Заложник должен выжить
На прошлой неделе в посёлке Усть-Ордынский прошли межведомственные антитеррористические учения «Метель». Со стороны это выглядело зрелищно – захваты зданий, снайперы на крышах, цепи ограждения, – но редакторы такие новости не любят: что детский утренник, что учения ФСБ – социальной значимости одинаково нет, это же имитация, игра. Но в тот раз всё было по-другому. Представители ФСБ пошли навстречу пожеланиям «Иркутского репортёра» и согласились показать изнанку учений, а точнее, позволили побыть в шкуре заложника на захваченном объекте. Поскольку эти игры больших мальчиков сами участники воспринимают крайне серьёзно, нам пообещали: «Крепить будут жёстко, если что – не обижайтесь». Но у «Иркутского репортёра» был свой интерес: а что чувствует обычный человек в такой ситуации? Игры не игры, в заложниках-то ты по-настоящему, встать и сказать: «Я больше не играю, я пошёл» – не получится. Хочется верить, что никому не придётся проверять изложенное ниже на себе и в условиях реального захвата, но знать о некоторых аспектах лучше заранее.
Фабула
Два дня в конце мая Усть-Ордынский, волею местных силовых структур и спецподразделений, жил в режиме ЧС. Центр посёлка на два дня перекрыли, из запретной зоны слышались грохот и выстрелы.
Фабула учений напоминала сценарий полнометражного блокбастера. Группа террористов с какого-то перепугу приехала в Усть-Ордынский. Вроде как здесь они спрятали несколько схронов с оружием. Приехали они за оружием, да вот незадача: на участке дороги Бозой – Усть-Ордынский их попытались остановить на посту ДПС – не то фара была разбита, не то громко песни пели. Остановиться они не пожелали, а, наоборот, обстреляли гибэдэдэшников, вернулись в Усть-Ордынский и захватили здание Дома культуры, где в это время шли занятия в кружках кройки и шитья и авиамоделирования. Тридцать человек оказались в заложниках (роли детишек-кружковцев исполняли курсанты школы МВД).
Далее, как сказано в пресс-релизе оперативного штаба, «в посёлок выдвинулась группировка сил и средств оперативного штаба, начались мероприятия по минимизации последствий террористического акта…».
Требования, выдвинутые террористами, были настолько наглыми, что их даже не решились озвучить журналистам, туманно обрисовав: «Как обычно в таких случаях – вертолёт и миллион долларов в мелких купюрах». Чтобы показать серьёзность своих намерений, бандиты на глазах представителя местной прессы «расстреляли» одного заложника. Представителем прессы стал усть-ордынский журналист Евгений Очиров, который на свою беду зашёл за пропуском на учения и был сильно озадачен стремительно разворачивающимися событиями.
«За ночь оперативным службам удалось выявить и обезвредить пособников террористов, предотвратить ряд готовившихся ими терактов, обнаружить схроны с боеприпасами и снаряжением. К утру следующего дня обстановка в захваченном здании резко обострилась. Стали слышны выстрелы, получаемая информация указывала на критическую угрозу для заложников. Оперативный штаб принял решение о производстве экстренного штурма», – увлекательно повествует пресс-релиз. Но в пресс-релизе не отражено одно сюжетное изменение. За два часа до штурма к захваченному зданию, через две цепи оцепления и блокировки, спецназ провёл двух штатских – «Иркутского репортёра» и журналиста «АС Байкал ТВ» Клима Куликова.
По внесённым в фабулу изменениям одного заложника террористы сменяли на двух журналистов, добровольно согласившихся войти в захваченное здание. Спустя несколько дней после этих событий от пресс-службы ФСБ пришла инструкция, составленная по просьбе «Иркутского репортёра», – как правильно вести себя при захвате заложников, основные рекомендации сотрудников Центра специального назначения ФСБ России. Было любопытно сравнить писаные правила и собственное реальное поведение.
