– Я в Черниговскую плыву. 

– В какую? 

– Туда, где Свирский.

Заимок Черниговских ещё полтора века назад по берегам Ангары было несколько, и, чтобы избежать путаницы, приходилось пояснять, куда именно держишь путь. Так постепенно одна из Черниговских стала Свирской. В метрической книге Идинского острога (сегодня – посёлок Каменка, чуть ли не ровесник Иркутска, расположенный на противоположном берегу от Свирска) в разные годы встречаются упоминания об 11 Свирских – мещанах, живших в Черниговской. Такова последняя, и, как уверены исследователи, наиболее вероятна версия появления города Свирска – точки на карте, куда на этот раз отправились корреспонденты «Сибэнергетика» («СЭ»). Но наш путь лежал не по реке. К современному Свирску – уже не заимке, не посёлку, а городку с 13 тысячами жителей – подъехать из Иркутска можно по асфальту через райцентр – Черемхово; либо, оставив свои притязания на цивилизацию, ступить на более короткий путь – грунтовые дороги, петляющие по степям, что немало сбивает с толку заезжих. Есть здесь и другой риск: булыжники на грунтовке грозят стать в прямом смысле слова камнем преткновения.

– Местные в Иркутск (170 км. – Авт.) и обратно едут именно этим путём. Он короче, – доверительно сообщил один из бывших свирчан, консультируя накануне командировки.

В общем, корреспонденты «СЭ» решили испытать удачу и проверить качество грунтового полотна на себе. Удача подвела. Но качество дорожного покрытия с лихвой компенсировалось панорамными видами на подъездах к Свирску – лес местами отступал к горизонту, открывая вовсю зеленеющие луга. После замены проколотого колеса на запаску волей-неволей сбавляем скорость и на оставшихся километрах словно просматриваем ленту замедленного кино: пыльные сонные деревеньки – живые памятники минувшего «совка». Но встречаем исполинский памятник прошлому в бетонном исполнении – серп, молот и звезда…

Удобрение для роста

На одного свирчанина в среднем приходится около 24 квадратов жилья

Противоположный берег возвышается великой стеной над обмелевшей к этому сезону Ангарой – желтеют песчаные островки-проплешины, вода отступила, сделала шире берега. Первые летние дни уже заманили на этот пляж любителей водных процедур. Вдоль берега по уютной набережной прогуливается молодёжь, мамы толкают вперёд к пешеходному мостику коляски, серьёзные дяди тянут за поводки породистых собак, останавливаясь перед местной диковинкой – водной многоярусной горкой, сбегающей к Ангаре. До ближайшей скамейки пробираемся через зелёный парк, сохранивший лучшие традиции прошлого и дополненный акцентами сегодняшнего дня: колесо обозрения, практически раритет (но – исправный) – советские аттракционы, компанию им составляют современные детские городки, небольшой кинозал и кафе, где уже появились первые посетители. 

Прогуляться по набережной с нами согласилась Любовь Викторовна Никитина. В Свирске, где миграция была лейтмотивом на протяжении всей его истории (строить заводы, трудиться на новом производстве приезжали в советские годы из Пензы, Москвы, Саранска, переселяли сюда людей из Прибалтики и Украины, отправляли на работы японских военнопленных), Любовь Викторовна – одна из тех, кто процесс развития города наблюдал изнутри. Она здесь родилась, училась в школе в 60-е, в тот период, когда за партой сидели не только дети, но и по вечерам – их родители, день отработавшие на свирских заводах; когда всей улицей собирались посмотреть телевизор дома у его счастливчика-обладателя; когда дороги здесь были не чёрные, асфальтированные, а белые от насыпанного известняка.

– В 1970-е я работала в Госстрахе экономистом по планированию. В штате нас было восемь, и ещё целых 17 страховых агентов, обслуживающих Свирск. И неудивительно: в городе проживало почти 26 тысяч человек. Видите трубы высокие? «Востсибэлемент», где трудилось больше 6 тысяч сотрудников, – рассказывает собеседница.

Ещё около 2 тысяч приходилось на «Автоспецоборудование», 800 человек – на рудоремонтный завод. Теперь масштабы промплощадок куда скоромнее. Именно на 1990-е, когда они практически выживали (вплоть до попыток перепрофилирования на выпуск посуды), пришёлся основной отток населения из Свирска. Сама Любовь Викторовна ушла в музыкальную школу техническим работником – здесь в девятостые зарплату хоть какую-то, но платили. 

Сегодня количество рабочих мест, как, впрочем, и численность населения, несопоставимы с прежними цифрами. Но прогнозы на будущее местные власти строят оптимистичные – к 2020 году Свирск должен расшириться до 18 тыс. человек: «Прирост уже дают рождаемость, миграция с северных районов области, беженцы из Украины».

