Проект «Инвестиционная поддержка горнодобывающей инфраструктуры» (Mining Infrastructure Investment Support Project, MINIS), о реализации которого в Монголии заявили несколько лет назад, имеет давние корни. Ещё в 1973 году советские изыскатели провели в братской республике исследования потенциальных створов для размещения ГЭС в верховьях Селенги и на её притоках. Позднее их опытом воспользовались монгольские эксперты, в итоге отобравшие шесть потенциальных площадок. Две из них признали наиболее подходящими для возведения гидроэлектростанций, по одной из них даже провели предварительные изыскания на предмет строительства ГЭС «Шурен». 

Монгольское электричество на иностранные деньги

Говоря о необходимости развития гидроэнергетики, монголы ссылаются на растущее энергопотребление внутри страны и высокую степень зависимости от импорта электроэнергии. «Монголия находится под угрозой дефицита электричества как минимум с 2012 года, и с этой точки зрения максимума перетока мощности из России, составляющего 255 МВт, может не хватить для покрытия спроса, – сказано в техническом задании на разработку материалов оценки воздействия на окружающую среду ГЭС «Шурен», размещённом на сайте проекта MINIS. – К тому же российская электроэнергия подорожала. Всё это ограничивает рост горнодобывающего сектора экономики страны». 

Для решения этой проблемы правительство Монголии и Всемирный банк подписали 24 мая 2011 года соглашение о финансировании проекта MINIS. Согласно ему финансовое учреждение, которое оказывает помощь развивающимся странам, обязуется предоставить заём в 25 млн долларов. Деньги предназначены не для развития горнодобывающей промышленности, а в первую очередь для создания инфраструктуры, необходимой для этого. На эту цель, сказано в одном из размещённых на официальном сайте проекта документов, планируют выделить 19,69 млн долларов. Ещё 3,23 млн зарезервированы для «улучшения системы управления использованием ресурсов подземных вод», 1,45 млн – для «обмена знаниями и технологиями». Оставшиеся средства пойдут на нужды управления проектом. 

Под инфраструктурой имеют в виду, прежде всего, две ГЭС, расположенные на притоках Селенги: «Шурен» потенциальной мощностью 245 МВт и «Эгийн-гол» на 220 МВт. Ещё одна составляющая – Орхонский проект, предусматривающий строительство на одноимённой реке ГЭС мощностью 100 МВт и создание водохранилища, воду из которого планируют перебрасывать по каналу на юг пустыни Гоби. Эта концепция пока существует скорее в виде идеи, тогда как предварительные работы по двум гидроэлектростанциям идут полным ходом. Более того, есть инвесторы, заинтересованные в их финансировании: если со Всемирным банком заключено соглашение на 25 млн долларов, то Экспортно-импортный банк Китая заявил о том, что готов выделить до конца 2015 года 1 млрд долларов на реализацию гидроэнергетических проектов в Монголии. 

«Мы этого не увидели в проекте»

Возражения на сей счёт возникли у российских и монгольских экологов. В феврале 2015 года они направили во Всемирный банк жалобу. «Мы выдвинули три требования, – рассказал на пресс-конференции в Иркутске российский координатор международной коалиции «Реки без границ» Александр Колотов. – Первое: конечно же, мы говорим, что Монголия имеет право развивать национальную энергетику и систему водоснабжения, но нужен тщательный анализ всех альтернативных вариантов достижения этих целей. Второе: проект реализуется с 2012 года, но до сих пор по нему не существует ни одного документа на русском языке, хотя он затрагивает интересы российской общественности, живущей в дельте Селенги, – она должна знать о рисках и угрозах, которые несёт его реализация. Нет механизма сбора и анализа предложений и замечаний от местного населения и общественных организаций. Третье: все эти ГЭС – это, по сути, советские проекты, с которых сдули пыль. Нам предлагают оценивать воздействие [на окружающую среду] каждого из них по отдельности, но никто не говорит о кумулятивном эффекте. Мировая практика показывает, что нужно проводить совокупную стратегическую экологическую оценку».

В требованиях экологов есть резон. Равно как и в тех опасениях, которые они высказывают. В презентации оценки воздействия и рисков строительства ГЭС в бассейне Селенги на территории Монголии, которую подготовили в Институте систем энергетики имени Л.А. Мелентьева СО РАН, перечислены несколько факторов возможного негативного воздействия. Первый – изменение сложившихся климатических, биологических и гидрологических природных процессов после возведения станций и создания водохранилищ. Второй – антропогенное воздействие: загрязнение водных ресурсов стоками промышленных предприятий, для нужд которых строят ГЭС, и населённых пунктов, разрушение береговой зоны водохранилищ, риск зажорных явлений в зимний период, подъём уровня грунтовых вод. Третий, вызывающий наибольшие опасения, – изменение режимов водопользования в российской части бассейна Селенги, которое в первую очередь затронет рыбное хозяйство и речной транспорт. По всей вероятности, это косвенно скажется и на работе Ангарского каскада ГЭС, в значительной степени зависящего от правильного регулирования Байкала. Дело в том, что Селенга даёт половину притока в озеро, а строительство гидростанций в её верховьях неизбежно изменит внутригодовой «ход» воды. Расчёт простой: если сейчас сток реки в районе Наушек зимой снижается до 30 кубометров в секунду, то при трёх ГЭС в её верховьях, срабатывающих накопленные за лето гидроресурсы, он может увеличиться до 300 кубов ежесекундно. К тому же летом станции будут «забирать» определённую, пусть небольшую, часть стока, что в какой-то степени может повлиять на заполнение Байкала. 

