«Не имевший аналогов в Сибири…»
В художественном музее будет реставрирован уникальный фарфоровый иконостас
«Высокие изящные лёгкие колонны, белый, розовый, бордовый цвета, позолота. Ясно, что изделие предназначено для дома, где жили девочки», – говорят об этом артефакте искусствоведы. Уникальный фарфоровый иконостас хранится в Иркутском областном художественном музее имени В.П. Сукачёва. Когда-то он украшал домовую церковь сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой. А сегодня только отдельные части из него выставлены в постоянной экспозиции отдела сибирского искусства. Однако несколько дней назад по инициативе гендиректора ИОХМ принято решение о реставрации иконостаса, после которой он впервые полностью появится в постоянной экспозиции музея.
«В музее хранилось свыше тысячи образцов»
«15 марта 1892 года. Состоялось освящение домовой церкви сиропитательного заведения Е. Медведниковой в честь образа Божьей Матери «Всех скорбящих радость», заложенной 19 апреля 1890 года на третьем этаже главного корпуса, – пишет летописец Юрий Колмаков. – В домовой церкви по проекту архитектора Жерве был сооружён иконостас, не имевший аналогов в Сибири…».
В отделе сибирского искусства ИОХМ рядом с витриной, где сейчас можно увидеть части удивительного иконостаса, есть копия портрета Елизаветы Медведниковой, сам оригинал кисти неизвестного художника первой четверти XIX века не сохранился, копия выполнена А. Тимофеевым позднее. Елизавета Медведникова родилась в бедной купеческой семье и рано лишилась родителей. Вышла замуж за купца Логина Медведникова, который после 1812 года стал одним из самых богатых купцов Иркутска, торгуя пушниной. Логин Медведников умер рано, в 1814 году, оставив молодую жену с двумя сыновьями – Логином и Иваном. Вдове досталось хорошее состояние. Она, будучи неграмотной женщиной, задалась целью создать сиропитательный дом для девочек, чтобы бедные девочки могли получать образование. Однако и Елизавету Медведникову ждала довольно ранняя смерть. Она оставила на устройство сиропитательного дома 70 тысяч рублей и наказала сыновьям исполнить её волю. Купцы первой гильдии Иван и Логин не ослушались матери, и в 1838 году дом был открыт. Сначала приют был деревянным, размещался в доме декабриста В.Ф. Раевского в Тихвинском приходе, позже был заложен каменный дом на нынешней улице Тимирязева, бывшей Преображенской, напротив Спасо-Преображенской церкви. Братьям не хватило материнских средств на содержание дома, они открыли при совете учреждения заёмный (ссудно-кредитный) банк, первый банк подобного рода в Сибири. На проценты, получаемые банком, можно было обеспечивать девочек-сирот. Банк существовал до 1924 года. За годы существования приюта было выпущено 1,2 тысячи воспитанниц.
Для этого дома и был заказан необычный иконостас. Сегодня в Иркутске известно только о двух фарфоровых иконостасах – один из них размещался в сиропитательном доме Елизаветы Медведниковой, второй – предположительно в домашней церкви владельца фарфорового завода Ивана Даниловича Перевалова. По крайней мере, на сегодняшний день никаких сведений о других фарфоровых иконостасах нет. Фарфоровые части обоих иконостасов хранятся сейчас в ИОХМ. Это произведения искусства, созданные самыми разными мастерами, но, безусловно, больше всего удивляет то, что для иконостаса использовался фарфор. Выполнены иконостасы были на фабрике И.Д. Перевалова.
Иван Данилович Перевалов, в 1880 году возглавивший предприятие после отца, был увлечён новинками фарфорового производства. Он основал на фабрике музей фарфора, много ездил по России и миру, бывал на самых разных фарфоровых заводах и отовсюду привозил не только формы, но и образцы посуды. Хранились в музее изделия как собственно переваловского завода, так и заводов европейской части России, западноевропейский фарфор, который Иван Данилович выписывал из Москвы и Санкт-Петербурга и из-за границы. «В описи 1907 года экспонаты музея оценивались в 1120 рублей – в нём хранилось свыше тысячи образцов», – писал в книге «Колокола не умолкают» иркутский историк Иван Козлов. В первые послереволюционные годы музей, по всей видимости, активно расхищали. В настоящее время лишь малая часть того, что хранилось в музее, осталась в ИОХМ.
