Процесс

Охранники на КПП Октябрьского суда успели привыкнуть к толпам журналистов, посещающих этот дворец правосудия утром по четвергам. Привыкли настолько, что уже в лёгкий обход существующих порядков пропускают журналистов по служебным удостоверениям, а операторов телекомпаний и вовсе по непременным нагрудным бейджикам. Что не сказывается на внимательности досмотра, поэтому в четверг по утрам на входе создаётся большая и шумная очередь из цвета местного журналистского цеха. На вопрос дежурного «К кому идёте?» паролем звучит одна фамилия: «Киселёва». Этого достаточно.

На первых заседаниях отмечалось, что подсудимая Киселёва была бледна и подавлена и сидела, в основном опустив голову. Сейчас она привыкла и даже освоилась. Сидит уже привычно – откинувшись на жёсткой, воспетой множеством бардов шансона скамье подсудимых, спиной упёршись в дальний угол клетки из стальных прутьев. Она сопереживает происходящему только внимательным взглядом и минимальной мимикой – слабо улыбается на назойливые взгляды журналистов, опускает голову в моменты описания аварии, на стандартные вопросы судьи: «Подсудимая, вы согласны?» и «У подсудимой есть возражения?» – свои реплики «да» и «нет» она оглашает беззвучно, лишь артикулируя их губами.

Эта миниатюрная миловидная блондинка кажется попавшей в клетку по ошибке. Факты, однако, первый взгляд на подсудимую опровергают абсолютно. Сейчас уже всем известно, что в час ночи 27 июля 26-летняя Юлия Киселёва, находясь в состоянии алкогольного опьянения на одном из перекрёстков улицы Байкальской, на огромной скорости (эксперты утверждают – порядка 160 км/ч) на запрещающий сигнал светофора в своей полосе врезалась в машину «Тойота Хайлендер». Водитель, бизнесмен Денис Матвеев, и его пассажир, подполковник полиции Альберт Соколов, погибли на месте. 

Если выстраивать рассказанное свидетелями в зале заседаний № 412 не в порядке их вызова, а в порядке хронологическом, то получается следующая картина.

Предыстория. Свидетель Андрей Быков, служба безопасности бара-ресторана «Бродвей»

Одним из последних, кто видел Юлию перед ДТП, был именно он – охранник ресторана «Бродвей». На вопрос, знает ли он «эту девушку», Андрей ответил, что «сталкивался с ней по работе» – она заходила несколько раз в компании друзей в их ресторан, замечаний к ней до сих пор у охраны не возникало. В наличии неприязненных отношений к подсудимой Андрей также сдержанно отказался. Государственный обвинитель Наталья Брянская сразу поставила вопрос ребром – видел ли Быков в ночь происшествия, как Киселёва разговаривала на автомобильной стоянке со своим бывшим мужем и что он может пояснить по этому моменту? 

– В данном случае я ничего не могу пояснить, потому что данного момента я не видел, – неожиданно сломал схему Андрей. – Я не слежу,  встречаются они или нет! 

И объяснил: в тот день он находился в смене и заметил, что автомобиль «Мерседес» стоит, заехав за ограждающие указатели, колёсами на пешеходной зоне ресторанной парковки. Это было незадолго до полуночи, в конце июля, но точную дату Быков озвучить не смог.  

– Я подошёл к машине, постучал в окно, девушка открыла окно только со второго раза. Я сообщил, что она заехала на пешеходную зону, попросил её отъехать и встать, как другие машины, в ряд. Она ответила: «Какие проблемы? Какие у вас ко мне претензии? Я встала нормально». Я повторил просьбу, после чего она подняла стекло и отъехала. Вот и всё…

На вопрос гособвинителя о состоянии Киселёвой, исходил ли от неё запах алкоголя, Быков довольно уверенно ответил отрицательно: «Какого-то запаха я не почувствовал, ничего этого не было». При этом в материалах дела зафиксировано, что расстояние, разделяющее при разговоре охранника и водителя, не превышало 60–70 см. (Точнее говоря, в материалах дела, в протоколе допроса Быкова от первого августа, говорилось о «60–70 метрах», но это было единодушно признано ошибкой следователя, писавшего протокол. – Авт.)

В зал ресторана в тот вечер Киселёва не заходила, из машины не выходила вообще, а с ней в салоне на пассажирском сиденье находился тёмненький молодой человек в синем костюме. Они отъехали на положенное место, постояли около десяти минут и уехали.

ДТП глазами очевидцев и невольных участников. Свидетели Михаил Рогожин и Алексей Круг 

Ночью 27 августа  машина Алексея Круга ехала по Байкальской, и он увидел, как впереди него со стороны Пискунова на перекрёсток выехал «Хайлендер», свернул на Байкальскую и остановился на светофоре.

