На дальней станции сойду

Тулун, как известно, город на федеральной трассе, районный центр и крупная железнодорожная станция.

– Когда юные «бегунки» и бродяжки из соседних краёв отправляются в своё очередное путешествие, то большинство из них почему-то выходит из электрички именно в Тулуне, – говорит Останина. – Подбираем их, а пока за ними не приедут воспитатели, по возможности создаём для маленьких «транзитных» пассажиров более-менее сносные условия. Скольких мы отмыли, отчистили, одели, обули, сколько собственных денег потратили, чтобы вдоволь накормить их конфетами или печеньем, сколько трагических житейских историй услышали… Многие из маленьких беглецов со знанием дела отмечают: «У вас хорошо. Даже уезжать неохота. Вы всегда обогреете, накормите». И это они искренне говорят. У них есть с чем сравнивать. 

В городе разместились коррекционное профтехучилище и две коррекционные школы, в каждой по сто с лишним учеников, собранных со всей области. А ещё детский дом, где живут 80 дошколят, поведение которых тоже требует коррекции. Что представляют собой выпускники этих учреждений, Останина и её коллеги знают очень хорошо. Социальную характеристику районного центра дополняет тюрьма, многие узники которой после освобождения остаются жить в городе и его окрестностях. Это обстоятельство, считает начальник ПДН, тоже сказывается на уровне подросткового неблагополучия. 

– На учёте в нашем отделении состояла семья, каких немало в районе. Мать умерла, папа, выйдя из зоны, женился во второй раз, но у его 12-летнего сынишки отношения с мачехой не сложились. Дима в прямом смысле слова превратился в мальчика для битья. Ему попадало за малейшую провинность, какую люди нормальные и провинностью-то не назовут. Однажды подросток принёс из погреба ведро картошки. Но привередливой мачехе она показалась слишком мелкой. Женщина обрушилась на пасынка с упрёками и оскорблениями, а пришедший с работы отец избил. Парнишка собрался и ушёл из опостылевшего дома. Мы подняли по тревоге весь личный состав полиции. Искали ребёнка двое суток, а когда наконец нашли в селе Шерагул у дальних родственников, мальчишка признался, что мачеха житья не даёт, а отец не хочет портить отношения с новой супругой и тоже бьёт его. Мы выяснили, что мужчина неоднократно судим за тяжкие преступления, поэтому воспитывает сына в соответствии с уголовными понятиями. 

Обложенный, как волчонок, красными флажками незаслуженных обид, подросток просто подошёл к точке кипения, и хорошо ещё, что ничего с собой не успел сделать. По факту жестокого обращения с ним было возбуждено уголовное дело. Родителей лишили прав. Перевели мальчика в социальный реабилитационный центр. На этом, пожалуй, весь арсенал средств и возможностей инспекторов ПДН был исчерпан. Сейчас решается вопрос усыновления подростка. 

Плётка как средство воспитания

– Я убеждена, что детей надо отбирать у нерадивых родителей в раннем возрасте, чтобы можно было скорректировать их дальнейшее развитие, – в голосе моей собеседницы появляются нотки сожаления. – А мы порой безнадёжно опаздываем. Как это ни печально прозвучит, но наследственность и социальная среда бывают сильнее усилий самых талантливых педагогов. Была у нас некая многодетная гражданка Савостеева. «Почему дети неопрятные и голодные? Почему в доме не прибрано?» – спрашиваю. В ответ молчание. Ну, лишили её родительских прав. Четверых детей пришлось отдать в дома-интернаты, а мамаша с ещё большим остервенением пустилась во все тяжкие. Двое мальчиков, как я потом узнала, устроились работать, а две дочери-шестиклассницы через несколько лет вернулись в родное село и стали вести такой же асоциальный образ жизни, как мать. Модель поведения в них была заложена с детства, и другой жизни они себе не представляли. Познавшие злобу и агрессию матери, обе потом стали фигурантками уголовного дела о жестоком обращении с детьми. 