По улицам – образцово чистым – мы едем к новой цели – туда, где хранится «колыбель» Свирска. Отремонтированная больница, новый ФОК, детские спортивные площадки с тренажёрами, роллеродром, огромный стадион, который, по рассказам местных, зимой превращается в популярный каток – состояние социальной инфраструктуры постепенно внушает оптимизм и нам.

Как город историю нашёл

Директор музея Рита Федоровна:
«В первой комнате появятся исторические персонажи, связанные с отравлениями мышьяком, например,
семейство Борджиа»

Останавливаемся у Дома культуры – образец сталинского ампира, закутанный в зелень деревьев. На верхнем этаже – краеведческий музей. Директор музея Рита Фёдоровна Сипатина – из тех, кого принято называть фанатом своего дела. Родом из Читинской области, она степные края оставила лет 30 назад, осела здесь, на живописных берегах Анагры. По профессии педагог-историк, на заслуженный отдых вышла она лишь формально: «Предложили возглавить музей. Оказалось, это – моё…»

И начались незаурядные будни краеведа: путешествия по соседним деревушкам – по левому, по правому берегам Ангары; сбор материала для музея, поиски его в архивах – местных и региональных, общедоступных и засекреченных.

– В ФСБ разрешили 5-6 папок полистать. Удалось найти фотографию первого начальника строительства завода «Востсибэлемент» – Моисея Лисовского. Воевал в гражданскую, возглавлял советский автопром, в 1935-м отправили строить завод, но начались гонения на «врагов народа». Лисовский, еврей по национальности, вместе с женой попал в это месиво, был расстрелян, и после этого фамилия его нигде не упоминалась – вычеркнули из жизни.

Так свирская история становилась богаче и богаче.

– Около шести тысяч экспонатов. Ещё лет пять назад почти не было предметов быта. Лишь фотографии, документы… Но это ведь не так интересно?

И действительно, внимание корреспондента «Сибэнергетика» приковали к себе кросна, большой ткацкий станок из дерева, очищенный, реставрированный, но всё равно с налётом истории. К эксплуатации готов, прояснила ситуацию относительно самочувствия экспоната Рита Фёдоровна:

– В одной из деревушек стоял в сарае, занесённый снегом. Бабушка пыталась выручить за него 30 тысяч, но сторговались до пяти. Тридцать стоят новые.

Подарок музею сделал краевед из деревни Каменки. Вместе со знаменитым археологом Окладниковым он когда-то участвовал в экспедициях по Ангаре, собрал уникальную коллекцию артефактов – осколки керамики, украшения, останки древнего человека. Но главной находкой за небольшой срок работы музея стала обретённая история самого Свирска. До этого считалось, что поселение основал в XIX веке некий Никита Свирский, политический ссыльный. 

Документальных подтверждений тому в архивах Рита Федоровна не нашла. Зато отыскала заимку Черниговскую – одну из трёх, существовавших на Ангаре (первые упоминания – 1735 год в материалах Академии наук об исследовании водного пути «Иркутск – Енисейск»). Основал заимку Фёдор Черниговский. Свирскую деревню, появившуюся уже позже в письменных источниках, краеведы сравнили с ранней Черниговской по количеству дворов, месторасположению и расстоянию от Иркутска.

– Это точно она. Сомнений нет.

Год без мышьяка

Сомнений нет и в  том, что через некоторое количество лет краеведы Свирска будут вспоминать 2014-й. Это первый год, который город прожил без печального клейма отравленной мышьяком территории. Виновник экологических проблем – Ангарский металлургический завод (в 1934–1949 годах градообразующее предприятие), работавший когда-то на оборонку. Его территория долгое время была закрытой, а в 1990-е стала вдруг общедоступной, как и отходы производства, загрязнённые мышьяком. По подсчётам специалистов, их скопилось на промплощадке около 200 тыс. тонн. Проникали опасные вещества постепенно и в повседневную жизнь горожан: в молоке и рыбе ПДК превышали норму в 3–4 раза.

Нынешние заботы горожан – о рабочих местах, которых хотелось бы побольше («А то наши мужчины уезжают на заработки»), о дачном сезоне и насекомых-паразитах, чуть не сгубивших год-другой назад огород («Не хватило 5 штук на квадратный метр, чтоб признать ситуацию бедствием») – выгодно контрастируют (пусть не покажется бестактным) со страшилками о вымирающем Свирске, появлявшимися в Интернете и СМИ лет пять назад, когда проект ликвидации мышьяка оказался под вопросом. Председатель комитета по жизнеобеспечению Дмитрий Махонькин вспоминает:

– От Приангарья было представлено в Минрегион три проекта по утилизации опасных отходов – наш, усольский по ртути и лигнин в Байкальске. Не знаю, по каким причинам, но Свирску повезло. Ликвидация мышьяка – единственный реализованный до конца проект.