«Иван Данилович активно перенимал интересный опыт на других фарфоровых производствах, – говорит искусствовед, старший научный сотрудник отдела фондов Иркутского областного художественного музея им. В.П. Сукачёва, заслуженный работник культуры РФ Софья Шемякина. – Он часто привозил на завод формы понравившихся ему предметов, к примеру, с заводов Товарищества М.С. Кузнецова. И по этим формам уже на его заводе выполняли фарфоровые изделия, расписывали их. Конечно, при росписи художники вносили элементы собственного творчества. Помните наш знаменитый сервиз «Еловая шишка» конца XIX века? Это «визитная карточка» завода: черепок чистый, плотный и в то же время просвечивающий. Роспись – в виде еловой шишки. Форма очень известна, это форма кузнецовских заводов. Только там художники расписывали изделие в виде бутона цветка, а мастера завода Перевалова подчеркнули этот бутон золотом, своеобразными «черточками», и получилась еловая шишка».
Привёз идею с Запада
Что касается иконостаса, то идею Иван Перевалов также привёз из европейской части России. «Подобные иконостасы сохранились в Центральной России и по сей день», – рассказывает Софья Шемякина. В их числе иконостас в церкви Спаса Преображения (сегодня это подворье Дмитровского мужского монастыря Бориса и Глеба) в городе Железнодорожном Московской области. Сделан был иконостас одним из заводов Товарищества М.С. Кузнецова.
«Фарфоровые иконостасы – веяние времени, – говорит Софья Шемякина. – Это был период историзма, увлечения стилями и орнаментами более ранних эпох. Встречаются весьма необычные вещи того времени. К примеру, вы видите тканевую волнообразную салфетку, украшающую блюдо. А на самом деле она выполнена из дерева. Один материал заменялся другим – и это не было редким. Иногда это было не очень удачно, иногда изделие получалось гармоничным и красивым, как это случилось с фарфоровым иконостасом из сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой». «Иван Данилович особенно часто бывал на заводах Товарищества
М.С. Кузнецова, – продолжает искусствовед, – и, конечно, видел там фарфоровые иконостасы. Не случайно и для домовой церкви Переваловых в Мишелёвке был изготовлен фарфоровый иконостас. Выполнен он в стиле классицизма и представлен в коллекции музея отдельными сохранившимися частями».
Фарфоровые части иконостаса для сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой в 1890–1892 годах выполняли самые разные мастера фабрики И.Д. Перевалова. Формы делал скульптор Андрей Тимофеевич Борисов, основным живописцем был Дмитрий Михайлович Морозов, работали над частями иконостаса художники Алексеев, Горохов, Тайтус. «Дмитрия Морозова Перевалов привёз из Петербурга, ранее художник работал на Императорском фарфоровом заводе», – рассказывает Софья Шемякина. На фотографии иконостаса начала XX века видно, что он состоит из фарфоровых колонн, дисков между колоннами, верхнего ряда из маленьких колонок и деталей в виде зубчатых коронок. Между колоннами располагались иконы, великолепные деревянные царские врата, выполнены они были в мастерской иркутского мещанина Пятидесятникова. Сейчас то, что изображено было на иконах, можно увидеть, рассмотрев сохранившуюся фотографию домовой церкви сиропитательного дома.
«Встреча Иоакима и Анны»
Как свидетельствуют исторические записки, иконы для фарфорового иконостаса заказывали в Санкт-Петербурге «у художника Журавлёва». Поначалу о художнике ничего не было известно, даже инициалов. «Но если судить по сохранившейся фотографии, где немного видно иконы, то работал над ними явно человек с академическим образованием», – говорит Софья Шемякина. Несколько лет назад хранитель фонда иконописи, эксперт музея по иконе, заведующая отделом сибирского искусства ИОХМ Ирина Буханцова занялась этой темой и выяснила, что иконы для фарфорового иконостаса выполнял Фирс Сергеевич Журавлёв (1836–1901).
«Фирс Сергеевич Журавлёв – санкт-петербургский художник академического направления, который выполнял заказы для храмов Риги, Санкт-Петербурга, в том числе участвовал в росписи храма Спасителя в Москве в 1875–1883 годах, – рассказывает Ирина Буханцова. – К концу жизни художник не был так сильно востребован, как в более ранние годы. Его работы светского характера сегодня находятся в Русском музее. Это художник очень высокого уровня, академическая школа».