Впрочем, если раньше за год регистрировалось до десятка таких фактов, то в прошлом году возбудили только два дела по статье 156 Уголовного кодекса. Фабула одного из них сводится к тому, что в селе Будагово отец-садист избивал 11-летнего сына пастушьей плёткой. На спине мальчика не сходил рисунок, оставленный сыромятным кнутом. Однажды парнишку попросту выгнали на мороз за какую-то ничтожную провинность. Он побрёл в соседнюю деревню, где жила бабушка, а до неё шесть километров. «Мы успели подобрать подростка, когда силы у него были уже на исходе. Благо не обморозился», – говорит подполковник полиции.

Особенно хрупкий и «взрывоопасный» материал, с которым приходится иметь дело инспекторам, – это девочки-подростки с их чувствительностью, ранимостью и восприимчивостью. Любая грубость, несправедливость оставляют в их душах шрамы. «В этом смысле наши подопечные, наверное, самые «израненные». Как мастеру-ювелиру доверяют особо тонкую работу при изготовлении украшения, так и мы доверяем работу с ними только наиболее опытным и тактичным своим сотрудникам», – признаётся Наталья Останина. Ошибиться здесь, как сапёру, нельзя. Одного лишнего «витка резьбы», одной неточной фразы с обидным подтекстом бывает порой достаточно, чтобы в голове юной тулунчанки с исковерканной судьбой и нарушенной психикой поселилась подлая мысль о суициде.

Служба «продлённого» дня

В подчинении подполковника полиции – восемь сотрудниц. Служба, не имеющая временных рамок, предъявляет к ним очень жёсткие требования. День сурка – это не про них. Ни одни дежурные сутки не повторяют предыдущие. Всегда надо быть готовой к любым неожиданностям и чрезвычайным происшествиям, постоянно жить в режиме «усиленного варианта» несения службы. ПДН – это, как они в шутку говорят, подразделение «продлённого» дня. А ещё инспектору надо совместить в себе мужскую требовательность с женскими терпением, добротой и мудростью. Такой сплав формируется не сразу, не вдруг.

– Когда меня спрашивают о качествах, необходимых сотруднику ПДН, я честно отвечаю, что равнодушный человек работать здесь не имеет морального права, – Наталья Валерьевна произносит это со спокойной убеждённостью. – Вот нам советуют: не пропускайте через себя весь этот негатив! Да разве такое возможно? Какое нужно иметь сердце, чтобы изъять у матери ребёнка и потом ни разу не поинтересоваться, как сложилась его судьба. Когда я еду по району, то обязательно прихожу к своим деткам, когда-то состоявшим на учёте, и не могу с ними наговориться. Они для меня все такие родные и близкие. Хорошо помню время, когда запрещали женщинам делать аборты. В Тулуне эта проблема стояла особенно остро. Что ни дежурство, то в каком-нибудь населённом пункте района обнаруживали новорождённого подкидыша. Выезжаем по сообщению и не знаем, откачаем или нет подброшенного мамашей-кукушкой младенца.

Я видела, как «выгорают» на нашей службе некоторые сотрудники, поэтому с пониманием отношусь к их решению уйти на пенсию, – отвечает Останина на вопрос об издержках профессии. – По крайней мере, это будет честным по отношению к себе. Многое из того, чему я научилась за годы службы в ПДН, очень пригодилось мне, когда стала руководителем подразделения. Стараюсь беречь коллег, без крайней нужды не приводить в действие свои административные рычаги, а следовать золотому правилу: сначала толково поставь задачу, а уж потом требуй. Скажу откровенно: у нас не принято подставлять друг друга. Наоборот, ценим умение в любых, даже самых тяжёлых, ситуациях оставаться людьми и способность прийти на помощь друг другу. Без этого в нашем деле нельзя. 

Ключевое слово: «помочь»

Каждая из восьми инспекторов ПДН обслуживает территорию, на которой несколько населённых пунктов. А это десятки километров просёлочных дорог. Добраться до нужного места –  проблема нешуточная, тем более что служебный транспорт в межрайонном отделе полиции по-прежнему нарасхват. Но ехать надо, чтобы выяснить, почему ребёнку вовремя не оказана медицинская помощь, какая обстановка в той или иной неблагополучной семье, изменилось ли что-то после предыдущего визита инспектора, как дети посещают школу, что стало причиной чрезвычайного происшествия. И ещё десяток пунктов записан в служебном задании на  командировку.

