Случайная книга

Эта история началась с того, чем обычно такие истории заканчиваются, не начавшись. В любой редакции хватает посетителей, среди которых не редкость странные и даже неадекватные люди, рассказывающие свои трудно воспринимаемые разумом откровения и прозрения. Журналисты часто перепасовывают их друг другу, отговариваясь стандартной фразой: «Это не моя тема». В романе «Двенадцать стульев» есть великолепное описание подобных сцен: «Репортёр осатанел. «Вот что, тётка, – сказал он, – так и быть, я вам скажу, где ваш О. Бендер. Идите прямо по коридору, потом поверните направо и идите опять прямо. Там будет дверь. Спросите Черепенникова. Он должен знать». И Персицкий так быстро исчез, что дополнительных сведений крахмальная вдовушка получить не успела». С тех пор ничего не изменилось. 

Перед самым Новым годом одна из коллег привела к «Иркутскому репортёру» строгую женщину и интригующе прошептала: «У Анны Константиновны есть тема как раз по вашему профилю». В большинстве случаев это означает, что человек не знает, как ему самому отделаться от посетителя, и перепоручает эту неблагодарную миссию коллеге. Но Анна Доценко оказалась не из числа подобных посетителей. Многолетний друг нашей газеты и соавтор многих тем в рубрике «Подворье», она искала того, кто поможет ей выяснить историю создания стихотворения «Парень из Иркутска» авторства Константина Седых. Если точнее, её интересовало, насколько реален этот парень из Иркутска. 

В 1980 году Анна Доценко жила на Второй Советской. В том году у неё дома собирались подружки племянницы – они планировали поступать в институт и целыми днями зубрили свои конспекты и учебники. А когда уехали, оставили несколько книг, среди которых был увесистый томик с синей обложкой, на которой были вытеснены белым гладь Байкала и силуэт Хамар-Дабана. Книга называлась «Славное море» и была составлена из стихов и рассказов об Иркутске и Прибайкалье. На странице 393 она прочитала короткое, в три восьмистишья, стихо­творение Константина Седых о бойце, на войне повторившем подвиг Александра Матросова: «…в упор прошитый строчкой огневой иркутский парень – Пронька Подкорытов – с залитой кровью русой головой». 

– Меня стразу насторожило, что в стихотворении были такие точные данные – город, имя и фамилия и даже чуть ли не точный адрес: «В Иркутске жил он, на Второй Советской, и там поставят памятник ему», – вспоминает Анна Константиновна. – Я прошла всю Вторую Советскую, от берега Ангары до Депутатской, но никакого памятника не было. Я пыталась разговаривать со стариками, но к восьмидесятому году там уже никого из старожилов не осталось. Так или иначе, про Подкорытовых никто ничего не слышал… 

Эта тайна не давала ей покоя несколько лет. Точнее говоря – два десятка: в 2010 году, в канун празднования 65-летия Великой Победы, она решилась обратиться сначала в городской, а потом и в областной военные советы ветеранов. Единственное, чем там смогли помочь, – посоветовали обратиться в областной военный комиссариат, где хранится «Книга Памяти» всех иркутян – участников той войны. 

– Отнеслись там ко мне не очень дружелюбно, – без горечи сетует Анна Константиновна. – Покрутили пальцем у виска, мол, заняться вам больше нечем, что ли. Но работница архива Алла сообщила, что у них в списках нет Проньки, то есть Прохора Подкорытова.

В «Книге Памяти» обнаружились двое Подкорытовых, но Аркадий Подкорытов вернулся с войны живым, а Николай Алексеевич погиб, обстоятельства и место его гибели никак не совпадали с тем, что описал Константин Седых… На этом этапе Анна Константиновна сначала отчаялась, а потом решила обратиться за помощью. Пришла в «Восточку», поговорить про очередное «Подворье», рассказала про свои поиски и по эстафете добралась до «Иркутского репортёра».

Ложные следы

Прототипом Подкорытова мог быть братчанин Степан Погодаев. Журналистское расследование
доказало – нет, не мог

В Иркутском областном военном комиссариате информацию Анны Доценко «Иркутскому репортёру» подтвердили.

– К нам действительно обращались с просьбой проверить, существовал ли в списках военнослужащих Подкорытов. Мы проверили и можем сказать, что герой, описанный писателем Седых, – это собирательный персонаж. Точного соответствия людей описываемым событиям не выявлено, – прокомментировал начальник отдела по работе с гражданами областного военкомата Виктор Климов. – В частности, подвиг Александра Матросова в годы войны повторил только один житель Иркутской области – братчанин Степан Погодаев. В мае 44-го, во время штурма Севастополя, командир отделения автоматчиков 997-го полка старший сержант Погодаев скрытно пробрался к дзоту противника и закрыл своим телом. 24 марта 1945 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, а в Братске, в посёлке Энергетиков, в  его честь названа улица. 