– Я увидел, как в «Хайлендер» на большой скорости врезалась другая машина. От удара «Тойоту» перевернуло набок, она полетела в нашу сторону,  дном и боком ударила мою и ещё одну машину, стоявшую в тот момент на перекрёстке, – «Тойоту Креста», – рассказал Алексей. – Я побежал к «Хайлендеру», но ничем не мог помочь пострадавшим, так как машина лежала на боку, а двое мужчин лежали друг на друге внизу, на двери.

Приблизительно в это же время Михаил Рогожин на автомобиле «Тойота Корона» ехал к своей девушке по Байкальской в направлении центра города. На перекрёстке с Пискунова остановился на красный сигнал светофора в крайней левой полосе. Справа от него, в средней полосе, остановилась «Тойота Хайлендер» серого цвета. Посмотрел на часы – было час десять ночи, температура около восемнадцати градусов по Цельсию, дорожное покрытие сухое, дорога ровная, улица хорошо освещена.

В этот момент он услышал звук сильного удара и увидел вынесенный на встречную полосу «Мерседес» со следами сильных повреждений в передней части автомобиля. Михаил выскочил из машины и подбежал к «Мерседесу». На переднем пассажирском сиденье он увидел не пристёгнутого ремнём безопасности молодого парня с длинными волосами – тот находился в шоковом состоянии, но в сознании, говорил что-то несвязное. «Собралось большое количество народа, – свидетельствует Михаил. – Мы с ещё двумя или тремя людьми перенесли этого парня на обочину вправо, оставив лежать на газоне». 

– Я вернулся к «Мерседесу», чтобы помочь водителю, и увидел, что водительская дверь была открыта. Девушка-водитель лежала на асфальте на спине, ноги лежали на пороге в автомобиле, – восстанавливал события Михаил. – Она жаловалась на боль в левой руке, видимых телесных повреждений я не заметил. Я попытался поднять девушку и перенести её на газон, но она сказала, что ей больно, и мы не стали её трогать. 

Михаилу показалось странным поведение одного из прибывших сразу после ДТП на место происшествия молодых людей. Когда кто-то из помогавших пострадавшим стал вызывать скорую помощь на своём мобильнике, тот подскочил, выхватил телефон из рук и стал в него кричать, что он является сотрудником охраны президента России и требует, чтобы скорая помощь приехала как можно быстрее. Впоследствии в нём опознали бывшего мужа Юлии, который так и не смог вразумительно объяснить, как он оказался на месте ДТП. 

В то же время Алексей Круг и ещё около десятка человек поставили на колёса «Хайлендер». Молодой человек, сидевший впереди, казалось, был без сознания. Второй, как посчитали свидетели, уже умер – кожа была синего цвета. Пострадавших вытащили и положили на асфальт.

– Скажите, вы видели тормозной путь от автомобиля «Мерседес»? – спросил кто-то со стороны обвинения.

– Нет. Не наблюдал. Тормозного пути не было, – тихо, но убедительно ответил Алексей…

Утром после аварии. Освидетельствование. Эксперт Любовь Виноградная, заведующая клинико-диагностической лабораторией Иркутской городской клинической больницы № 3

В больницу № 3 непосредственно после ДТП ночью 27 августа Киселёву доставила скорая помощь, и в лаборатории Любови Виноградной был проведён  анализ на наличие в крови алкоголя – результаты показали содержание, составляющее 1,8 промилле. Позже и анализы, и ксерокопии журнала, где они были зарегистрированы, были изъяты сотрудниками следственных органов по официальному запросу.  

– Скажите, пожалуйста, а отбирали у неё кровь 27-го вечером? – уточнила обвинитель Брянская. Очевидно, имея в виду, что если Киселёву привезли ранним утром 27 августа, то анализы были взяты тем же утром или всё-таки уже вечером. И тут возникла катастрофическая путаница, заставившая поволноваться сторону обвинения. Довольно уверенно завлаб Виноградная заявила:

– Двадцать шестого!

– Время доставки не могло повлиять на содержание алкоголя в крови? Если анализ производился уже спустя какое-то время? – по инерции продолжила задавать вопросы Наталья Брянская, не сразу осознав чудовищное несоответствие. Ведь если ДТП произошло в час ночи 27-го, то кровь, взятая на анализ вечером 26-го, физически не может существовать, иначе получается, что анализы у Киселёвой в больнице взяли как минимум за половину суток до её появления в этой больнице! 