Ирина Буханцова рассказала об иконах, которые были утрачены. Домовая церковь сиропитательного дома была освящена в честь образа Божьей Матери «Всех скорбящих радость». В иконостасе, в местном ряду, судя по сохранившейся фотографии, есть довольно редкие образы Иоакима и святой Анны, родителей Пресвятой Богородицы. И, вероятно, появление этих образов напрямую связано со спецификой заведения, в котором существовала церковь. Кроме того, праведная Анна была двоюродной сестрой Елизаветы, сын Елизаветы и пророка Захария – Иоанн Креститель. Таким образом, икона «Встреча Иоакима и Анны у Золотых ворот» косвенным образом указывает на Елизавету Медведникову, потому что иконы в местном ряду выбирались всегда так, чтобы установить связь с тезоименитством заказчика. В местном ряду обычно помещали образы святых – покровителей заказчика.
«Качество исполнения, белизна фарфора, изысканность колорита, сочетание белого, бордового и розового цветов с позолотой делают иконостас ярким, праздничным и вполне отвечающим вкусам конца XIX века, когда в одном произведении соединялись стили и орнаменты разных исторических эпох, – говорит Софья Шемякина. – Присутствуют элементы древнерусского искусства, греческого… На каждой части иконостаса – марка завода. Части другого хранящегося в музее иконостаса, классического, не отмечены маркой, вероятно, потому, что Перевалов делал их для собственной домовой церкви, не нуждаясь в маркировке».
Иконостас будет восстановлен
Иконостас покинул сиропитательный дом Елизаветы Медведниковой, по-видимому, сразу после революции. Краеведческий и художественный музеи тогда были единой организацией. В 1936 году произошло разделение коллекций. В воспоминаниях хранителя музея Георгия Дудина, относящихся к 1948–1950 годам, указано: в музей поступили «части иконостаса», и до 1948 года они в разрозненном состоянии хранились в разных уголках музея. Потом иконостас собрали в одном месте. И тогда стало ясно: он сохранился почти полностью. Были целы все десять колонок, диски, коронки, отсутствовали лишь некоторые детали, какая-то часть оказалась сломана. В ИОХМ его бережно упаковали в ящики. «Я училась в начальных классах, это было в 1950-е годы, и нас приводили в музей, который тогда располагался на улице Карла Маркса, – говорит Софья Шемякина. – Я очень хорошо помню, что в большом зале на втором этаже в экспозиции были представлены части колонн иконостаса. И хранитель Георгий Дудин в своих записках пишет, что фрагменты иконостаса выставлялись в советское время».
И всегда в музее витала идея: надо попытаться восстановить иконостас, показать его во всём великолепии. «Сами отдельные части иконостаса не нуждаются в реставрации, просто нужно дополнить их недостающими фрагментами, которые были утрачены, – говорит Софья Шемякина. – Есть 10 колонок, это полный комплект, не хватает двух фарфоровых дисков. В 1980-е годы мы почти вплотную подошли к проекту реставрации. Заняться восстановлением недостающих частей должны были мастера Хайтинского фарфорового завода. Приглашён был главный художник завода Виктор Васильевич Лозинский. Он тогда подтвердил, что есть возможность сделать эту работу. Десятилетие было таким сложным, что проект отодвинулся на неопределённое время и так и не осуществился. Однако в музее хранится подробная документация, в ней дано полное описание каждой части иконостаса. Проблема в том, что сейчас восстановить утраченное трудно. Нет в Иркутской области крупного фарфорового производства».
Около трёх лет назад в ИОХМ было принято решение создать экспозицию, посвящённую сибирским мастерам – иконописцам, мастерам по дереву и фарфору, серебряникам – в сибирском отделе музея. Представить в экспозиции фарфоровый иконостас, деревянную скульптуру, серебро и многое другое. К идее восстановить иконостас вернулись несколько дней назад. По инициативе гендиректора ИОХМ Александра Гимельштейна принято решение о его реставрации. Естественно, что иконы восстановить не удастся, однако фарфоровый иконостас как уникальный экземпляр декоративно-прикладного искусства будет собран, и люди смогут увидеть его таким, каким видели девочки сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой.