Однако «Иркутский репортёр» вынужден был отказаться от версии, что Степан Погодаев мог стать прообразом Проньки Подкорытова. К этому времени уже выяснилось, что стихотворение «Парень из Иркутска» Константин Седых написал в конце 1942 или самом начале 1943 года – за полтора года до того, как старший сержант Погодаев закрыл собой амбразуру. Кроме того, Погодаев служил на Юго-Западном и Четвёртом Украинском фронтах, а историю про Проньку Подкорытова писатель привёз из поездки на Ленинградский (Волховский) фронт. И наконец, братчанин Погодаев никогда не жил в Иркутске, тем более на Второй Советской. Но памятник в Братске действительно есть. 

Из собственных источников «Иркутскому репортёру» стало известно, что изучением творчества Константина Седых занималась Римма Михеева, библиотекарь-краевед Центральной городской библиотеки им. А.В. Потаниной. Однако Римма Григорьевна призналась, что в 2008 году, к 100-летию со дня рождения писателя, готовила автобиографический реферат, глубоко творчеством Константина Седых не занималась, поэтому историю создания стихотворения «Парень из Иркутска» не знает. Но совершенно неожиданно она придала новое направление поиску. Римма Григорьевна рассказала, что, насколько ей известно, в Иркутске до сих пор живут дочь писателя Галина Баранова и внучка Юлия Кулыгина.

Через пару дней Римма Григорьевна позвонила в редакцию и неуверенно рассказала, что слышала про иркутскую пенсионерку Галину Утюжникову, у которой на войне погиб какой-то родственник, и вроде про него тоже написали стихотворение. Нудная журналистская щепетильность требовала проверить эту версию. Оказалось, что с Галиной Ивановной дружит ветеран нашей газеты Ливия Каминская. Она и взяла на себя миссию проверить данные. Оказалось, что родной брат двоюродной сестры Галины Утюжниковой, сержант Николай Васильев, ушёл на фронт сразу после школы. Призывался он из Бохана. Служил на Северном фронте, под Ленинградом, в отряде лыжников-разведчиков. Отряд попал в окружение, большая часть его погибла сразу, а оставшиеся несколько человек были блокированы в землянке с важными документами. Чтобы документы не попали в руки врага, бойцы по рации вызвали огонь на себя и все погибли. 

Однако про сержанта Васильева не было сложено стихотворений, хотя рассказ о подвиге разведчиков действительно вошёл в один из сборников фронтовых рассказов. Ниточка, ведущая к Проньке Подкорытову, снова оборвалась.

Предыстория из первых рук 

2. В начале войны Константина Седых мобилизовали и отправили в ЗабВО, но из-за язвы желудка «отправили умирать» в Монголию. В начале 1942-го он демобилизовался и вернулся в Иркутск

Иркутск – город маленький и тес­ный. Поэтому найти в нём прямых родственников Константина Седых не представляло никакого труда. Дочь писателя, Галина Константиновна, живущая в Ростове-на-Дону, на счастье «Иркутского репортёра», гостила в Иркутске, у внучки писателя Юлии. Они-то и рассказали всё, что на сегодняшний день известно об истории создания загадочного литературного героя Проньки Подкорытова, и о том, откуда он взялся в рабочих записках писателя. 

Долгая предыстория начиналась с приезда Константина Фёдоровича в Иркутск. Он родился в 1908 году в Забайкальском крае, в начале 1920-х работал крестьянским корреспондентом (селькором) в Чите, а в 1931 году навсегда приехал в Иркутск. И, как оказалось, работал корреспондентом в «Восточно-Сибирской правде».

С началом войны всех писателей мобилизовали, и Константина Фёдоровича призвали сначала в Читу, в ЗабВО, но потом из-за тяжелейшей язвы желудка отправили дослуживать в Монголию – как шутил он сам, «отправили помирать» в резервную армию, армейским писателем. Однако степной воздух и то, что писателя прикрепили к генеральскому продуктовому распределителю, оказало неожиданное терапевтическое воздействие, которого не могли добиться военные лекари – здоровье писателя поправилось, и вскоре, в начале 1942 года, его демобилизовали, и он вернулся в Иркутск.

Однако отлёживаться на мягкой перине он не стал. Осенью 1942 года в Иркутске стали формировать эшелон с подарками для фронта – монгольские полушубки, валенки… Поезд был приурочен к 25-летию Великого Октября, а для его сопровождения была укомплектована делегация из представителей иркутских общественных организаций, рабочих заводов. От лица писателей и журналистов была выбрана кандидатура специального корреспондента «Восточно-Сибирской правды» Константина Седых. Зимой 1942 года поезд прибыл на Ленинградский фронт: «К воинам, державшим оборону города, мы приехали в канун праздников, в разгар ожесточённых боёв», – рассказывал сам Константин Фёдорович.

Поезд пробыл в пути на передовую более трёх месяцев, в течение которых писатель много общался с бойцами Ленинградского фронта. 27 января 1943 года в «Восточке» вышел первый из серии фронтовых очерков Константина Седых. Когда точно было написано стихотворение «Парень из Иркутска», неизвестно, но в Иркутске он читал его родным уже в первые дни после возвращения. 

