На 4 ноября, в День народного единства, Усть-Удинским отделом полиции Боханского муниципального отдела МВД России был запланирован очередной большой рейд по выявлению и пресечению лесонарушений. Снег, выпавший накануне, обещал успех. По свежей пороше «чёрных» лесорубов, как и зверьё, в тайге искать проще: от следов, ведущих на криминальные деляны, избавиться невозможно. Но планы спутало ночное убийство, на раскрытие которого были брошены все силы. Не зря. Уже к полудню преступление было раскрыто, убийца задержан и начал давать признательные показания. Вот только отправлять в 10–12-часовой рейд по лесам своих сотрудников, всю ночь не спавших, майор полиции Иван Климентьев, начальник отдела полиции, дислоцирующегося в Усть-Уде, счёл невозможным. Но и рейд полностью отменять не стал. 

Вместо неприметных «уазиков» с оперативными группами, одетыми в гражданское, в лес демонстративно, с целью профилактики, отправилась пятидверная «Нива» с бросающимися в глаза полицейскими опознавательными знаками. За рулём, в форме, участковый уполномоченный, капитан полиции Евгений Татаринов. Рядом, в качестве помощника, сержант Александр Константинов. В руках автомат: «чёрные» лесорубы при задержании на месте преступления ведут себя по-разному. 

Асфальт, гравийка и несколько деревень позади. Машина, мягко переваливаясь на колдобинах лес­ной дороги с глубокими, окаменевшими колеями, катится по сосновому бору. Мы едем не абы куда. Мы «идём по следу», принятому ещё километра за полтора до леса на заброшенном поле. Для меня тот след – просто взрыхлённый колёсами снег, а Евгению Татаринову хватило беглого взгляда, чтобы определить – мы следуем за трактором Т-40 и «КАМАЗом». Типичный технический комплект бригады «чёрных» лесорубов. Впрочем, и «белых», работающих по закону, тоже.

Время от времени капитан останавливает «Ниву», глушит двигатель. Широко распахнув дверцы, мы слушаем зимний лес. Ну, свистнет по-ямщицки поползень, прошуршит когтями-шпорами по сосновой коре. Невидимый дятел долбит где-то сушину. Эти звуки тишины не нарушают. Они её подчёркивают. А мы пытаемся уловить далёкий или близкий треск бензопил, гул двигателей тракторов, лесовозов. Но – тишина. И снова петляет машина по тракторному следу. И вновь мы слушаем лес…

Не уверен, потому что не спрашивал, но мне почему-то кажется, что и капитану полиции, и сержанту с автоматом, прижатым к груди, тоже нравится, что в лесу тихо. Что здесь всё спокойно. Настроение портят, правда, часто встречающиеся ворохи, холмы, горы старых порубочных остатков, среди которых не только торчащие в небо ветви с остатками жёлтой хвои и не только вершинник, но и вполне приличный пиловочник. Преступники его бросают, потому что на криминальном рынке спросом пользуется лишь древесина самого высокого качества. Легко и дорого можно продать только первый и, иногда, второй «рез» – нижнюю часть ствола до начала сучьев. От каждого поваленного дерева «чёрные» лесорубы берут один-два четырёхметровых сортимента. Начнёшь заморачиваться с пиловочником – деньги окажутся не столь лёгкими и не такими быстрыми. Вот и уходит большая часть деловой древесины в порубочные остатки, которыми леса, находящиеся в зоне транспортной доступности, захламлены уже сверх всякой меры.

Всматриваюсь в просвет, наметившийся впереди между деревьями. Там, похоже, поляна или вырубка. Глаз ловит неестественно прямые и чёткие для леса линии… Точно. Лесовоз. Ещё не загруженный. И шум трактора. 

На просторную прогалину полицейская «Нива» выскочила внезапно. Люди оглядываются на нас без удивления. В бега никто не пускается, как бывало много раз в подобных рейдах, когда полиция внезапно появлялась на криминальных делянах. Трактор, трелюющий на открытую площадку хлыст, не остановился, скорость не сбавил. Впрочем, даже тот факт, что на погрузочную площадку трелюются хлысты целиком, а не только их ниж­ние 4–8-метровые части, указывает на то, что заготовка древесины здесь ведётся, скорее всего, на законных основаниях. И, тем не менее, участковый уполномоченный изучает представленные ему документы неспешно, внимательно, тщательно. Задаёт уточняющие вопросы. 