Взгляд изнутри. Захват
«Как показало развитие событий при захвате заложников в «Норд-Осте» и Беслане, только в этот момент есть реальная возможность скрыться с места происшествия, – говорится в инструкции. – Если рядом нет террориста и нет возможности поражения, нельзя просто стоять на месте. Если есть такая возможность, необходимо убежать с места предполагаемого захвата».
Спецназовец довёл нас до угла захваченного здания, легонько ткнул в спину и сказал: «Всё, дальше сами»…
После повседневной суеты Усть-Ордынского и деловитой активности силовиков на границе оцепления полная пустота и тишина в блокированном квартале слегка настораживала. Дверь оказалась открыта, и из яркого солнечного дня мы попали в полную темноту длинного коридора, который заканчивался светлым пятном холла где-то далеко впереди.
– Стоять! – рявкнул голос, и в светлом пятне частично показался его владелец: правая рука, правая нога, часть головы и ствол автомата. – Встать на колени. Расстегнуть куртки. Снять и отодвинуть в сторону рюкзак. Руки за голову. Голову опустить, смотреть вниз.
Прошелестели шаги, и невидимая рука провела торопливый, но тщательный обыск. Руку взяли на излом и рывком поставили на ноги. Тело оказалось согнутым под прямым углом в области поясницы. Голос издалека скомандовал:
– Голову опустить ниже. По сторонам не смотреть. Первый пошёл…
«Находясь рядом с террористами, необходимо установить с ними общий психологический контакт. Ни в коем случае не нужно кричать, высказывать своё возмущение, громко плакать, потому что очень часто террористы находятся под воздействием наркотических средств и в целом очень возбуждены. Поэтому плач и крики действуют на них крайне негативно и вызывают в них лишнюю агрессию. Необходимо настроить себя на то, что достаточно продолжительное время вы будете лишены пищи, воды и, возможно, движения».
По небольшому полю обзора, который доступен глазам, когда голова находится на высоте метра и направлена вниз, можно было понять, что привели в зал для проведения больших мероприятий – концертов, собраний. Но сколько человек в нём находится и сколько среди них террористов и заложников, увидеть было невозможно. Террорист провёл до места – кресла у правого бокового прохода, ещё раз рявкнул:
– Сидеть! Голову не поднимать! Не оглядываться! Руки и голову положить на спинку стоящего впереди кресла. Кисти рук не сцеплять. Не шевелиться. Бить будем без предупреждения.
Со стороны казалось, что ат-мосфера умиротворяющая и даже сонная – в зале в позах спящих сидели люди, сопели, может, даже дремали. И вот тут настигла первая волна панической атаки. Привычная паническая атака – когда надпочечники по какому-то сбою выделяют в кровь адреналин и человеку становится очень не по себе, появляется безотчётный страх ради страха, не перед чем-то конкретным. Но в данном случае паническая атака была другой – организму вдруг перестало хватать воздуха, и я стал задыхаться. Всё, что нужно было, – откинуться назад в кресле, расправить плечи и глубоко отдышаться. Но сделать этого было нельзя. И стало страшно не каких-то террористов, а задохнуться совсем – в этом скрюченном положении в этом тесном кресле в этом душном зале, который начинал давить на макушку сдвигающимися стенами и опускающимся потолком. Это чувство лучше всего поймут спелеологи, которые хоть раз застревали в узком проходе между пещерами. Отдышаться и успокоиться стоило очень большого напряжения воли. Потому что за каждое движение просто плечом или перемену положения ног следовал окрик:
– Не двигаться! На подлокотник захотел?
Подлокотник кресла. Интересно, они эту незамысловатую пытку здесь придумали или это домашняя заготовка?
