатное сено возить перестали. Может, именно с этим был связан его нервный срыв? 

– Проблема в том, что он к нам не обращается, нас для него нет. Но при этом он уверен, что власти ему всё должны – такой вот человек, – сокрушается Светлана Александровна. – У нас накосили все – у всех коровы сытые! А он даже литовку в руки не берёт. Хотя у него есть и трактор, и косилка… 

История о противостоянии отчаявшегося фермера с бездушными властями не получается логичной и всё объясняющей. В Горохове множество селян, которые держат скот. Ни у кого из них подобных проблем нет. Нам не удалось найти хозяев усадеб, которые бы твёрдо заняли сторону Игоря Ковалёва – да, борется мужик с несправедливостью, понимаем, у самих те же проблемы! Видимо, это всё-таки личные проблемы психологического характера. А главный вопрос, на который «Иркутскому репортёру» так и не удалось ответить, – зачем Игорь Ковалёв держит стадо?..