«Наверное, методом исключения выбирал…» – так, не вдаваясь в подробности и детали о своём выборе профессии, отшутился от вопроса «СЭ» орнитолог, научный сотрудник НИИ биологии ИГУ Игорь Фефелов, согласившийся прогуляться по городу вместе с нами. Однако не столько банальность вопроса, сколько в целом скромность побуждений нашего героя не располагала говорить о себе. Ведь главной целью «Прогулки…» мы обозначили поиски необычных, если, конечно, повезёт, пернатых, которые поселились в Иркутске либо на «ПМЖ», либо со временной регистрацией, до начала сибирских морозов. Именно на эту тему, как истинный фанат своего дела, готов говорить Игорь Фефелов много, интересно, с увлечением и увлекая рассказом корреспрондентов «СЭ».

– По-моему, работа превратилась уже в хобби?

– На том и живём – не поймёшь, где что кончается, где что начинается, – опять отшутившись, наш собеседник переходит на свою профессиональную и, конечно же, любимую тему. В руках у него бинокль – от пристального взгляда не укроется ни один пернатый ­обитатель набережной Ангары. Начиная прогулку на бульваре Гагарина, мы время от времени останавливаемся, прерываем беседу, чтобы изучать окрестности. «А вдруг и вправду повезёт с редкой птичкой?» – мечтают корреспонденты. Игорь Фефелов, как более опытный наблюдатель, понимает: поймать за хвост такую удачу не всегда получается. Поэтому с небес нас он спускает на землю, где пока предлагает присоединиться к наблюдениям за чайками и утками, которых в этом сезоне в изобилии на Ангаре.

– Сохранились ли исторические сведения о том, какие виды птиц раньше обитали в Иркутске? Цивилизация тогда в окружающую среду вмешивалась меньше, значительно меньше была площадь города, зато в изобилии – парки, скверы, естественные сады.

– Действительно, некоторые публикации о природе Иркутска и его окрестностей сохранились с конца XIX века, но очень фрагментарно, без деталей. Известно, например, что в последней трети позапрошлого века на болотах Иннокентьевского скита (сегодня известны как Ново-Ленинские болота), а также в устье Иркута велась очень хорошая охота на болотную дичь. В частности, на куликов. Сейчас же в Иркутске их ещё надо поискать.

Регулярные наблюдения за животным миром начались с 70-х годов XX века, этот период изучен достаточно хорошо. Естественно, за это время вмешательство человека в окружающую среду повлекло серьёзные изменения вплоть до исчезновения в Иркутске отдельных видов. Какие-то, наоборот, приспособились к городской среде. Если говорить о низовьях Иркута, там серьёзные изменения начались, когда проложили Транссибирскую магистраль, пересёкшую реку. В одних местах началось заболачивание, появление новых небольших водоёмов, в других – высыхание озёр и т.д. Отразилось это и на птицах. К примеру, 30–40 лет назад на тех же Ново-Ленинских озёрах насчитывалось до десятка различных видов уток, сейчас многочисленно гнездятся там лишь четыре вида.

Мы неспешно обходим район речной пристани. Посреди Ангары – небольшой островок, эдакие непроходимые джунгли сибирской реки.

– Обратите внимание – Сибиряковский остров. Сейчас здесь большое количество чаек. Когда-то в этом же месте располагалось три таких участка суши, но два из них в прошлом веке были уничтожены – использованы на песчано-гравийную смесь для советской стройки. Новые жители Сибиряковского острова – озёрные чайки – облюбовали место и селятся здесь в таком количестве только второй-третий год, потому что в районе Ново-Ленинских озёр мест для гнездования им почти не осталось.

А ещё 40 лет назад озёрных чаек здесь не было вообще. Видимо, понравилось, и к человеку привыкли достаточно хорошо. Зато был азиатский бекасовидный веретенник – крупный, с голубя, кулик, красивый рыжий краснокнижник. Сейчас его не стало, отчасти, может, из-за строительства объездной дороги вокруг того же Ново-Ленино. Возможно, повлияли изменения климата, в итоге птица ушла в Монголию, откуда когда-то и прилетела в Иркутск.