«Если воздуха в помещении мало, необходимо меньше двигаться, чтобы экономнее расходовать кислород. Если вам запрещают передвигаться по зданию, необходимо делать нехитрые физические упражнения. Кроме этого необходимо заставлять работать свой головной мозг, чтобы не замкнуться в себе и не потерять психологический контроль – вспоминать содержание книг, молиться…»
Скучный плен
Говорят, у умирающего перед глазами моментально проходит вся жизнь. Заверяю вас, заложнику о таких развлечениях можно только мечтать. Можно попытаться читать про себя стихи – очень быстро сбиваешься с мысли и бросаешь. Можно вспоминать о семье – это вызывает только раздражение. Всё время перескакиваешь, как заезженная пластинка на одну и ту же дорожку: «Когда это кончится? Сколько так сидеть? Будут нас спасать или что, вообще?» Страх быстро проходит, наступает время раздражения. Нельзя двигаться. Нельзя шевелиться – это, оказывается, разные вещи. Пытаешься поспать – и злишься на себя, что дремал в машине по пути на эти идиотские учения и теперь не спится. И вот тогда понимаешь, что главные оставшиеся органы чувств – чуть-чуть зрение и в основном слух.
Сначала начинаешь разглядывать свои ноги. Я сидел и думал: «Чёрт возьми, какие красивые у меня ботинки! Какая мягкая фактура у замши…» И тут оказалось, что мои ноги здесь не единственные…
«Если вы оказались в заложниках, старайтесь фиксировать все события, которые сопровождают захват. Запомните, о чём переговариваются террористы между собой, как выглядят, кто у них лидер, каковы их планы, какое у них распределение ролей. Данная информация в дальнейшем будет очень важна для нас. Часто террористы пытаются скрыться, поэтому они переодеваются в одежду заложников, пытаясь сохранить свои жизни».
на пол, закрыть глаза, закрыть голову руками и ждать, пока сотрудники специальных подразделений не выведут вас
из здания»
(из памятки ФСБ для заложников)
Я сидел на втором кресле от прохода. Они ходили тихо в своих обычных спортивных кроссовках, но были выдающие их звуки. Сначала раздавалось тихое металлическое постукивание – это при ходьбе бился о ствол автомата карабин ремня. Потом в узкую полоску периферийного зрения входили кроссовки – синие, с белой волнистой подошвой. И синие спортивные штаны с яркими красно-белыми полосами. Почему-то он получил прозвище Адидас – наверное, за яркую полосатость. Он был спокойный и нетребовательный. Он не орал при случайных движениях заложников. Он мягко ходил по боковому проходу.
Второго я прозвал Серый. Раз в несколько минут он подменял Адидаса. У него были серые штаны и серые кроссовки, совершенно без опознавательных примет – взгляду зацепиться не за что, какое-то серое стремительное пятно: он ходил быстро, нервно двигался и орал на заложников по любому поводу:
– Сидеть смирно! Не трясти руками – будете выставлять их в проходы, я вам их пообрубаю! На куски вас буду резать!
И вдруг случилось что-то выдающееся. Третий, Командир, который обычно не попадал в поле моего зрения, так как сидел на сцене и постоянно куда-то выходил, подошёл ко мне – я услышал быстрые приближающиеся шаги, потом последовал тычок в плечо и тихий спокойный голос:
– Эй, ты! Доставай мобильник!
Я и забыл про мобильный в кармане, который при обыске не нашли, пропустили! Доставая телефон, я невольно улыбался, представляя, что мне бы позвонила жена, а я ей говорю: «Извини, дорогая, не могу разговаривать, меня в заложники террористы захватили…» Он терпеливо ждал, не обращая внимания на мою глупую улыбку. Увидев протянутый ему телефон, не взял, а коротко скомандовал:
– Выключай.
Он был в спортивном костюме, лицо скрыто чёрной балаклавой. Я воровато огляделся краем глаза. В зале в шахматном порядке, чтобы одного от другого разделяло несколько пустых мест, сидели, судя по всему, все два с половиной десятка оставшихся после обменов и расстрелов заложников. Трое террористов, включая Командира, рассредоточены по залу так, чтобы находиться одновременно в разных его концах. И всё, снова мордой в спинку кресла. Невольно подумалось: «Если террористы при штурме попытаются прикинуться заложниками, их будет легко отличить по отсутствию красной мозоли на лбу от спинки кресла, в которое по сценарию упираются эти бедолаги-заложники уже вторые сутки…»
«Нужно настроиться на то, что моментально вас никто не освободит. Нужно психологически настроить себя на длительное пребывание рядом с террористами. При этом необходимо твёрдо знать, что с террористами ведутся переговоры и в конечном итоге вы обязательно будете освобождены».