Раньше, чтобы «дотянуться» до таких отдалённых селений, как, скажем, Изегол, Петровск или деревня Владимировка, они просили сотрудников ДПС остановить попутку. Потом, когда стало позволять новое денежное содержание, некоторые купили подержанные «мазды» или «хонды». Так решили проблему транспорта. А то, пока были безлошадными, многие водители-дальнобойщики знали сотрудников ПДН по именам. 

– Приезжаем в отдалённую деревню, заходим в дом семьи, состоящей на учёте, – холодно, аж пар изо рта валит. Пол от грязи уже не дощатый, а земляной. Продуктов в жилище – шаром покати. Ни крошки хлеба, ни горошины. Навстречу нам выползает ребёнок в лохмотьях, грязный, будто из печи вылез. Оказывается, его мамаша уже третий день пьянствует у кого-то из своих собутыльников. Про дитя она и забыла. Изымаем ребёнка, везём в прокуратуру, ходатайствуем о возбуждении уголовного дела, – рассказывает Наталья Останина. 

Смысл своей работы она видит в двух словах: понять и помочь. И оба эти слова ключевые. Важно не обмануть надежд и ожиданий ребёнка. Он должен быть уверен: кому-то очень важно знать, что творится в его душе. Что инспектору он нужен по-настоящему, а не потому, что так предписано документами. Дар воспитателя – заставить зазвучать самые тонкие струны души маленького человека.

Детский взгляд

По мнению подполковника Останиной, которая сама воспитывает двух маленьких сыновей, для того, чтобы добиться доверия потерявшихся в жизни детей, надо уметь видеть не глазами, а сердцем, научиться находить такие слова, которые бы запали в душу мальчишки или девчонки. Без этого грош цена всем служебным инструкциям и методичкам. 

– В нашей практике немало примеров, когда детки, повзрослев, приходят к нам. Просто так, повидаться и подарить своему любимому инспектору цветок. Это, поверьте, дорогого стоит, – вспоминает недавнюю такую встречу Наталья Валерьевна. – Общение с «трудными», безусловно, накладывает отпечаток на каждую из нас. Очередная драматическая ситуация заставляет по-новому взглянуть на привычные вещи. Как это ни странно звучит, но мы тоже учимся у своих подопечных. Чему учимся? Да хотя бы их умению преодолевать житейские трудности, смотреть на мир с оптимизмом и верить в добрые перемены. Кроме того, полученная от них информация иногда помогает предотвратить готовящееся преступление. Нам также важно знать их сленг, особенности взаимоотношений, криминальные методы.

Как-то сама собой родилась в коллективе подразделения идея создать фотогалерею «Детский взгляд». «Фотомоделями» стали ребятишки из неблагополучных семей, юные бродяжки, сироты и воспитанники приютов. Эти снимки, сделанные крупным планом, не могут не затронуть за живое. В глазах детей столько тоски и мудрости, тревоги и печали, надежды и безысходности, что невольно соглашаешься с утверждением Достоевского о том, что счастье всего мира не стоит одной слезы на щеке невинного ребёнка.

Как считают создатели фотогалереи, она эффективнее всех профилактических бесед воздействует на людей, которые заходят в здание отдела полиции.

После окончания педучилища Наталья Останина не раз задумывалась,  готова ли она стать воспитателем, педагогом, есть ли у неё для этого необходимый багаж. Но время всё расставило по местам и раскрыло её дар отогревать детей, нуждающихся в особом подходе. Она поняла: для этого не надо совершать ничего героического. Иногда достаточно просто погладить ребёнка по голове, сказать слова утешения. Бывают минуты, когда отчаяние и обида за всех обездоленных переполняют её. Хочется протянуть руку каждому несчастному и обиженному. Но где взять столько рук?