– Получается, что катастрофичных изменений у нас не произошло? И говорить о том, что какие-то виды птиц потеряны для Иркутска навсегда, нельзя?

Озёрные чайки раньше в Иркутске не гнездились,
теперь их огромное количество

– Потеряли мы, скорее, не столько самих птиц, сколько потенциальные места обитания, на которых они могли появиться. Пойма Иркута – здесь действительно сильно снизилась ценность болотного угодья. Если взять Ангару, то тут складывается всё более-менее удачно. К тому же низкий уровень воды в последние два-три года способствует обильному гнездованию уток и чаек на реке. Но если он в мае-июне будет резко повышаться, то затопит гнезда.

– Когда мы говорим о Байкале, то неизменно ассоциируем его с эндемиками – нерпой, омулем. Для пернатого мира Иркутска характерны какие-то эндемичные виды?

– Климат в Сибири изменчив и довольно суров, а птицы способны летать, поэтому эндемичных птиц в окрестностях Иркутска нет. Но если говорить о миграции птиц, то через Иркутск летит практически всё, что встречается в нашем регионе. То есть рано или поздно мы всё-таки встретим здесь редких птиц. Например, был случай, когда на внутреннем озере острова Юность иркутяне наблюдали лебедя. В Иркутске в конце августа, когда начинается миграция, можно встретить чёрного аиста. Я видел его на Ново-Ленинских болотах. Здесь, в районе острова Конный, он также попадался лет 20 назад: сделал остановку, чтобы подкрепиться перед тем, как продолжить путь к южным районам Китая. Регулярно можно наблюдать на Ангаре диких гусей, из хищников – иногда орлана, орла-беркута, могильника…

Фламинго, врать не буду, сам не видел, но, по свидетельству очевидцев, тоже встречается. Зафиксировано около 20 случаев залётов этой экзотической птицы на Байкал и в районы Прибайкалья. Видимо, у молодых особей происходят какие-то сбои, нарушения миграционного направления, в итоге они с Центрального Казахстана летят не на юг, а на север. На биофаке МГУ, кстати, стоит чучело фламинго, найденного в 1970-х на Братском водохранилище. Очевидно, был уже мёртвым. А совсем недавно, лет 10–12 назад, поздней осенью, когда уже лежал снег, в Нижнеудинском районе появились две особи: одна птица уже была мертва, а вторую ухитрились спасти местные. Увезли фламинго в Дом детского творчества, где продержали всю зиму. Но на самом деле шансов у таких «смертников» выжить в Сибири нет.

– Неужели они не чувствуют: летят и становится не теплее, а холоднее? Или во всём виноват вожак стаи?

– Залетают в основном молодые, которые, как и в человеческом племени, сами всё знают без вожаков. Кроме того, не надо забывать, что у птицы совершенно по-другому работают органы чувств, не так, как у людей. Поэтому изменить свой курс из-за того, что вдруг потеплело, они не могут. Уже доказано, что некоторые виды пернатых ориентируются по магнитному полю, а никак не по температуре воздуха. Однако пока учёные не могут выяснить точно, какой орган птицам помогает в этом. 

В центре города я видел как-то ушастую сову, неясыть и даже филина. Видимо, гнездятся они по скалистым берегам Ангары, а на зиму прилетают сюда питаться. Такие виды хищников, как сапсан и кречет, тоже встречаются: их привлекает зимовка водоплавающих. Сапсан регулярно встречается на Ново-Ленинских болотах. И несколько лет назад он даже гнездился на одном из зданий Иркутска – бывшем офисе «Русиа Петролеум» (здание расположено на Нижней набережной в районе педуниверситета) – и вывел там птенцов, но им приходилось туго в городской среде. Однажды нам удалось спасти и вернуть на место выпавшего из гнезда сапсана, но позже одного из птенцов всё-таки принесли в зоогалерею Ивушкиных со сломанным крылом. Это классический пример экологической ловушки в действии: размножаться в условиях города сапсан уже может, но вырастить тут молодое потомство, у которого природой заложена привычка к другим условиям, всё-таки не удаётся.