– Всё, мне надоело, – вернувшись на сцену, заявил в рацию Командир. – Давайте мне два БТР, я буду уходить с заложниками…
– Будем решать, не нервничай, – ответили оттуда.
И снова потянулись долгие секунды ожидания. Сосед-заложник слева вдруг с кряхтеньем потянулся и засопел глубоко и медленно. «Да он спит!» – изумлённо догадался я.
После раздражения приходит тупое равнодушие. Ни вспоминать книги, ни молиться нет сил – в голове ровный «белый шум», как в сбившейся настройке радио. Само собой приходит умение двигаться и разминать конечности так, чтобы не злить охрану. После того как она пройдёт и находится к тебе спиной, нужно делать быстрые и короткие движения: поменять положение ног, изменить угол опоры на пятую точку, помахать локтями, как крыльями, разминая плечи – кисти рук должны лежать по бокам от головы на спинке впереди стоящего кресла, будто ты даже сидя выполняешь команду «руки вверх».
– Э, сколько можно ждать?! – со сцены возмутился Командир в рацию. – Где мои БТР?
– Сейчас будут. Заправляем. На подходе, – флегматично ответил голос с того конца света.
– Чё он гонит, – взорвался психопат Серый. – Я в окно видел – они совсем рядом стояли! Он время тянет, чёрт! Скажи им, что мы начинаем резать заложников.
Штурм
Самое интересное, ради чего всё затевалось, увидеть так и не удалось. Рефлексы заложника, видимо, глубоко и быстро проникают в подсознание, потому что, едва раздалось несколько взрывов, послышалась стремительно приближающаяся стрельба и невнятные крики, сосед слева, не просыпаясь, одним экономным движением рухнул в проход. Сработало коллективное бессознательное, и спустя доли секунды я уже лежал рядом, прикрыв голову руками, зажмурив глаза и равнодушно думая: «Ну, наконец-то что-то новое…»
«Если вы поняли, что начался штурм, необходимо занять позицию подальше от окон и дверных проёмов (при обстреле осколки стекла и строительных конструкций могут причинить дополнительные травмы). Также нужно держаться подальше от террористов, потому что при штурме по ним будут работать наши снайперы. Не нужно никакой личной бравады. Большинство людей не обладают специальной подготовкой, поэтому не нужно хватать оружие, чтобы вас не перепутали с террористами. Необходимо просто упасть на пол, закрыть глаза и голову руками и ждать, пока сотрудники специальных подразделений не выведут вас из здания».
Самое большое разочарование – это спасители. СОБР вовсе не «крепил жёстко», как обещали вначале, но и деликатностью не отличался. Сначала всех обыскали:
– Так, лёг на правый бок. Руки на голову, не смотреть, сука! Лёг на левый бок! Уткнулся в пол и не шевелись…
а не их собственная жизнь»…
(из памятки ФСБ для заложников)
Потом последовало новое унижение. Недоверчивые собровцы скомандовали:
– Граждане так называемые заложники! Ну-ка из боковых проходов выползли на карачках в широкий основной проход, чтобы вас было легче контролировать. На карачках, я сказал – руки за голову, голову держим опущенной вниз. Поползли. Приползли. Легли. Ждём установки личности…
Лежишь и думаешь с обидой: «Что террористы, что спасители – одно и то же: «Руки за голову, смотреть вниз!» Никакого сочувствия к пострадавшим…»
В прошедших учениях приняли участие подразделения УФСБ, ГУ МВД, ВС ЛУ МВД на транспорте, ГУ МЧС, ГУ ФСИН, ЦССИ ФСО, органов местного самоуправления, экстренной медицинской помощи. Никто из журналистов-заложников не пострадал.
