– Виктор Владимирович, вслед за поэтическими сборниками вы начали писать и прозу? 

– Это не первый мой опыт. В 1989-1990 годах с небольшим интервалом вышло также две книги. Причём в Москве, во всесоюзном и очень строгом издательстве «Экономика». Тираж книг был фантастическим – 40000 экземпляров. Они как бы на прощание успели разойтись по просторам всего Советского Союза. Правда, книги были не о бизнесе, а о бригадах, и жанр – не художественная публицистика, а взгляд социолога. Кандидатскую диссертацию по социологии я защитил ещё в 1982 году, а в 1990, после выхода книг, обсудил докторскую. Но времена круто изменились, и до защиты дело так и не дошло. 

Около четырёх лет я работал над книгами, не очень следя за толщиной, выплёскивая бизнес – приключения, раздумья и переживания. А где переживания, там и стихи, в том числе и других авторов, но которые уже давным-давно прочно поселились в моей памяти и душе. 

– В ваших книгах и бизнес, и предки-золотодобытчики, и директор социалистической эпохи – ваш отец, и Даши Намдаков, жёны и дети,  Англия и Испания, но пояснений требует подзаголовок: «Между орденом и тюрьмой». Это автобиографично?

– Моя книга в чём-то, конечно, автобиографичная, но не только. Перед читателем проходит немало чужих судеб, и даже когда я веду повествование от первого лица – не всегда это моё приключение. Например, в главе «Налоговый смерч» или в «Буре с выселением» присутствует как бы собирательная ситуация из моего опыта и опыта коллег и друзей. Но каждый фрагмент повествования имеет место в жизни. Чистого вымысла в книге нет ни грамма. Кроме того, в книге живут и другие персонажи, кроме меня. 

Что же касается тюрьмы, то в книге я говорю о двух руководителях, увы, хлебнувших казенных щей. Но главная мысль в том, что угроза «сумы и тюрьмы» висит над каждым предпринимателем намного реальней, чем в прочих профессиях. Наши несовершенные законы вынуждены нарушать поголовно все, кто делает «дело». Первым я привожу в пример своего отца Владимира Яковлевича Бронштейна, многолетнего директора «Мясокомбината», который с нарушением закона ещё при социализме формировал фонд реконструкции и капитального строительства предприятия, и однажды после очередной проверки материалы были отданы для возбуждения дела в ОБХСС – аналог сегодняшнего управления по борьбе с экономическими преступлениями. Если бы не заступничество местного «царя», а таковым в ту пору был всесильный секретарь обкома коммунистической партии, то отцу бы не избежать суда. «Преступление» было, но были, как говорится, и нюансы. Благодаря допущенным нарушениям отец вывел важнейшее пищевое предприятие области из прорыва, обеспечив рекордную выработку продукции и численность работников (к слову сказать, раз в десять больше, чем сегодня). Он интенсивно застраивал посёлок Жилкино, обеспечивал всех работников со стажем более 4-5 лет бесплатным жильём и льготным, почти бесплатным питанием. При этом сам директор отличался суворовской скромностью. Жил в небольшой квартире, ездил на стареньком служебном «Москвиче» и не пристраивал на комбинат ни одного из родственников, включая детей. Поэтому первый секретарь, в ту пору Николай Васильевич Банников, дал команду закрыть дело и представил отца к ордену за огромные заслуги. После ухода «нарушителя закона» с поста директора тут же умерло строительство, а вскоре сократились до минимума численность работников и объёмы производства. 

Аналогично и всем успешным руководителям сегодня приходится нарушать законы, в том числе негибкое налоговое законодательство. В зарубежной практике, насколько я знаю, средства, вкладываемые в развитие предприятия (реконструкция, оборудование, новые рабочие места и т.д.) как-то льготируются. А где ещё в мире проценты за кредит больше 15, а то и 20% годовых, а налоги на зарплату под 50%?

Кроме того, предприниматели остаются один на один в борьбе с хищениями и неплатежами. Законодательство построено так, что я не слышал ни одного случая, когда проворовавшегося работника или злостного неплательщика осудили и тем более дали реальный срок. Более того, нам приходилось оплачивать как бы вынужденные прогулы уволенным за воровство руководителям общепита. Или отбиваться от полицейских проверок по жалобам обиженных жуликов. 

– А бизнес в Иркутске не солидарен? 

– Нет. Костяк, если можно так выразиться, Иркутска, к сожалению, весьма разрознен и не дружен. Это относится и к предпринимателям, и даже к писателям. Поучиться бы в этом плане нам, например, у белгородцев, где многолетнему местному губернатору и владыке, к слову сказать, бывшему иркутянину отцу Иоанну, удалось решить эту проблему. Иркутское сообщество с надеждой в этом плане взирает на новую власть. Об этом тоже есть в моих новых книгах. 

– Вы пишете о реальных криминальных историях?

– Нет, мои книги не уголовная хроника. В них описаны многие жульнические ситуации, с которыми я сталкивался, но фамилии изменены. Во-первых, ни в одном случае нет судебных решений, да и многие факты практически недоказуемы, например, когда обманывает партнёр по бизнесу. Вокруг полно недобросовестных людей – от директора бара с американским названием до солидных людей, но ведущих себя не по-человечески, а в соответствии с брендом своего закрывшегося заведения с собачьим названием. Но дадим всем шанс исправить ситуации, а нет – так назовём всех в следующей книге.

– Давайте о хорошем. Вы ведь неоднократно награждены.

– Да, есть медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, есть и самая, по-моему, большая из возможных для иркутянина наград – звание почётного гражданина г. Иркутска. Но всё это не за бизнес, не за более тысячи рабочих мест, организованных буквально на пустом месте. Это, если можно так выразиться, за хобби или за меценатскую, просветительскую деятельность. 

Здесь же мне хочется отметить, что, несмотря на многочисленные заявления власти о поддержке малого и среднего бизнеса, нет предпринимателям ни льготных кредитов, ни наград. Например, создатели крупнейшей торговой сети «Спаров», «Цезарей», «Океев» – Жанна и Дмитрий Маценко – организовали тысяч пять рабочих мест, с членами семей это около 20 тысяч иркутян, недалеко от них и сеть «Слата» – владелец Вячеслав Заяц. Но вряд ли у них есть даже грамоты от местной власти. А ведь именно на таких предпринимателях, а не на олигархах, прячущих средства по оффшорам, и держится Россия. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы в следующих книгах, говоря о бизнесе и талантливых руководителях, осталось слово «орден» и исчезло навсегда пугало в виде «тюрьмы».