Также попадают в ловушку скворцы, синицы, воробьи. Они «освоили» железобетонные и металлические опоры, которые поддерживают троллейбусные провода. Внутри опоры полые, и там любят гнездиться мелкие птицы, что часто становится ловушкой для птенцов. Иногда они не могут выбраться из них наружу и погибают. Коллеги из европейской части России про такие случаи рассказывают регулярно, а чтобы помочь птенцу, просто спускают в это гнездо палочку или верёвку.

– А про кого сегодня можно сказать со стопроцентной уверенностью, что он адаптировался к городской среде?

– Голуби это сделали достаточно неплохо. Даже если их никто специально не подкармливает, они находят себе пропитание самостоятельно. Причём адаптировались эти птицы так, что скорее сами создают проблемы людям, чем, наоборот, люди – им. И всё же сейчас голубей, судя по всему, гнездится в Иркутске меньше, чем лет тридцать назад. За это время произошли серьёзные экономические изменения в стране, которые отразились на среде обитания голубей. Раньше птицы гнездились в каких-то многоэтажных районах, а на зиму либо вообще «переезжали» в деревню, либо летали туда на пропитание – на зернотоки, а на ночь возвращались обратно в Иркутск. Но сельскохозяйственное производство упало; сохранившиеся крепкие хозяйства стали куда серьёзнее охранять свою продукцию. Сильно там не наешься. Поэтому теперь голуби, оставшись без кормовой базы, выполняют роль городских попрошаек, или, если угодно, своего рода санитаров.

Опять же озёрные чайки – раньше в Иркутске они не гнездились, а сейчас их огромное количество. Даже возникают определённые проблемы для авиации. Приходится птиц отпугивать: у нас и в аэропорту, и на авиазаводе есть специализированные службы, в штате которых инженер-орнитолог.

Тем временем на Ангаре, вдоль которой мы движемся по направлению к плотине в надежде найти редкую птицу (на фламинго уже не рассчитываем), начинаются свои прогулки – кряква с мелким потомством изучает окрестности, пернатая молодёжь осваивает навык погружения.

– Утятам не больше недели. Раз, два… семь штук. Летать не умеют, зато уже отлично плавают. Здесь должно быть как минимум три выводка, я насчитал в прошлые выходные, – отмечает орнитолог.

– Вы говорите, исторических наблюдений сохранилось мало. А со­временные орнитологи сейчас проводят регулярные наблюдения?

– Мониторинг зимующих уток в Иркутске проводится действительно регулярно. Хотя в целом теперь нет возможности работать долго в тех местах, где размещаются большие стоянки птиц, всё упирается в финансы. Раньше кольцевать удавалось по 5-6 тысяч особей ежегодно (до 1995 года была возможность так работать), а иногда и до 8 тысяч, но тогда нас, орнитологов, на подобных проектах задействовано было половина лаборатории. Кольцевали мы в основном обитателей водоёмов – уток, крачек, цапель, куликов. Всего окольцевали за годы работы с 1970-х около 120 тысяч водоплавающих на Братском водохранилище, Байкале, Хубсугуле. Две трети из них– монгольские чайки, которые в изобилии обитают на Байкале. В итоге мы получили интересные результаты. Так, выяснили, что монгольские чайки мигрируют на Тихоокеанское побережье – Дальний Восток, Китай, Корею. Другие виды наших чаек летают на зимовку на Каспийское море, в Восточную Азию и даже в Новую Гвинею.

Но кольцевание сегодня не самый точный способ исследования. Существуют спутниковые передатчики, которые определяют местоположение птиц. Более бюджетный вариант – геолокаторы, но потом надо поймать эту птицу, вернувшуюся в регион, чтобы снять устройство и получить информацию и т.д. Надеюсь, удастся развернуть такую работу по одному из международных проектов, хотя, как ни обидно, политическая нестабильность может попортить сотрудничество.