– У нас в приёмном отделении хранятся анализы пациентов, поступивших в течение последних суток, – объяснила Виноградная. – Потом их под роспись забирает врач и уносит в лабораторию. В принципе, разница несущественная – в сотых долях. Проба хранится в лаборатории, и в каких-то спорных случаях мы проводим повторные анализы – даже на второй день результаты не меняются.

Тогда сторона обвинения опомнилась и попросила уточнить дату забора анализа крови. Любовь Алексеевна объяснила, что даты, так же как установочные данные и номер истории болезни, сразу проставляются прямо на пробирках. В конце концов сторона обвинения заявила ходатайство о предоставлении для обозрения копии изъятого в больнице журнала. Выяснив, что анализы за сутки поступают в лабораторию по утрам, Виноградная признала, что ошиблась и анализы Юлии Киселёвой из приёмного отделения поступили к ним на исследование 27 августа в восемь часов утра.

Защитник Татьяна Виго уточнила, существуют ли медицинские препараты, которые могут показать промилле алкоголя в сторону увеличения. Виноградная уверенно парировала, что кровь у пациентов берётся на анализ до введения им каких-либо препаратов, а про существование таких препаратов она ничего «подсказать не может».

Что сказал автомобиль. Эксперт Евгений Белый, технический директор «Мерседес-центр Иркутск» 

Евгений Белый ни с подсудимой Юлией Киселёвой, ни с погибшими Денисом Матвеевым и Альбертом Соколовым знаком не был и лично никогда с ними не встречался. А по существу дела он мог говорить только от лица безмолвного участника ДТП – автомобиля Юлии Киселёвой, поскольку именно в сервисном центре, где работает Белый, проводилась автотехническая экспертиза автомобиля-виновника.

– Стрелка спидометра в момент ДТП указывала 160 километров в час. Скажите, пожалуйста, означает ли это, что автомобиль двигался именно с данной скоростью в момент столкновения? – ёмко сформулировала Наталья Брянская. 

– В ходе экспертизы уже указывалось, это не означает, что на данном автомобиле была такая скорость, потому что прямой взаимо­связи нет. Это только косвенный признак, – очень авторитетно, уверенным голосом специалиста отчеканил Евгений. – Нами было сделано предположение, что в момент ДТП питание автомобиля было ­обесточено, и все показания на приборах остались, какие были. Когда питание было восстановлено, показания всех приборов обнулились.

– Могло так случиться, что стрелка (спидометра. – Авт.) могла подняться (показать завышенную скорость. – Авт.) по инерции, от толчка (во время столкновения. – Авт.)? – осведомилась гособвинитель.

– Это маловероятно! Стрелка электронная, соответственно нет прямых механических взаимосвязей с другими органами двигателя, – ответил, как отрезал, Евгений. И тогда сторона обвинения решила поставить уверенную точку, вернувшись к своему первому вопросу:

– Вы сказали, что в момент столкновения, когда всё обесточивается, данные фиксируются, остаются в памяти приборов те показания, которые были на момент столкновения?  

– Нет, они не фиксируются в памяти, просто снимается питание со всех приборов. Поскольку приборы электронные, стрелки в этот момент перестают двигаться.

– Значит, именно это значение было на приборе в тот момент? – аккуратно дожимала своё сторона обвинения. 

– Ну, косвенно можно сделать такой вывод, – неохотно признал Белый.

Встретимся в четвёртый четверг декабря…

План заседания был нарушен неявкой одного из ключевых свидетелей, Никиты Сокова

Таким образом, после опроса двух экспертов в судебном заседании семнадцатого декабря стороне обвинения удалось подтвердить основные положения обвинения – в момент столкновения скорость автомобиля Киселёвой составляла порядка 160 километров в час, а сама она находилась в состоянии алкогольного опьянения. 

План заседания был нарушен неявкой одного из ключевых свидетелей, Никиты Сокова – того самого молодого тёмноволосого человека в синем костюме, которого охранник «Бродвея» Быков описал как спутника Киселёвой, сидевшего в роковую ночь на пассажирском сиденье «Мерседеса». Соков был уведомлён о вызове в суд посредством почтовой связи – мобильный телефон заблокирован, по указанным в материалах дела адресам он не проживает. Поэтому гособвинитель ходатайствовала о принудительном приводе этого важного свидетеля на следующее судебное заседание.

После этого сторона обвинения предложила допросить саму подозреваемую, но адвокат Александр Жарких сказался неготовым к допросу «ввиду того, что защита не знала, что будет изменён порядок» заседания, и попросил время для подготовки.

– Подсудимая, поддерживаете? – обратилась судья к Киселёвой. Юлия испуганно вскинула голову и опять беззвучно губами обозначила «да».

И следующее заседание суда назначили ровно через неделю.