Между тем нарекания со стороны общественников вызвала и документальная часть проекта – только к техническому заданию на разработку ОВОС по ГЭС «Шурен» набралось около четырёх десятков замечаний. «В российских нормах, к примеру, есть пункт о том, что должен учитываться наихудший вероятный сценарий [при эксплуатации станции], – пояснил Колотов. – Допустим, происходит разрушение плотины. Учёные берут специальные программы и рассчитывают, когда волна дойдёт до того или иного населённого пункта, с какой скоростью, какой ущерб будет нанесён имуществу и будут ли потери среди местного населения. Мы этого не увидели в проекте». Эти замечания в числе других были указаны в уже упомянутом обращении, которое Всемирный банк принял к рассмотрению ещё в марте. Организация сформировала подотчётную совету директоров мониторинговую миссию, которая должна проверить состояние дел по реализации проекта MINIS. 3 мая она прибыла в Улан-Удэ, а 5 мая направилась для дальнейшей инспекции в Монголию. Подробности и результаты встречи с бурятскими общественными активистами, подписавшими жалобу во Всемирный банк, не разглашаются, поскольку того требует политика конфиденциальности. Но известно, что к 20 мая мониторинговая миссия должна представить отчёт о результатах поездки. 

Электрическая альтернатива

Колотов сообщил, что возможны три варианта развития событий. Может оказаться, что обращение экологов не подкреплено существенными фактами, так что реализация проекта продолжится без каких-либо ограничений. Возможно, выяснится, что какие-то из нареканий экологов имеют под собой почву, так что проект скорректируют. Наиболее оптимистичный для общественников вариант – изложенные в жалобе факты подтвердятся, так что Всемирный банк проведёт широкомасштабное расследование работ по проекту и в итоге откажется от участия в нём. Однако это не помешает монгольской стороне обратиться к любой другой финансовой организации и получить средства у неё: помимо Китая, заинтересованного в электрификации южного района Гоби, деньги в строительство ГЭС готов вложить Кувейт. 

«Мы понимаем, что развитие цивилизации, промышленности требует ресурсов, – заметил на прошедшем вслед за пресс-конференцией круглом столе уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий Лукин, много лет посвятивший проблеме достройки Богучанской ГЭС. – Но мы должны говорить о том, что следует делать ставку и на их альтернативные виды». В качестве последних понимаются, к примеру, не ГЭС в верховьях Селенги, а солнечные и ветровые станции, предусмотренные в проекте «Гобитек», или трансграничные ЛЭП, по которым электричество может импортироваться в Монголию из других стран по льготным тарифам. Но помимо экологических преимуществ у них есть слабые стороны – дороговизна (затраты на строительство 100 ГВт генерирующих мощностей и сопутствующей инфраструктуры в рамках «Гобитека» оцениваются в 237,9 млрд долларов, линии электропередачи по «Азиатскому суперкольцу» обойдутся в 22,2 млрд долларов) и разночтения в энергетической политике стран-участниц. 

В случае с проектом MINIS проблема заключается ещё и в том, что ни Россия, ни Монголия не ратифицировали конвенцию об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте, так что все разногласия могут быть урегулированы на межгосударственном уровне, без апелляций к международному праву. И в этом смысле нашей стране, как это ни печально, похвастать нечем. «В Улан-Баторе 30-31 марта была встреча [российских и монгольских экспертов по вопросам оценки воздействия на окружающую среду проектов ГЭС на Селенге], о которой отрапортовало Министерство природных ресурсов и экологии России, – отмечает Колотов. – Монгольская сторона переговоры очень убедительно выиграла по очкам, это свидетельствует о том, что российская делегация была достаточно слабо подготовлена и укомплектована: в ней не было ни одного представителя Министерства энергетики и гидроэнергетической области». В то же время экологи планируют работать по линии ЮНЕСКО, в 1996 году включившей Байкал в список Всемирного природного наследия, а в 2013 и 2014 годах выражавшей озабоченность планами по строительству ГЭС в верховьях Селенги. Ещё одним средством, по мнению координатора «Рек без границ», может стать народная дипломатия – гражданский форум Монголии, России и Китая, мнение которого учитывалось бы в планах гидростроителей.