– Вы любите заниматься фото­графией. Какой самый редкий кадр был сделан в Иркутске? 

Для Игоря Фефелова изучение пернатых стало и профессией, и хобби

– Лет пятнадцать назад прямо здесь, на воде, несколько дней держалась пара малых лебедей, была здесь пролётом. Это вид, занесённый в Красную книгу России, но сейчас постепенно его численность увеличивается. 

Однако на сей раз лебедь, укачиваемый на волнах Ангары, так и не предстал перед нами, зато в изобилии – серые мамаши-утки со своими семействами да серебристые чайки. Но в кустах на берегу вдруг кто-то защебетал.

– Думаю, это синичка…

– Вы по звуку определяете? Как этому научились? Приходит с опытом, нужно много наблюдать за птицами?

– Да, это непросто, не всякий сможет. Я знал специалистов, которые очень хорошо разбираются в птицах, определяют их безошибочно по внешнему облику, но по звуку не могут отличить вообще. Конечно, необходим навык, должен быть слух, надо много наблюдать, но важно, чтобы и старшие коллеги рассказали, передали знания, как поют те или иные птицы. Хотя сейчас стало проще – появились звукозаписи, по которым тоже можно учиться…

– А птичий грипп – вы в него верите?

– Я в него не только верю, но и уверен, что он через нас постоянно пролетает. Существует версия, что на самом деле хоть и появился грипп, скорее всего, на юге, но закрепился он именно в районах гнездовья – в Сибири. Другое дело, что у нас такие климатические условия – трудно ожидать случаев, как в Китае, где до сих пор от птичьего гриппа каждую зиму гибнет по нескольку человек.

Так что для сибиряков опасности я не вижу. А вот если бы штаммы птичьего гриппа, которые массово начали появляться с 2011 года, пришлись на 1980-е, то могли быть проблемы для сельскохозяйственного направления – в Бурятии на Селенге тогда существовали крупные утиные фермы, небольшие действовали и в Иркутской области. Домашним уткам грипп нанёс бы серьёзный урон.

– Где в Иркутске можно услышать соловья?

– Слушать их лучше утром. Если повезёт, то обнаружить можно в том же районе Ново-Ленинских болот: в небольших количествах они гнездятся там прямо под кустами. В первых числах июня начинают летать их выводки.

– В последние годы для Иркутска стало бедствием такое явление, как пожары. Огонь массово уничтожает леса, низовой пал губит растительность на лугах. По наблюдениям некоторых иркутян, из-за этого в округе пропали жаворонки…

– Дело не только в пожарах. Это как раз тот пример, когда птицы не только не приспосабливаются к условиям городской среды, но и, наоборот, её избегают. Жаворонкам нужны короткотравные луга. Я помню времена, когда ещё на месте нынешнего микрорайона Университетский встречались жаворонки. Это было самое начало 1980-х, когда в микрорайоне только строились первые дома. Сейчас же жаворонку надо искать себе более отдалённые места, человек вытесняет птицу.

– Вы сами дома никаких птиц не держите?

– Диких жалко держать в неволе, домашние же не совсем птицы в моём понимании. Найденных птенцов или подранков обычно переадресовываю тем, кто выхаживает их практически профессионально – в зоогалерею семьи Ивушкиных.

Прогулка по городу подходила к концу, а редкая птица так и не показывалась на горизонте. Игорь Фефелов в утешение заметил, что с появлением птенцов все становятся осторожнее. В подтверждение этим словам серая кряква всё дальше от берега уводила своё неоперившееся потомство. Но если не редкую птицу, то редкий кадр «Сиб­энергетику» сделать всё же удалось – наперерез осторожному семейству мчалась по воде другая, более буйная пернатая братия, оставляя утку-мать позади. Прямо с разбега на воде птенцы ныряли и появлялись тут же вновь, перенимая опыт старших. Они не должны заблудиться и обмануться в урбанистическом ландшафте…