– Когда он вернулся, мне было четыре года. Я помню, что он с фронта приехал с двумя офицерами, они были у нас в гостях. И я точно помню, что, когда вышел сборник стихов, под «Парнем из Иркутска» стояла дата – 1943 год. То есть оно было написано в январе этого года, – рассказывает Галина Константиновна. – Более того, он ведь написал ещё одно стихо­творение, посвящённое погибшему иркутянину, памяти сапёра-сибиряка Лазарева – он взорвал себя, попав в окружение. Что касается подлинности героев, то он же не из головы выдумал эти события. Скорее всего, ему рассказывали эти случаи на фронте, они реальны, но вряд ли он писал про конкретных людей, которые «жили на Второй Советской». Я думаю, это всё-таки собирательные персонажи… 

Неожиданный финал

Автор романа «Даурия» и стихотворения «Парень из Иркутска» умер в 1979 году, и сейчас невозможно подтвердить или опровергнуть, насколько правдива «версия Шумайлова»

И когда «Иркутский репортёр» с Анной Доценко уже совсем решили успокоиться на версии, что Пронька – собирательный персонаж всех иркутских героев войны, известных и неизвестных, эта история сделала совершенно неожиданный фортель. 

Есть в Свердловской области такой небольшой район – Алапаевский. Краевед-любитель Мария Игнатьева, уроженец этого района, создала частный сайт, на который заливает всю информацию о своей малой родине. Именно оттуда «Иркутский репортёр» выудил статью из доинтернетной эпохи. В мае 1985 года в журнале «Урал» вышла статья иркутского журналиста Юрия Шумайлова «Герой из Верхней Синячихи». Он писал: в декабре 42-го на Ленинградский фронт в район реки Свирь выехал эшелон с подарками – валенками, полушубками, махоркой, пельменями и омулями… Начало истории полностью совпадает с рассказами родных Константина Седых. И добавляются детали: впервые стихотворение «Парень из Иркутска» появилось в ноябрьском номере дивизионной газеты «Разгромить врага». Четверть века спустя Шумайлов, рассматривая вырезки из этой газеты, увидел стихотворение и решил найти героя. Он прошёл всю Вторую Советскую, про­смотрел старые домовые книги, но героя не нашёл. Тогда он отправился к первоисточнику – Константину Седых.

И, как писал Шумайлов, Константин Фёдорович признался, что, хоть конкретно человека с таким именем и адресом не существует, прототип у Подкорытова всё-таки был. Спустя годы после войны, рассказал Седых, ему пришло письмо от командира 114-й Сибирской Свирской Красно­знамённой дивизии, той самой, в расположение которой в 42-м прибыл эшелон с подарками для земляков, – генерал-майора в отставке Михаила Панфиловича. Ветеран поздравил писателя с присуждением Госпремии за роман «Даурия», а в конце написал: «Помню иркутянина Тараканова. В одном из боёв группа разведчиков из 16 бойцов была отрезана огнём из вражеского дзота. Разведчик Тараканов подобрался к огневой точке и гранатой взорвал её». А вот далее Юрий Шумайлов сообщает, что он нашёл Александра Тараканова, вот только он не «иркутский парень», а коренной уралец, уроженец посёлка Верхняя Синячиха, ныне входящего в состав Алапаевского района Свердловской области. И бой, о котором идёт речь в стихотворении «Парень из Иркутска», произошёл на реке Свирь 8 октября 1942 года. Разведчики должны были ранним утром форсировать небольшую речушку Яндобу и провести разведку боем. Едва они заняли рубеж, их заметили белофинны, открыли огонь, дорогу преградили два дзота, один из которых разведчики легко подавили, а вот второй не давал поднять головы.

Тогда вперёд выдвинулся Тараканов, подполз к укреплению на расстояние в пять шагов, поднялся, метнул гранату и после, как в стихотворении – «в упор прошитый строчкой огневой», – упал раненный в грудь…

К сожалению, уточнить эти данные сейчас уже невозможно. Обидно, что «иркутский парень Пронька Подкорытов» вдруг оказался, точнее, может оказаться выходцем с Урала Александром Таракановым. Давно забытое стихотворение, как оказалось в результате этого небольшого журналистского расследования, прожило долгую и полную драматических событий жизнь. Более того, как попутно выяснил «Иркутский репортёр», оно даже стало предметом плагиата. В середине июня 2009 года в газете «Родная земля» было опубликовано стихотворение «Наш герой», подписанное «Анатолий Дульцев, ветеран Великой Отечественной войны, Бирюсинск». «Ветеран» полностью «передрал» стихотворение Константина Седых, не то забыв, не то зачем-то заменив всего половину одной, первой строчки: «Над ивняком из мёрзлого гранита» вместо «Над ивняком у мёрзлого болота»… Плохого красть не станут.

Автор хочет выразить признательность всем тем многим людям, которые помогали «Иркутскому репортёру» восстановить историю Проньки Подкорытова.