– Документы в порядке, – ответил он на мой вопросительный взгляд, возвращая бумаги мастеру. – Древесину заготавливает крестьянско-фермерское хозяйство Страхова. Известный в нашем районе фермер. На эту деляну они сегодня первый раз выехали и должны заготовить здесь, судя по документам, 1003 кубометра древесины.

На улице приличный морозец – пальцы при фотосъёмке быстро коченеют. А в «Ниве» тепло. Было бы, наверное, жарко, если бы не остановки с распахнутыми дверцами, чтобы послушать тайгу.

– Ввиду отсутствия специализированной лесной полиции, которая раньше была, мы теперь все патрулируем лесные массивы с целью выявления и пресечения деятельности «чёрных» лесорубов, – отвечает мне Евгений Александрович. – И участковые с разных участков, и оперуполномоченные. Вообще все.

Спросил, не слишком ли тяготят его подобные рейды. Как ни крути, но участок, зона прямой ответственности участкового уполномоченного полиции, находится в Усть-Уде, а мы колесим по тайге, может быть, в сотне километров от районного центра. Значит, если посмотреть на это формально, подобные рейды – дополнительная нагрузка. Но капитан не согласился.

– Рейдовые мероприятия по лес­ным массивам проводятся часто, но я же не всегда в них задействован, – отвечает. – Все сотрудники в них участие принимают. А кроме того, я отрицательно отношусь к «чёрным» лесорубам. Нельзя так делать – лес воровать, портить природу. 

Слова хорошие, правильные, только мне показалось, что произнесены они как-то… Ну, излишне официально, что ли. Как при докладе начальству или на каком-то совещании. Предложил Евгению Александровичу дистанцироваться от службы, от должности и рассказать о своих мыслях просто так, «по-человечески». Он засмеялся. 

– Вот и считаю я, что как раз они-то, «чёрные» лесорубы, поступают не по-человечески. Они совершают преступление. Поэтому мы патрулируем леса.

– А в этот раз делаем это так демонстративно, исходя из принципа: если не поймаем, то хотя бы распугаем? 

– Ну, так, пожалуй. Это тоже польза. Там, на деляне, мне сказали, что их уже кто-то предупредил, что полиция рейд проводит. Мы же по нескольким деревням проехали, слух пошёл по лесам. 

И вновь петляем мы по лесу в поисках «перспективного» следа. Наматываем на колёса десятки километров заснеженных лесных дорог. 

Есть! Очередной след вновь вывел нас на погрузочную площадку. Здесь и пилы жужжат, и трактор тарахтит. Люди улыбаются. Здороваются с участковым за руку. Личное знакомство и рукопожатие не исключают проверки документов. Татаринов, как и на первой деляне, изучает их скрупулёзно, досконально. В обязанности сержанта с автоматом, как я догадываюсь, проверка документов не входит, но и он внимательно читает договоры, изучает технологическую карту деляны. Вначале через плечо капитана, потом более основательно, взяв их в собственные руки. Он учится. Каждому сотруднику полиции важно знать, как выглядят и какие сведения содержат подлинные документы, разрешающие заготовку древесины. Это, думаю, необходимо знать всем, чтобы «безбрежное море тайги» не повторило судьбы моря Аральского. 

Эта деляна, как и первая, оказалась законной. Документы в порядке. Договор действителен до 18 декабря. Меня удивило только, что принадлежит она тому же Анатолию Страхову. Спросил Максима, его сына, который по поручению отца руководит здесь работами, зачем им такое количество древесины. Оказалось, что фермер, занимающийся в основном животноводством, строит не только помещения для скота, свиней, коров и прочей живности, но и весьма добротное «служебное» жильё для своих работников, чтобы не возить их каждый день из ближней деревни и чтобы приехавшим издалека можно было жильё предоставить.

– Мы уже целую улицу, домов 15, для этого построили, – сказал Максим. А потом, в машине, участковый подтвердил, что «фазенду» фермера, благодаря построенным жилым домам, уже и сейчас многие называют деревней Страхова. Специализируясь в животноводстве, Анатолий Валерьевич, по словам капитана, разводит не только коров, свиней, овец и прочую традиционную сельскохозяйственную живность, но и породистых беговых лошадей. 

– Конюшни у него очень красивые, удобные. И конные бега областного уровня здесь уже проводились. 