Сегодня площадка АМЗ расчищена, отходы похоронены на спецполигоне (хоть и поговаривают с недоверием местные: вывезено не всё и не туда), заражённый грунт заменили чистым, высадили деревья. После лабораторных исследований сделано заключение: территория пригодна для ограниченного использования.

– Ограниченного – потому что АМЗ находится в промзоне города. Естественно, дома здесь строить и детсады не будем, – говорит Дмитрий Махонькин.

Смысл всего проекта – уменьшить риск заболеваний, в том числе и онкологических. По официальным данным Роспотребнадзора, в 2009–2013 годах в Свирске уровень заболеваемости в полтора раза превышает средний по Приангарью. Та же картина по астме, хроническому бронхиту среди детей. «Сейчас занимаемся научным исследованием – пытаемся определить причину этого», – замечает главврач больницы Свирска Никита Шеломидо. Хотя, по мнению специалиста, влияет не только экология, но и образ жизни. Существуют и альтернативные мнения.

– В больнице как-то подводилась статистика. Выяснилось: страдают от мышьяка в основном приезжие – люди, поселившиеся здесь, когда кучу уже начали ворошить. Видимо, у тех, кто родился и вырос на этой земле, иммунитет, – рассказывает  один из жителей Свирска.

Странные люди

Как действительно сказалось опасное соседство с промплощадкой на здоровье горожан, каковы масштабы экологической проблемы для этой местности, судить сложно. Всё это – поле деятельности для учёных. Иркутский политех как раз приступил к такой работе: анализ ситуации, подготовка программы реабилитации жителей Свирска. Средства на работу учёных выделены Минрегионом. Главное теперь, чтоб хватило денег и на саму оздоровительную кампанию. Зато утилизация мышьяка из сознания им не требуется, с этим можно жить, будто намекают жители города. В итоге любая шутка о каком-то коллективном качестве жителей городка отражается встречной:

– В Свирске – странные люди. Они всегда готовы помочь, – замечает корреспондент «СЭ», вспоминая дорогу до города и повреждённый автомобиль.

– Это из-за мышьяка! – парирует собеседница, сотрудница одного из отделов горадминистрации. А потом в приватной беседе добавляет уже о том, что действительно занимает умы населения. – Вот бы нам новое производство, инвест-проект какой…

Список инвест-проектов у Свирска достаточно длинный. От строительства заводов по производству плит OSB и ДВП (500 и 250 тыс. кубов, инициатор – ЗАО «Сибирский завод древесно-стружечных материалов»), выпуска биотоплива, шпона, фанеры и до организации новых лесоперерабатывающих производств, в том числе производства топливных пеллет («Корпорация развития Иркутской области»). Подтянет экономику, по словам мэра города Владимира Орноева, и производство асфальтобетона, железобетонных изделий и пенобетонных блоков.

Но пока реальных инвесторов немного, свирчане явно не планируют унывать.  Как зубастые улыбки, появляются новые неэкономические идеи. Одна такая – создать музей мышьяка. Владимир Орноев под музей предложил отремонтировать деревянную двухэтажку, попавшую под расселение по программе ветхого и аварийного жилья. Это 800 квадратов вместо сегодняшних 100, занимаемых музеем. А вдруг заезжие гости из Ангарска, Усолья не только по набережной и в парке пройдутся, но и в музей заглянут? Вот и туризм. По задумке, в первой музейной комнате появятся исторические персонажи, связанные с отравлениями мышьяком (на примете – семейство Борджиа), тут же можно узнать о ядах на основе мышьяка. Дальше – «лаборантская», где наглядно расскажут о свойствах этого химэлемента. Планируется и комната-реконструкция АМЗ: кирпичные стены, бетонные пол и потолок, старые фотографии, архивные документы. Свирчане хотят открыть тут же конференц-зал – учёные, экологи, общественники смогут обсуждать ещё не решенные проблемы с опасными отходами в Приангарье. И очень символичный зал-инсталляция: с помощью бумажных фигурок и светотени на одну стену спроецировать мрачное будущее, искажённые фигуры, чёрный город – так могло случиться, если бы не ликвидировали мышьяк. На противоположной – город в цвете, город сегодня. «Всё-таки он действительно живёт!» – замечает директор краеведческого музея.

Город в цвете 

Виновник экологических проблем – Ангарский металлургический завод
(в 1934-49 годах градообразующее предприятие), работавший на оборонку

Жёлтые, зелёные, бежевые и даже розовые. В мягкие пастельные тона покрашены свирские многоквартирки после капремонта. «Так мы с Черемховым соревнуемся в благоустройстве», – шутят местные.