Командировка в Усть-Уду не была случайной. Герман Струглин, начальник отдела информации и общественных связей Главного управления МВД России по Иркутской области, рассказал, что здесь наработана хорошая практика взаимодействия полиции, прокуратуры, следственных органов, лесной охраны и администрации района в совместной борьбе с криминальным лесным бизнесом. Отсюда и высокая практическая результативность. Достаточно сказать, что за десять прошедших месяцев здесь, в частности, пресечена деятельность десяти ОПГ. Десять организованных преступных групп, профессионально занимавшихся криминальным лесным бизнесом, де факто прекратили своё существование. И примерно треть из числа всех арестованных по подозрению в незаконных рубках на территории всей области арестованы именно в Усть-Удинском районе. Потому что смежные структуры там перестали делить проблему на «наше – не наше». И надзорные органы активно участвуют в этой работе.

– Когда все ведомства наваливаются на общую проблему, только тогда и есть результат, – уверен Герман Струглин. 

– Действительно, нам удалось повысить эффективность противодействия лесным преступлениям на территории района благодаря чёткому, разумному взаимодействию разных структур, – соглашается с точкой зрения полицейского Андрей Огибалов, прокурор Усть-Удинского района. – За первые десять месяцев прошлого года у нас в суд направлено… – Андрей Геннадьевич ищет в справке нужную цифру… – Нет, в прошлом году таких дел, с признаками организованных преступных групп, не было. Следовательно, и к уголовной ответственности лица в совершении данных преступлений не привлекались. 

С начала нынешнего года в лесах Усть-Удинского района зарегистрированы 133 незаконные рубки

– Естественно, такие результаты оперативно-служебной деятельности без поддержки смежников были бы невозможны, – рассказывает Иван Климентьев, начальник отдела полиции в Усть-Уде. – Простой пример. Сотрудники территориального отдела Агентства лесного хозяйства теперь очень быстро, оперативно представляют нам размер ущерба. А основным поводом для возбуждения уголовного дела является как раз размер ущерба. Если его нет, то нет и состава преступления. Чтобы понимать, совершил ли преступление человек или группа лиц, доставленных в отдел с нелегальной деляны, нам нужен размер ущерба. Лесничество реагирует быстро. Размер ущерба теперь представляется в течение получаса-часа независимо от времени суток. 

Иван Владимирович рассказал о конкретном случае, когда сотрудники межрайонного отдела по борьбе с преступлениями в лесной отрасли ГУ МВД РФ по Иркутской области, находясь в командировке, задержали на криминальной деляне и доставили в отдел полиции, дислоцирующийся в Усть-Уде, нескольких человек. И были приятно удивлены, что к моменту их доставки здесь уже был не только ущерб подсчитан, но и уголовное дело возбуждено. Оперативность, быстрота реагирования – это значительная, а часто и определяющая доля успеха. И работой своих сотрудников он доволен.

– У нас штат небольшой, и буквально каждый сотрудник делает свой вклад в эту работу, – говорит начальник отдела полиции. – Иначе просто не получится. Если будет пробуксовывать хотя бы одно звено, будем буксовать все. Здесь вклад каждого очень значителен и влияет на результат в целом. Они понимают отлично, что если незаконная заготовка древесины не будет взята под жёсткий контроль, то мы оставим нашим детям и внукам пустыни. Захламлённые, безжизненные пустыни. Уже сейчас часто слышим рассказы, как люди едут в привычные места по грибы и ягоды, а там всё приведено в такое состояние – нет ни грибов, ни ягодников. Растительность погибла либо видоизменилась. Изменилась сама экосистема.

– А сегодняшняя наша поездка в лес с капитаном Татариновым, на ваш взгляд, способна принести какую-то пользу? – спрашиваю начальника отдела полиции. – Или, поскольку криминальных делян не выявлено и нарушители не задержаны, горючее сожжено зря? 

– Пресечь преступление и задержать нарушителей – это важно, – говорит Иван Владимирович. – Но ещё важнее предупредить сам факт нарушения закона, спасти не только лес от вырубки, но и людей от совершения преступления. Рейд, в котором вы приняли участие, имеет очень большое профилактическое значение. Такие рейды очень эффективны, особенно теперь, когда «чёрные» лесорубы знают, что после составления протокола их, скорее всего, домой не отпустят. Завершения расследования многим придётся дожидаться под стражей. Сарафанное радио – оно, поверьте, по всей округе разнесло сообщение: «Полиция в лесу!» И кто-то, имевший в этот день преступный умысел, наверняка отказался от совершения преступления, вернулся к семье за праздничный стол и, может быть, наконец-то задумался, стоит ли рисковать свободой в будущем.