Есть подозрение, что слово «капремонт» в Свирске сегодня всё же популярнее слова «мышьяк». Город с 2008 года шёл в числе первых в регионе – первым начал участвовать ещё в федеральной программе (ФЗ № 185), одним из первых добился финансирования из Фонда содействия реформированию ЖКХ, всегда ставился в пример другим городам Иркутской области в работе по капремонту жилых домов. 70% от всего жилья здесь уже «откапиталено». Из тех 30%, что пока под этот процесс не попали, часть построена в 95-м, срок их капремонта ещё не подошёл.

– Я вроде как хвастаюсь. Но факты говорят сами за себя. Свирск будет первым в Иркутской области, кто выполнил 600-й указ президента (о переселении людей из аварийных домов, построенных в 1940–1960 годах. – Авт.). У нас осталось четыре таких дома, на смену им готовим новые блок-секции – они до первого этажа уже возведены. К декабрю выполним план, – комментирует Дмитрий Махонькин.

Но бодрый розовый окрас отремонтированных домиков и выполнение указа президента не означают, что проблемы с жильём здесь практически нет. В Свирске по-прежнему ещё есть дома, в которых люди проживают как в коммуналке – построены деревянные бараки без фундамента, без тепловых узлов. Они попадут под следующий этап программы расселения – дома, признанные аварийными после 1 января 2012 года. Документы по трём из этих домов уже поданы на техэкспертизу.

– Мы не расширяем площадь, а строим квадрат в квадрат взамен старого жилья. Человек получает квартиру, равноценную той, в которой он жил, хотя и в современных трёхэтажных домах с приборами учёта, проведёнными энергосберегающими мероприятиями и даже с электропечью на кухне, – рассказывает Владимир Орноев.

На одного свирчанина в среднем приходится около 24 квадратов – неплохой показатель по Иркутской области, но жилья не хватает – на очереди стоят молодые семьи, молодые специалисты, которые всё-таки в город приезжают, возвращаются. Так, в свирской больнице молодёжи уже почти 30%: в ноябре 2014-го появился новый рентгенолог, в нынешнем году приедут ещё четыре новых специалиста, а в медуниверситете по целевому набору учатся три студента… «Чем заманиваем? – посмеиваясь, переспрашивает главврач больницы. – Квартирой, конечно». 

О коммуналке замолвите слово

Если вопрос «А как у вас с сетями?» обывателя ставит в тупик, то ему повезло. Перебои со светом, водой и теплом ему, к счастью, неведомы. Хотя это, увы, не говорит о том, что всю коммунальную инфраструктуру в городе перетрясли и заменили на новую. Много ли залатанных дыр на сетях, долго ли они простоят – хлопоты местных властей, а не жителей. И хлопот этих в Свирске хватает. Очистные сооружения здесь существуют с 1939 года – выведенная к берегу Ангары труба сбрасывает 4 тысячи кубов вместо предусмотренных 2,8. Находились они в ведомстве «Востсибэлемента» и кроме хозбытовых очищали ещё и промышленные стоки – нагрузка была велика, но модернизация коснулась их лишь однажды – в 1960-х. Безнадёжно устаревшие, с функцией своей очистные справляются плохо. Опять страдает экология. «Надо не ремонтировать, а строить новые – блочно-модульные, их мощность при необходимости легко увеличить (мы всё-таки ожидаем рост населения) или наоборот. Цена вопроса – 190 млн рублей, – делится мэр Свирска. – Если всё пойдёт по плану, в 2016 году получим финансирование по программе «Чистая вода».

С водопроводными сетями вообще всё плохо, добавляет зам Дмитрий Махонькин: «Дырка на дырке». Два года в Свирске коммунальщикам работать приходилось в режиме ЧС – успевать заклеивать и залатывать то, что вот-вот приведёт к аварии. Хорошо, удалось получить деньги из областного бюджета – проблема ещё не решена, но обстановка стабилизировалась.

– Так как же у вас с коммунальными сетями? – интересуется «СЭ» у Людмилы, коллеги по цеху из Свирска.

– Вы знаете, вот раньше горячую воду на лето всегда отключали. А теперь года четыре подряд как она есть…

Корреспонденты «СЭ» уезжали из Свирска поздно вечером, но длинной дорогой до дома жаркая дискуссия не заладилась – оказались слишком солидарны во мнении. Не знаю, как с АМЗ – площадкой, «пригодной для ограниченного использования», но Свирск «Сибэнергетик» записал в площадки, пригодные для неограниченного проживания. А светлое будущее его видится нам в странных людях, готовых всегда и всем помочь.